Я почти уверен, что меня разбудил мой член, словно говоря: «Эй, приятель, посмотри, что ты пропускаешь!»
Шторы были задернуты, в комнате было темно, и я был чертовски возбужден.
Какой сейчас час?
Часы показывали половину пятого. Я спал два часа. Когда я посмотрел налево, причина моего возбуждения стала мне предельно ясна. Мой мозг, возможно, и спал, но мое тело отлично понимало, что упругая попка свернувшейся клубочком Кендалл прижималась к моему боку.
Дьявол!
Она лежала рядом со мной все это время. Может быть, она в конце концов доверяла мне. И это, возможно, было ее первой ошибкой. Два дня с этой девчушкой, и я пообещал вести себя хорошо? Очень умно.
Я ничего не знал о ней, но с первого момента, как увидел ее, я перестал думать о чем-либо другом. В это, возможно, трудно поверить, но я никогда еще не подцеплял женщин в аэропорту. Да, я трахался со стюардессами, но это было как бы бонусом в профессии пилота. Неженатые члены экипажа трахались друг с другом постоянно. В начале моей карьеры трахаться со стюардессами казалось мне очень привлекательным. Но с годами это стало монотонным и неинтересным. Все было слишком легко. Я любил вызовы, и Кендалл была первой женщиной за долгое время, которая изображала недотрогу. И это вызывало у меня эрекцию.
Я был шокирован, увидев ее в аэропорту. Я думал о ней в течение всего полета, втайне надеясь, что она на борту, но не слишком веря в это. И уж никак не ожидал, что окажусь с ней в одной кровати.
Кендалл Спаркс.
Кто ты, черт возьми?
Почему мне так мучительно хотелось знать это?
Она была непростым человеком, это точно. Когда я решил, что она просто чопорная богатенькая девица, она вдруг заявила, что редко надевает бюстгальтер. Чем больше она говорила, тем меньше я понимал ее. Я знал лишь, что меня невероятно тянуло к ней, и я был чертовски счастлив, когда она дала мне шанс снова с ней увидеться.
Я окинул взглядом ее стройное тело. Боже, как мне хотелось уткнуться лицом ей в шею и зарыться носом в ее волосы! Но мне нужно было угомонить свой член до того, как она проснется.
Осторожно встав с постели, я направился в ванную. Первым, что попалось мне на глаза, были ее белые трусики, лежавшие на полу.
Дьявол.
Я поднял их с пола и несколько мгновений просто держал в руках. Они были крошечными и изящными, как и она сама. Я не смог сдержать желания понюхать их. Ее запах был возбуждающим, и охватившее меня желание только усилилось.
Я включил воду и наполнил ванну. Когда я лег в нее, положил трусики себе на лицо, представляя, каково это было бы, если они все еще были бы на ней. Не судите меня. Я взял в руки свой член и стал мастурбировать. Если это и было неправильно, меня это не волновало.
Я сделал глубокий вдох, наслаждаясь ее нежным женским ароматом, и стал двигать рукой быстрее.
Сошел ли я с ума?
Мне было все равно.
Сказав себе, что от этого никому не будет вреда, я продолжал мастурбировать, желая избавиться от сексуального напряжения, которое охватило меня с того момента, как я увидел ее дерзкие маленькие соски там, в аэропорту.
Все это заняло у меня всего несколько секунд. Я напрягся, а потом расслабился, тяжело дыша, и погрузился глубже под воду.
Спустя несколько минут я все еще не мог двигаться. И тут я услышал ее голос.
– Картер?
Я резко сел и отбросил в сторону ее трусики.
– Иду! То есть… скоро выйду. Мне просто нужно принять ванну.
После этого я поспешно вымылся и вылез из ванны.
Когда я снова вошел в спальню, Кендалл сидела на кровати. Я чувствовал себя немного виноватым из-за того, что сделал, но в любом случае все равно сделал бы это снова.
Я придерживал рукой обернутое вокруг талии полотенце, чтобы не дать ему упасть.
– Вы готовы отправиться на пляж? Нам лучше пойти туда прямо сейчас, до того, как сядет солнце.
