– Эрн, тут что-то огромное летает над островом! – начала Магрит, прячась под кроной ближайшего дерева, – вы где? Надо уходить!
– Пора собирать манатки и валить обратно в Мимур, пока мы не стали его ужином! – взмолился перепуганный до смерти Уильям.
– Что, поджилки затряслись? Воинами еще называетесь! Это моя невеста и ее зверь. Правда, впечатляюще?! – с нескрываемой гордостью заявил Эранора. Удивление и шок, которые отразились на лицах Магрит и Уила, Эрн кажется, запомнит на всю жизнь.
– Потом расскажу. Возвращайтесь в лагерь, берите вещи и идите на восточный берег острова. Там остановимся, я следом за вами, – после этого Эранор стер кровь с зеркала и убрал его в сумку. Настроение у него явно поднялось, даже с учетом того, что в нем осталось не так много магии, как хотелось, и голова болела так, будто по ней кувалдой ударили.
Он представил картину, как Грейс верхом на виверне, садится во внешнем дворе Каменного гиганта, на глазах всего двора Фирнена. Предстает перед родителями, которые не увидели в ней такой огромный потенциал, и перед Эсфеей, которая нелестно отзывалась о ней. Представил лицо Тесы, которая никогда не думала делать из средней сестры кумира, и наконец, лицо Элеманха, пораженного больше других во сто крат. А потом Грейс вернется в Эритрею, и ни никто больше не посмеет сказать ей и слова поперек.
Когда они познакомились, Грейс увидела в Эраноре силу, которая поможет ей восстановить страну после войны. Но она обманулась, ведь только что обрела мощь, превосходящую ту, на которую уповала в разы. И горе тому, кто посмеет пойти против этой силы.
Эранор посмотрел наверх и ужаснулся от количества ступеней, которые ему предстоит пройти. Путь не близкий, но делать было нечего, поэтому он собрался с силами и быстро пошел наверх.
***
Связь Грейс и Вирала крепла час от часу. Принцесса чувствовала это, деля ощущения и эмоции с виверной. Одиночество, тепло дружбы и близости с человеком, ни кем иным, как её прадедом. Снова одиночество…Если у Хауфо было много людей, имена которых она перечислила, то Вирал был один слишком часто и очень долго.
Нет, конечно, были и другие, древние люди, но имен их куда меньше, чем у старшей сестры. Всего три. Должно быть, понимание того, что век людской очень короток, не давало Виралу сближаться с этими хрупкими созданиями, не давало связываться. Это и трусость, и мудрость одновременно. Весьма своеобразная, правда, ведь никто не причинит тебя боли, если ты сам не позволишь кому-то быть рядом. Тхида бы лишь посмеялась, но Грейс виделся в этом смысл, божественный зверь мудрости оказался слишком чувствительным и ранимым. Поэтому Эранору вдвойне не о чем волноваться – Грэйс для Вирала теперь самое дорогое на этом покинутом богами свете.
Вид огромной виверны, прилегшей на теплом песочке восточного побережья острова, сложившей крылья, опустившей голову, отпугнул бы кого угодно, но Эранор предусмотрительно уже предупредил Магрит и Уила, что это божественный зверь Грэйс. Но даже так впечатление было весьма ярким и неизгладимым. Заслышав шелест шагов, Вирал поднял голову и прищурил свои янтарные глаза, принцесса вышла вперед, приветствуя друзей и предвосхищая их вопросы.
– Прошу, познакомьтесь с Виралом, моим… моим божественным зверем, – споткнувшись и неловко улыбнувшись, сказала Грейс, – Вирал, это Уильям Наббо и леди Магрит Крох. Я говорила тебе о них ранее.
Виверна благосклонно двинула головой, приветствуя новых «человеков», а после сделала скучающий вид, исподтишка наблюдая за всеми перемещениями разбивающих лагерь, но, никак не встревая в процесс и даже ничего не комментируя в усталое сознание принцессы.
Впечатлений и нагрузки Грейс сегодня, и правда, хватило. Она помогла Уилу собрать сухие ветки для растопки, а после, когда расстелили мешки, легла на один без разрешения, потому что ноги уже подкашивались, с трудом борясь со сном под разговор Магрит и Уила и том, как они провели этот день.
