Пока бывший абордажник проводил «политинформацию», размахивая для пущего понимания текущего момента пудовыми кулаками, один из грузчиков робко, почти украдкой обратился к нему:
– Господина…
– Чего тебе? – рыкнул на него Игнат.
– Прости, гаспадина, а хань?
– Что?
– К хань белая царь тоже добрая?
– Шут с вами, – махнул рукой унтер, уразумев суть вопроса, – даже и к хань, и к чжоу, тьфу ты холера, – ко всем китайцам разом и прочим узкоглазым, кроме японцев, конечно. Вот они нам всем враги. И пока вы меж собой грызетесь как собаки, они вас будут гнобить почем зря.
Встав по стойке смирно, расправив и без того широченные плечи и приосанившись, Вахрамеев выдал во всю мощь своих легких:
– Так, смир-р-на! Слушай мою команду! Шапки долой! Все дружно хором повторяем за мной! Слава державе Российской и государю Александру Николаевичу Романову!
Пленные начали угрюмо и вразнобой выговаривать слова.
– Нет, так не пойдет. Громче и дружнее! Еще раз, ну-ка!
На этот раз, действительно, получилось почти хорошо. Особенно старались работяги-ханьцы.
– Вот так-то лучше, – одобрительно качнул тяжелой головой старый абордажник. – Запомните! Русские и корейцы – ваши друзья и союзники. Воевать надо с японцами – вот кто наш общий враг. А теперь пойте «Боже, царя храни!» и только вздумайте мне переврать хоть слово, языки повырываю и зубы вышибу, всю жизнь будете кашами жидкими питаться… Начали, нехристи окаянные! – рявкнул старшина, принявшись энергично дирижировать руками и время от времени подсказывая слова.
Убедившись, что все старательно исполняют российский гимн, Игнат удовлетворенно кивнул. Колычев и Ким лишь удивленно переглянулись, слушая, как чисто и даже с душой поют воспитуемые, разве что немного переиначивая мелодию на свой чуть заунывный, восточный лад. Звучало все это диковинно и сюрреалистично.
Когда исполнение завершилось, Вахрамеев для большего эффекта распорядился дать троекратный залп из всех стволов.
– Вот так-то, – подмигнув стоящему рядом Марту, удовлетворенно отметил старшина, довольный результатом разъяснительной работы. – Теперь всем хором на карачках марш в сарай. И чтоб до вечера на улицу носа не казали!
Закрыв пленников под замок, они спешно погрузились в пикап. Разве что Горыня, прежде чем занять место за рулем, деловито пробил ножом колеса грузовика.
– Еще погонятся, – пояснил он свои действия, одновременно включая передачу.
– Это правильно, – хмыкнул унтер, устраиваясь рядом с ним.
– За околицей остановите, – спохватился Март. – Мне мотоцикл забрать надо.
– И моих ребят подхватить, – согласно кивнул Вахрамеев.
– Дядька Игнат, – не выдержал Витька. – А ты зачем так руками размахивал, будто дирижировал?
– Ишь, глазастый, – ухмыльнулся старый вояка. – Это я своим ученикам знак подавал, мол, пора уходить! Все, поехали. Будет еще время языки почесать!
Пока Март вытаскивал из кустов припрятанный до поры «Нортон», а непонятно откуда материализовавшиеся ученики дядьки Игната выбрасывали из кузова отобранные у охранников винтовки, из-за ближайшей сопки вдруг выскочил бот и неторопливо направился в сторону Дальнего.
– Это же разведбот с «Бурана»! – изумился Колычев и вопросительно посмотрел на крестного с Горыней.
– Дык, таперича без поддержки с воздуха никто не воюет, – пожал плечами унтер.
– Выходит, Зимин все знает?
– Работа у него такая, Мартемьян Андреевич! – строго заметил боцман. – Вы езжайте вперед, пожалуйста. А мы потихоньку следом.
Вернувшись домой, Март с удивлением обнаружил, что их коттедж перешел на осадное положение. У ворот стояли часовые из команды «Бурана», еще несколько человек контролировали периметр, а на чердаке явно была устроена огневая точка. Дополнял пейзаж видневшийся из-за дома уже виденный им сегодня разведбот.
– Владимир Васильевич уже дома? – поинтересовался он у командовавшего всем этим гарнизоном Акинфеева.
– Да, и он ждет вас, – сухо отозвался Васенька, после чего оглянулся и уже более привычным тоном пояснил: – Будь осторожен, ибо зол, аки лютая тигра!
– Бог не выдаст, опекун не съест! – обреченно махнул рукой молодой человек. – Так я пойду?
– Лучше подожди своего приятеля. Вдвоем легче получать.
– Нет. Виктору и так сегодня досталось. Пойду сам.
– Ну как знаешь. Только сначала умойся, а то вся физия в пыли.
Впрочем, пока Колычев приводил себя в порядок, появился и пикап, из которого аккуратно выгрузили Кима, которого, судя по всему, немного растрясло дорогой. Так что перед грозным капитаном они все-таки предстали вдвоем. Точнее втроем, если считать Вахрамеева.
– Благодарю за помощь, Игнат Васильевич! – вышел из-за стола Зимин и крепко пожал унтеру руку.
– Да чего там, – смутился тот. – Чай не чужие люди.
– Вот вам за труды, – протянул плотный конверт приватир. – И за риск.
