Все про живот. Комплексный подход к улучшению внешнего вида и здоровья самой проблемной части тела - читать онлайн

Глава 2, в которой оказывается, что еду переваривает мозг

Kлавдий Гален был заносчивым, но великим римлянином. Когда со 165 по 180 год чума унесла жизни не менее четырех миллионов человек (какие-то источники говорят о пяти миллионах), в том числе двух императоров, он работал не покладая рук. Гален был врачом и признанным анатомом, хотя препарировать людей ему запрещала церковь. Его авторитет многие столетия стоял выше его достижений. Поэтому, когда кто-нибудь хотя бы пытался предположить, что, например, артерии не несут кровь высшим органам, а вены – малым, его просили помолчать, ведь сам Гален… Так продолжалось почти 14 столетий. И все это время студенты-медики изучали анатомию человеческого тела на примере анатомии берберийских макак.

Однако к середине XVI века католики смягчились, а некоторые священники даже начали присутствовать на анатомированиях. Именно в это время громко заявил о себе Андреас Везалий. Будучи потомком династии врачей, он уже в 16 лет препарировал животных и даже пытался зарисовывать их скелеты. В свои 19 Андреас – самый неудобный студент Сорбонны. Он стал едва ли не единственным, кто увидел недочеты в учении Галена и попытался в них разобраться. А происходило это не просто так. Поговаривали, что Везалий частенько наведывается по ночам на так называемое «Кладбище невинных» в Париже, а то и крадет мертвецов прямо с виселицы. Андреас нарабатывал практику, не боясь замарать руки, тогда как именитые деятели медицины того времени использовали для вскрытий специально обученных цирюльников, а сами только зачитывали студентам догмы Галена.

Ждал ли Везалия успех, или эксперименты привели его к верной смерти? Об этом я непременно расскажу, а сейчас мы с тобой обсудим вот что: так ли совершенны знания о человеческом теле на данный момент и что все-таки скрывается внутри нашего живота?

К слову, Парацельс – отец фармакологии – говорил, что человек – это микрокосм, в котором отражаются все элементы макрокосма. Однако даже в эпоху Возрождения, когда вокруг было много эстетики и она всячески подчеркивалась в произведениях искусства, простой люд продолжал считать живот мешком, набитым потрохами. Тому же Везалию пришлось в своем труде «О строении человеческого тела» иллюстрировать раздел про внутренние органы с наложением их на фигуры античных скульптур – красивых, мускулистых, эстетичных – чтобы хоть немного реабилитировать кишки в умах студентов.

Тем временем, кишечник – это чуть ли не самый первичный орган, вокруг которого формировались остальные органы многоклеточных организмов. Если, конечно, верить эволюционной теории Дарвина. Так, дождевой червь имеет полную пищеварительную систему: рот, мышечную глотку, пищевод, зоб с мягкими стенками, где пища сохраняется про запас, твердый мышечный желудок, где пища измельчается механически – с помощью мелких камушков, попавших в червяка с землей, и длинную кишку с анальным отверстием, через которое удаляется все, что не пригодилось или не переварилось. И сам червь тоже своего рода макрокосм. Внутри него живут субличности – бактерии, которые обитают в кишке, где темно, тепло и всегда есть чем поживиться.

Некоторые ученые полагают, что первичный мозг – это и есть кишечник с бактериями, которые знают, что хотят съесть, и управляют организмом, в котором живут, как захотят. И именно на систему пищеварения наслаивается иммунная система, чтобы отделять свои бактерии от чужих, а также органы передвижения и органы мироощущения.

Если взять и поверить в эти доводы, начинает казаться, что сердце и головной мозг меркнут по значимости относительно нервной системы кишечника. Микробиоте я посвящу сразу несколько глав своей книги, так как от ее состояния часто напрямую зависит благополучие твоего живота. А сейчас поговорим о месте обитания нашего личного микрокосма. А также о местах, в которых залегает жир или копится отек.

Давай проследим за кусочком ржаного хлеба с маслом, который, предположим, ты кладешь себе в рот. Сначала его ощутят рецепторы языка, которые располагаются внутри вкусовых сосочков. Ты, наверное, думала раньше, что вот эти «пупырышки» на языке – это и есть рецепторы, но нет. В каждом таком «пупырышке» от 3 до 100 рецепторов. Они способны различить пять вкусов: сладкий, горький, соленый, кислый и острый. То, что существует карта языка и рецепторы на нем расположены упорядоченно, – миф. Мол, корень языка различает один вкус, а кончик – другой. Нет, каждый вкусовой рецептор, независимо от расположения, может распознать все пять вкусов.