На удивление, из пещеры Эранор поднялся достаточно быстро. Там он снова вышел на связь, но на этот раз только с Уильям, чтобы попросить его ничего не готовить до его возвращения, иначе мясо оленя, которое он так бережно морозил, будет безнадежно испорчено. В общем, угрозу Уил понял, и в лагере они разместили только спальные мешки, да костер развели.
После повторного обращения принца к своему оруженосцу с просьбой не приступать без него к готовке, Грейс, ощутив онемение в теле, которое стало, будто ватным, уткнулась лицом в мешок и засопела под успокаивающий треск наконец-то побежденного оруженосцем костра, оставляя людей наедине с божественным зверем. А Виралу были интересны люди, так же как его старшей сестре. Так же, как и любому божественному зверю.
– Ну что, может, в картишки перекинемся? – предложила Магрит дрожащему Уилу.
***
На улице окончательно стемнело, Эрн смотрел на черно-белый мир, когда забирал вещи из-под магического защитного купола. Забрав их, так же найдя свой плащ, принц вышел к лагерю. Он явно никуда не торопился, да и дорогу решил скоротать, совмещая приятное с полезным.
– «Ты готова дать мне ответ, Эрия?» – на этот раз нить найти было еще сложнее, чем вчера. За эти дни расстояние, которое их разделяет, растет в геометрической прогрессии. Чем дальше, тем дольше искать нить, сложнее ее удержать. Эрия бы ни за что не нашла бы нить Эранора, если бы он самолично не приносил ее ей. Разница во времени у них теперь была где-то семь-восемь часов, так что, в Эритрее сейчас, наверное, раннее утро. Удалось ли ему разбудить девушку?
Эранор звал Эрию, но она не отзывалась. Как ни странно. В темноте, бредя с золотистой нитью в руках, принц Фирнена постепенно вышел к свету. Он и понять не успел, как волшебная нить пропала, а его одежда сменилась на другую, до боли знакомую. Вокруг обрисовывались, выплывая из пустоты, каменные стены, вышитые гобелены, улыбающиеся лица, столы, ломящиеся от яств. Это же тронный зал Аспера! В центре зала пустой трон и никаких признаков королевской семьи Хокк или Карсейна де Ласса. Это подозрительно, но вдруг из-за спины раздался знакомый голос:
– Рада видеть вас, принц Эранор! Сегодня мой дебют при королевском дворе. Не откажите в танце?
Кажется, это все уже было! А, нет, не кажется – это очно день злополучного бала в Аспере. Эранор попал в сон Эрии, из которого её сознание исключило все неугодное. Сама Эрия не понимала, что в её сне настоящий принц и вела себя непринужденно. До чего забавно – спали обе принцессы, но каждая видела своё. Очевидно, что желанное.
– М? Не заставляйте меня ждать! – разум без защиты все равно, что печь без заслонки. Угольки разлетаются во все стороны и, как принц Эранор мог посетить сон Эрии без её согласия, так и сон Грейс мог посетить Вирал. Правда, виверна делать этого не стала, не желая встречаться с тенью принца более того, чем требовала реальность.
Эранор бывал в чужих снах, но ни разу это не было его инициативой. Хауфо насильно забирала его сознание в собственные сновидения, чтобы избавить от кошмаров, которые мучили юного принца лет с тринадцати. В ее снах тоже была война, но она не рвала душу так, как это делали собственные сны Эранора.
Как только принц достиг совершеннолетия, то запретил кошке его спасать. Тогда Эранор сильно изменился, подрос и возмужал, и он понял, что не вправе искать спасения в чужих снах, когда необходимо привыкать к своим собственным. Путь это и кошмары, Эрн к ним привык и каждый раз, закрывая глаза, знал, что его ожидает. Однако отдыха такой сон не приносит.
С восемнадцати лет Эранор ни разу не бывал в чужих снах, поэтому не сразу понял, как оказался в тронном зале Эритреи. Он немного удивленно оглядел Эрию, когда обернулся на голос и поднял руки, чтобы взглянуть на свои ладони в перчатках. Он ведь их тогда не снимал, отказавшись касаться кого-то кроме Грейс голыми руками во время танца.
Если бы принц Эранор Фирнен бывал в чужих снах чаще, особенно во снах своих врагов или, хотя бы, просто посторонних людей, то понимал бы, что чужое сознание может таить множество опасностей. Это все равно, что ступить на вражескую территорию, переговоры на которой он сразу же отринул. Однако сейчас, даже того не подозревая, он находился в большой опасности.
Правда, этого не осознавала и спящая Эрия. Её дремлющий разум, подкрепленный природной магией, воссоздал точную копию тронного зала Аспера в ту роковую ночь. Даже наряды на ней и Эраноре были точны до мелочей. Правда, нигде не ощущалось присутствие Хауфо. Феникс не таился нигде на жердочке, не взирал на людей с возвышенности, ниоткуда не доносился шелест его крыла. Впрочем, и тогда божественный зверь явил себя лишь в критический момент и по зову своего человека.
«Какая довольная. Ну и что мне с тобой делать?» – подумал Эранор и поднял холодный взгляд на Эрию, вновь оглядел ее. Если подумать, девушка она очень красивая. Ее глаза, которые так напоминали глаза Бишы, будоражили, но не более. Ничего кроме привлекательной внешности для Эранора в ней не было. Это как сказать про цветок, что он красивый. Сухая констатация факта.
Выдохнув, Эрн протянул Эрии руку, и, дождавшись, когда она примет ее, притянул к себе, чтобы вывести в центр тронного зала.
Очаровательно улыбающаяся принцесса прильнула к Эранору, чуть привстала на цыпочки, едва ли не клюнув его в подбородок носом. От нее приятно пахло цветами. Пальчики без каких-либо перчаток перебирали в ладони принца, точно лапки огромного белого паука, скрежеща о черную кожу перчаток Эранора. Она взволнована. Едва ли принц обратил на это внимание тогда, во время реального танца.
«Смотри на меня» – читалось подвыражению её миленького личика.
Пока что принц молчал, оценивал ситуацию, решал, как действовать дальше. Забавно: он никогда не думал, что попадет в такую ситуацию, и теперь выбирал, воспользоваться и подыграть или…Эранор расположил левую ладонь на тонкой талии девушки, взял в правую ее хрупкую ручку и закружил Эрию в танце. Музыка заиграла сама собой, из неоткуда.
– Заставлять ждать – это мое призвание. Не думал, что окажусь в твоих снах, но и так подойдет.
А вот и решение: принц не скрывать, что он здесь не плод девичьего воображения, а наглый вторженец.
Пернатый дружок Эрии может почувствовать в сознании своего человека постороннего и, узнай Эрия по пробуждению, что принц посетил ее сон, воспользовался моментом, будет некрасиво. Тем более, есть опасность, что влюбленная девчонка захочет во сне сделать то, чего с реальным принцем никогда не осмелится, боясь получить отказ. Таким образом, выложить карты на стол было не только жестом доброй воли, но и способом подпитать доверие к своей персоне.
– Аха, мы уже на «ты»? – ей нравилось такое развитие событий. К тому же, Эрия осознавала, что это её сон, но никак не понимала, что принц реален, – вы сегодня какой-то по-особенному серьезный!
Серьезный? Сегодня? Видимо, этот сон снится Эрии не впервой, и ранее Эранор не был таким деловым и важным. Однако и на «ты» не переходил. Пара двигалась по волнам звучащей музыки, той же, что и была в зале тем днем, когда начался мятеж. Эрия запрокинула голову назад, наслаждаясь моментом, как не наслаждалась тогда.
– Да вроде бы нет… Вопрос остался в силе. Ты подумала над моим предложением? Я с нетерпением жду ответа.
Эранор склонился к лицу мага, чтобы заглянуть в ее глаза, будто попытался найти в них все ответы. Не важно, спит Эрия или нет, ее сознание само поймет, что к чему. Возможно, этот зал рухнет, и девушка проснется, а возможно, сумеет остаться в мире снов и поговорить с Его Высочеством здесь. Любой из вариантов его устроит. В реальности же Эранор остановился и привалился к дереву плечом, чтобы ненароком не споткнуться о какой-нибудь корень, потому что все это время брёл к лагерю.
– Над твоим предложением? – подняла голову, сфокусировала взгляд на Эраноре, лицо которого склонилось так близко, – ты уже спрашивал меня? – кажется, некий момент Эрия тоже переживала в своих снах раз за разом. В этом эпизоде принц Фирнена просил её о том, о чем не просил еще даже Грейс, но делал он это, как правило, после танца, – а заешь, да.
Вдруг музыка прервалась, танец тоже, и Эрия улыбнулась. Все пошло не по стандартному сценарию, и разум спящей красавицы решил поддержать этот поворот. Сон становился бесконтрольным, однако, он изначально таким и был, ведь настоящий Эранор в него попасть не должен был.
