– Стой. – Эдик вдруг понял, что такими темпами он очень скоро окажется полностью голым на пороге у входной двери. Он приобнял хозяина за плечи, развернул и подтолкнул по направлению к комнате. Только сейчас он с любопытством огляделся вокруг и заметил роскошный ремонт симпатичной, уютной квартиры.
Влад схватил гостя за руку и потащил за собой. Они оказались в спальне, большую часть которой занимала огромная кровать. Парень в мгновение ока стащил свою футболку, джинсы и вновь вернулся к ремню на штанах Эда.
– Влад, куда мы спешим? – недоуменно произнес Эдик, даже слегка смутившись.
– Хочешь – командуй, можешь даже бить, если… тебе это нравится, – бормотал Влад, стаскивая с Эда джинсы вместе с трусами, – только трахни меня, очень прошу! – почти взмолился парень.
– Бить не нравится, – поморщился Эд, отпихивая джинсы в угол, – но вот заткнуть ненадолго твой рот мне есть чем.
Влад с легкой улыбкой буквально рухнул на колени. У Эда давно не было такого энергичного, хоть и слегка неумелого минета, он чувствовал, что еще буквально пара секунд – и все придется начинать заново, поэтому, вновь запустив пальцы в волосы Влада, потянул его кверху и толкнул на кровать.
Парень сам стащил белье и обнажил небольшой член в полной готовности. Эдик хотел немного растянуть прелюдию и, наклонившись к новому знакомому, рукой вслепую шарил по карманам отброшенных штанов, отыскивая презерватив, но Влад буквально вскрикнул:
– Не соси! А то я кончу! Просто трахни! Смазку не ищи, слюны достаточно. Давай!
Такого сумасшедшего секса у Эдуарда еще не было. Влад стонал и извивался под ним всем телом, реагируя даже на самое невесомое прикосновение. Поцелуи душили, лишая кислорода, шумное дыхание и стоны смешивались, а пальцы Влада впивались в спину, до боли тянули волосы на загривке Эда и как бы ненароком скользили по его спине вниз, ниже пояса, между ягодиц.
Наконец, судорога пронзила все тело Владислава, и он, прикусив руку, чтобы не кричать, бурно кончил. Эд, дыша как загнанная лошадь, навалился сверху.
– Ох… – он перекатился на спину и стащил кондом.
– Ебать, кайф… – Влад восстановил дыхание и смотрел прямо перед собой, покусывая ноготь. – Спасибо.
– Обращайся, – усмехнулся Эд. – Еще позвонишь?
– Думаю, нет, – Задумчиво протянул Влад. – У меня свадьба через неделю.
Эд с обалделым выражением лица выпрямился:
– Ты что – серьезно?
Пять минут спустя они сидели на постели, плечом к плечу, игнорируя одежду, и курили одну сигарету на двоих.
– Невеста дым не учует? – с ноткой издевки осведомился Эд.
– Я проветрю, – Влад с наслаждением затянулся. Утолив сексуальный голод, он стал куда более уравновешенным. – Да и к тому же раньше, чем завтра, она здесь не появится. Я на кучу работы сослался, сбежал со свидания пораньше. Тебя ждал. Готовился.
– Парень, ну ты даешь, – у Эда с лица не сходила глуповатая удивленная улыбка, – сколько тебе лет, кстати?
– Двадцать шесть, – Влад затянулся в последний раз и передал сигарету Эдику.
– А нахуя тебе, двадцатишестилетнему любителю парней, сдалась эта женитьба? – Недоуменно протянул он.
– Ты не понимаешь… – Влад запустил пятерню в волосы, – у Лины папа знаешь, кто? Не последний человек в городе. Квартиру эту нам купил. С работой мне помог, кому сейчас нужен юрист без опыта?.. Да и она – девочка красивая. Так что правильно у меня все в жизни, правильно.
– Ну да, – задумчиво протянул Эд, сминая окурок об упаковку от презерватива. – А то, что тут только что было – это тоже правильно и нормально? Невесте об этом расскажешь?
– Ебанулся, что ли? – Влад даже рассмеялся. – Нет, конечно. Будем считать, что это мальчишник. Да и вообще, с парнями – это не измена…
– Да-а-а? – Эдик не выдержал и расхохотался. – Мне кажется, Лина с тобой не согласилась бы!
– Если бы у меня было все, как у нормальных людей: квартира, машина, деньги – тогда бы я мог позволить себе жить как угодно и спать, с кем хочу! – с каким-то ядовитым остервенением произнес Влад. – Но не сложилось, вот и кручусь, как могу!
– Ладно, – Эдик поспешил сменить тему, – а почему Лина в вашей квартире не живет?
– А у нас договоренность, что до свадьбы она с родителями, – Влад улыбнулся. – Трахаемся, конечно, но ночует она дома. А я тем временем наверстываю…
– Слабоватый темп, я всего лишь третий, – хмыкнул Эдуард.
– Не поверишь – одни уебки вокруг, не везло мне, хоть убей! Один садо-мазо попался, бля, я еле ноги унес! Другой дебил какой-то, а может, наркоман… Стремные. Не то, что ты, – Влад повернул голову и внимательно посмотрел на Эда. Тот усмехнулся, наклонился и поцеловал полные губы парня.
За окном давно стемнело, но отсветы фонарей и лампа из коридора давали достаточно света, чтобы Эд мог рассмотреть изящный профиль, слегка курносый нос. Тень резкой границей обрамляла губы и тщательно выбритый подбородок. Короткие волосы любовника растрепались, и, смазанные гелем для укладки, топорщились в стороны.
– Эдик, только ночевать у меня нельзя, – с плохо скрытым сожалением предупредил Влад, – Лина с утра может в любой момент прийти.
– Я и не собирался, – отозвался Эд, хотя на самом деле не возражал остаться.
– Хорошо. Тогда, пока ты еще не ушел, может, на второй заход?..
– Вот как? – хмыкнул Эдик, повернул Владислава на живот и лег сверху. Медленно он начал ласкать губами ухо, затем затылок, линию роста волос, шею и, наконец, плечи. Чувствовал, как парень тает от этих ласк, едва сдерживая рвущиеся громкие стоны. Чувствовал, как снова поднимается член, упираясь в податливую преграду.
Эдик не хотел торопиться, спешка была уже ни к чему. Влад, словно размягченный воск, был полностью в его распоряжении.
Эд искренне не понимал, как этот парень собирается навсегда отказаться от свободы быть самим собой, от шанса жить так, как хочется. Ласкал пальцами гибкую спину, но думал о том, что на месте Влада он не смог бы связать себя узами брака и врать окружающим и себе самому всю оставшуюся жизнь. Вновь в памяти всплыли слова Ярослава «…бисексуалы могут себе такое позволить…», но Эдик отогнал наваждение и резко вошел в тело Влада. Тот коротко вскрикнул, и Эдуард с каким-то жестоким отстраненным спокойствием подумал о том, что все же оставит свой след на теле парня, хоть на пару дней.
– Я тебя выебу так, что ты неделю не сможешь сидеть, – ласково прошептал ему на ухо. Никогда не замечал за собой садистских наклонностей, но безропотность Влада вызывала жгучее желание доминировать. Внезапно взгляд зацепился за отброшенные на край кровати штаны Влада с выбившимся из петель ремнем, и неожиданная идея ослепительно вспыхнула в голове.
Стараясь удерживать темп, Эдик высвободил ремень и набросил случайному любовнику на шею, осторожно, но с силой сдавливая. Мышцы шеи Влада напряглись, зубы скрипнули, и сквозь них вырвался сиплый выдох.
– Трахни меня! Сильнее, еще! – Влад, казалось, был совершенно не против, он наслаждался процессом, невзирая на очевидную резкость движений и усиливающуюся асфиксию.