– Не обижайте меня, ваше высокоблагородие! – попробовал отказаться тот. – Я же не за деньги…
– Вы – нет, а ваши бойцы? Берите-берите. Тем более что вам придется объяснять долгое отсутствие.
– Делов-то, – отмахнулся унтер. – Практические занятия, да и вся недолга!
– Я распорядился, чтобы вас накормили и доставили до учебного центра.
– А вот за это благодарствую!
– Теперь вы, молодые люди, – продолжил Зимин, когда Вахрамеев вышел. – И в особенности ты, Виктор.
– Слушаю вас, Владимир Васильевич, – виновато шмыгнул носом Ким.
– Объясни мне, пожалуйста, одну вещь. Ты ведь знал, что мадемуазель Ли – невеста господина Пужэня Айсиньгьоро?
– Да. Она ведь сама рассказала нам об этом в тот вечер.
– Так какого же лешего ты поперся к ней на свидание?
– Но ведь она не любит его!
– Нет, ты положительно вгонишь меня своей наивностью в гроб! Какое это имеет значение? Тебе что, девок вокруг мало?
– Она не девка! – возмутился гордый сын корейского народа, после чего добавил мечтательным голосом: – Она такая… такая…
– Что же, любовь – это прекрасное чувство. Но скажи мне по совести. Ты и вправду готов ради своей любви развязать войну с Золотым кланом?
– Войну?
– Да, представь себе! И первой жертвой в этой войне станет Надя.
– Но почему? – изумился Витька.
– А как, ты думаешь, отреагирует на всю эту историю ее отец? Или отец Пужэня князь Цзайфен? Она ведь практически опозорила весь их род!
– Господи Боже, – простонал начавший понимать, что именно он натворил, Ким. – Да ведь ее надо спасать!
– Прекратить истерику! – подпустил металл в голос Зимин. – Тебя самого еле спасли.
В этот момент завибрировал зуммер внутренней связи на столе капитана, вынудив его оставить на время провинившихся юношей.
– У аппарата, – рявкнул в динамик капитан.
– Командир, у нас гости.
– Много?
– Один автомобиль. Легковой. Внутри двое. Водитель и офицер.
– Какой еще офицер?
– Жандарм.
– Час от часу не легче! Пропустить.
Вскоре в кабинет вошел улыбчивый поручик в мундире по адмиралтейству, погоны которого украшал лазоревый кант.
– Здравствуйте, господа, – тепло, как давних знакомых, поприветствовал он всех. – Рад видеть вас всех в сборе и добром здравии.
– Простите, с кем имею честь? – не принял его тона Зимин.
– Позвольте отрекомендоваться, – ничуть не смутился холодным приемом офицер. – Шмелев Алексей Николаевич. Контрразведка Третьего воздушного флота.
– Чем обязан?
– Исключительно моему глубочайшему почтению к вашей персоне, любезнейший Владимир Васильевич. Давно хотел, так сказать, свести знакомство…
– Господин поручик, извольте выражать свои мысли яснее. У меня много дел!
– К делу так к делу, – покладисто кивнул Шмелев. – Господа, вам известно, что идет война?
– Странный вопрос для людей, уже побывавших в бою. Не находите?
– В таком случае, позвольте полюбопытствовать: что вы творите?!
– В каком смысле?
– Ах, вы не знаете, – лучезарно улыбнулся поручик. – Так я вам расскажу. Вы, милостивые государи, затеяли свою маленькую частную и, очевидно, победоносную на данном этапе войнушку с Золотым кланом в крайне неподходящее время. И что еще хуже, втянули в нее военнослужащих Третьего флота Российской империи.
– Мы обошлись своими силами…
– Не унижайте себя ложью, господин капитан второго ранга! Я прекрасно осведомлен об участии во всей этой истории унтер-офицера Вахрамеева и еще двух курсантов учебного центра. Но что гораздо важнее, очень скоро об этом узнают в штабе. Где, к моему глубочайшему сожалению, к вам далеко не все относятся так же хорошо, как ваш покорный слуга.
– Что вам нужно?
– А вот это деловой разговор! Нам с вами… да-да, не морщьтесь, Владимир Васильевич. Именно нам и именно с вами! Так вот, нам необходимо, чтобы этот глупый конфликт немедленно прекратился. С его сиятельством князем Цзайфенем я уже переговорил. Он согласен забыть все это прискорбное происшествие, тем паче что никто из его людей серьезно не пострадал. Вы тоже прекращайте этот балаган. А то чуть ли не баррикады вокруг своего дома воздвигли.
– Хорошо.
– Вот и чудненько! Хотя я не закончил. Еще совершенно необходимо, чтобы ваши… хм… воспитанники вели себя немного скромнее и тише. Иначе об этом придется позаботиться уже нам.
– И как же?
– Да очень просто. Вот возьму и выпишу им сейчас повестки. В запасном полку будет не до фокусов.
– Они еще несовершеннолетние. Особенно Виктор.
– Это вы так думаете. А вот у меня есть сведения, что в метрике Ви Чан Кима, в святом крещении Виктора, закралась досадная ошибка. А вашему подопечному и так скоро восемнадцать стукнет. Это ведь в старые времена только с двадцати одного года призывали. А теперь еще и положение военное… вы меня поняли?
– Более чем!
– Так я могу надеяться на ваше благоразумие, молодые люди? – обернулся к юношам контрразведчик.
– Так точно! – вытянулись они.
– Вот и славно! В таком случае я не стану занимать ваше время и далее.
– Ваше благородие, – дернулся Витька.
– Слушаю вас.
