Всего лишь полностью раздавлен - читать онлайн

7

Он на меня посмотрел.

Я уверен. Конечно, бывало, когда я думал, что Уилл на меня смотрит, а на самом деле он глядел за меня, поверх меня или сквозь меня, но сейчас он абсолютно точно смотрел на меня.

Это не учебная тревога.

Правда, все продолжалось только секунду… ну и пусть. Он отвернулся, когда я поймал его взгляд. Слишком уж подозрительно, чтобы быть случайностью. К тому же его стол находился в противоположном углу кафетерия. Если бы он не уставился прямо на меня, то он бы ни за что не заметил, что я взглянул на него в ответ.

«Дыши. Дыши, Олли. Тебе теперь плевать на Уилла, помнишь? Может, до него, в конце концов, и дошло, что ты существуешь по соседству уже пару недель, но сволочью он быть не перестанет. И это уж точно не предложение руки и сердца».

– Ого, Джулс, я слышала, что жевать полезно, – сказала Лара, не донеся вилку до рта и вытаращив глаза на Джульетт.

Джульетт (ее щеки стали, как у бурундука) пожала плечами.

– Ы-ы… ф-ф… О-ы-и…

– Нет, стой, – перебила Нив, поднимая руку. – Проглоти. Вдохни. Продолжи.

Джульетт так и сделала. Когда она набрала достаточно воздуха в легкие, то сказала:

– Мы с Олли собираемся выбрать мне песню для прослушивания. Чем больше времени у нас будет в музыкальном классе, тем лучше.

Вообще-то я позабыл про свое согласие ей помочь, но, конечно, уже был готов. Кстати, неплохо, если… о нет, черт возьми, он опять на меня посмотрел? Зачем? Кто-то ему что-то сказал? Я сегодня круто выглядел? Я взглянул на свою одежду. В этих джинсах я практически жил, поэтому дело не в них. В рубашке мои руки казались крупнее, чем в действительности, поэтому, вероятно, все из-за них? Или… может, у меня что-то с волосами? В положительном смысле?

Что бы я с ними ни сделал, мне просто надо будет в точности повторять это каждый день до самой смерти. Легко.

– Ну же, Олли, – проворчала Джульетт. – Ты почти ничего не поел.

Непонятно как, но я сумел сосредоточиться на содержимом своей тарелки.

– Прости. По-моему, я уже наелся.

Лара обернулась. Похоже, решила узнать, что меня отвлекало. Когда она повернулась обратно, на ее губах застыла ухмылка диснеевского злодея. Которая за все то недолгое время, что я ее знал, никогда не приводила ни к чему веселому. По крайней мере, для меня.

– А парни ужасно давно с нами не сидели, – протянула она.

Вот оно. Внимание, ловушка. Я сунул полную вилку картофельного салата в рот, чтобы у меня было оправдание не попадаться в западню.

Но Нив меня опередила:

– Точно. Думаешь, из-за Олли?

Джульетт чуть не прожгла в ней дыру, кинув на подругу сердитый взгляд. Словно эта мысль никогда не пришла бы мне в голову, если бы Нив ее не озвучила.

Смех Лары показался мне чересчур громким. Я приготовился.

– Нет, конечно! Мэтт говорил мне почему – из-за Джесс.

Нив и Джульетт озадаченно переглянулись.

– Джесс Ригор? – спросила Джульетт.

– Да. Она вроде как сильно ревновала из-за того, что Уилл тусил с нами, и попросила его перестать. Хотя он был и с парнями тоже. Красивых девушек легко запугать, вы не замечали?

Картофельный салат. Картофельный салат. Занимайся чертовым картофельным салатом.

Лару, наверное, разочаровало отсутствие у меня какой-либо реакции, поэтому она надавила посильнее.

– Уилл говорил тебе про Джесс, Олли? Она – его бывшая. Они были неразлейвода, так ведь, Нив?

Я не выдержал и вернулся к разговору. Даже Нив поняла, чего хотела добиться Лара. Кроме того, она выглядела совсем не впечатленной.

– Может быть, – сказала она. – Пока она ему не изменила. Это давно было. Я удивлена, что он до сих пор с ней общается.

– Причем постоянно! – закивала Лара.

Она скрестила ноги и выпрямилась, чтобы казаться выше.

– Ну и что с того? – беззаботно отмахнулась Джульетт, вставая. – Ладно, пошли, Олли. Если мы хотим все успеть, то нам надо бежать.

Я поднялся, чтобы последовать за ней. И в последний раз посмотрел на стол, за которым сидел Уилл.