Чем дольше ты жуешь кусочек хлеба, тем дольше он будет контактировать с амилазой слюны – ферментом, который расщепляет углеводы до мельчайших частиц – сахаров. И тогда молекулы глюкозы проникнут во вкусовую пору над вкусовым рецептором, и ты почувствуешь сладкий вкус. От рецептора через языкоглоточный нерв поступит импульс в мозг. Этот импульс – информация, которая сравнивается с предыдущим опытом. Именно поэтому, пробуя что-то новое, ты, как правило, оперируешь фразами типа «это похоже на…». То есть для новой информации производится анализ – сравнение с сотнями и тысячами бывших в употреблении вкусов.

Только представь – каждый вкусовой рецептор содержит 30–50 вкусовых клеток. Это означает, что наш мозг во время приема пищи обрабатывает тысячи сигналов.

В желудке в процессе приема пищи выделяется гормон насыщения – лептин, который также продуцируется жировыми клетками. Если его уровень повышается, то гипоталамус обрабатывает сигнал: «стоп еда, я сыта». Однако у тучных людей лептина в крови много, а рецепторов к нему мало или они заблокированы, что нарушает пищевое поведение и заставляет человека испытывать голод даже тогда, когда он сыт.

И еще немного про рецепторы – когда ты пережевываешь пищу, ты ощущаешь ее аромат. Это происходит ретроназально. Поэтому, когда нос заложен, еда кажется безвкусной. И кстати, не вызывает большого аппетита, что еще раз подтверждает: пищеварение начинается не в желудке, а в головном мозге.

А скажи, тебя удивил тот факт, что при расщеплении кусочка ржаного хлеба амилазой ты ощутишь сладкий вкус? О да, главный развод века – для мозга нужен сахар, значит – съешь плитку шоколада, деточка. Сахар – это простейшая единица углевода. Правильнее сказать, глюкоза – структурная единица всех сахаров. А ржаной и тем более подсушенный хлеб – это сложный углевод, то есть он состоит из множества моносахаров, связанных в цепочки. Немного потрудившись, твой организм разрывает связи и делит их на более короткие цепочки, а ты ощущаешь сладкий вкус и получаешь необходимое топливо для работы клеток.

Итак, ты измельчила зубами хлеб с маслом и делаешь глотательное движение. В этот момент открывается первый пропускной пункт – верхний пищеводный сфинктер.

О-о-о, сфинктеры – это еще более интересные ребята, даже в сравнении со вкусовыми сосочками. Это такие затворы на всем протяжении желудочно-кишечного тракта, которые кажутся на первый взгляд вполне топорным изобретением. Ну а что? Гладкомышечная ткань утолщается и вырисовывается нечто, напоминающее мне гриб чагу, который торчит наростами на стволах деревьев. Эта «чага» делит трубку с расширениями (наш ЖКТ) на отделы, чтобы не было смешения содержимого одного резервуара с другим.

Но теперь вдумайся в следующее – сфинктеры сокращаются рефлекторно (то есть ты не можешь на это влиять сознательно): открывает сфинктер парасимпатический отдел, а закрывает – симпатический. Парасимпатика – это твой внутренний дзен, спокойствие и умиротворение, а симпатика – это движение, стремление, достигаторство и краткосрочный стресс. То есть нормально сфинктеры функционируют тогда, когда ты пребываешь в балансе: когда ты умеешь и строить карьеру, и вовремя расслабляться.

Раньше считалось, что сами сфинктеры работают по принципу механического восприятия давления. Мол, еда скопилась около сфинктера, надавила, он и открылся. Но затем были обнаружены химические анализаторы, которые собирают информацию о консистенции и кислотности пищевого комка. Чтобы стенки желудка не обжигала щелочь, а стенки двенадцатиперстной кишки – кислота.

Но, кажется, я тороплюсь. Вернемся на шаг назад и вспомним, что только что ты проглотила кусок пережеванного хлеба с маслом. По пищеводу он спустится в желудок, предварительно пройдя сфинктер на границе пищеводного окна в грудобрюшной диафрагме. Слышала выражение – «кусок в горло не лезет»? Дело в том, что во время стресса или нервного напряжения грудобрюшная диафрагма спазмируется и отверстия в ней становятся уже, а значит, пище сложнее проникнуть из пищевода в желудок.