– А вы не знаете, что с Надей?
– Я так полагаю, вы интересуетесь мадемуазель Ли?
– Да.
– Для вашего здоровья будет гораздо лучше, если вы оставите означенную особу в покое. Что же касается существа вашего вопроса, то, насколько мне известно, отец решил отправить ее учиться в столичный институт. – Поручик бросил взгляд на наручные часы и добавил: – Борт уходит буквально через час. Надеюсь, я удовлетворил ваше любопытство?
– Более чем. Благодарю вас.
– Вот и чудненько. Господин капитан второго ранга, вы не проводите меня?
В первый момент Зимин опешил от подобного предложения, но сразу же сообразил, что контрразведчик хочет сказать ему что-то непредназначенное для других ушей.
– Прошу! – сделал он характерный жест и двинулся вслед за поручиком.
– Владимир Васильевич, – негромко начал тот. – Я слышал, к вам скоро приедет ваш брат?
– Да.
– Может так случиться, что его превосходительство обратиться к вам с одной просьбой.
– С какой?
– Вы все узнаете в свое время… или нет.
– Какого черта вы темните? В конце концов, будет весьма странно, если я откажу в просьбе родному брату!
– Так-то оно так, но уж больно… в общем, если решитесь, дайте нам знать. Немедленно!
Последние слова уже не были похожи на просьбу, и Зимин это прекрасно понял. Как и то, что никакого иного выхода у него, собственно говоря, и нет.
Март устало развалился на диване и хлопнул по колену друга.
– Приземляйся. Отбой боевой тревоги. Все, можно выдохнуть. Как говорится, инцидент исперчен…
– Исчерпан, – хмуро поправил Ким.
– Темный ты человек, Витька, это же Маяковский!
– Какой еще Маяковский?
– Владимир Владимирович, поэт-футурист и просто глыбища! – ответил Колычев, с некоторым опозданием сообразивший, что толком и не знает литераторов в этой реальности.
Но, судя по кислому виду друга, русская словесность вообще и поэзия в частности его сейчас интересовали меньше всего.
– Март, я должен ее увидеть. Попрощаться. Все сказать… Будь другом, тут же рядом, давай съездим к ней!? – взмолился влюбленный со всей силой своих чувств.
– Ты уверен?
– На все сто!
– Ладно, так и быть. Но надо подумать, как это сделать…
– О чем речь? – спросил только что вошедший в комнату Зимин.
– Владимир Васильевич, мне очень надо, – сбивчиво заговорил Ким, умоляюще глядя на капитана. – Последний раз. Я вас очень прошу, разрешите нам съездить попрощаться с Надеждой. Она ведь все равно уедет. Ничего уже не станет хуже…
Первым побуждением сурового рейдера было обматерить несчастного влюбленного большим петровским загибом, но тот выглядел так трогательно и искренне, что он не смог ему отказать, а может, вспомнив свою юность, и не захотел.
– Черт с вами, молодые люди, – махнул он рукой.
– Спасибо, – едва не бросился ему на шею Витька.
– А вот это уже лишнее, – отстранился капитан. – Тем более времени у вас не так много, так что поторопитесь.
С этими словами он бросил Марту ключи от своего «паккарда», после чего, как будто стесняясь проявленной доброты, продолжил максимально суровым тоном:
– Очень надеюсь, что в этот раз вы меня не подведете. И самое главное: более нигде не задерживаться и ни в какие истории не влипать. Категорически!
– Так точно! Спасибо. Мы мигом! – вразнобой отвечали ему друзья, после чего опрометью бросились к гаражу.
После начала войны все воздушные пассажирские перевозки на Дальнем Востоке были сразу же отменены. Слишком уж велика была вероятность наткнуться на японский корвет. Единственным исключением оставалась «Звезда Владивостока» – роскошный воздушный пакетбот, снабженный тремя палубами разных классов, собственным рестораном и даже люксовыми каютами со всеми удобствами, совершавший регулярные рейсы между Центральной Россией и ее азиатской окраиной.
И именно на этом, не слишком скоростном, но очень комфортабельном, судне отправлялась в свою новую жизнь Наденька Ли. Сменив осточертевшую ей косу и гимназическую форму на взрослую прическу и модный английский костюм из тонкого дорогого шевиота, добавив, пусть и сдержанных, но весьма дорогих украшений и дамских аксессуаров, она выглядела теперь просто сногсшибательно, и сама прекрасно знала об этом. Во всяком случае, все встречные мужчины поглядывали на нее с нескрываемым интересом.
Жаль только, что никто не пришел ее проводить, но, возможно, это и к лучшему. Отец все еще злится, а мачеха никогда ее не любила. Разве что подружки могли бы оценить модную шляпку и сумочку, но она позже непременно сфотографируется и пошлет им карточку. Пусть завидуют…
– Здравствуйте, Надежда, – раздался за спиной знакомый голос.
– Вы? – удивилась девушка, увидев перед собой Марта и Виктора. – Господи, мальчики, как же хорошо, что вы пришли меня проводить!
– Это тебе, – смущаясь, протянул букет из красных роз Ким.
– Спасибо, – мило покраснела барышня.
– Куда летишь? – поинтересовался Март.
– В Петербург. У меня там тетка. Буду учиться в медицинском. Не сразу, конечно, надо сначала гимназию окончить. Но на будущий год – обязательно! Вы себе не представляете, как я об этом мечтала! Сиятельная, блестящая столица. Дворцы, музеи, театры…
Она все щебетала и щебетала, рассказывая о том, как рада оказаться далеко-далеко отсюда, где ее ждет новая, интересная и совершенно замечательная жизнь. Но в какой-то момент даже ей стало неудобно, и она замолчала, заметив, наконец, что Ким как-то похудел и осунулся, а на щеке у него плохо припудренный синяк.
– Уважаемые пассажиры, – раздался хриплый голос из колокола громкоговорителя, – прошу вас проследовать на посадку!
– Мне пора, – вздохнула Надя и, лукаво улыбнувшись, добавила: – Если когда-нибудь появитесь в городе на Неве, можете даже навестить меня. Но только предупреждаю, никаких вваливаний с медведями, шампанским и цыганами без предупреждения! Сначала звонок по телефону, уговоримся на время и место. Потом только обеды, букеты и взгляды горящие.
– Счастливого пути, – улыбнулся в ответ, оценив ее юмор, Колычев.
– Спасибо вам, мальчики, – вдруг вырвалось у Наденьки.
– За что? – удивился Виктор.
– За то, что помогли мне избавиться от Пужэня! И вообще, за все, за все!
С этими словами она подскочила сначала к Киму и чмокнула его в щеку, потом поднялась на цыпочки и проделала то же самое с Мартом и, круто развернувшись, с необычайной грацией и ощутимыми флюидами женственности, торопливо застучала каблучками по пути к посадочному терминалу.
– Мерлин Монро, епта… А она ничего так, секси… – только и смог хмыкнуть Март, глядя ей вслед.
– Ты что-нибудь понимаешь? – недоуменно спросил Витька, когда предмет его страсти исчез за раздвижными дверями.
– Витя-Витя, – покачал головой его приятель. – Ну что тут непонятного? Девчонка она боевая, но при этом еще и умная. Выходить замуж за младшего сына одного из предводителей маньчжурского клана и сидеть взаперти в четырех стенах ей не улыбалось. Клетка – она клетка и есть, даже золотая. Ты на своей шкуре испытал… Вот и нашла двух лох… лосей, которые не побоялись связаться с Пужэнем и всей его родней.
– Но ее репутация?
– А что репутация? Помолвка расстроена, а это главное. И отец поспешил отправить непутевую дочь туда, где ее никто не знает.
– Тогда получается, она нас использовала? – широко распахнул раскосые глаза Ким.
– Аллилуйя! – усмехнулся Март. – Наконец-то дошло! Не просто использовала, а поимела с особым цинизмом. Нет, что ни говори, а все зло от баб, – убежденно резюмировал он. – Поэтому заклинаю тебя всеми буддистскими идолами, перестань быть влюбчивой вороной и займись лучше делом!
– Я не влюбчивый и не ворона. Просто очень впечатлительный. И еще не опытный. Не то что ты. И вообще, ты преувеличиваешь. Надя не такая, она…
– Кх-м… Горбатого могила исправит, – покачал головой Колычев. – Хорошо. Примем твою версию за основу. Тогда вот еще что, импрешинэбл нейчэ[15]. По поводу Айсиньгьоро. Чтобы иллюзий не было. По факту, из моего и твоего, то есть нашего общего бытового конфликта с маньчжурским княжичем, из банального и понятного соперничества в группе курсантов авиашколы за лидерство ситуация переросла в серьезный замес с перспективой массового кровопролития. Об этом и Зимин тебе толковал. Согласись, никому такого не было нужно. В итоге Пужэнь сам слил данные о том, где тебя держат. С его слов – по просьбе Нади. Но это неточно… Верить хитрому азиату мне и в голову не приходит… Но это такое… вторичное… Еще важнее другое. Я лично думаю, что прихватили тебя по случаю и без согласования с хозяевами. Видимо, старый приказ о твоем захвате и наказании не был отменен, увидели тебя, да еще и с невестой хозяина, взяли тепленьким. А дальше чего делать? Мочить тебя им команды не поступало. Отпустить – потеря лица для «золотых». Пат. Куда ни кинь, всюду клин. Ну и закрыли тебя в клетке с железом на лапах, в воспитательных целях. И стали ждать. Не знаю, был ли слив инфы о тебе через Пужэня организован его старшими, или он действовал полностью по своей инициативе, но факт остается. Наш налет и разборка с охраной вышли довольно мирными и, главное, бескровными, и уж точно не насмерть. В итоге и ты наказан, и маньчжуры лица не потеряли, и мы при своем. Даже с прибытком. Могло и по-другому обернуться. Кто знает… Но тут сослагательное наклонение ни к месту. Так что закрыли и забыли. Но бдительности не теряем, и за врагами, а они наши враги теперь, будем присматривать…
Ким слушал внимательно и ни разу не перебил Марта. Ни спорить, ни возражать ему он не стал, приняв все сказанное к сведению. Сейчас он больше всего хотел одного: никогда впредь больше не подводить самых близких ему людей. На душе у Витьки было очень горько.
– Ладно, братишка, садись, – открывая дверь «паккарда», сказал Колычев, – поехали уже к Зимину на разборки. Зуб даю, то, что было – только начало. Отсыплет нам горячих командир по самое не балуйся… И есть за что… Оба накосячили, только в путь…
Когда усталые друзья прикатили домой, в гостиной их снова ждал, куря сигарету, Зимин. Больше никого вокруг не было. Усиления и огневые точки убрали, разведбот ушел на базу. Одним словом, военное положение отменилось, и вокруг вновь воцарился мир. Но вот от самого Владимира Васильевича, как и предвидел Март, по-прежнему ощутимо веяло грозой. И без того расстроенный Витька внутренне сжался, понимая, что громы и молнии сейчас обрушатся на его повинную голову.
– Вот что, милостивые государи, идите-ка сюда и присядьте. Хотя, право ваше, разрешаю стоять. Наш недавний разговор не закончен. От рассуждений о политике и войне пора перейти к разбору конкретных действий. Само по себе, твои, Виктор, прогулки с чужой невестой – это огромный залет. Но то ладно. Мало ли какая дурь у тебя в голове не осела после взбалтывания. А вот то, что ты позволил кучке простецов-аборигенов так запросто повязать одаренного из команды рейдера «Буран», русского, наконец, это уже не залет, это позорище и укор мне, вашему опекуну и командиру. Так что смывать его придется потом и кровью. С этого момента вы на жестком контроле. Обо всех своих действиях и перемещениях докладывать заранее, без разрешения ничего не предпринимать. Ежедневно будете час заниматься с энергосферой и час – энергобоем. Март, ты за это отвечаешь. Учить его с полной самоотдачей, толком!
Я буду подключаться регулярно, проверять. И результаты нужны уже вчера. Так что без раскачки и болтовни. И еще, Виктор, пойдешь в ученики к Игнату Вахрамееву, пусть тебя натаскает толком… Мы с ним о том уже уговорились. Все ясно?
– Так точно, командир! – разом подскочили оба и прогорланили как на плацу перед строгим начальством.
– Свободны. Идите ужинать.
– Легко отделались, – шепнул другу Март, – можно сказать, прошли «на изи»[16].
Его превосходительство Василий Васильевич Зимин нагрянул к младшему брату ближе к вечеру, когда он со своими воспитанниками собирался ужинать. Кухарка, как и прочая немногочисленная прислуга, успела покинуть коттедж, но чай капитан всегда заваривал сам, а с остальным успешно справлялись ребята. Тем более все, что им было нужно – это подать приготовленные блюда да помыть посуду после трапезы. Можно было, конечно, оставить ее до утра, но грязь в этом доме не терпели ни в каком виде.
– Кто бы это мог быть? – удивленно поинтересовался Витька, водружавший на стол соусник, услышав, как совсем рядом затормозили несколько автомобилей.
– Надеюсь, не наши маньчжурские друзья, – вполголоса буркнул Март, но Зимин его все-таки услышал.
– Поверь, Золотому клану сейчас совершенно не до нас, – скривил губы в еле заметной усмешке Владимир Васильевич.
Сам хозяин дома не проявил по поводу гостей ни малейшего беспокойства, и через минуту Колычев со стыдом сообразил, в чем тут дело. Его наставник привычно скользнул в «сферу» и уже знал, кто направляется к ним.
– Володька, ты где? – вопросил кто-то сочным басом с порога, и через пару секунд в гостиную буквально ввалился самый настоящий генерал.
Седовласый, но еще крепкий мужчина с задорным взглядом из-под кустистых бровей был по-кавалерийски немного кривоног, но двигался при этом мягко и грациозно подобно хищному зверю, втянувшему до поры грозные когти в мягкие подушечки лап. Портрет дополнял обильно украшенный золотым шитьем мундир с эполетами и орденами, шаровары с желтыми лампасами, блестевшая лаком портупея с шашкой, эфес которой украшал муаровый темляк с кистью. Папахи, правда, не было, но ее с успехом заменяла фуражка с кокардой. Но, пожалуй, больше всего запомнились Марту роскошные и очень ухоженные, пусть и совершенно белые, «буденновские» усы.
– Здравствуй, Василий Васильевич, – радушно поприветствовал старшего брата капитан. – Благополучно ли добрался?
– А что мне сделается, – хохотнул тот, и они крепко обнялись.
Несмотря на значительную разницу в возрасте и роде занятий, братья Зимины были близки так, как это только может быть между людьми, имеющими одинаковые ценности и взгляды на мир.
– А это, значит, и есть сын Андрея? – остановил взгляд на Марте генерал.
– Так точно, ваше превосходительство! – браво отрапортовал вытянувшийся курсант, после чего зачем-то добавил: – Весьма рад знакомству.
– Видал? – с усмешкой посмотрел на младшего брата атаман. – Хоть картинку для устава с него малюй!
– Субординация – первое дело! – с непроницаемым видом ответил ему Зимин-младший.
– Да ну вас! – махнул рукой на это старый казак и снова повернулся к молодому человеку. – Иди, обнимемся, чай, не чужие!
– Сам виноват, – улыбнулся Владимир. – Вырядился в парадный мундир. Я сам при виде тебя едва по стойке смирно не стал.
– Тебе и положено, – незлобиво пробурчал старший брат, обнимая тем временем Марта. – А хлопчик еще молодой, успеет накозыряться всяким разным.
– А ты, стал быть, побратим Мартемьяна, – дошел черед до Кима.
– Да, то есть так точно, – растерялся не знавший, как себя вести, Витька.
– Еще один служака, – хмыкнул старый казак и протянул молодому человеку руку. – Будем знакомы.
– Виктор.
– Василь Василич меня зовут. Меж своими можно и дядя Вася.
– А ты, в самом деле, почему при параде? – поинтересовался Зимин-младший, выставляя на стол прибор для брата.