– Грязный, шлюховатый педик, – Эд разошелся не на шутку, осознавая, что с небывалым остервенением долбит очко парня. – Готов лечь под первого встречного, женишок?
– Так… накажи… меня, – дыхание Влада сбилось, нехватка кислорода стала критической.
– Расскажи своей невесте, что ты любишь в постели… пусть она накажет… страпоном…
В самый пик, уже на финише, Эд вдруг резко отпустил руки, позволяя воздуху ворваться в пересохшее горло любовника. Уже не контролируя силу фрикций, парень отдался процессу без остатка, трахая ритмично и мощно. Влад, упиваясь кислородом и страстью, широко распахнул глаза.
Оргазм накрыл парней почти одновременно. Их тела лоснились от пота, грудь вздымалась в рваном ритме дыхания, а температура воздуха в комнате, казалось, подскочила градусов на десять.
– Черт, ты охуенный… – Влад повернулся так, чтобы видеть лицо Эда и ослабил удушающую хватку ремня. – Жаль, не встретились раньше…
Эдик улыбнулся и промолчал.
У него не было ни малейшего желания снова когда-либо увидеть Влада.
Ноябрь
21 год
– Эй, может, познакомимся все-таки? Меня Артем зовут, – коротко стриженый шатен с неаккуратной щетиной не оставлял попыток завязать разговор.
– Очень приятно, – Эд поцеловал его в шею, раз, другой, затем коротко в губы.
– А тебя как? – не унимался тот.
«На хрена тебе мое имя, чтобы трахаться?» промелькнула недовольная мысль.
– Зови меня Барсик, – полушепотом проговорил Эд, вновь припадая к шее случайного знакомого.
– Любишь яйца вылизывать? – парень глупо хмыкнул, и Эдуард ухмыльнулся в ответ. – Сейчас проверим.
Он толкнул Эда вниз, и тот безропотно подчинился. Стащил с парня джинсы, затем чересчур облегающие трусы, достав из кармана презерватив, надорвал упаковку зубами и раскатал латекс по всей длине стоящего члена. Осторожно взяв его в рот, он прикрыл глаза, покорно вживаясь в роль.
Эдуард в одних трусах вышел на кухню чужой квартиры и не стал зажигать свет. Он безошибочно нашарил рукой пепельницу на подоконнике. Пламя зажигалки на мгновение осветило его нахмуренное лицо.
В окно мрачно заглядывали холодные ноябрьские сумерки, плавно перетекающие во тьму, хотя было еще совсем не поздно. Нижний этаж: практически ничего, кроме раскидистого дерева, из окна не видать.
Ноябрь… Сухой и ледяной. Пора, когда рисунок, отпечатанный в грязи протекторами колес, тверже асфальта. Когда с неба срываются снежинки, похожие на пшено: такие же круглые, мелкие и колючие, больно бьющие по глазам. Пора, подвешенная во времени – еще не полный конец года, но и уже далеко не начало.
Центральное отопление давно заработало, но в сырой квартире было промозгло и холодно. Легкая испарина после секса еще сильнее остудила разгоряченное тело: Эдуард почувствовал мелкую дрожь.
Огонек на пару секунд вспыхнул ярко-оранжевым светом, затем снова подернулся серым пеплом. Парень отстраненно подумал, что видит в этом аналогию с собственной жизнью: пара часов яркого света и недели непроглядной серости.
Со смерти Ольги прошло уже полгода, но боль не утихала. Эд чувствовал, как застрял, будто в янтаре. За этот период перед ним прошел, что называется, калейдоскоп незнакомых лиц. Растворяясь в случайных связях, Эдуард пытался заглушить тоску. На какое-то время становилось легче, но от себя далеко не убежишь.
Вновь накатили воспоминания: ужасы реанимации, запах больницы, очередной сердечный приступ, из которого мать так и не выкарабкалась.
Теплый оранжевый огонек туда-сюда в ледяном сером свете.
Всепоглощающее одиночество затопило до краев, пронзительная потеря красной нитью прошила всю оставшуюся жизнь.
– Эй, возвращайся в постель, без тебя холодно, – на плечо легла чужая рука. Грубоватый голос звучал практически над ухом.
– Сейчас, – глухо отозвался Эд.
– Не заставляй меня ждать, Барсик, – гыгыкнул случайный знакомый и исчез в темноте.
Дрожащие пальцы вновь поднесли порцию дыма к губам. Зарождающаяся тошнота напомнила ему, как давно он не ел. Эдуард скривился. Недокуренная сигарета на миг зависла, а потом умерла в пепельнице россыпью искр.
Капающий кран жалобно ронял слезы. Эдик нашел на полке относительно чистую чашку и набрал воды. Выпив все до дна, он осторожно поставил ее в раковину и вернулся обратно в комнату.
Силуэт Артема на кровати был едва различим в сгущающейся темноте. Он, полностью обнаженный, лежал, закинув руки за голову, подмышки и пах темнели растительностью. Шерстяное одеяло в не слишком чистом пододеяльнике сбилось, скомкалось и съехало на пол. Эдик, подавив вздох, лег рядом.
– Как зовут тебя? – снова пристал Артем, властно привлекая Эда к себе.
– Отъебись, – устало отозвался тот и закрыл глаза.
– Можешь спать пока, – разрешил хозяин. – Но учти – я ненасытный!
Он запустил пятерню в волосы Эда и взъерошил их. Тот раздраженно дернул головой, повернулся к парню спиной и через пару минут забылся дремой.
– Вот еблан! – В сердцах рявкнул Эдуард, вскидывая злющий взгляд на случайного любовника. В руках он держал соскользнувшую с шеи подвеску: кожаный шнурок, разорванный Артемом в порыве страсти, беззащитно топорщился волокнистыми концами.
– Ты че – серьезно? – Новый знакомый даже стушевался, явно не ожидая от парня настолько негативной реакции. – Таких шнурков в переходе знаешь, сколько можно купить?
Эдуард молча встал с постели и принялся одеваться. Подвеску он сунул в карман джинсов, предварительно убедившись, что в нем нет дырок.
– Эй, Барсик – не гони! – Артем сел на постели и опер локти о колени. – Четыре утра. Я сам тебе шнурок куплю, ну?
Не издавая ни звука, Эдик полностью оделся и, бросив взгляд на непроглядную темень за окном, направился в сторону прихожей. Отчего-то общество этого парня очень тяготило его морально, и он был рад поводу наконец-то свалить.
– Э, придурок! – Артем выскочил в коридор полностью голым, но Эд, уже натянувший обувь, схватил куртку и сверкнул глазами:
– Счастливо оставаться!
Февраль
21 год
– Эдюха, ты конкретно похудел.
Обнаженный Роман сидел на постели, вглядываясь парню в лицо. Тот, смотря прямо перед собой, огрызнулся:
– Ты меня взвешивал, что ли?
– У меня на мужиков глаз-алмаз – мне и не надо! – отозвался хозяин, поднимаясь с постели и застегивая джинсы. – Ты пожрать забываешь?
Эдуард промолчал. Ромку он не видел очень давно, перестав из-за нехватки времени заскакивать к нему домой. Лишь редкие телефонные звонки держали их общение на плаву, не давая ему кануть в небытие. И теперь, в кои то веки, попав к приятелю в гости, Эдик не хотел об этом пожалеть, но уже ощущал, как раздражается от неуместных замечаний в свой адрес.
Роман, словно почувствовав, что перегибает, вновь улегся с ним рядом и потянулся с завидной пластикой.
– Я как раз ужинать собирался, когда ты пришел, – зашел он с другой стороны. – Будешь хавать?
Эдуард, помедлив, все же кивнул и неторопливо направился на тесную кухню следом за хозяином.
– Картошка уже почищена, сейчас быстро пожарю, – сообщил Роман и достал из холодильника банку маринованных грибов. – Не деликатесы, но…
– Годится, – глухо буркнул Эд. Он оперся лбом о сцепленные в замок руки и на приятеля не смотрел.
– Как дела вообще? – Осторожно поинтересовался Роман, перекрикивая шипение жарящейся в масле картошки.
– Дела в порядке, спасибо зарядке, – отозвался Эдуард, не меняя позы. Отшутившись, он словно дал понять, что не намерен посвящать посторонних в подробности своей жизни.
– Это конечно не мое дело, но… – Ромка не обернулся от плиты. – Парни из тусовки упоминали про тебя. Ходок, говорили, еще тот.
– Вот именно, – Эд все же повернул голову к приятелю. – Не твое дело.
Воцарившаяся тишина нарушалась лишь громким шипением готовящегося ужина. Роман ловко колдовал у печки, а Эд, казалось, глубоко ушел в себя. Он встрепенулся и благодарно улыбнулся лишь тогда, когда Роман поставил перед ним полную тарелку.
– А… твои как дела? – Минут пять спустя спросил Эдуард. Он понемногу наедался и чувствовал, как отступает раздражение, и ему на смену приходит совесть, громко шепчущая о том, что за все это время он так и не поинтересовался жизнью приятеля.
– Все путем, все ровно, – с полным ртом ответил Рома. – График на прошлой неделе поменялся, свидание из-за этого накрылось, а в остальном…
Он не договорил, и Эд сочувственно кивнул.
– Эдюха, в институте как дела? – Воскликнул приятель, будто вспомнив что-то очень важное. – Это ведь у тебя защита скоро, если не ошибаюсь?
– Да. У меня… – Эд на секунду запнулся. – Преддипломные каникулы.
– А мне кажется – это называется практика, а не каникулы, – с усмешкой прищурился Ромка. – И практика – в значении «упорная работа». Так как – пашешь?
– Ромчик, – парень вздохнул и вонзил в друга острый взгляд. – Тебе, случайно, мой декан денег не пообещал? За то, что на истинный путь науки меня наставишь?
– Издевайся, сколько влезет! – Фыркнул тот, с улыбкой качая головой. – Эд, я серьезно. Что с дипломом?
– Начало положено, – парень вспомнил свежесозданный текстовый документ, состоящий из двух страниц с пафосным сообщением о том, что это дипломная работа, и – чуть больше конкретики – на какую именно тему.
– Походу, положил ты кое-что другое, а совсем не начало… – пробормотал друг, и это Эда внезапно разозлило:
– Ромка, от… – Грубить все же не хотелось. – Отстань, – зло процедил он. Резко отодвинув пустую тарелку, парень всем корпусом развернулся к окну и под самое горло застегнул молнию теплого свитера.
Хозяин вздохнул, проглотил порцию ужина и, невесомо положив ладонь ему на плечо, извинился:
– Прости, конечно, но только еблан может все испортить в последние месяцы. У меня вот высшего образования нет, и что – думаешь, это очень весело? – Он красноречиво обвел рукой пространство, указывая на более чем скромную окружающую обстановку. – Много денег, как видишь, я не натанцевал…
– В стриптизеры иди, – буркнул Эд, и тот час же получил ощутимый подзатыльник.
– Эдюха, кончай по койкам скакать, – серьезным голосом, без тени улыбки произнес приятель. – Это успеется, правда. Сосредоточься сейчас на образовании. У тебя же финишная прямая, блин!
Эд понурил голову. Он всецело признавал правоту Романа, но ему жутко не хотелось углубляться в анализ ситуации. Ни к каким оптимистичным выводам это бы не привело. Парень чувствовал, что знатно погряз в чем-то таком, что сложно причислить к жизненным успехам.
– Пей чай, – вздохнул Ромка и отхлебнул из своей чашки.
– Недавно в институт приходили рекрутеры из крутой компании, – внезапно разоткровенничался Эдик. Он и сам до конца не понял, зачем вывел беседу на уровень искренности. Похоже, другу все-таки удалось достучаться до разумной сущности, запертой в клетке где-то глубоко внутри. – Расспрашивали преподов о талантливых выпускниках. Которых можно было бы пригласить на стажировку…
– Ого, – Роман дал понять, что заинтересован рассказом не меньше, чем бутербродом. – И?
– Декан посоветовал меня и еще одного парня, но тот отказался, что-то у него там с родителями не срослось… А я ответ так и не дал. Типа, думаю.
– А что тут думать? – Роман округлил глаза и перестал жевать. – Ноги в зубы и пиздуй стажироваться!
– Не все так просто, – Эд вздохнул, проводя пальцем по ободку едва пригубленной чашки. – Огромная ответственность – раз. Нехватка времени – два. Да и хер его знает – справлюсь ли…
– Слушай – Ромка покачал головой, он словно не верил до конца, что Эд сомневается на полном серьезе. – Ответственность будет в любой работе, надеюсь, ты это понимаешь. Даже я, представь себе, отвечаю за своих учеников!
Эдик издевательски хмыкнул, но ничего не сказал.
– Времени, само собой, надо много, но ты, если пыл свой сексуальный умеришь – вполне все успеешь!
– Вообще-то я имел в виду диплом, – огрызнулся Эдуард. Он колебался, не в силах принять окончательное решение.
– И даже на диплом останется, – согласно кивнул Роман. – Зато прикинь, парень, только институт закончишь – и уже при работе!
– Да, это плюс, – устало согласился Эдик. – И компания хорошая, на зарубежных заказчиков ориентирована. Зарплата для стажера, естественно, копеечная, зато опыт бесценный. Если даже потом к себе не возьмут – уже будет, с чем на собеседования пойти…
Не отрывая от чашки задумчивый взгляд, Эд повел бровью.
– Ну и хуле размышлять? – Роман неодобрительно скривился.
– Требования там знаешь, какие? – Тоскливо пробормотал парень. – Я половину только в теории знаю и то – потому что слышал краем уха на факультативах…
– Тебя декан рекомендовал! – Воскликнул Роман, потрясая ладонью. – Это, по-твоему, ничего не значит?!
– Он мой дипломный руководитель, – усмехнулся Эдуард, словно утверждая этим предвзятое и субъективное отношение.
– Короче, Эдюха, тухлые твои аргументы, – категорично заявил приятель. – В чем же правда?
– Не знаю. Наверное, страшно, – нехотя признался Эд.
– Страшно что-то менять, когда жизнь – малина, – философски изрек друг. – А тебе с нуля начать только на пользу.
Эдик встретился взглядом с теплыми зелено-карими глазами и внезапно ощутил поддержку и небезразличие. Словно, наконец, за долгое время скитаний его прибило к тихой гавани, в которой ему с радостью были готовы помочь разобраться в себе и в рассыпавшейся, как карточный домик, жизни.
– Эдюх, я понимаю, что ты пережил, – тихо проговорил Ромка. – Ты молодцом держишься, но, согласись – на будущее свое ты хер забил.
Парень пожал плечами, не споря с утверждением. Он и впрямь последнее время предпочитал жить одним днем. А точнее – одной ночью.
– Попробовать ты должен, – настаивал Ромка, имея в виду стажировку. – Не справишься – ну и фиг с ними. Зато прикинь, если все-таки справишься?
– Зарплата некислая там, – расплылся в улыбке Эдик, мечтательно закатив глаза. – Куча корпоративных плюшек. Да и самолюбие потешить…
Эд представил, как трудоустройством в международной компании сразу же после окончания учебы лихо утрет нос всем своим одногруппникам, и сомнения отпали сами собой.
– Черт с тобой, Ромка! Попробую, – тряхнул он головой.