Предположим, что ты спокойна, счастлива, и твой пережеванный хлеб беспрепятственно попал в желудок. Там его уже ждут. Однако не в том случае, если ты недавно поела, затем понервничала и случайно зашла с коллегой в столовую, чтобы просто вкинуть в себя что-то за компанию. Тогда процесс переваривания пищи пойдет не по задуманному сценарию. Весь объем съеденного будет дольше лежать в желудке, а ему потребуются дополнительные ресурсы для обработки вновь поступившей еды.

Наверняка ты слышала о великом ученом Иване Петровиче Павлове. К его экспериментам на собаках можно относиться по-разному – обвинять в отсутствии этики, восхищаться находчивостью, считать недостоверными (ведь люди не собаки), – но все-таки человечество многое вынесло из них. Правда, выиграло ли от этого? К сожалению, широко распространенное сейчас фармакологическое лечение болезней желудка, основанное на экспериментах Павлова, является не более чем симптоматическим и часто дает больше побочных эффектов, чем реальной пользы. Однако некоторая информация будет очень полезна всем, кто за ЗОЖ.

Иван Петрович вывел формулу образования желудочного сока. 20 % от его количества выделяется во время цефалической фазы, то есть в то время, когда мы смотрим на еду, думаем о ней, чувствуем ароматы или даже слышим какие-то знакомые звуки (стук тарелок на кухне). И этот желудочный сок, содержащий соляную кислоту, изрядно агрессивен (что, впрочем, безопасно для здоровой слизистой здорового желудка) – он раздражает стенки органа и мотивирует побыстрее приступить к приему пищи.

Выходит, мы опять получаем подтверждение – пищеварение начинается в головном мозге.

Но одной цефалической фазы недостаточно, чтобы простимулировать полный объем сокоотделения. Когда еда попадает в желудок, на нее реагирует главный нерв парасимпатической нервной системы – вагус. Путем длинной цепочки сигналов от желудка в мозг и обратно в кровь выделяется гормон гастрин – он запускает выработку желудочного сока, влияет на активность поджелудочной железы и еще больше подстегивает аппетит.

Говорят, аппетит приходит во время еды. Так и есть! И это не более чем химия нашего тела.

Так что же происходит с кусочком хлеба и с маслом в желудке? Полноценным перевариванием процесс, происходящий здесь, назвать невозможно. Но железами желудка выделяются составные части соляной кислоты, которые объединяются в соляную кислоту уже в самом желудке: пепсин А – фермент, который расщепляет белки на более мелкие части; уже знакомый тебе гастрин и вещество с длинным названием – гастромукопротеин. Последний является захватчиком и внутренним перевозчиком витамина В₁₂ – того, с которым у старшего поколения людей чаще всего бывают проблемы. Так, эпидемиологами выведено, что среди пожилых россиян 75+ частота встречаемости недостаточности/дефицита В₁₂ составляет 93 %!

А что соляная кислота? Против нее фармакология придумала настоящее оружие – ингибиторы протонной помпы – таблетки, которые у всех на слуху (как правило, их можно узнать по окончанию – празол). Однако ничего, что присутствует в природе, не является бесполезным, и ничто из того, что составляет нас, не является пустым и бессмысленным. Соляная кислота обеззараживает поступающую пищу и активирует пепсин А, который работает только в кислотности (то есть рН) 1,5–2. Без него белки, поступающие с пищей, будут плохо расщепляться, плохо усваиваться и подвергаться не процессу ферментации, а процессу гниения на уровень ниже – в кишечнике.

Но неужели медицина по западному образцу совсем обезумела и предлагает то, что не работает? Чаще всего ингибиторы протонной помпы назначаются в случае диагностированного гастрита по гиперацидному типу, то есть когда установлено, что кислотность желудочного сока повышена, и на основании жалоб пациента. Сейчас я не буду углубляться в эту тему. Скажу лишь, что к вопросу о соляной кислоте (и о бактерии хеликобактер пилори) мы еще вернемся и, более того, я объясню, почему часто это первый пусковой механизм проблем с постоянным метеоризмом и наличием выпавшего (особенно к вечеру) живота.