– Так это ты у нас птица вольная. А я с самого утра как савраска бегаю, то к наместнику, то в штаб, то еще к какому черту, и перед всеми надо гоголем пройтись, иначе за генерала никто не признает. Подумают, что швейцар, благо их у вас тут до хрена, и все в золотом шитье, как придворные!
– Где остановился?
– А пес его знает, как эту гостиницу называют! Ты мне голову дурным не забивай. У меня для такого случая адъютант есть! Артюхов, ты где, чтоб тебя?!
На зов наказного атамана появился молодой казачий офицер с аксельбантом на кителе, а за ним еще денщик, и оба были нагружены какими-то свертками и баулами.
– Куда ставить-то? – смущенно спросил Артюхов.
– А что это?
– Известное дело, что, – пробурчал генерал. – Гостинцы от родни. Балык, окорок медвежий, мед и еще какая-то хреновина, я не заглядывал.
– Да зачем же это?
– А что ты у меня спрашиваешь? Спроси у родителей, если появиться все-таки надумаешь. Матушка узнала, куда я еду, так чуть с ума не сошла. Целый день у печи стояла – шаньги пекла!
– Шаньги?
– Ну, ты на них больно-то рот не разевай, дорога была длинная, мои казачки поснедали, а вот все остальное привез честь по чести.
– Право же, не стоило…
– Да ты на стол накрывать думаешь али нет? Если помнишь, у меня все по-казачьи заведено. Где я сел, там и для станичников место найдется!
– Конечно-конечно, зови своих архаровцев, – усмехнулся приватир, после чего обернулся к воспитанникам. – Ребята, тащите стулья, посуду и все, что найдете съедобного и горючего. Сейчас тут станет тесно.
Генерал и впрямь усадил с собой за стол не только адъютанта с ординарцами, но и водителя с конвойными, благо те тоже были забайкальцы. К счастью, в кладовых и погребе капитана нашлось, что выпить и закусить гостям, так что посидели неплохо. Немного даже попели протяжные казачьи песни, после чего его превосходительство, будто спохватившись, скомандовал:
– Чего расселись? Ну-ка всем спать! Завтра дел много.
Утро началось как обычно, разве что завтрак приготовил денщик генерала – разбитной забайкалец Ефимка. Впрочем, вкусы у его превосходительства были довольно плебейские, а потому главным и единственным блюдом оказалась яичница с домашней колбасой.
Однако молодым людям было не до кулинарных изысков, и они, быстро похватав угощение, запили его по-сибирски крепчайшим чаем и умотали на занятия. Точнее, Витьке предстояли занятия, а вот Марту – сдача практических экзаменов. Обучение в летной школе подходило к своему логическому концу. Более того, на всех итоговых аттестациях помимо штатных преподавателей постоянно присутствовали представители Третьего флота, внимательно приглядывающиеся к будущим пилотам.
Зимин-старший тоже не стал задерживаться и умотал в штаб решать какие-то свои проблемы. О его младшем брате и говорить нечего. Ремонт «Бурана» почти завершен, предстояли ходовые испытания, которые капитан никак не мог пропустить.
После занятий Ким скрепя сердце направлялся в учебный центр, где под руководством дядьки Игната занимался рукопашным боем и стрельбой. Иногда к нему присоединялся Колычев, но гораздо чаще бедолаге приходилось отдуваться самому.
– Мне Мартемьяна учить – только портить, – объяснил ему Вахрамеев. – У него дар такой, что особый наставник нужен. А вот из тебя, любезный, я человека сделаю!
– Я тоже стал одаренным, – насупился тяжело дышащий Виктор.
– В эту вашу «сферу» войти сможешь?
– Пока нет.
– Тогда бери винтовку и учись. Прямым коли…
Успешно сдав пилотаж, Март оседлал верный байк и рванул на другой конец огромного аэродрома, где были сосредоточены ремонтные эллинги и мастерские.
Возле одного из таких ангаров сейчас притаился перед ходовыми испытаниями красавец «Буран». Вокруг него еще кое-где суетились техники и мастеровые, заканчивавшие устранение мелких неполадок, выявившихся во время предварительных испытаний, по традиции, оставшейся с морского флота, именовавшихся «швартовыми». Но в целом тяжелый труд подошел к концу, и, если во время ходовых испытаний ничего не случится, изрядно обновленный и похорошевший рейдер вернется в строй.
Но, надо сказать, что помимо вполне естественного желания полюбоваться кораблем, прикоснуться к его обшивке, пройтись по палубам и заглянуть в рубку, где он очень скоро займет законное место пилота, имелась у Марта и еще одна задумка.
Правда, для ее выполнения было желательно попасть под максимально благодушное настроение капитана. А что для летчика может быть лучшим моментом, чем первый за долгое время полет на родном корабле?
– Здравия желаю, командир! Курсант Колычев для прохождения службы прибыл. Экзамен сдан на отлично, – подойдя почти уставным шагом к порогу капитанского салона и ловко козырнув, доложил он.
Зимин сидел за столом и листал какие-то документы.
– Поздравляю. Очень вовремя. Когда выдача диплома пилота?
– Послезавтра.
– Отлично, – не проявил особого энтузиазма занятый своими мыслями Зимин.
– Разрешите обратиться? – находясь на борту корвета, Март с самого начала избрал для себя сугубо официальную манеру общения. Как говорится, «дружба дружбой, а служба службой».
– Валяй.
– Как прошли предварительные испытания?