Я не мог не заметить, что она рассматривает меня.
Черт. Может быть, у меня все же была надежда.
– Да. Я с удовольствием пойду на пляж.
Кендалл ушла в ванную, чтобы надеть купальник, и когда она вернулась в спальню, на ней был легкий хлопковый сарафан поверх бикини.
Я к тому времени переоделся в плавки и простую белую футболку.
Когда мы вышли из комнаты, нам нужно было пройти через гостиную Марии Розы, чтобы добраться до входной двери.
Педро запрыгнул на меня, и Кендалл инстинктивно пригнулась. Обезьянка стала перебирать мои волосы, а потом спрыгнула с моего плеча и поскакала прочь.
Кендалл все еще была напугана, когда Мария внезапно взяла ее за руку и повела к столу, стоявшему в углу комнаты.
Вот дерьмо!
Теперь мы отсюда не выберемся.
– Что происходит? Что она говорит? – спросила Кендалл.
Когда мы только приехали, не желая пугать ее еще больше, я не стал говорить ей, что Мария была телепатом и ясновидящей. Бо́льшая часть ее бизнеса заключалась в том, что люди приходили к ней за предсказаниями. Я перевел то, что Мария пыталась сказать ей.
– Мария телепат. Она говорит, что чувствует окружающую вас отрицательную энергию.
Кендалл судорожно глотнула. Я увидел страх в ее глазах. Мы стали наблюдать за Марией, которая взяла ее за руки, закрыла глаза и сконцентрировалась. И я стал дословно переводить то, что она говорила.
– Мария сказала, что видит младенца… с двумя головами.
Кендалл резко вскинула голову.
– Что?
Я пытался понять бессвязные слова, которые произносила Мария.
– На вас наслали порчу, от которой без ее помощи вам, возможно, не удастся избавиться. Она говорит, что происходит что-то, в чем замешан младенец, и что этот младенец или вы находитесь в опасности, пока порчу с вас не снимут. Я не очень понимаю, что она говорит по поводу двух голов.
Должен признаться, что, как бы я ни любил Марию, это дерьмо всегда пугало меня. Как-то вечером, когда я собирался уезжать в аэропорт, она загнала меня в угол и сказала, что мертвая девушка из потустороннего мира хочет поговорить со мной. Я так испугался, решив, что это Люси, что даже решил больше сюда не приезжать. К счастью, Мария больше никогда не заговаривала об этом.
Я решил немного разрядить обстановку, чтобы не пугать Кендалл.
– Она сказала, что, для того чтобы избавиться от порчи, вам нужно поцеловать меня.
– Вы шутите?
Выражение моего лица выдало меня, и она закатила глаза.
А я стал внимательнее слушать Марию.
– Хм, по-моему, я неправильно перевел то, что она говорит. Она не видит младенца с двумя головами. Это голова младенца, которая на самом деле монета, с двумя сторонами. Аверс и реверс. Это о чем-нибудь говорит вам?
Кендалл побледнела. Либо Мария просто напугала ее, либо во всем этом дерьме была какая-то доля смысла.
Я продолжал переводить.
– Это означает, что вам предстоит принять решение, касающееся денег, и это решение, возможно, как-то отразится в будущем на ребенке.
Кендалл положила голову на руки. Все это расстроило ее. Мне нужно было как можно быстрее увести ее.
Я повернулся к Марии.
– Vamos a praia. Podemos terminarmais tarde?[12]
Потом я повернулся к Кендалл.
– Пойдемте. Уже темнеет. Я сказал ей, что мы идем на пляж.
Она молчала почти всю дорогу до пляжа. Мне нужно было заставить ее поделиться со мной своими мыслями или хотя бы немного расслабиться.
Игриво дернув ее за хвостик, я спросил:
– С вами все в порядке?
Она вымученно улыбнулась.
– Да. Я в порядке.
– Это дерьмо, которое несла Мария… в нем был какой-то смысл для вас?
К моему удивлению, она кивнула.
– Да, отчасти.
– Хотите поговорить об этом?
– Нет. Не хочу. Я просто хочу немного развлечься, пока мы здесь.
– Звучит неплохо.