Вообразим, что ты никогда не принимала празолы и твой желудочный сок выделяется здоровыми железами желудка в полость со здоровой слизистой (что, как ты узнаешь позже, бывает крайне редко). Тогда в твоем кусочке ржаного хлеба пепсин А обнаружит около 2 % белка и начнет расщеплять его до более коротких цепочек, чтобы затем тонкая кишка разбила их на еще более мелкие составляющие – пептиды, а запасы твоего организма пополнились строительным материалом для мышц, суставов, связок и не только.

А вот со сливочным маслом несколько иная история. Здесь тоже есть ничтожное количество белка, но бóльшую часть все-таки составляют жиры. Эти жиры, в свою очередь, влияют на страшно длинное и научное образование – холецистокинин-панкреозимин-продуцирующие клетки. Последние дают сигнал желудку: остановить моторику и секрецию желудочного сока.

НО! Будь аккуратна с этим способом!

Предостережение: он может стать фатальным для людей со спазмом желчного протока и сфинктеров – пузырь сократится, но желчь не выйдет, и это вызовет резкий приступ боли в правом подреберье. А люди с воспаленной слизистой кишечника и с синдромом интенсивного бактериального роста в тонком кишечнике могут получить изжогу, горечь во рту и ухудшение основного заболевания.

Но ни в коем случае нельзя отказываться от полезных жиров в питании, так как они являются основным строительным материалом для гормонов, а значит, служат залогом благополучия в гормональной сфере.

Просто нужно во всем знать меру. Классическая диетология рекомендует ежедневно потреблять не более двух столовых ложек нерафинированного растительного масла, небольшой горсти орехов, одной чайной ложки семян и около 100 граммов творога нормальной жирности, если ты хорошо переносишь молоко. Но вот от чего уж точно стоит отказаться, так это:

• рафинированные растительные масла, в том числе популярное подсолнечное (чем заменить? Старайся не искать ему замены, просто научись готовить на воде или на пару, при не слишком высоких температурах – в тушении – успешно применяется оливковое масло);

• жирное мясо, типа свинины;

• авокадо и кокосовое масло в большом количестве (в одном авокадо примерно 18–24 грамма жира, что перекрывает почти половину дневной нормы, но половинка авокадо на завтрак – залог сытости до обеда);

• магазинные кондитерские изделия (это верный путь к сердечно-сосудистым заболеваниям);

• фастфуд (как правило, это источник очень вредных трансжиров, которые не только негативно влияют на желудок и поджелудочную железу, но и засоряют сосуды нашего тела).

Это лишь неполный список откровенно вредных продуктов (или вредных в определенном количестве), которые противоречат не только принципам ЗОЖ, но и физиологии и здравому смыслу.

Итак, где среди всех этих академических знаний затерялся наш с тобой кусочек хлеба с маслом? Да он уже сам не свой! При длительном и вдумчивом пережевывании амилаза обработала цепочки сахаров из хлеба до более коротких, пепсин А расщепил белок, соляная кислота убила бактерии (ты же торопилась и не совсем тщательно промыла руки перед едой), сливочное масло простимулировало к работе желчный пузырь и немного замедлило процесс обработки в желудке, но все же перед нами уже не пищевой комок, а химус – смесь измельченной еды и желудочного сока с примесью слущенных эпителиальных клеток (да, слизистые тоже обновляются).

Теперь складки сфинктера между желудком и первым отделом тонкого кишечника – двенадцатиперстной кишкой – расправляются, и химус спускается ниже.

Кишечник – это очень длинная трубка, уложенная петлями. В среднем две высоты нашего собственного роста приходится на тонкий кишечник и одна высота – на толстую кишку. Мне петли кишечника напоминают кору головного мозга. И кстати, есть основания полагать, что иногда мы действительно думаем не головой. Но о жителях живота, которые нередко руководят нашим пищевым поведением, я расскажу в следующей главе.

По обе стороны от двенадцатиперстной кишки располагаются желчный пузырь и поджелудочная железа, которые имеют протоки, соединяющиеся в ампулу и открывающиеся в дуоденальный сосочек с целью забросить в кишку ферменты, бикарбонаты и желчь для продолжения (или начала истинного) пищеварения.