– В целом нормально, – немного оживился рейдер. – Все новое и модернизированное оборудование отработало штатно. Судя по показаниям приборов, максимальная мощность возросла примерно на десять процентов. Так что можно ожидать небольшого прироста скорости.
– Замечательная новость! А на много?
– Об этом говорить пока рано, но узла на три-четыре надеяться можно. Впрочем, – спохватился немного суеверный как все пилоты и моряки капитан, – давай подождем испытаний на мерной линии.
– Конечно, – поспешно согласился Март. – Тем не менее нас можно поздравить.
– Да уж, – вздохнул приватир. – Дело, конечно, сделали большое, но, слава богу, закончили. Если на испытаниях, тьфу-тьфу-тьфу, ничего не произойдет, на третий день буду планировать первый рейс. Заказов и от флота, и от частников хватает. Пора хоть немного подзаработать. Все резервы этот ремонт съел. Остались мы во фраке да с голым задом-с… Да ты заходи. Чего в дверях застрял, присаживайся.
С этими словами наставник сдвинул в сторону кипу бумаг и освободил подопечному место.
– А что это? – проявил заинтересованность курсант.
– Да так. Чертежи и спецификации нового оборудования. Не все, конечно, получилось, что задумывали, но лимиты-с… Смотри-смотри, тебе будет небезынтересно.
Они уже не первый раз обсуждали разные аспекты модернизации и ремонта корвета за последние недели, и Колычев всякий раз удивлял наставника точными и не по годам грамотными суждениями, подчас давая очень толковые советы. Что и неудивительно, учитывая познания попаданца и тот факт, что он старался быть в курсе всех новейших разработок в авиастроении и связанных с ним отраслях.
Вдумчиво просмотрев бумаги, Март, словно продолжая давно начатую дискуссию, принялся последовательно излагать свои аргументы, с прицелом на то, чтобы, наконец, озвучить давно обдуманное и внутренне принятое решение, которое, как он предполагал, могло встретить сопротивление со стороны Зимина.
– Я убежден, что чувствительные РЛС, новые ракетные шахты и бомбовые гидравлические аппараты – это совершенно необходимые средства для усиления корабля. Артиллерия свое постепенно отживает. Управляемых снарядов еще не придумали, а без этого толку в воздушном бою от пушек немного. Так что я уверен, что их место постепенно займут ракеты, способные нести значительное количество взрывчатки и развивать большую скорость. Особенно если удастся управлять ими с помощью радаров.
– Звучит немного фантастически, – пожал плечами капитан.
– А разве не с ракетной атаки началось недавнее нападение японцев? Разве не удалось им нанести тяжелые повреждения нашему флагману и еще нескольким фрегатам?
– Сильно вряд ли они управляли своими воздушными торпедами с помощью радаров.
– Верно. Но это не значит, что подобное невозможно!
– Пожалуй. Но чего ты хочешь добиться?
– Владимир Васильевич. Представьте, пожалуйста, себе корабль, который может атаковать противника в условиях плохой видимости или ночью. Он неприятеля видит, а тот его нет. И в таком случае вырисовывается очень интересная схема ночного эскадренного миноносца-разрушителя-дестроера в составе группы, – дал он английскую кальку, – или одиночного охотника!
– Чудесная перспектива. Но ты не забыл, что мы частные рейдеры, а не военные? И основная наша задача все же доставка грузов. Хотя и нередко сопряженная с определенными опасностями. Ей-богу, существуй подобное вооружение в реальности, я бы первый оснастил им свой корабль. Но не в ущерб, разумеется, его основной функции.
– Это оборудование не займет много места. А если не заниматься им сейчас, можно отстать навсегда!
– С этим не поспоришь, Мартемьян. Древние давно сказали: Non progredi est regredi, то есть не идти вперёд – значит идти назад. Виды на будущее тобой рисуются просто роскошные. Но повторюсь, ни времени, ни свободных средств сейчас нет. Быть может, тебе обратиться с соответствующим предложением в Технический комитет флота? У меня есть там пара знакомых…
– Я уже думал об этом, – поморщился Март. – Но пока они рассмотрят заявку, пока на проверку идеи выделят фонды. Пока сделают образец и как следует его испытают, пройдет целая вечность. К тому же, если предложить флоту не голую идею, а реально работающий образец, это ведь будет стоить совсем других денег, не так ли?
– Вот это речь не мальчика, но мужа! – одобрительно воскликнул Зимин, но тут же поморщился. – Но чтобы воплотить твой проект в жизнь, нужны деньги, которых теперь нет. Так что это еще один аргумент в пользу завершения ремонта и выхода на линию.
– Если вы не против, Владимир Васильевич, – решился Колычев. – Я бы вложился в модернизацию «Бурана».
– Ты что, в лотерею выиграл?
– Не совсем. Просто пенсия за все годы вчера упала на счет. Приятно-округлая, как оказалось, сумма. Кроме того, я хочу продать все свои активы: акции и доходные дома. Я понимаю, что сейчас это уже не поможет, но мы подготовим технические требования, потом сделаем заказ, оплатим его и через пару месяцев получим новое оснащение. Установим, и будет у «Бурана» серьезное преимущество над любым противником.
– Вот оно что, – хмыкнул Зимин. – Хочешь войти в долю?
– Почему бы и нет?
– Эх, Мартемьян-Мартемьян, сколько раз за эти годы я испытывал соблазн хотя бы часть, хотя бы на время взять с доверенного счета, куда собирались доходы от твоего наследства? Но Господь не попустил. И ты предлагаешь мне теперь оскоромиться? Нет, не обижайся, но это совершенно исключено. Эти капиталы – твои и только твои. Рейдерство очень опасное ремесло. Сегодня ты на коне, а завтра разорен. Страховать нас не спешат, а если и берутся, то за риски начисляют совершенно людоедские комиссии. Вот уж кто истый пират и грабитель с большой дороги! Ты и сам помнишь недавние события – страховое покрытие едва обеспечило нам простой ремонт, а двигатели мы смогли получить только за счет «доброты» адмирала Макарова. Так что пусть лучше твои активы пока останутся при тебе. Не спеши. Успеешь.
– Воля ваша, Владимир Васильевич, – уступил Март, поняв, что дальнейшие препирательства бесполезны и последнее слово Зиминым сказано.
Колычев бросил взгляд на старую фотографию, на которой рядом стояли две молодые пары – его родители и Зимин с женой – вместе на палубе воздушного фрегата. Все счастливо и радостно улыбались и уверенно смотрели в будущее. Внезапно Марту пришла в голову мысль, и прежде чем ее хорошенько обдумать, он спросил у своего опекуна:
– Владимир Васильевич, а почему вы вновь не женитесь?
Отставной кавторанг помолчал некоторое время. Перехватив взгляд подопечного, он сделал быстрые выводы и с большой искренностью ответил:
– Не от большой и неразделенной любви, как ты верно подумал. Татьяна Александровна мне давно безразлична. А теперь что ж… Раз обжегшись, на воду дуешь. И верно, не нашлась та самая, с которой точно будешь всегда рядом. Да и жизнь у меня, Марик, последние восемь лет кочевая. Здесь, в Дальнем, я иногда по году не появляюсь. А что это за семья, где муж вечно в отлучках?
– Да, армии солдаты нужны. В армии без солдат абсурд и коррупция, – к месту процитировал классику из «ДМБ» Март.
– Как ты сказал? – расхохотался Зимин. – Вот завернул! Молодец. Все верно. Семья без мужа – повод для измен и уныния. Вот так.
– Понял. Но я ведь тоже буду пилотом и рейдером, выходит, и мне женой обзаводиться не с руки…
– Что, недавний намек генерала про «это, что ли, жених нашей Шурки?» покоя не дает? – хитро усмехнулся опекун. – Не беспокойся, силком под венец никто тащить не станет. Да и Александра – девица очень самостоятельная и даже эмансипэ. Сама не захочет – никто не заставит. Так что тут все будем полюбовно решать.
Март посмотрел на часы. Приближалось время занятий по медицине.
– Владимир Васильевич, мне пора. Разрешите идти?
– Иди уже, курсант… – усмехнувшись, махнул рукой Зимин.
Не один только Витька пахал от зари до зари. Колычеву тоже пришлось впрячься и забыть о недавней веселой жизни. Но поскольку ему был предоставлен выбор, какие именно способности развивать, он, кроме занятий по артефакторике, то есть изучению энергоструктур, неожиданно выбрал еще и медицину. Трудно сказать, что подтолкнуло его к этому решению, история спасения боцмана Горыни или нечто другое, но после недолгих поисков он подыскал себе подходящего наставника.
Собственно говоря, искать особо и не пришлось. Сначала Колычев обратился к Малышеву, но Андрон Николаевич сказался занятым и переадресовал настырного неофита к своему молодому коллеге, лишь недавно выпущенному из ординатуры и отбывающему на Дальнем Востоке ценз.
Звали того Павлом Крыловым, и, как позже выяснилось, тот оказался весьма одаренным целителем. Говорили, что в Петербурге он был ассистентом у самого профессора Преображенского – столичного светила магомедицины, сделавшего немало открытий в вопросах регенерации и омоложения тканей человека. Правда, было не очень ясно, за что такого перспективного кадра «законопатили» на самую дальнюю окраину империи, но Марта этот вопрос не интересовал.
Павел поначалу отнесся к просьбе странного курсанта немного скептически, но, будучи человеком от природы добросовестным, прежде чем окончательно отказать, провел некоторые исследования, и… внезапно загорелся.
– Это феноменально! – взволнованно воскликнул он, просканировав «сферу» Колычева. – Кто бы рассказал, ни за что бы не поверил!
– Доктор, я буду жить? – не скрывая иронии, поинтересовался новый знакомый.
– Шутить изволите? – укоризненно посмотрел на него Крылов. – А между тем ваш случай по-настоящему уникальный! Просто невероятное сочетание способностей, а к ним вдобавок практически неисчерпаемый резерв. Скажите, вы легко входите в «сферу»?
– По-разному бывает, – скромно ответил Март, немедля продемонстрировав ему свои возможности.
– Господи, – почти простонал эскулап. – Дал же талант тому, кто не в состоянии оценить дар твой!
– Да полно вам, док! – даже немного смутился молодой человек.
– Вам, Мартемьян Андреевич, положительно нельзя прозябать в этой дыре! Немедленно, слышите меня, немедленно надо отправляться в Петербург или хотя бы в Москву, хотя там одни коновалы. Нет, решено, только в Питер. Профессор Преображенский, как только увидит вас, будет в совершеннейшем восторге! Ручаюсь вам за это!
– Это не тот Преображенский, который научил собаку разговаривать? – осторожно пошутил Колычев.
– Что, и сюда дошла эта гнусная сплетня? – пошел пятнами служитель Асклепия. – На самом деле все было совсем не так и вообще…