Через долгие годы после путешествия на Землю в Кристонию, преодолев космические просторы, межзвездный корабль ларгов вошел в орбиту Этриуса и неспешно приступил к снижению. Жители крошечной планеты Сатира уже знали о его возвращении, так как старый астроном Рединфорта своевременно завидел среди мерцающих в небе звезд быстродвижущуюся светящуюся точку, которая приближалась к Этриусу. Поначалу он подумал, что это комета или метеор, но приглядевшись к ней, понял, что «Астерикс-1» нежданно-негаданно вернулся обратно.
Космический корабль приземлился на месте Черного леса, который некогда располагался между Бардреном и Оазисом. Здесь его уже дожидались орки, эльбы и ларги, собравшиеся, чтобы посмотреть на такое знаменательное событие. Вернувшихся домой ученых встречали и провожали до Рединфорта большой шумной толпой. Они охотно рассказывали о своем невероятном приключении на Землю, о жизни на ней и, конечно же, о славном подвиге героев Этриуса. Не менее интересно им было послушать о том, как обстояли дела на Этриусе. За время их отсутствия событий произошло не мало, но в целом все обстояло хорошо, даже отлично. