Ближе к вечеру я решила, что за дело все-таки возьмусь. Ну не могу я пройти мимо такой несправедливости. Не выношу, когда со стариками поступают так подло.
Я подошла к телефону и набрала номер моего старого приятеля Антона Ярцева. Он работал журналистом в нашей местной газете «Горовск сегодня». Мы были знакомы давно и почти дружили. Во всяком случае, время от времени Антон приглашал меня на очередную тусовку горовских знаменитостей, а я обращалась к нему за информацией. Ярцев умудрялся быть в курсе многих городских событий, а если чего-то не знал он, то его друзья-журналисты знали наверняка. Я набрала номер этого папарацци, и вскоре услышала знакомый приятный голос:
– Ярцев слушает.
– Привет! Это Полина. Антон, скажи, тебе что-нибудь известно об академике Полянове?
– Полянов… Полянов… Да, что-то слышал. Кажется, он творил в области генетики?
– Совершенно верно, творил. Антон, вспомни еще чего-нибудь.
– Нет, сам я с ним не сталкивался, но, если не ошибаюсь, кто-то из наших писал о нем статью, хотя и давно. А что случилось?
– А ты в курсе, что академик умер?
– Нет, впервые слышу. От чего?
– От человеческой низости и подлости.
– А от этого умирают?
– От всего умирают. Даже от равнодушия. Ученый с мировым именем стал нищим по вине своих любимых внуков… В общем, Антон, я взялась за новое дело. Если тебе не трудно, поспрашивай там своих, кто что знает об академике Полянове.
– Да не вопрос. Созвонимся.
Я положила трубку и отправилась на кухню попить чайку. В это время домой вернулся Ариша. Он снял в прихожей обувь и пальто, потом заглянул в кухню:
– Бонжур, Полетт! Чаевничаешь? Нальешь мне? А то ветрено на улице и еще мелкий дождик моросит совсем некстати…
Он положил на стол купленные по дороге коврижки к чаю и пошел в ванную мыть руки. Вскоре мы сидели с ним за столом и потягивали горячий ароматный чай.
– Дед, ты что-нибудь слышал об академике Полянове? – спросила я.
– Ну, Полетт! Кто же не слышал об академике Полянове! Это своего рода знаменитость нашего города.
– Да? – переспросила я с сомнением. – А я вот как-то не удосужилась…
– Полетт, тебе должно быть стыдно.
– Мне уже стыдно. А теперь расскажи, что ты о нем знаешь.
– Интеллигентнейший человек! Умница. Жену он давно схоронил, а вот дети… Что-то там случилось с его детьми… Кажется, они погибли.
– Ты говоришь о его сыне и снохе? Они умерли в Африке…
– Да! Точно. Умерли в Африке. Вспомнил! Они были не то иммунологами, не то вирусологами…
– И подхватили какую-то заразу.
– Ну, как говорится, с чем боролись, на то и… Подожди, Полетт, а почему ты спрашиваешь о старике?
– Дедуль, а ты знаешь, что академик умер?
– Как?! Полетт! Что ты говоришь? Полянов умер? Когда?
– Значит, не знаешь. Да, умер и совсем недавно. Примерно недели две назад.
– Вот оно как… А кто тебе об этом сообщил? Кажется, нигде не писали, по телевидению не передавали…
– Мне об этом сказали бомжи.
– Кто? У нас что, бомжи теперь в курсе всех городских новостей?
– Дело в том, что последние годы он жил с ними.
И я рассказала деду то, что услышала сегодня от Федора Каретникова. Дедуля мой заметно приуныл:
– Жаль, очень жаль… Такой человек! Как же это он «проглядел» своих внуков? Ведь его сын и сноха, насколько мне известно, были очень порядочными уважаемыми людьми. Врачи, ученые… А их дети, значит, вот как… Это же надо – родного деда довести до такого состояния! Куда катится этот мир?!
Ариша горестно покачал головой.
– Дедуль, ну, ты особо не переживай. Академику теперь все равно не поможешь, для него все проблемы закончены. Ты о своем здоровье думай.
– А ты решила разобраться с этими внуками, я правильно понял, Полетт?