– Мне не нужно было так долго думать, чтобы дать ответ. А тебе ни к чему было давать мне на это время! – руки принцессы перехватили ладонь северянина, поднесли ко рту. Жемчужные зубки ухватили самый кончик перчатки среднего пальцы Эранора и потянули, оголяя кожу. Перчатка упала из разжатого ротика на пол.
Эранор не понимал, от чего Эрия не осознает, что в ее сон вторглись. Но и подыгрывать у него не было ни сил, ни желания, ни даже настроения. Он остановился, услышав ответ девушки, хотя что-то подсказывало, говорили они о совершенно разном. Он-то надеялся, что Эрия осознает реальность происходящего, поэтому остолбенел, наблюдая, каким фривольным способом с него слетает перчатка.
Пока Эранор не успел опомниться, не придя в себя с такой наглости, теплая, бархатистая щечка девушки легла в его раскрытую ладонь.
– Даже если ты просто мое сновидение, я отвечу всегда одинаково.
В зале становилось темнее. Свет, льющийся сквозь витражные окна, неумолимо угасал. У Эранора нет власти шевельнуться, магия разума принцессы опутывает его, точно корни, которыми управляла виверна, недавно. Пальцы девушки сместились на запястье Эранора, вторая рука коснулась волос.
Пальцы принца дрогнули, коснувшись щеки, и Эрн впервые испытал настолько сильное отвращение к простому прикосновению. Он и сам не понимал, почему стоит и ничего не делает, и лишь когда чужие пальцы коснулись волос, которые отныне смеет касаться лишь одна женщина, Эранору захотел отпрянуть, но не сумел. Словно он стал частью сна Эрии, потеряв свое я и должен плясать под чужую дудку.
– Я…
Эрия уже хотела что-то сказать, как вдруг нащупала нечто, что заставило её лицо измениться. Удивление, замешательство, ведь раньше ничего подобного не случалось.
– Что это? – девушка держала пальчиками шарм, украшенный вулканическим стеклом, – это…
Она знала, что есть такой обычай, но выглядела преданной, обманутой, злой.
– Эранор?..
Эранор потерял контроль всего на секунду и к Эрии, точно стрела, пронеслось четкое воспоминание принца. Это была не картинка, а эпизод, будто она видит его глазами тонкие оголенные девичьи плечи и спину, с рассыпанными золотыми волосами. Желтоватую воду с белыми цветами на поверхности и мужские пальцы, покрытые шрамами, неумело плетущие тонкую косичку. Это продлилось пару секунд, а после Эранор вовсе исчез из изменившегося тронного зала, и уже в джунглях он открыл глаза и вдохнул полной грудью, понимая, что больше не опирается на дерево, а распластался на земле.
Видение, подобное яркой вспышке поразило сознание Эрии. Она видела глазами Эранора столь интимный момент из его прошлого. Даже со спины она узнала Грейс, услышала её дыхание, колебание воды, словно присутствовала в комнате принца лично. Как только видение исчезло, её швырнуло назад, в тронный зал. Но принц Эранор тут же испарился, словно его и не было.
– Нет, нет… – забормотала Эрия, оглядываясь вокруг осиротело. Её аметистовые глаза наполнились слезами. Очертания зала поплыли, стали осыпаться, точно пепел. Огромный феникс, совсем как тогда, разбил витражное стекло, влетая в сновидение, и повелел принцессе открыть глаза.
Эрия, вздрогнув, очнулась в постели Грейс. Первые лучики раннего южного рассвета щекотали занавеску. Всполох сидел в изголовье постели и бил крыльями.
– «Северянин проник в твой сон. Это не было видением, это вторжение!»
– Я совершенно не ожидала такого…боги! Я позволила себе подобное с самим Эранором, а не с плодом моего воображения, – Эрия села на постели, в полном смятении касаясь то своих темных волос, то бледного лица, то локтей, – это все просто недоразумение… ооо, его нрав такой вспыльчивый. Ты видел, в тот же миг он исчез. Должно быть, он в гневе. Я ничего не успела объяснить толком и…
Только теперь она заметила, что руки её трясутся. Феникс сочувственно опустил голову.