Он оторвал от меня взгляд, притворяясь глубоко заинтересованным в том, что говорит Дарнелл. Потом Уилл что-то проговорил и взорвался смехом, а двое парней принялись хлопать его по спине. Из-за чего бы они ни веселились, похоже, они прикалывались вместе с Уиллом, а не над ним. Полагаю, он выдал им очередную супергетеросексуальную шутку о его прошлых супергетеросексуальных отношениях с этой Джесс. Моя порочная сторона хотела попросить девочек показать на нее в толпе, чтобы я мог найти в ней изъяны. Возможно, она была скучнее ванильного мороженого. Или даже лучше – отвратительно хихикала, и от звука ее голоса хотелось заполнить ушные каналы бензином и поджечь. Или она всерьез верила в то, что Земля плоская. Я бы согласился на любое из вышесказанного, если бы мог беззаботно ее ненавидеть.

Когда парни перестали хохотать, взгляд Уилла опять был направлен на меня. Мы одновременно отвели друг от друга глаза. Он вернулся к своей компании, а я уставился на стену.

Не только из-за того, что мне больше некуда было пялиться, но еще и из-за того, что под таким углом я все равно видел Уилла боковым зрением.

Я внезапно совершенно расхотел уходить вместе с Джульетт. Ему обязательно было выбрать сегодняшний день, чтобы вспомнить о моем существовании? Почему бы мне не просидеть здесь еще двенадцать часов, считая, сколько раз Уилл и я встретились бы взглядами?

– Вообще не знаю, что с Ларой, – бормотала Джульетт, пока мы относили подносы. – Она специально это делает. Не думай, что мы с Нив не заметили.

– Думаю, я не очень ей нравлюсь, – признался я.

Джульетт напоказ покачала головой с расширенными от ужаса глазами.

– Как раз наоборот! Дело совсем не в этом.

Другие объяснения она не предоставила. Но я и не стал приставать с расспросами. Даже спустя две недели я мог дружить только с этими девушками. Но в какой-то мере это было несправедливо. Мне искренне нравились Джульетт и Нив. Проблема заключалась только в Ларе. Я нормально ладил с «Абсолюцией прикованных», но они не тусили вместе, поэтому мне пока еще было нелегко влиться в группу. Короче, если я хотел жить мирно с двумя людьми в школе, которых я мог назвать настоящими друзьями, то мне следовало смириться с мисс Олицетворение Злого Умысла. Маленькие жертвы, да?

В музыкальном классе Джульетт уселась на стул и поставила на пюпитр целую кипу нотных листов, которых хватило бы на три романа.

– Ладно, мне надо выбрать из четырех пьес. Я вроде остановилась на двух, но буду очень благодарна, если ты выскажешь свое мнение. Понимаешь, мне надо найти баланс между теми, которые я исполняю лучше, и теми, которые технически сложнее. По-моему, лучше круто сыграть легкую пьесу, чем менее круто сыграть тяжелую, но… что ты думаешь?

Я сел за пианино и нажал на клавиши.

– А можно научиться играть прям очень круто сложную пьесу?

В ответ в меня бросили скомканным листом с нотами. Вероятно, нет.

Джульетт сыграла пьесы одну за другой. Я не эксперт по кларнету, но она явно была хороша. Я не вру. Несколько раз она оступилась на первом произведении, но, в принципе, играла безупречно. Либо та пьеса была действительно сложной, либо она нервничала. И я сомневался, смогу ли ей помочь, потому что, если честно, все пьесы звучали практически одинаково.

Я задумался о том, каков был бы исполненный на кларнете кавер «Найтвиш» (наверняка эпично), когда она приступила к последней пьесе. И наконец, что-то зазвучало по-другому. Что-то заставило меня размышлять о слезах, пустоте и смерти. И это было чудовищно. Я полпьесы таращился в стену, думая о тете Линде и о том, какими впалыми выглядят ее щеки и что случится, если она не справится. Потом переключился на друзей в Сан-Хосе. Разумеется, они почти по мне не скучают и у них будет куча воспоминаний, частью которых я никогда не буду. Все, что мне внезапно захотелось, – это пойти домой, забраться в постель и проспать до тех пор, пока ситуация не изменится в лучшую сторону.

Как только Джульетт остановилась, я сказал:

– Сыграй эту.

Полагаю, мои слова прозвучали странно, но от последней пьесы хоть я и чувствовал себя ужасно, но все же чувствовал. А в этом и кроется весь смысл музыки, разве нет?

– Правда? Почему именно ее? – удивилась Джульетт, но выглядела она довольной.

Я сказал ей то, что она хотела услышать.

– Ты играла с душой.

– Ага. Но она не особо сложная, как вторая.

– Неважно. Сыграть ноту может любой. А талант – это то, что ты делаешь с нотами. Согласна?

Джульетт положила кларнет на колени и покраснела.

– Ты считаешь меня талантливой?

– Нет. Ты – отстой. Я просто был вежливым.

Она засмеялась, а затем посмотрела на меня с полуулыбкой.

– Я так рада, что встретила тебя, Олли-оп. Знаешь, с другими ты не такой смешной. Не замечал?

Но это было из-за того, что каждое предложение, которое я произносил при Ларе, смахивало на нажатие на курок в чертовой русской рулетке и вставляло палки в колеса всем попыткам пошутить.

– В компаниях мне не очень комфортно, – ответил я. – Я не умею общаться.