– Ну не могу же я спустить этим негодяям такую подлость! Они что думают: обобрали родного дедушку, довели его до помойки, до преждевременной смерти – и будут дальше себе спокойненько жить и радоваться с его добром? Ведь сами-то они пока ничего не заработали, не нажили. Да вообще еще ничего путного в этой жизни не сделали! У двоих из них даже образования нет. Только и хватило ума старика обобрать.
– Это, конечно, все очень гадко! Просто дикость какая-то. Скажи мне, Полетт, неужели никак нельзя наказать их по закону?
– Боюсь, что нет. Вероятнее всего, академик действительно добровольно переписал все имущество на внуков. А раз добровольно, без принуждения, то под статью это никак не подведешь.
– Ну что ж, раз по закону с ними никак…
– Ладно, разберемся с ними и без статьи.
Мы еще какое-то время пили чай, потом Ариша засобирался в гости к своему приятелю, а я помыла чашки и поднялась на второй этаж в свою комнату. Сев в кресло с ногами, я взяла было почитать книгу – чтобы как-то скоротать остаток вечера, но посторонние мысли все время лезли мне в голову. Я поняла, что сосредоточиться на сюжете – занятие бесполезное. Может, тогда обдумать, как я буду действовать? Вот прямо завтра с утра отправлюсь по тому адресу, где жил академик, поговорю с соседями, уж эти наверняка знают об этой истории. Часто мы недооцениваем соседей, а зря! Порой они видят и слышат много из того, о чем мы даже не догадываемся. В этом я не раз убеждалась на собственном опыте.
Итак, завтра с утра отправляюсь в разведку. На работу мне идти не надо, и это радует. Когда-то я ударно трудилась на кирпичном заводе в должности юрисконсульта, но мизерная зарплата совсем не способствовала моему желанию делать карьеру. Тем более что в деньгах мы с дедом особо не нуждались. В это время я осуществила свою давнюю мечту – отомстила прокурору, убившему моих родителей. Причем сделала я это так виртуозно, что сама оказалась как бы ни при чем. Я ушла с завода и занялась тем, что стала помогать пострадавшим, которым правоохранительные органы помочь не могли. Или не хотели. Если я узнавала, что кто-то совершил преступление или сделал другому большую гадость, но сумел уйти от возмездия по каким-либо причинам, я тут же бралась за дело. Моим девизом стали слова древнего персидского поэта Фирдоуси Абулькасима: «Чтоб быть справедливым возмездье могло, обидчику злом воздавайте за зло».
Утро выдалось солнечным и довольно теплым. От вчерашнего моросящего дождика остались только лужи на асфальте да желтая листва, намокшая и прилипшая к земле. Ариша начал было сгребать ее в кучу, но, быстро поняв, что занятие это бесполезное, решил дать ей просохнуть, убрал грабли в сарай и вернулся в дом.
Я наблюдала за этим из окна своей комнаты. Ну что, пожалуй, пора приступать к делу. Я подошла к телефону и набрала номер Федора. Он практически сразу же взял трубку:
– Алло?
– Федор? Это Полина…
– Здравствуйте, Полина. Что скажете хорошего?
– Я готова взяться за ваше дело…
– Я рад. Могу я вам быть чем-то полезен?
– Для начала дайте мне адрес вашего знаменитого родственника.
– Улица Муравьева-Амурского, дом сто сорок четыре, квартира девяносто. Вы сейчас поедете туда?
– Вероятнее всего.
– Может, мне тоже подрулить?
– Как хотите. Во всяком случае, лишним вы не будете.
– В таком случае я буду там через полчаса.
Я положила трубку и начала собираться.
Дом, в котором жил когда-то академик Полянов, находился в самом центре города – в тихом зеленом микрорайоне, прямо возле городского загса – что называется, центрее не бывает. Довольно еще новая двухподъездная десятиэтажка, рядом с домом – небольшой сквер с клумбами, подстриженными кустами и скамейками. Во дворе стояло несколько крутых иномарок.
Я слышала, что это – элитный дом и живут здесь какие-то «шишки» – ученые, руководство вузов, чиновники городской администрации. Говорили, что тут все квартиры только трех– и четырехкомнатные, причем улучшенной планировки.
У второго подъезда уже маячила фигура Федора в коричневой куртке. Я поставила машину на стоянке возле дома и подошла к моему новому знакомому.
– Привет!
– Привет. Поднимемся в квартиру? – спросил Федор.
– Зачем? Что могут поведать новые жильцы о прежних?
– Я вот как раз это и хотел вам сказать. Я уже поспрашивал здесь кое-кого из соседей. Лучше всего поговорить с Ираидой Павловной. Она жила с Арсением Аникеевичем на одной лестничной клетке и даже держала у себя ключ от квартиры академика…
– Они что, дружили домами? – удивилась я.
– Да не совсем… Просто муж Ираиды Павловны работал вместе с дедом, и квартиры эти им дали как заслуженным ученым. Деду дали «четырешку», поскольку семья у него, сами понимаете, была большая, а его коллеге – «трешку» на этой же площадке.
– Соседи напротив… Понятно. Что ж, поговорим с Ираидой Павловной.
– А вон, кстати, и она, – Федор кивнул на пышнотелую даму довольно преклонного возраста, выгуливающую во дворе небольшую лохматую собачку.
Мы направились к даме.
– Джуди, Джуди! Брось! Брось, я сказала! Нельзя подбирать всякую гадость. Опять к ветеринару хочешь? Так, не слушаешься? Тогда пойдем домой! Иди домой, я сказала!..
Собачка была довольно наглой. Она практически не реагировала на команды хозяйки, и той пришлось приблизиться к своей питомице и топнуть ногой. Джуди отпрыгнула от добычи – обглоданного уже другими собаками мосла.
– И куда только дворник смотрит! Развел здесь грязь… За что деньги получает?! – ворчала дама, ногой отфутболивая мосол подальше от своей ненаглядной Джуди.
В это время мы подошли к ней.
– Здравствуйте, Ираида Павловна, – сказал Федор.
Дама повернулась и посмотрела на нас довольно враждебно.
– Простите?… – удивленно подняла она сильно накрашенную бровь.
– Я – Федор, внучатый племянник Арсения Аникеевича. Я на днях говорил с вами о дедушке…
– А! Федор! Извините, не узнала сразу! Зрение, знаете ли… Я гуляю без очков… Что вы хотели?
– Это вот – моя коллега, Полина, – представил меня Федор.
– Очень приятно. Ираида Павловна, – закивала с улыбкой дама.
– Полина помогает мне искать деда. Если вас это не затруднит, не ответите ли вы и на ее вопросы?
– Господи! Да, конечно же, отвечу! Почему нет? Мы с Джуди – после того как мой муж умер от второго инсульта – дамы совершенно свободные. Правда, Джуди? Джуди! Ты где? Джуди!
Ираида Павловна оглянулась назад, потом с тревогой начала осматривать двор. Ее неуемная собачка в это время преспокойно шарилась по кустам акации и сирени.
– Вот, видели? Делает вид, что не слышит. Собаки к старости становятся такими своенравными!..
– Ираида Павловна, – поспешила я вставить свое слово в образовавшуюся паузу, пока дама не начала нам читать лекцию по собаководству, – скажите, пожалуйста, что вам известно о том, как Арсений Аникеевич передал свое добро внукам. Я понимаю, вы уже все это рассказывали Федору…
– Ничего-ничего! Я расскажу снова, мне ведь не трудно. Может, что-то и упустила в прошлый раз…
Ираида Павловна с благодарностью посмотрела на моего спутника. Наверное, после смерти мужа ей было совершенно не с кем поболтать, и она даже рада возможности поведать хоть кому-то тайны семьи академика Полянова.
– Итак… Я начну с самого начала…
Я мысленно ужаснулась. Такое вступление предвещало историю часа на два, а может, и больше.