Солнце начало садиться за горизонт. Становилось уже поздно для того, чтобы по-настоящему получить удовольствие от пребывания на пляже. Когда мы добрались до берега, люди вокруг нас стали хлопать в ладоши.
– Что происходит?
– Они хлопают не нам, – рассмеялся я. – Это здешняя традиция. Когда солнце садится, все останавливаются и хлопают.
– Как славно.
– Было бы хорошо, если бы люди чаще ценили жизнь так, как делают это здесь, не правда ли?
– Да. – Она улыбнулась. – Согласна.
Она с изумлением оглядывалась по сторонам, и я с огромным удовольствием наблюдал за ней.
И тут мой взгляд упал на знакомое объявление.
«Samba na Aqua».
– Что это?
– На закате солнца здесь дают уроки самбы. Они берут чаевые, но занятия бесплатные. Как-то вечером я проходил мимо, и какая-то пожилая леди затащила меня сюда. Хотите попробовать?
Улыбка осветила лицо Кендалл.
– Очень.
Последние лучи заходящего солнца отражались в ее аквамариновых глазах. Видя ее улыбку, я неожиданно осознал, насколько она красива естественной красотой и как приятно доставлять ей удовольствие. Я не понимал, почему мне так важно было сделать ее счастливой, учитывая, что мы с ней были едва знакомы. Но внутренний голос, казалось, шептал мне: «Обрати внимание. Эта девушка важна для тебя». Я не мог этого объяснить и, уж конечно, не стал бы просить Марию помочь мне разобраться с этим.
Урок самбы пошел не совсем так, как я надеялся. Я думал, что воспользуюсь случаем, чтобы наладить физический контакт с Кендалл, но ей в партнеры назначили старичка-инструктора. И мне не оставалось ничего другого, кроме как танцевать с его партнершей. Возможно, в этом был какой-то смысл, поскольку ни Кендалл, ни я не знали, что нам делать. И я получал удовольствие, наблюдая за тем, как она спотыкается и смеется, глядя на меня.
Быстро. Быстро. Медленно.
Быстро. Быстро. Медленно.
Даже находясь на расстоянии друг от друга, мы словно были одним целым. И меня охватила дрожь при мысли, что этой ночью я снова буду спать рядом с ней. Но тут я мысленно дал себе подзатыльник за то, что возбуждаюсь при мысли о девушке, которую, возможно, больше не увижу… и которую я поклялся не трогать.
Быстро. Быстро. А теперь медленнее, Картер.
У нас с ней будет лишь один день завтра, а вечером мне нужно будет ехать в аэропорт. Я осознал, что даже не знаю, где она живет. Пора было дать ей сыворотку правды. В Бразилии она была более известна под названием кайпиринья[13].
– Что это такое? Очень крепкое… но вкусное.
– Это лайм, сахар и кашаса.
Кендалл хихикнула.
– Повторите еще раз.
– Кашаса, – улыбнулся я.
– Мне очень нравится, когда вы говорите по-португальски.
– Я буду иметь это в виду.
Мы посидели в маленьком баре на пляже, выпив пару коктейлей, а потом перелили еще по коктейлю в пластиковые стаканчики, вышли из бара и уселись на песок.
– Итак, Кендалл Спаркс, вам нравится, когда я говорю по-португальски. А что еще вам нравится? Я должен знать больше о своей спутнице.
– Что вы хотите знать?
– Для начала вы так и не сказали мне, откуда вы. Чем вы зарабатываете себе на жизнь?
– Я живу в Техасе. И происхожу из семьи нефтяных магнатов. Я время от времени работаю в семейном бизнесе, но пока у меня нет четкого представления, какую карьеру я хотела бы выбрать.
– Вам было так сложно рассказать мне об этом?
– Я не всегда рассказываю людям о своей семье. Очень многие настроены предвзято к детям из богатых семей.
– Ваш финансовый статус не определяет того, какая вы есть, так же как и моя работа не определяет, каков есть я.
– А почему вы не рассказали мне при нашем знакомстве, что вы пилот?
Я задумался.
