Мой слабый ум с трудом может понять, что говорит мне Оскар.
Астероиды.
Невозможно. Мы их уничтожили. И они были на расстоянии нескольких месяцев от Земли.
Кажется, он понимает мое замешательство.
– Сэр, есть другая группа астероидов. Меньше, но в большем количестве. Они как-то спрятались от наших датчиков.
Я уже проснулся. Туман в моей голове рассеивается, как облако, которое уносит сильный ветер.
– Сколько их?
– Семь сотен…
– Где они сейчас?
– Внешнее кольцо дронов «Центуриона» просто заметило их. Ведущий объект находится на расстоянии чуть более четырехсот тысяч миль от Земли…
Я хватаю Оскара за плечи.
– Делай, как я говорю, и больше ничего не делай, ты понимаешь меня, Оскар?
– Да, сэр.
– Отведи Элли в бункер. Спустись к Цитадели и подожди меня там. Защищай ее любой ценой. Иди. Не останавливайся ни перед кем или чем-либо.
Не говоря ни слова, Оскар поворачивается и выбегает из спальни. Через долю секунды я слышу, как распахивается дверь детской, ручка бьется о твердую пластиковую стену. В ночи раздается плач Элли.
Эмма вылезает из кровати и спешит в ванную, где, подняв крышку унитаза, опорожняет содержимое своего желудка. По правде говоря, я хочу сделать то же самое. Все происходящее может стать концом человеческого рода. Мы должны добраться до бункера, а на счету каждая секунда.
Я открываю ящик комода и бросаю в нее рубашку с длинным рукавом и спортивные штаны.
– Бункер. Прямо сейчас, Эмма. Пожалуйста. Нам нужно идти.
Она закрывает глаза, сглатывая, как будто борясь за контроль над животом.
– Эмма!
Она задыхается, когда рвота возвращается. Когда она останавливается, она наклоняет голову, пытаясь отдышаться.
Я врываюсь в ванную, беру одежду, одной рукой подхватываю ее ноги, другой обнимаю за спину, поднимаю ее и выхожу из ванной.
– Что ты делаешь…
– Спасаю твою жизнь.
Ее глаза все еще закрыты, дрожа, она наклоняется вперед. Рвота брызгает на мою рубашку, но я и глазом не веду. Просто иду к выходу из дома.
Теплый ночной воздух словно пробуждает Эмму. Она обнимает меня и сглатывает, делая глубокий вдох.
Я чувствовал себя так однажды раньше: когда вытащил ее из обломков МКС. Тогда она была слабой и больной, с запущенной декомпрессионной болезнью. Но сейчас речь идет не только о нашей жизни.
– Элли… – задыхается она.
– На пути к бункеру.
Я открываю дверь автомобиля и кладу Эмму и одежду на заднее сиденье. На сиденье водителя я нажимаю кнопку, чтобы активировать автомобиль, и кричу:
– Аварийное отключение. Включить ручное управление.
Машина издает звуковой сигнал, и я снова выкрикиваю:
– Отключите ограничения безопасности, код авторизации Синклера семь – четыре – альфа – девять.
Следующий гудок автомобиля заглушается вращающимися в песке шинами, когда машина срывается с места и уносится от дома. Сила бросает Эмму на заднее сиденье. Она снова закрывает глаза и наклоняется вперед, опустив голову между колен.
– Джеймс, – слова резко вырываются у нее изо рта.
Я приказываю своему телефону позвонить Фаулеру, и он отвечает при первом же звонке.
– Джеймс…
– Могут ли орбитальные беспилотники защитить нас?
– Они получают цели, но сотни астероидов все еще собираются прорваться.
У меня пересыхает во рту. Сотни астероидов собираются нанести удар по Земле. Большие астероиды были просто диверсией. «Сборщик» как-то спрятал меньшие астероиды от наших датчиков. Мы были так сосредоточены на большей угрозе, что просто… пропустили ее.
Я пропустил его. И я это знал. Я должен был…
– Джеймс, ты должен добраться до бункера.
– Мы в пути.
– Позвони своей команде. И Джеймс?
– Да?
– Это не твоя вина. Сосредоточься на безопасности. Мы во всем разберемся после.
Фаулер отключается, и я понимаю, что Эмма что-то говорит, все еще зажав голову между колен.
– Мэдисон…
– Что?
– Позвони Мэдисон. Пожалуйста.
– Ладно.
Я приказываю своему телефону позвонить ей, когда я еду, как сумасшедший, под сотню миль в час по многолюдным песчаным улочкам лагеря, позади которых взвиваются столбы коричневой пыли. Фары автомобиля и луна освещают наш путь.
– Мэдисон, – кричу я, когда она отвечает. – Доберитесь до бункера. Прямо сейчас. Ничего не бери…
– Что…
– Я серьезно. Доберитесь до бункера. Скоро произойдет астероидный удар. Вы мертвы, если не доберетесь до бункера. Возьми Дэвида и детей и бегите. Беги сейчас, Мэдисон.
Я вешаю трубку и приказываю телефону позвонить Алексу. Звуковой сигнал проходит раз, два, затем в третий раз и отправляется на голосовую почту.
На заднем плане я вижу, как Эмма садится. Она белая, как простыня, и дрожит.
– Отравилась?
Она закрывает глаза и сглатывает.
– Это была не еда.
– Вирус?
– Я в порядке.
Она начинает натягивать толстовку. На улице тепло, но в бункере, вероятно, будет холодно.
Я даю команду телефону набрать номер Эбби. Может быть, Алекс выключил свой.
Когда телефон подает звуковой сигнал, автомобиль проезжает последние здания на периферии лагеря № 7 и устремляется в бескрайние просторы открытой пустыни. Бункер в трех милях. Я нажимаю на акселератор до максимума. Шум ветра усиливается, вдавливаясь в машину, как ураган.