– «Прости, я не смог тебя предупредить. Поздно ощутил его присутствие. Все же, наша с тобой связь не так прочна, что бы…»
– Ничего, – отозвалась принцесса, сжимая и разжимая пальцы, надеясь овладеть своими чувствами, – это уже не важно. Куда важнее, что сама я связаться с ним не смогу, а он… захочет ли меня теперь видеть? Ведь у него с Грейс все очень серьезно.
– «Тебе больно от этого? Больно быть отвергнутой?»
– Да. Это очень больно. И несправедливо. Почему все, что должно было принадлежать мне, достается ей?
Феникс молчал.
– Отец, семья, жизнь в замке, даже Эранор. Не будь её, он был бы моим, понимаешь?
– «Все складывается так, как должно, – ответил феникс, – если северянин пожелает, он встретится с тобой вновь, и ты объяснишься. Если нет, то не терзай себя понапрасну. Помнишь ведь, что ты здесь за тем, чтобы отомстить и вернуть свое по праву. Все уже случилось, а теперь просто жди».
***
– «Зачем?! Зачем ты это сделал?» – кричал Эранор в своих мыслях.
– «Затем, что ты влип», – констатировала факт Хауфо, которая почувствовал присутствие посторонней магии и, отыскав нить связи Эранора и Эрии, порвала её. Именно порвала, а не выдернула из рук принца, а это значит, что для того, чтобы связаться с Эрией вновь, потребуется время, чтобы нить восстановилась.
– «Не знаю, что это было», – честно признался принц и уже принял сидячее положение. Он снял флягу с пояса и отхлебнул много воды, скривился, ведь хотелось холодной, а не ту, что он получил.
– «Я тоже не совсем понимаю. Слишком мало времени прошло. Не связывайся с ней больше!»
– «Хорошо», – на удивление Хауфо, Эри согласился без возражений.
Они еще немного поговорили с кошкой о чем-то отвлеченном, и только после Эрн возобновил свой путь в сторону лагеря, как только больная голова позволила ему двигаться.
В лагере он встретил уже спящую, свернувшуюся кольцом вокруг Грейс виверну и даже огорчился, будто принцессу у него украли. Потом вспомнил, что это их первый день и решил не качать свои права на невесту.
Встретил расстроенную и обозленную Магрит, сидевшую напротив чересчур довольного оруженосца, в окружении серебряных и золотых монет. Ответ лежал на земле – Магрит безнадежно проигрывала уже шестую партию. Она сидела, сложив ноги в позе лотоса и кляла Уила на чем свет стоит, а тот лишь самодовольно усмехался перекрывая ее короля тузом. Эту усмешку юноша перенял у своего принца и использовал её только в играх, где ей и место, а не на поле боя, как Эрн.
– Лопух, – Эранор похлопал Магрит по плечу, и та зарычала на него пуще прежнего. Все посмеялись, и Эранор, сон которого как рукой сняло, принялся за готовку, как и обещал. Пока похлебка из оленины, картофеля и морковки кипела в походном котле на огне, принц проигрывал Уильяму в карты. Ещё, у оруженосца нашлась бутылка медовухи, которую они распили одну на троих. Все трое перекусили вяленым сыром, хлебом и мясом, от этого есть не хотелось. А настоявшаяся за ночь похлебка утром будет просто изумительная, с этим расчетом сегодня к ней не прикоснулись.
Чувства опьянения медовуха не принесла, но дала лёгкость, прогоняя ненужные мысли. Из пяти партий, Эранор проиграл три, так что обеднел не так сильно, как Магрит. Блондинку это дико злило. Она разразилась проклятиями, чем вызвала смех у компании и только после этого, словно избавившись от тяжкого бремени, удалилась, довольная, спать.
Уил, который поднял сегодня внушительную сумму, вскоре тоже собрал все свои новоприобретенные средства в кошель и уснул на своём мешке как перекормленный кот. Деньги он любил слишком сильно.
Эранор же развалился на голой земле, прижавшись спиной к дереву, перед этим начертив вокруг лагеря древние божественные слова, которые прогонят от них хищников, насекомых и постороннюю магию, которой тут нет, но, на богов уповай, да сам не плошай.
Принц долго лежал без сна, прислушивался к шуму океана и звукам леса, к треску тлеющих углей в костре. Он не хотел думать о чем-то конкретном, старался отвлекаться на звуки.
Его забрало в мир снов где-то к часам четырём. И раньше двенадцати его едва ли удастся добудиться.