– Не то чтобы я скрывал это на самом деле. Просто до этого руки не дошли. Если бы у нас было больше времени, я бы рассказал вам об этом. Я втайне надеялся, что вы выберете Рио, чтобы я мог удивить вас. Кстати, почему вы это сделали?
– Выбрала Рио?
– Да.
– Мне нужно было принять решение.
– Может быть, отчасти вы решили лететь в Рио, потому что надеялись, что я буду на этом рейсе? Я явно намекал вам на это.
И хотя было темно, я все равно увидел, как она покраснела.
– Что вы хотите услышать? Что вы произвели на меня впечатление и я полетела на другой конец земли, потому что вы дали мне свою куртку?
Да.
– Если честно, то да. Что плохого в том, чтобы быть честной? Люди половину времени тратят на ложь. Почему не быть откровенными друг с другом?
Я внутренне рассмеялся. Она права. Тогда почему бы мне не рассказать ей, что я мастурбировал, положив на лицо ее трусики?
Некоторые вещи лучше держать в секрете.
– Тогда вперед. Задавайте любой вопрос. Я не буду лгать вам, Кендалл.
Она сделала последний глоток из стаканчика.
– Любой?
Посмотрев ей прямо в глаза, я повторил:
– Любой.
Она подняла глаза к небу.
– Со сколькими стюардессами на этом рейсе вы спали?
– Со всеми, кроме одной.
– Со всеми, кроме лесбиянки?
– Да.
– Это отвратительно.
– Почему отвратительно? Я одинокий мужчина, вступающий в интимные отношения с женщинами. Это просто секс между взрослыми людьми, которые ведут схожий образ жизни. Я подхожу к этому ответственно. Всегда пользуюсь защитными средствами. Не обещаю того, чего не могу выполнить. И в большинстве случаев инициатива исходит не от меня.
Я почувствовал, что все это звучит немного цинично, но это было правдой.
– И вам не нужно ничего большего? Более серьезных отношений с кем-нибудь?
– Этого я не говорил. Просто до сих пор все было именно так. – Я взял у нее пустой стаканчик и вложил его в свой. А потом спросил: – А что вы? Никакого бойфренда?
– Нет. Сейчас нет.
– Почему? Я уверен, что вы можете заполучить любого парня, который вам понравится.
Она немного поколебалась, перед тем как сказать:
– У меня переходный период.
– И поэтому вы решили сбежать. Это связано с каким-нибудь мужчиной?
– Нет. Не связано.
– Вы можете рассказать мне все. Я не стану вас осуждать.
– Вы не можете обещать этого, не зная, что я сделала.
– Насколько все плохо? Вы убили кого-то?
– Нет.
– Тогда все в порядке.
Она засмеялась. Она выглядела такой красивой, когда легкий бриз играл ее белокурыми локонами.
– Я едва знаю вас. Я не могу рассказать обо всем, что происходит со мной, после одного дня знакомства.
– Готов поспорить, что вы уложитесь в минуту, чтобы рассказать обо всем, что мне нужно знать о вас, Кендалл.
– Что вы хотите сказать?
– Важные моменты в жизни любого человека можно перечислить менее чем за минуту. Все остальное, что происходит между этими моментами, не имеет значения. – Я протянул ей свой телефон. – Хотите попробовать? Включите таймер. Я расскажу вам все о себе за тридцать секунд.
Она включила таймер.
– Хорошо. Начинайте, – сказала она, нажав на кнопку.
– Картер Клайнз. Известный также как Три «К», сокращенно от Капитан Картер Клайнз. Иногда просто Трип. Почти тридцати лет от роду. Вырос в Мичигане. Школьный острослов. Католическая семья. Родители все еще живут вместе. Две сестры. Одна подружка. Разбил ей сердце, перед тем как уехать учиться в колледж. Университет Мичигана. Играл в футбол. Бросил учебу. Поступил в летную школу. Теперь все время летаю. Иногда чувствую себя одиноким. У меня есть кондоминиум во Флориде. Одна племянница и один племянник. Я откровенный человек. Люблю пиццу и всякую музыку. Чертовски возбужден. Сижу на пляже в Рио.