– И диплом накатать не забудь, – напомнил тот, улыбаясь.
– Само собой, – Эд махнул рукой и залпом выпил чай. Невесть откуда взявшаяся мотивация распирала его, вдохновляя на перемены.
Июль
22 года
– …кабинеты просторные, правда, человек в них много сидит, но это фигня, – захлебываясь впечатлениями, рассказывал Эдуард. – В нашей комнате восемь разрабов, включая меня. Но они реально просторные, очень светлые.
Роман, посмеиваясь, отхлебнул пиво из бокала и оперся о спинку стула, стоящего на летней площадке кафе. Он с интересом слушал рассказ парня о месте его работы.
– Ремонт везде шикарный, кофе-машина бесплатная всем желающим, печенье тоже бесплатно, двести человек в офисе, а офисов… – Эд на секунду умолк и призадумался, – только в нашем городе три.
– Круто, – Рома тряхнул головой. – Я по телефону тогда плохо расслышал – сразу они тебя взяли?
– Ха! – Скептически прищурился Эдик. – Не просто сразу. Они мне стажировкой зачли испытательный срок, прикинь? Платили, правда, как стажеру, но время-то я не потерял! И когда защитился и доки из института забрал – тут же они со мной контракт и заключили! И сразу же зарплата уровня джуниора. Расти есть куда, но все же не испыталка…
Эдуард перевел дух. Детали то и дело вспыхивали у него в голове, он прыгал с подробности на подробность, стремясь объять необъятное в одном разговоре и посвятить друга во все происходящие в его жизни положительные перемены.
– Поздравляю с успешной защитой, кстати, – Ромка потянулся через стол и с едва уловимой нежностью пожал его ладонь.
– Спасибо, – Эд расплылся в улыбке. Увлекшийся финишем обучения и стартом карьеры, парень слегка остепенился и пришел в себя. Теперь своим видом и поведением он больше не вызывал у друга серьезных опасений.
– Не зря декан тебя рекомендовал? – Вдруг хитро прищурился Ромка. – А помнишь, как ты ссал в феврале: не спра-а-авлюсь, ну его на-а-афиг?..
– Пошел ты, – Эд хохотнул. – Да, спасибо ему, конечно, за рекомендацию. И… тебе спасибо.
Улыбка сползла с его лица, и парень хмуро уставился в стакан с напитком.
– Эдюха, твою дивизию… – Ромка с досадой скривился. – Это ты теперь, получается, трудоустроен?
– Ну да, – Эд недоуменно поднял взгляд. – Контракт на год с автоматической пролонгацией. А что?
– Да бля… – Ромка отшвырнул салфетку и шумно выдохнул. – Я ведь еще думал позвонить заранее, предложить… Ну что уж теперь?
– Ромчик, конкретнее, – потребовал Эдуард.
– Я хотел посоветовать тебе один вариант… Съездить в санаторий отдохнуть. У меня сеструха в нем медсестрой работает, я сто раз там бывал, очень хорошее место.
– С тобой? – Обалдело переспросил Эдик, глотнув колючий холодный лимонад.
– Нет, – рассмеялся собеседник, – просто съездить. Отдохнуть. Подлечиться.
– А я что – больной?.. – Эдик никак не мог настроиться на тему разговора. – Ромка, какой еще санаторий? Туда же только пенсионеры ездят.
– Да прямо! – Фыркнул Роман. – Я там в подростковом возрасте неслабо отжигал в молодежной компании! Очень весело было! Вот, думал, предложу тебе сразу после дипломирования, как раз поздняя весна, народу еще не слишком много. А природа какая, а красота вокруг! Ох, Эдик… Извини. Забыл.
– Да нафиг мне это нужно?.. – Протянул Эдуард, все еще не до конца врубаясь. – Спасибо, конечно, но…
– Сеструха скидку бы организовала на путевку. Я тебе места злачные рассказал бы, – все еще сокрушался Роман. – Черт, Эдюха, может, отпуск возьмешь?
– Ты офигел? – Эдик весело рассмеялся. – Я даже месяц еще не проработал! Да и место… Знаешь, не прельщает совершенно. Я даже когда слово это произношу – «санаторий» – то сразу запах валидола и старости ощущаю.
– Стебешься? – Хмуро буркнул Рома, глядя на саркастичный оскал друга. – Говорю тебе, там не только старики, там молодежи много отдыхает, это заводской профилакторий, туда работники с семьями ездят оздоровиться. Да и не только, любой желающий может…
– Так я, по-твоему, нуждаюсь в оздоровлении? – Уточнил Эдуард, прищурившись. – Я выгляжу больным?
– Не все больные выглядят больными, – задумчиво глядя в дыру красного солнцезащитного зонта террасы, протянул Роман. – Да и профилактические процедуры еще никому не вредили. После того, что ты пережил – Эдик, извини, но тебе бы о психике своей подумать.
Эдуард молча достал из рюкзака кошелек, вынул купюру, которой можно было покрыть их совсем не роскошный заказ, и припечатал ее к столу.
– Угощаю. Мне пора.
– Ты обиделся? – Роман выглядел обескураженным и расстроенным одновременно. – Эдик, подожди, дай объяснить…
– Нечего тут объяснять, – огрызнулся парень. Он очень болезненно воспринял попытку друга ковырнуть огромную рану в душе. Гораздо больше его устраивало то, что они о его личной трагедии не говорили. – Я никуда не смог бы поехать, даже если бы захотел. Извини, Рома. Работа.
– Я понимаю, – тоскливо протянул друг. – Но ты не зарекайся. Может, через год?.. Отпуск ведь тебе положен?
– Положен, – помедлив, произнес Эдуард и поднялся из-за стола. – Но тратить его на санаторий…
– Не пожалеешь, – но из голоса приятеля пропал энтузиазм. Он вздохнул и пожал руку друга на прощание. – Ну ладно. Счастливой рабочей недели, Эдюха.
Парень кивнул и, пружиня на деревянном настиле летней площадки, вольготной походкой покинул кафе.
Июль
23 года
…Окошко рабочего мессенджера мигнуло входящим сообщением. Сосредоточенный Эдуард засек его боковым зрением, но отложил проверку: сейчас ему было крайне важно не потерять мысль. Лишь разобравшись со свойствами вновь созданного класса, он выдохнул и открыл список чатов.
Тим-лид вызывал его в свой кабинет – в личной переписке, даже не в группе команды. Эд почувствовал холодок и неприятная, по сути – беспричинная, дрожь пробежала по телу. Он торопливо вскочил, не забыв при этом поставить блокировку экрана компьютера, и быстрым шагом двинулся в соседний кабинет к руководителю проекта.
– Дима, извини – не сразу увидел твое сообщение. Увлекся, – Эдик поспешил оправдаться буквально с порога.
Молодой начальник махнул рукой, небрежно указывая на стул напротив. Он повернулся к окну и нахмурил брови, отчего объективно некрасивое лицо стало еще более отталкивающим.
Эдуард опустился на указанное место и сцепил пальцы в замок. Обстановка ему не понравилась. По обыкновению в кабинете лидера проекта было шумно: регулярные совещания, видеоконференции с коллегами, подчиненными и заказчиками. Вечная сутолока, гомон голосов, горячие споры, в которых Эдик не раз принимал участие, с удовольствием ощущая, как в процессе этой неразберихи зарождается единственно верная стратегия работы.
Сейчас кабинет пустовал, лишь из приоткрытого окна долетали звуки летнего полудня на оживленной улице. Дима, находящийся в не лучшем расположении духа, начал что-то сосредоточенно печатать, и Эд ощущал, как с каждой секундой напряжение все нарастает.