Итак, двенадцатиперстная кишка – это королева пищеварения. Здесь кислый и липкий комок, в который превратился хлеб с маслом в желудке, обрабатывается водой с раствором бикарбонатов из поджелудочной железы, чтобы кислота не обжигала стенки тонкой кишки, а также подвергается ферментации. Как в химической лаборатории, жиры, белки и углеводы здесь разбиваются до мельчайших единиц. А жиры еще и становятся толерантными к воде, то есть эмульгируются желчью.

Друг кишечника – все тот же вагус, то есть блуждающий нерв. Он же, кстати, отвечает за дыхание. Когда ты спокойна, вагус стимулирует выработку пищеварительных соков, когда напряжена в моменте, съеденное стоит в желудке колом, а вот при хроническом стрессе ты можешь есть, но ощущение сытости никак не появляется. И все это эффекты вагуса.

В этой книге я дам много дыхательных практик от метеоризма и тяжести в животе. Теперь ты понимаешь их первоочередную цель – простимулировать блуждающий нерв, чтобы замедлиться и сосредоточиться на усвоении пищи.

Твой кусочек хлеба уже значительно продвинулся, но с точки зрения длины пути это ничтожно мало в сравнении с тем, сколько ему еще предстоит пройти. Однако у него уже могло возникнуть множество препятствий, которые мы обсудили: недостаточно разыгравшийся голод, слишком быстрое жевание, напряженная диафрагма, сжатые протоки желчного пузыря или спазмированный сфинктер Одди (пропускной пункт от протоков желчного пузыря и поджелудочной к двенадцатиперстной кишке). То есть еду в данном случае можно сравнить с качественной резиной на башмачной фабрике. Итоговый продукт будет плохой, если на фабрике проблемы и работники делают все абы как, или хороший, если заводчане работают слаженно.

От количества соляной кислоты, пепсина А, ферментов поджелудочной и желчи зависит судьба кусочка хлеба с маслом: или он расщепился до мельчайших единиц и накормил клетки организма, или распался в процессе гниения, отравил организм и накормил голодные рты, которые уже поджидают его в следующем отделе тракта – толстом кишечнике.

Кто они такие? Узнаем в третьей главе. А пока про Везалия, если ты еще помнишь того молодого человека, который бросил вызов Галену и на анатомировании трупов начал строить свою громкую славу. Завистников у Андреаса было немало. Кому нравится, когда кто-то выбивается из толпы?

В очередной раз поссорившись с коллегами, Везалий уехал из Брюсселя в город близ Венеции, который называется Падуя. Тут в 23 года он получил признание своего таланта, стал личным врачом епископа Падуанского, профессором хирургии и преподавателем анатомии. Здесь Андреас также получил беспрепятственный доступ к препарированию трупов и создал для своих студентов «Анатомические таблицы» – сначала на дереве, потом на бумаге, а потом труд перерос в прекрасно иллюстрированное учебное пособие «О строении человеческого тела».

Итальянский врач Сильвия, прежний учитель Везалия, был возмущен учебником, в котором Андреас открыто опровергал многие догмы, устоявшиеся со времен Галена. Он написал памфлет (статья резко обличительного содержания. – Прим. авт.) «Опровержение клеветы некоего безумца на анатомические работы Гиппократа и Галена». Именно это произведение стало смертным приговором для Везалия. Ему пришлось бежать из Падуи, а от виселицы спасла только служба у короля Карла V и затем его сына (что совсем не делало счастливым пламенного оратора и увлеченного ученого).

Но когда Везалию было около 50 лет, испанская инквизиция таки нашла способ обвинить гения – в обществе распространились слухи о препарировании Везалием живого человека (предположительно – находившегося в летаргическом сне). Смертная казнь была заменена на другой приговор – паломничество к Гробу Господню. И это тяжелое путешествие почти увенчалось успехом. Однако на подходе к родным берегам корабль с Везалием на борту потерпел крушение, и Андреас, выброшенный на берег острова Занте (ныне – Закинф, Греция), умер от истощения и болезней. Согласно историческим запискам, у Везалия остались жена и дочь, но последняя умерла, а информации о том, что у нее были дети, в открытых источниках нет. Так что говорить о потомках великого анатома не приходится. Зато его главное наследие – знания о строении человеческого тела – доступно нам и по сей день. А завистники и недоброжелатели, как это водится, канули в лету. Куда им и дорога.

Что ж, поговорим о существах более мелких, чем мы, двуногие. Приглашаю в следующую главу про наших друзей – бактерий.