Я ругаюсь и с размаху ударяю рукой по рулю, слыша, что на номере Эбби тоже включается голосовая почта.
– Эбби, если получишь сообщение, выйди из лагеря и направляйся в бункер. Сейчас же. Астероиды скоро упадут. Бункер – твой единственный шанс на выживание. Торопись.
В зеркале заднего вида мои глаза встречаются с глазами Эммы. Сейчас она выглядит более сдержанной.
– Спасибо, что позвонил Мэдисон.
– Конечно.
– Не можешь дозвониться до Алекса?
– Ни до него, ни до Эбби. Возможно, они выключили свои телефоны.
На краткий миг мне приходит в голову мысль вернуться к их дому и стучать в двери и окна. Оскар сказал, что астероиды были в четырехстах тысячах миль от Земли? Но как быстро они движутся? И где они упадут? Я всегда предполагал, что «сборщик», которого мы победили на Церере, смог отправить данные обратно в Сеть. Эти данные включали бы расположение лагеря № 7 и бункера. Я предполагаю, что один или несколько астероидов поразят лагерь напрямую и что лагерь № 7 будет одной из первых пораженных целей.
Сколько у меня времени?
Как бы я ни хотел, я не могу вернуться. Теперь я отец. Я должен быть там ради Элли. Даже если мы переживем падение астероида, у нас останутся небольшие шансы выжить после.
Я звоню остальным членам моей команды. Около половины из них отвечает. Остальным я оставляю сообщения на автоответчик. Секунду спустя мой телефон издает сигнал тревоги. Они активировали систему экстренного оповещения, инструктируя всех о том, как попасть в бункер.
Впереди над горизонтом виднеются огни комплекса. Когда мы подъезжаем к гигантскому складу, я с силой нажимаю на тормоза. Автокар заносит, и Эмма прижимается к спинкам передних сидений.
– Идем, – кричу я, выскакивая из машины, обнимаю Эмму и помогаю бежать. Наши шаги эхом разносятся по бетонному полу склада. Ее костная масса так и не восстановилась после времени, проведенного в космосе, и Эмма прихрамывает. Я ненавижу это делать, но должен ее подталкивать. Каждая секунда имеет значение.
Свободной рукой я держу телефон и отдаю голосовую команду набрать номер Алекса.
– Давай, давай, – бормочу я. – Давай…
Голосовая почта.
Снова.
Конечно, они услышали тревогу. Они живут вниз по улице в двух домах от нас. Я должен был идти и стучать им в дверь. Но тогда я не знал, что он не ответит на звонок.
У входа в бункер группа солдат Атлантического Союза, в полном боевом снаряжении, с винтовками наготове. Двое выходят из группы и направляются к нам. Высокий солдат с погонами полковника кивает мне.
– Доктор Синклер?
– Да.
Он указывает на сержанта рядом с ним.
– Он отвезет вас в Цитадель.
Я смотрю на его лычку с именем.
– Спасибо, полковник Эрлс. Вы ответственный?
– Да, сэр. Командование решило остаться в ЦЕНТКОМе, чтобы руководить операциями по эвакуации и обороне.
Эрлс кричит солдату, стоящему у двери с табличкой:
– Проверь их в списке, Додсон.
Список. В этот момент я понимаю, что эвакуация – это не просто спасти как можно больше жизней. Вопрос в том, кто выживет. Так вот что делают войска у входа – они привратники. И на то есть веская причина: Цитадель не сможет вместить все население лагеря № 7. Это абсолютно точно. Реальный вопрос в том, как долго мы можем оставаться там. Бункер рассчитан лишь на определенное количество еды, и эта пища может поддерживать не такое уж большое количество людей в течение долгого времени. Это переменные в данном уравнении.
Кто-то в командовании Атлантического Союза должен был учитывать эти переменные, когда они составляли список. Перед ними стояла невозможная задача определить, кто жизненно важен для выживания нашего вида. Если вы спросите меня, что самое ценное, что у нас отняла Сеть, я бы не сказал, что это миллиарды потерянных жизней, миллиарды акров земли или наши дома. Я бы сказал, что это маленькие кусочки человечества, которые она оторвала на своем пути. Как, например, в этот момент, когда мы должны выбирать, какие невинные люди должны умереть, чтобы остальные смогли выжить.
В этот момент у меня есть эгоистичная мысль, за которую мне стыдно, но я знаю, что должен действовать.
Я кладу руку на спину Эммы и подталкиваю ее к двери в лифт.
– Иди вперед. Я следом.
– Что ты собираешься делать?
– Попробую еще дозвониться до Алекса.
Эмма кусает губу.
– Список…
Она думает так же, как и я. Я поворачиваюсь к солдату, Додсону, на которого кричал полковник. Я не вижу его звания, поэтому вынужден обратиться проще:
– Мистер Додсон?
Он поднимает взгляд, явно пораженный.
– В списке есть Мэдисон Томпсон и ее семья?
Он что-то проверяет в планшете.
– Да, сэр. Вся семья ответственного персонала находится в списке, сэр, – добавляет сержант.
Я чувствую смесь облегчения и вины. Я могу сказать, что Эмма чувствует то же самое.
Я киваю в сторону входа в бункер.
– Торопись. Я сейчас тоже спущусь вниз.
– Ты обещаешь?
– Обещаю. Элли ждет нас. Она, наверное, напугана.
Когда Эмма уходит, я снова набираю Алекса.
Стоит мне услышать, как у него на номере снова включается голосовая почта, у меня возникает только одна мысль: бежать к электромобилю и возвращаться в город. Однажды я уже потерял своего брата из-за своей ошибки. Я не могу потерять его снова.