Мысленно он перебирал свои зоны ответственности и взвешивал, мог ли где-то накосячить? Внезапная мысль – а прислал ли он в пятницу отчет руководителю? – заставила парня вздрогнуть. Вспомнить Эд никак не мог, хоть и силился.
– Дим, по поводу ви́кли-репо́рта… – начал было Эдик, но тим-лид внезапно взмахнул рукой, заставляя парня заткнуться на полуслове. Шумно выбравшись из-за стола, он двинулся к окну и с громким стуком прикрыл его. Повернувшись к парню спиной, пультом включил кондиционер, зачем-то внимательно глядя на дисплей с температурой.
– Вчера я видел тебя в центре города, Эдик, – негромко произнес Дима, соизволив, наконец, обернуться к подчиненному.
– О, – только и смог сказать в ответ совершенно сбитый с толку Эдуард.
– Ага. Хотел подойти, напомнить, что ты забыл прислать недельный отчет… – вновь спокойно продолжил руководитель.
– Черт, – Эд уронил голову на скрещенные на столе для посетителей руки.
Такое с ним бывало не впервые. Заработавшись до состояния транса, парень к концу дня ощущал в голове звенящую легкость. Мозг не обременяли даже повседневные автоматические действия, и Эдуард иногда забывал элементарное. Например, свой рюкзак, или ключи от дома.
– Дим. Извини. Я немедленно сгенерирую репорт…
– …но ты меня не видел, садясь в машину к какому-то парню.
Тишина была почти осязаемой, ее нарушало лишь негромкое гудение сплит-системы. Воздух в комнате уже успел немного остыть, но Эдуард ощутил, как его бросило в жар, и над верхней губой выступили мельчайшие капельки пота. Он замер, и внутренности будто оборвались. Парень понял, к чему клонит шеф.
– Знаешь, что я увидел потом? – уже не скрывая неприязни, повысил голос Дима. – Я увидел, как язык этого мужика оказался у тебя во рту!
Эдуард сидел, не шелохнувшись. Он был ни жив, ни мертв от потрясения.
Учеба в институте далась Эду нелегко: каждый считал своим долгом фигурально ткнуть его мордой в грязь. Непреднамеренный камин-аут еще на подготовительных курсах не оставил парню выбора, кроме как молчать и терпеть, стиснув зубы, огрызаться агрессией на агрессию.
Лишь распрощавшись с осточертевшим контингентом, он почувствовал свободу. Почувствовал надежду на нормальные взаимоотношения с коллегами. Цена невелика – всего-то тщательно скрывать свою личную жизнь, фильтруя реплики в разговоре.
Работа была для него шансом начать с чистого листа. Вот только Эдик не учел, что город, в котором он живет, правильнее называть большим селом.
– Мне в команде пидарасы не нужны, – процедил Дима, опираясь выпрямленными руками о стол и грузно нависая над Эдуардом. Тот молчал, мысли словно тщательно вымело из головы. Пауза слегка затянулась, и тим-лид продолжил:
– На моем проекте как на войне – парни друг за друга горой и готовы подстраховывать. Я долго боролся за слаженность и взаимовыручку. Гомики, разлагающие обстановку, здесь на хер не нужны.
– Не все ли равно, как в свой выходной я провожу… – пересохшими губами едва слышно пробормотал Эдуард, но шеф, перебивая его, рявкнул:
– Теперь уже нет!
– Я хорошо работаю. Я нормально выгляжу, – Эдик говорил тоскливо. Предприняв последнюю попытку вразумить шефа, он уже заранее знал, что она обречена на провал. Опрятный, ничем не намекающий внешний вид и прошлые рабочие заслуги больше не имели веса против предрассудков. – И я всегда готов прийти на помощь коллегам.
– Хоть и с дырявой башкой, но девелопер ты хороший, – нехотя согласился Дима, глядя в сторону. – Поэтому дам тебе шанс исчезнуть по-тихому, без скандала. Иди к своему эйчару в рекрутинговый отдел и пизди ей, что хочешь. Но контракт с тобой пусть разрывают прямо сейчас, по соглашению сторон…
– Что? – Процедил Эдуард, и тим-лид с удивлением встретился взглядом с чудовищно злыми светлыми глазами парня. – Просто идти и увольняться? Не имеешь права!
– Удила закуси, пидарас! – Вновь не стесняясь в выражениях, крикнул шеф, хлопая ладонью по столу. – Ты мне еще про дискриминацию, давай, расскажи! Что – забыл, в какой стране живешь?
Эдуард молчал, лишь грудь под светлой рубашкой вздымалась в тяжелом дыхании. Он медленно поднялся со стула, как бы уравнивая положения с начальником.
– Если ты не можешь работать со мной, – вновь проговорил Эдик, стараясь усмирить свой гнев и стыд. Он готов был наступить себе на горло, осознавая, что на кону, – поставь в ротацию в другой отдел. Вакансий в компании много.
– И подставить других лидов, подсунув им хуесоса? – Оголтелый гомофоб даже удивленно приподнял брови. – Семагин, я пока добрый, но скоро могу передумать. И ты вылетишь из компании на законных основаниях. Думаешь, твоя работа настолько безгрешна? – Он напирал, стараясь задавить Эда морально. – Напомнить тебе про регулярно отсутствующие репорты? У меня в почте все твои письма с датами хранятся.
– Косяк в проекте подстроишь? – тихо спросил Эдуард, до боли сжимая кулак. От отчаяния и беспомощности ему просто хотелось сдохнуть.
– Мне и подстраивать не надо – ты хоть и работаешь уже год, но ме́нтор тебе все еще нужен. А что если работать без ментора и его подсказок? А что если получить в единоличную ответственность крупный и особо сложный кусок проекта? Опять же, пару слов парням шепну, они с тобой сами поговорят. По-мужски, – и он хмыкнул.
Эд чувствовал отвращение. Его карьеру и, без преувеличения, судьбу решал человек, начисто ослепленный суеверной, первобытной ненавистью.
– Сукин сын, – в бессильной злобе прошипел он сквозь зубы и вздернул подбородок. Его глаза сверкнули. – А если я все же рискну и откажусь увольняться?
– Ну, давай подумаем, – почти дружелюбно прикинул лид, задумчиво глядя вверх, – в айти-сфере я уже девять лет. Связи у меня хорошие, много знакомых в других фирмах по городу. Ну, повыебываешься ты здесь еще месяц – потом ведь сам на выход попросишься, это я тебе обещаю. А другие фирмы уже будут предупреждены. И о том, какой ты жопорукий кодер, и о том, что именно ты не брезгуешь брать в рот. Как я понял, во всеуслышание ты о своих… э… наклонностях заявлять не хочешь?
Эдуард молчал. Слова начальника постепенно улеглись в его голове, и с ужасом он подумал о том, что навсегда может лишиться шанса работать в родном городе спокойно. Он не стремился публично выпячивать свою ориентацию, и мысль о том, что информация о его личной жизни станет достоянием общественности, едва не заставила ноги подкоситься.
– Слава о тебе далеко-о-о пойдет, – вдохновенно пообещал руководитель. – Семагин, оно тебе надо?..
Эдик сглотнул, но во рту и горле пересохло. Прохладный воздух словно царапал гортань, и парень откашлялся.
– Я пойду к эйчару.
– Молодец. Иди, никуда не сворачивая, – похвалил Дима. Добившись своего, он повеселел. – Если задумаешь поплакаться ей в блузочку о том, что тебя вынудили… Эдуард, я предупредил.
Эдик не ответил. Ситуация была ему предельно ясна. Уже взявшись за дверную ручку, он вдруг услышал за спиной:
– Эту неделю разрешаю доработать. Получишь са́лари за полмесяца.
– Да пошел ты! – В сердцах выкрикнул Эдуард и шагнул за дверь.