Это было практически все. Смешно, что жизнь можно уложить в несколько фраз. Конечно, кое о чем я предпочел умолчать. Не то чтобы я не хотел рассказывать ей об этом, но просто это было не то время и не то место, чтобы распространяться о Люси. Так что я решил не касаться этой темы, хотя история с Люси во многом повлияла на то, каким человеком я стал.
– Вау. В точности тридцать секунд.
– Теперь вы знаете почти все, что вам нужно знать.
Она прищурилась.
– Почти?
Проигнорировав ее вопрос, я взял у нее телефон.
– Ваша очередь.
Она сделала глубокий вдох, и я включил таймер.
– Кендалл Спаркс. Даллас, Техас. Двадцать четыре. Единственная дочь богатых родителей, которые промотали бо́льшую часть своего состояния. Выросла на ранчо. В школе лидер группы поддержки. Отец умер. Мать алкоголичка. Не училась в колледже. Время от времени была занята в семейном бизнесе. Со стороны моя жизнь кажется сказочной, но это вовсе не так. Не уверена в своем месте в этой жизни. Боюсь будущего. Сижу на пляже в Рио.
Она отвела глаза в сторону, но я взял ее за подбородок и заставил посмотреть на меня.
– Но последняя деталь очень приятная, разве нет? Это объединяет нас.
Закрыв глаза на мгновение, она сказала:
– Должна признаться… что это так.
– Спасибо, что разделили это время со мной, Дерзкая.
Мы встали и направились в сторону дома Марии Розы.
– Что мы будем делать завтра? – спросила Кендалл.
– В этом вся прелесть каникул, верно? Нам не нужно придерживаться планов.
– Полагаю, вы правы.
По дороге мы остановились у торгового центра. Я заметил магазинчик с бельем. И мне в голову пришла идея. Мне не хотелось оставлять Кендалл одну, но я не хотел, чтобы она увидела, что я затеял.
– Постойте здесь. Я на минуту.
Когда я вернулся с маленьким пластиковым пакетом в руке, она широко улыбнулась.
– Что вы делали?
– Покупал вам подарок. – Протянув ей пакет, я добавил: – Это на завтра.
– Могу я посмотреть?
– Я настаиваю на этом.
Она заглянула в пакет и покачала головой, увидев белый полностью закрытый бюстгальтер. Материал был непрозрачным. Это был самый несексуальный бюстгальтер из всех, которые я видел.
– Он напоминает мне бюстгальтеры, которые могла бы носить моя бабушка.
– Я угадал размер?
– Почти. Я ношу 34 В, а это 36 В. Он подойдет. – Она приложила бюстгальтер к груди. – Через этот материал не будет видно решительно ничего.
– Точно. Если я должен вести себя хорошо, они не должны постоянно салютовать мне. Это слишком соблазнительно.
– Вы знаете, у меня есть бюстгальтер. – Она рассмеялась. – Я просто не ношу его. Но я надену этот, если смущаю вас.
– Я просто пошутил. Но вам следует поразмыслить над этим, если вы собираетесь путешествовать в одиночестве.
При мысли о том, что она продолжит свое путешествие без меня, у меня екнуло сердце. Я решительно не был готов расстаться с ней завтра.
– Спасибо, что вы присматриваете за мной, капитан.
– Всегда к вашим услугам.
Мы были на полпути к дому, когда я сказал:
– Кендалл…
– Да?
– Я хочу взять вас за руку.
Я улыбнулся, и она мгновенно поняла.
– «Я хочу взять тебя за руку». Песня «Битлз». На секунду я решила, что вы говорите серьезно.
Я рассмеялся.
– На самом деле я говорю серьезно. Очень серьезно. Можно? – Я протянул руку.
Она вложила свою руку в мою.
– Да.
Ее пальчики выглядели такими тонкими по сравнению с моими.
И всю оставшуюся дорогу я не выпускал ее руку. По правде сказать, мне хотелось гораздо большего, чем держать ее за руку. Я хотел прижаться всем телом к ее телу.
К сожалению, у «Битлз» не было песни под названием «Я хочу трахнуть тебя». Это намного больше подходило бы к тому, что я чувствовал в этот момент.