– А вот и нет, – заявила девушка, которая настаивала, что я нравлюсь Ларе. Внушало много доверия. – Но ты должен постараться больше расслабляться. Не бойся говорить в нашем присутствии, ладно? Мы очень любим, когда ты с нами.

Любим. Сильно сказано. Я сразу же взбодрился и повернулся к пианино. С инструментом говорить было легче, даже с таким, на котором я мог играть только базовые вещи.

– Возможно, если бы мы обедали здесь, я бы сумел по-настоящему расслабиться, – произнес я и кинул взгляд на Джульетт.

Она возилась с футляром для кларнета.

– О боже, конечно! Есть что-то такое в музыке, правда? От нее становится намного легче и все кажется лучше.

Я сыграл аккорд С и кивнул.

– Мои дружеские отношения в родном городе основывались на музыке. Мы слушали похожие вещи, вместе репетировали… Здесь музыка вроде не так популярна.

– Думаю, это зависит от того, с какими компаниями ты общаешься. Но ты прав. Ты первый человек, с которым я смогла поговорить об игре на кларнете.

– Какая честь для меня. – Я ухмыльнулся.

– Мои родители не воспринимают мое увлечение всерьез. Видимо, я все унаследовала от дедушки. Поколение было пропущено.

– Похоже, это их потеря.

– Скорее моя. Хотя они не настолько скептичны. Они платили за частные уроки. Но в качестве хобби, а не карьеры.

– И что они думают по поводу прослушивания?

– Ничего. Не думают. Они не знают.

Я ахнул.

– А ты бунтарка!

– Попросить прощения легче, чем получить разрешение, Олли-оп. Надо делать то, что нужно.

– Можешь цитировать сколько угодно клишированных фраз, но я все равно впечатлен.

Я не представлял, что смог бы за спиной родителей провернуть нечто такое же крупное. Самое бунтарское, что я делал, – тайно сбежал из дома, чтобы увидеться у озера с Уиллом в его последнюю ночь, и я мог винить в этом иррациональные гормоны.

Я был накачан ими под завязку. Как Ромео и Джульетта, только чуточку менее глупо.

Я взял телефон, пока Джульетт собирала ноты, и лишь тогда заметил, что мне пришло сообщение. Сигнал потонул в звуке кларнета. Я разблокировал мобильник, ожидая, что Райан или Хейли решили по какой-то странной телепатической связи написать мне, что соскучились или типа того.

Но все оказалось намного более странно.

Это был Уилл. Я узнал последние несколько цифр.

Блин.

Блин, блин, блин, блин, боже мой, блин, черт. Я совсем не готов, о господи.

Но моим первым инстинктивным желанием было ответить ему, умоляя встретиться со мной в ту же секунду.

Следующим желанием было удалить послание, чтобы у меня не возникало соблазна ответить. Я даже почти сделал это, но затем струсил. Настолько сильным я не был. Увы и ах – и все такое.

Я, образно говоря, остановился на двери с номером три. Не отвечать – пока. Я подожду, пока не придумаю идеальный ответ. Если опираться на опыт, то пришедшее первым в голову никогда не было идеальным ответом. Пусть думает, что я занят. В конце концов, так и было. Я занят налаживанием здешней жизни, которой не следовало вертеться вокруг Уилла – кого? – Тавариса.

Как только я принял решение, по мне пробежала волна силы. Наконец-то, после стольких недель, у меня появилась возможность его игнорировать. Я мог привыкнуть быть на этой стороне силового баланса.

Я не отвечал весь остаток учебного дня. Сохранял полное спокойствие, так сказать. И был на девяносто процентов уверен, что это все благодаря маминой тренировке осознанности. А затем проделал кое-какую визуализацию. Представлял, как Уилл проверяет телефон каждые пять минут с сердцем, колотящимся у самого горла, как было у меня последнюю пару недель лета. И чувство оказалось настолько приятным, что эта картинка обязательно должна была проявиться. Вот и выяснилось, что максимум положительной энергии я получал от мысли о кармическом злорадстве.

После школы я навестил Кристу и Дилана. Они были не в себе. Состояние тети Линды ухудшилось, по словам мамы, и ее оставили на ночь в больнице. Дети казались очень подавленными (как и взрослые, если быть до конца честным), поэтому мы все решили прогуляться и поесть чизбургеров. Мы пришли в одно из тех мест, где по залу бродят аниматоры в чудовищных антропоморфных костюмах бурундуков, уток и медведей с такими безумными глазами, будто они приняли что-то ядовитое в ударной дозе. Животные, имею в виду, не люди. Хотя их глаза были спрятаны, поэтому здесь тоже сложно определить наверняка.

В любом случае Криста и Дилан пребывали в восторге и большую часть времени ходили следом за одним из бурундуков, а не ели. Мне показалось странным, что они могли бояться темноты или шумящих на улице деревьев, но ничуточку не пугаться огромной зверюги. Эти круглые неподвижные глаза и жутко вытянутые полуоткрытые рты…