Летний день обнял жарой. Бросив неприязненный взгляд на современное, свежеотремонтированное здание компании, в которой Эдик больше не работал, он поправил лямку рюкзака с немногочисленными личными вещами и зашагал на остановку.
Разговор с рекрутером отнял остатки душевных сил. Эд, собрав всю волю в кулак, вдохновенно наплел про приглашение на работу за границу, о том, что времени до отъезда в обрез, и даже оставшаяся половина рабочего дня многое решает, поэтому контракт необходимо разорвать немедленно. Эйчар выслушала внимательно, и вздохнула, пожимая плечами. По согласованию с не возражающим тим-лидом проекта Димой, Эдуард был уволен без выходной компенсации за половину отработанного месяца. И на одну открытую вакансию в компании стало больше.
Парень угрюмо брел по проспекту, удаляясь все дальше от района, в котором успешно и счастливо проработал последний год. Он не был удивлен реакции своего начальника. Скорее, недоумение вызывала та скорость, с которой из перспективного, достойно зарабатывающего программиста он превратился в безработного. Конечно, мелькнуть в здании фирмы ему придется еще не раз, подписывая обходной лист и закрывая дела в бухгалтерии, но на сегодня он был полностью свободен.
Эдуард не верил Диме и разговорам о том, что его инкогнито будет сохранено в обмен на увольнение. Парень был уверен, что самых близких приятелей из других контор он не предупредить не сможет. И последующее трудоустройство виделось ему пыткой наподобие русской рулетки.
Судорожно вздохнув, Эдик тыльной стороной ладони вытер пот с лица. Парень был растерян и разорван на мелкие куски.
Он думал, что готов к подобному ярому проявлению дискриминации по признаку сексуальной ориентации, но столкнувшись с ней в реальности, чувствовал себя униженным и втоптанным в грязь. Выпав из привычного рабочего ритма, вдруг остро почувствовал одиночество. Парень нуждался в поддержке, но ощущал себя так, будто один на один вышел в рукопашный бой против всего мира.
Присев на лавочку в раскидистой тени, Эдик потеряно прожигал время, глядя на проезжающие по проспекту машины. Он лишился не только работы: медным тазом накрылся бесплатный корпоративный спортзал и курсы профессионального английского по солидной скидке. Изрядный кусок налаженной жизни вдруг разом рассыпался в прах.
Отстраненность, будто оторванность от реальности затопила по края, но внезапно парня осенила действительно хорошая идея. Вытащив мобильный из кармана, Эд пролистал телефонную книгу.
– Привет, танцор. Что ты там говорил про санаторий?
– Серьезно? Так и сказал? – Ромка устроился за столом напротив Эда. Парень сочувствовал приятелю, но словно в пол силы. На его губах блуждала легкая усмешка, будто сам он не раз через такое проходил, и давно привык.
Эдуард поджал губы и кивнул, размешивая сахар в чае. Отложив ложку, он не спешил пить, в прострации глядя на крохотный водоворот в чашке. Квартира Романа была обставлена убого, но кондиционер работал исправно, остужая все помещение до приемлемой температуры.
– А к кому это ты в машину сади…
– Да какая, нахуй, разница? – Рявкнул Эд в справедливом негодовании.
– Эдюха, расслабься, сколько таких гомофобов еще встретишь… На всех здоровья не хватит, – Рома беспечно махнул рукой. – С работой херово карта легла, ну и черт с ней. А вот насчет санатория – это ты здорово придумал, наконец-то! Не пожалеешь, гаранти…
– Что за место вообще? – будто ненароком уточнил Эдуард, поднимая взгляд на приятеля. Роман сидел на табуретке без спинки, но осанку держал идеально.
– Поля, река, посадки – красотища! – Приятель мечтательно закатил глаза. – Сам санаторий – место хоть и живописное, но скучное, но если пожелаешь развлечься – маршрут к соседней базе я нарисую.
Ромка осклабился, но Эдик покачал головой:
– Знаешь, мне бы сейчас тишины и покоя. Думаю, то, что нужно.
– Опять же – здоровье поправишь, оно… не помешает, – мелко закивал Рома, не на шутку увлеченный идеей.
– Да что ты со мной, как с инвалидом, блин! – Эдик задохнулся возмущением, переводя на Ромку злой взгляд. – Нормально у меня все со здоровьем!
– А нервишки шалят, – выразительно приподнял бровь Роман. – Ладно. Сейчас сеструхе позвоню, узнаю, что, почем и когда.
– Эдик, заезд только через месяц. На ближайшее будущее все путевки проданы, – расстроенный Роман показался в дверях кухни, пряча в карман мобильный. Разговор с сестрой много времени не отнял: Эдуард едва успел допить чай.
– Нормально, – буркнул он. – Будет время вещи собрать.
Ромка хмыкнул и, озвучив стоимость отдыха, включающую проживание, лечение и пропитание, вновь присел рядом.
– Потянешь? – Участливо осведомился он.
– Деньги есть, – Эдик пожал плечами. – Зарабатывал я хорошо, а тратить все некогда было…
– Ты спускать-то все не торопись, – предостерегающе покачал головой Роман. – Неизвестно, сколько тебе на них жить. Но ты не грузись, приятель, – он вдруг махнул рукой и улыбнулся. – Все нормально у тебя будет. Отдохнешь – и само все как-то устаканится.
Эдик печально кивнул и поднялся из-за стола. Он собрался было поблагодарить Романа за помощь и поддержку, но хозяин, по пояс обнаженный, сам шагнул к нему и, тесно прижимаясь, обхватил за плечи. Эд ощутил на губах горячий поцелуй.
– Может, задержишься? – с надеждой спросил он.
– Ромка, нет, – Эд вздохнул, проводя тыльной стороной пальцев по изящному изгибу талии парня. – Спасибо за помощь…
– Да всегда пожалуйста, – Роман растянул губы в широкой ухмылке. Его ладонь легла на шею парня, и пальцы зарылись в волосы на загривке. Вновь привлекая Эда к себе, он припал к его губам, задерживаясь на этот раз подольше. – Если нужна поддержка – звони, буду рад. Кстати, Колюня о тебе спрашивал. Ну, тот, помнишь… – Ромка хихикнул.
– Манерный? – Эд скривился. – Передай ему мое пламенное «пошел на хуй».
Роман заржал, и Эдуард, мягко высвободившись, направился к выходу.
Август
23 года
четверг
Эдик заселился в санаторий с раннего утра.
Блок на два номера с раздельным санузлом и душем «радовал» глаз выцветшими обоями, «ласкал» тело жесткими кроватями с продавленными матрасами: парень несколько раз полежал на обеих кроватях в своем номере, чтобы выбрать более-менее удобную.
Он расстегнул спортивную сумку, достал из бокового кармана пакет с предметами личной гигиены и посчитал на этом процесс распаковывания вещей завершенным.
Августовский день приятно припекал лучами солнца, но тенистая береза, шумевшая листвой сразу за балконом, на расстоянии вытянутой руки, дарила комнате кружевную тень и легкую прохладу.
Эдик ступил на балкон, полной грудью вдохнул чистейший коктейль из запахов полевых цветов, бегущей недалеко реки, росшей за холмом пшеницы, и вдруг почувствовал, что его отпускает. Будто невидимые тиски разжались где-то внутри. События двух последних лет изрядно подточили его оптимизм и жажду жизни. Потеря матери, тоскливые месяцы прыжков в чужие койки, грязный скандал с увольнением… Он поклялся себе оставить все это в прошлом. Жизнь продолжается и, черт подери, за ней не стоит наблюдать со стороны. Нужно жить, жить сполна, каждую минуту, которая осталась. Эд пообещал себе начать все с чистого листа, и на его лице робко проявилась давно позабытая улыбка надежды.