– Я уже говорила Федору, что примерно около трех лет тому назад – или чуть больше – внуки Арсения Аникеевича вдруг стали донимать его на предмет… как бы это помягче сказать?… Одним словом, стали требовать у деда немедленно разделить наследство. Я это слышала своими собственными ушами, да!.. Нет, нет! Вы не подумайте, я никогда не подслушивала ни под чьими дверями, боже упаси! У нас порядочная семья, и у нас это вообще не принято. Но в нашем доме такие тонкие стены и двери, что волей-неволей слышишь все, что творится у соседей. Я тогда еще сказала мужу: Семен, помяни мое слово, добром это не кончится! Где это видано: делить наследство при живом наследодателе?! Арсений Аникеевич еще, слава богу, жив и здоров. Да ему тогда и семидесяти не было, можно сказать, совсем не старый мужчина… И что? Я таки оказалась права! – Ираида Павловна победоносно посмотрела на нас.
– Значит, внуки заставили Арсения Аникеевича переписать на них имущество? – не удержалась я.
– Фактически да! Они каждый день буквально истязали его своими скандалами. Мы с Семеном слышали, как на кухне – у нас там общая стена с Поляновыми, так вот мы слышали, как его старший внук Артем требовал – именно требовал, да так жестко, – чтобы дед передал им свое наследство…
«Значит, тонкие стены? – хмыкнула я про себя. – И это в академическом-то доме! Как же, как же, знаем мы, как такие вот Ираиды Павловны слушают разговоры соседей, приложив ухо к дну стакана, приставленного к стене! Либо через розетку…»
– А другие внуки? – снова спросила я.
– Средняя внучка – Маргарита, – та только упрашивала. Да, врать не буду, она не кричала на деда, нет, но очень так, знаете ли, хорошо его уговаривала… А ведь если каждый день помногу раз говорить человеку одно и то же – так ведь и с ума можно его свести! Я права?… Джуди! Джуди! Ты где, путешественница? Федор, Полина, вы не видите мою собачку?
Мы стали осматривать двор и, наконец, нашли лохматую бестию между мусорными баками.
– Джуди! Ты опять?! Что ты там нашла? Фу!.. Ну-ка, марш домой, негодница!
Испугавшись, что ее уведут с прогулки, Джуди покинула мусорные баки и подбежала к хозяйке, виляя хвостом.
– Что, подлизываешься? Я тебе!.. Итак, на чем я остановилась, молодые люди?
– На внучке, – подсказала я.
– Ах да! Рита… Так вот, она не требовала у деда наследства, но уговаривала. Долго и упорно. Третий внук Арсения Аникеевича – Артур – господи, вот непутевое создание! Он тоже то требовал, как старший брат, то упрашивал, как сестра… Короче, они насели на него втроем. И старик таки сдался! А что вы думали? Этого надо было ожидать.
Так, мысленно сказала я себе, значит, уже не добровольная передача имущества, а как минимум под нажимом. Нож к горлу дедушки внуки, быть может, и не приставляли, но Ираида Павловна права: если каждый день напирать и требовать чего-то, любой сдастся. «Этого надо было ожидать»…
– А наукой Арсений Аникеевич все еще занимался? – спросила я.
– Нет. К тому времени он как раз и науку забросил. Мой муж даже ругал его за это. Ну разве можно опускать руки?! Мало ли что в жизни может случиться… Я, конечно, его понимаю: сначала дети умерли в этой треклятой Африке, потом эти разборки в институте…
– Это вы о чем? – уточнила я.
– Да о споре Арсения Аникеевича с академиком Стояновым. Это случилось вскоре после того, как ему сообщили о смерти сына и снохи. Арсений Аникеевич еще не отошел от горя, а буквально через пару месяцев на него начал напирать этот Стоянов… Ой, я в этом не особо разбираюсь, я ведь стоматолог, а не генетик… Только муж говорил, что они сильно поссорились. Стоянов критиковал Арсения Аникеевича за какие-то новые взгляды, тот их отстаивал, ну и, в общем, они таки поссорились. Полянов страшно переживал, чуть в больницу не попал на нервной почве! Да, вот так-то! Мы, конечно, его успокаивали по-соседски, хотели как-то отвлечь… Но науку он после того случая забросил, да. Перестал писать статьи, ездить в Москву на научные конференции и все такое… Ой, где она опять? Джуди!