Поздним вечером, после ужина, Эдик собрался прогуляться к пляжу. Второй номер в блоке так и оставался пустым, и парень недоумевал, почему к нему никого не поселили. Этот факт его, разумеется, не печалил, но было слегка досадно, что именно сейчас, когда он решил вновь стать искренним и открытым к общению, впереди маячила перспектива две недели прожить отшельником.
Он вздохнул и вышел в коридор корпуса. Захлопнул двери и, не глядя по сторонам, направился к выходу, однако его нога вдруг зацепилась за что-то возле стены. Дорожный чемодан, установленный небрежно, перекрывал путь. Эд удержал равновесие и даже не позволил чемодану и стоящей сверху на нем сумке упасть, но лежащая на нагромождении вещей папка все же соскользнула на пол, и ковер коридора покрылся ровным белым слоем деловых документов.
– О, черт! – Выругался Эдик. Он поднял взгляд и увидел приближающегося к их номеру парня с ключами от блока. Путем несложных умозаключений он догадался, что только что разорил вещи этого незнакомца. – Прости, я помогу.
Эдуард присоединился к парню, который присел на корточки, чтобы подобрать бумаги.
– Ничего. Я не должен был их бросать, – коротко вздохнул тот и поджал губы.
Эдик, собирая документы, окинул незнакомца привычным, изучающим взглядом: молниеносно сделал ментальное фото, чтобы, прикрыв глаза, разобрать его в деталях.
Парень принадлежал к такому типу людей, которые лишены возможности слиться с толпой: глаз все равно вычленит их из общей массы, зацепится, выделяя из множества лиц и фигур.
Флюиды самоуверенности. Пусть даже напускной – все равно сходу не разобрать.
Крепкое, стройное телосложение, горделивая осанка. Ростом примерно с Эда, но по комплекции крупнее.
Строгий деловой костюм. Безупречный стиль в одежде, что для многих кажется неважным, однако даже без маленького фрагмента паззл не сложится.
По-настоящему роскошные волосы. Густые, прямые, изумительного цвета воронового крыла. Они не нуждались в укладке, казалось, сама природа, и руки отличного мастера-парикмахера, позаботились о том, чтобы стрижка всегда оставалась безукоризненной.
Загорелая, но не смуглая кожа не позволяла усомниться в славянских корнях.
Глядя на ресницы этого парня, многие девушки искусали бы локти до крови: то, что они старательно создавали макияжем, он, не задумываясь, имел с рождения.
Короткая щетина, отросшая к концу дня, обрамляла мужественно очерченные губы, за которыми, казалось, скрывался хищный оскал: острые клыки, слегка выступающие из ровного ряда зубов, придавали общему выражению лица жесткости и будто сулили вампирский укус за неповиновение.
Этот тип парней был знаком Эдуарду. Такие, как он, слишком редко снисходят до простых смертных, предпочитая собственное удовлетворение обоюдным отношениям. Слишком сильно увлечены своей персоной и обожают внимание публики. Чересчур открыты каждому, оставаясь, при этом, непостигаемыми.
Но именно такой типаж срывал ему крышу, лишая остатков здравого смысла. Конкретно этот парень являлся живым воплощением совокупности его вкусов. Его внешность словно была списана с эротических фантазий. Он представлял собой предел мечтаний, идеал, который все же оказалось реальным достичь.
Эд выпрямился и подал незнакомцу документы. Тот поднялся, благодарно кивнул и аккуратно сложил их в папку.
– Ты, наверное, мой сосед? – спросил Эдуард.
– Если ты из триста второго… – быстрый взгляд на дверь блока, – …то да.
– Меня Эдик зовут, – парень протянул руку и дружелюбно улыбнулся.
– Виталий, – чопорно представился брюнет, отвечая на рукопожатие.
– Давай помогу занести вещи, – Эдуард взял сумку, стоящую на чемодане и открыл дверь блока. Мысленно он чертыхнулся, понимая, что со стороны его навязанная помощь выглядит, мягко говоря, странно, но парень ничего не сказал, следуя за Эдом в номер. Он распахнул дверь в свою комнату, оставил чемодан у входа и, пройдя в центр, протянул, осматриваясь:
– Обалдеть, совок… Убью Костю!..
– Немного старовато, – согласно кивнул Эд, опираясь о наличник двери. – Говорят, ремонт десять лет назад делали…
– Он уверял, что здесь красиво! – обернулся к Эдику Виталий. Потрясающе глубокие карие глаза коньячного оттенка смотрели вокруг спесивым, надменным взглядом.
– Возможно, он имел в виду территорию? Территория здесь очень даже ничего: река, беседки. Пляж… – «Заткнись, пока не стало хуже» – оборвал он сам себя.
– Ну да, – недоверчиво протянул Виталий, вновь осматриваясь.
– Ты уже занял столик в столовой? – Поспешил Эдуард перевести тему. Он бы и самому себе не смог внятно объяснить, что с ним происходит. Отчего-то он чувствовал себя тупым школьником, который все делает и говорит невпопад, а излишняя словоохотливость и вовсе раздражала: Эд боялся, что не сможет достаточно тщательно контролировать поток сознания.
– Здесь еще и столик нужно занять? А иначе не накормят? – Фыркнул парень. Эдуард пожал плечами, глупо улыбаясь. Он ловил каждый взгляд и каждый жест, медленно уплывая, словно в алкогольном угаре.
– Могу проводить тебя, если хочешь, – предложил он. «Чего уж там – предложи ему кровать постелить. И спинку в душе потереть» внезапно проснулся ехидный внутренний голос. Эдуард помотал головой.
– Мне переодеться нужно, – ответил сосед. – Встретимся в холле.
Эдуард понял намек, кивнул и спешно покинул триста второй блок.
– Пойдем? – спросил Виталий. Эдик, коротающий время в холле на диване, играл в примитивную игру на телефоне. Подняв взгляд, он увидел нового знакомого в одежде, более соответствующей обстановке: простая белая футболка и легкие сине-зеленые джинсы. Рельеф мышц легко угадывался под тонкой тканью, штаны сидели идеально, подчеркивая стройность ног.
И Эдуард с ужасом понял, что пропал.
Отделять влюбленность от секса с его образом жизни было так же естественно, как дышать. Он давно позабыл, что значит терять голову от одного только взгляда, мимики, присутствия другого человека рядом. Привычка скрывать свои чувства и мысли укоренилась прочно, и с каждым новым знакомством необходимость скрывать хоть что-либо возникала все реже: Эд руководил своими эмоциями холодно и отстраненно, подчиняясь трезвому разуму. Если парень не по зубам – то влюбляться нельзя. До теперешнего момента этот принцип не подводил. И тем явственнее было для него, не сулящее ничего хорошего, открытие: Виталий, сам того не желая, стремительно западал прямиком в душу.
– Конечно, – Эд вскочил и направился к столовой первым. Сосед не отставал.
Помещение, заставленное огромным количеством столов, было пустым и тихим: ужин давно закончился. Эд глубже сунул руки в карманы штанов и, пожимая плечами, пробормотал:
– Выбирай.
– Да какая разница? – удивился Виталий. – Мне все равно, где сидеть. Ты где занял?
Эдуард указал на угловой стол: место было козырным – вместо четырех человек там умещались только двое.
– У тебя свободно? Я тогда запишу себя.
Пока они шли к столу, Эдуард молился всем известным ему богам, чтобы соседнее по столу место не оказалось занятым одним из прибывших поздним вечером постояльцев.
Виталий, увидев на одном из столов карандаш, взял его и, убедившись, что место свободно, написал на сложенном вдвое куске картона, стоящем на столе, свою фамилию «То́полев».
Когда они выходили из столовой, Эдуард собрался с внутренними силами и хотел, было, предложить новому знакомому прогуляться, но вдруг в Виталия на полном ходу врезалась девочка лет двух.
– Ой-ой, осторожно! – Виталик подхватил малышку, чтобы она не упала, и тепло улыбнулся. Эдуард никогда не понимал значение выражения «бабочки в животе». Не понимал до этой самой секунды. До этой улыбки.
– Э… – Начал он, но голос внезапно охрип, и Эдуард откашлялся. – Не хочешь пройтись, посмотреть территорию?
– Нет, – спокойно покачал головой сосед. – Мне нужно закончить работу.
Эдик понимающе улыбнулся и, кивнув на прощание, направился к выходу из корпуса.
Эдуард совершенно не расстроился отказу. Ему просто необходимо было оказаться подальше от нового знакомого: вдохнуть-выдохнуть и привести мысли в порядок. Он уже на полном серьезе боялся что не почувствует ту грань, когда его фонтанирующее дружелюбие перерастет в подкат.
Эдик присел на траву вдали от облагороженных аллей, и скрестил руки на коленях. Созерцание природы слегка вернуло ему самообладание.
Виталий понравился ему сильно, это факт. Но не стоило очертя голову нырять во влюбленность – это он тоже прекрасно понимал. В последнее время жизненных драм Эдуарду было достаточно. Поэтому он собрал всю свою волю в кулак и запретил себе мечтать. Стоило просто выстроить приятельские отношения на время отдыха, чтобы две недели не было слишком скучно.
Он просидел на поляне довольно долго, и под покровом ночи вернулся в свой блок. В соседнем номере было тихо и темно.
пятница
– Господи, – пробормотал Виталий, осторожно ковырнув свою порцию завтрака. С самого вечера он не показывался из номера, и с большим опозданием спустился в столовую. Парень снова был одет в легкий серый костюм, гладко выбрит, и Эдуард догадался, что этим утром новый знакомый явно собрался не на пляж.
– Что? – Бодро уплетающий кашу Эдик на миг перестал жевать и удивленно поднял брови.
– Кхм… – Виталий откашлялся и отложил вилку, – Придется выезжать прямо сейчас, чтобы успеть нормально позавтракать в кафе.
Он дежурно кивнул Эду на прощание и покинул столовую. Тот задумчиво проводил его взглядом.
Эдуард слишком сильно соскучился по нормальной еде, чтобы перебирать харчами, но лощеному соседу было этого не понять. С того момента, как не стало его матери, Эдик едва ли пару раз завтракал по-человечески. Готовить самостоятельно он не умел и не любил, и освоил только самые простые базовые блюда, чтобы совсем не умереть с голоду. Но на завтрак обычно обходился сладким кофе, на котором, увлеченный работой, мог успешно продержаться до самого вечера.
«Гонора тебе не занимать, мужик» отстраненно подумал Эд, но даже это не отталкивало, а наоборот пугающе сильно манило.
Новая встреча с соседом опять разволновала только, было, улегшееся смятение. Ровная гладь внутреннего спокойствия подернулась рябью с его появлением, и уже вовсю расплескивалась через край буквально через минуту общения.
Эдуард уже отчетливо понимал, что вопреки своей воле влюбляется: стремительно, безудержно, с первого взгляда, не зная о человеке ничего. Влюбляется безбашенно, в красивую обложку, в показушный шарм, в образ, вылепленный по желанию обладателя. Понимал, что готов буквально на все, что угодно, лишь бы отвоевать хоть толику взаимности.
«Где ты такой взялся на мою голову, натурал?..» беззлобно, но горько подумал он, отдавая себе отчет в том, что у него нет шансов.
Виталий появился в столовой поздним вечером, когда большая часть контингента уже закончила ужин. Ровно через секунду после того, как Эдуард решил присвоить его порцию себе.
Зависшая над чужой тарелкой рука парня метнулась к солонке. Невозмутимо посолив бутерброд с ветчиной, он приветливо помахал соседу.
Виталий сел напротив и, на удивление, с аппетитом, тщательно пережевывая, стал поглощать мясное рагу. Сосед вновь был одет в удобную одежду и выглядел расслабленно и непринужденно.
– Как отдыхается, Эдик? – решил он завязать пустой светский разговор.
– Отдыхать всегда лучше, чем работать, – Эд пожал плечами, улыбаясь.
– Золотые слова! – Новый знакомый нацелил на него вилку и кивнул. – Наконец, и у меня есть пара выходных.
– Ты не в отпуске? – решил осторожно расспросить парня Эдик.
– Нет, – тот хмыкнул и помотал головой. – В отпуске я не был уже много лет. Друзья уговорили меня немного развеяться, пройти профилактические процедуры… На которые я еще ни разу не попал. Костя очень советовал это место. И ему даже удалось меня убедить. Но…
Он снова хмыкнул, оборвав сам себя, однако Эдуард и так понял, что тот хотел сказать. Что все вокруг – санаторий, еда, номера и соседи – не его уровень.
Виталий отставил тарелку и принялся за чай. Эдик вдруг осознал, что уже давно просто сидит над пустой чашкой. Он встрепенулся и хотел уйти, чтобы не навязывать свое общество, но Виталий вдруг окликнул его:
– Эдик, покажешь, как попасть на пляж? Я проходил мимо ворот, но там висит табличка «входа нет».
– Конечно, – Эд не смог сдержать глупую улыбку. – Главный вход закрыт, но есть запасной.
Закатное солнце садилось где-то за спиной. Парни, обходными путями добравшись до реки, завороженно разглядывали ласковую спокойную гладь воды. Мягкий свет августовских сумерек окутывал умиротворением.
Виталик устроился на деревянном сидении пляжного грибка. Эдик, оставаясь на ногах чуть позади него, оперся спиной о железную перекладину, украдкой любуясь профилем соседа.
– Кто ты по профессии, Эдик? – Было заметно, что Виталик в хорошем настроении и не прочь поболтать.
– Программист, – отозвался Эдуард, расфокусировано глядя на парня.
– Ого. Я слышал, в этой сфере очень достойные зарплаты, – поддержал разговор Виталик, поворачивая голову к собеседнику. Эд встрепенулся, отводя глаза:
– Вообще да. Но я фрилансер, поэтому… – он задумался, стоит ли пускаться в объяснения и решил, что не стоит. – Поэтому пока на мели. Но у меня все впереди.
– Правильный настрой, – Виталик кивнул.
– А ты кем работаешь? – Отзеркалил вопрос Эдик.
– У меня свой бизнес. Водоочистительное оборудование – установка и обслуживание. Бытовые и промышленные фильтры. – Ответ прозвучал плавно, на одном дыхании, и Эдуард понял, что фраза была давно заготовлена для таких случаев и использовалась неоднократно.
– Понятно, – бросил он. – Сколько тебе лет?
– Тридцать один, – Виталик вновь обернулся.
– Мне двадцать три, – предвосхищая закономерный вопрос, отозвался Эдик. Парень кивнул.
– Эдик, а девушка у тебя есть? Просто немного странно, что ты отдыхаешь один…
– Нет, – покачал головой Эдуард и вдруг ляпнул, – И не было.
От ужаса его сердце трепыхнулось в груди и едва не остановилось. Рука дернулась к пересохшему рту, чтобы прикрыть чересчур болтливые губы, но, увы, опоздала.
Если бы кто-нибудь еще месяц… неделю – день! – назад сказал ему, что он запросто выболтает малознакомому человеку свою самую сокровенную тайну, он рассмеялся бы глупцу прямо в лицо. Но теперь Эдуард вдруг понял, что общение с Виталием лишает его остатков ума, осторожности, он чувствовал, что от слепящего дурманящего чувства он деградирует все сильнее с каждой секундой.