– Да вон она, за песочницей. Все в порядке, – успокоил Ираиду Павловну Федор.
– Ух, хулиганка! Я тебе!.. Так вот я и говорю. Науку он забросил, говорил, мол, буду доживать себе тихо, заниматься внуками. Хотел-таки дать этим оболтусам образование. Все жалел их, переживал: как же, сироты бедненькие, без родителей остались! А они вон как с дедом!..
– Я так поняла, что образование только один из внуков получил? – спросила я.
Ираида Павловна усмехнулась:
– Да уж, не в деда детки пошли и не в родителей. Учиться особо не стремились, все бы им в ночные клубы да на дискотеки бегать! Старший учился буквально из-под палки, но хоть и с горем пополам, а институт закончил. А те двое даже не доучились, нет! Рита институт бросила, Артур свой техникум тоже… Нет, не в родителей пошли детки! И не в деда… Он все-таки переписал все на внуков, и они тут же начали распродавать все ценности. Картины, библиотеку, антиквариат… Мы с мужем у них одну картину купили, несколько книг, так, по мелочи. Другая соседка старинное серебро и посуду покупала… Жалко: это же столько добра прахом пошло! Такие вещи надо сохранять и передавать по наследству, а эти невежды…
– И что же внуки купили взамен проданного?
– А кто их знает? Как все из квартиры распродали, так и саму квартиру продали. Теперь здесь бизнесмен один живет. Да-а… Это, я вам скажу, не академик Полянов, нет! Тот интеллигент был до мозга костей, а эти… Только о деньгах и думают! Грубияны, хамы, с соседями не здороваются, а как презрительно на всех смотрят! Не успели двух недель здесь прожить, как предприниматель этот встречает меня в подъезде и спрашивает: вы, мол, не собираетесь свою квартиру продавать? Я ему: да вы что, любезнейший?! Зачем же я стану ее продавать, если мне тогда негде будет жить? Он: ну вы, мол, другую себе купите, а мы бы вашу для сына приобрели. А сыну-то едва шестнадцать лет исполнилось, вы подумайте! И уже ему персональную квартиру, да еще трехкомнатную! Я говорю: нет, мы с Джуди отсюда не уйдем, этот дом хороший, и нам он нравится. А бизнесмен и говорит: «Да вам не все ли равно где доживать?» Нет, вы представляете, какой хам?! «Доживать»!..
– Ужас! – согласилась я. – А академика вы больше не видели?
– Как же! Один раз он к нам приходил. Это вскоре после того, как они съехали. Пришел, посидел, мы чай попили, старые добрые времена вспомнили… Арсений Аникеевич был очень грустный, просто как в воду опущенный сидел. Я так думаю, он страшно жалел о том, что все внукам передал. Похудел, осунулся…
– А где он проживает, не сказал?
– Сказал, что живет у Артема, у старшего внука. Но нерадостный был, это точно. А примерно через полгода одна соседка сказала, что видела его на рынке. Арсений Аникеевич сидел там вместе со старьевщиками. Ну, знаете, есть на рынке такие ряды, где старики свое барахло продают. Полянов, говорит, там свои часы наручные продавал и еще что-то из одежды… Ужас, просто ужас! Так довести человека! А ведь был ученым с мировым именем…
Ираида Павловна горестно покачала головой. Потом вдруг гневно сжала кулаки и погрозила кому-то, глядя в сторону ворот:
– Я бы этих внуков… Ух я бы их! Вымогатели-спиногрызы! Хорошо, что у меня нет детей и, соответственно, внуков. Это надо же такое наказание на старости лет!..
Тут она посмотрела на свои часы:
– Ой, это мы уже полтора часа гуляем! Все, все, наше время вышло. Джуди, пошли домой! Быстро домой, а то простудишься. Извините, молодые люди, нам пора: мы с Джуди живем по распорядку…
Дамочка начала активно загонять собачку в подъезд, а мы с Федором поблагодарили ее за ценные сведения, попрощались и пошли в ближайшее кафе согреться чашечкой хорошего кофе.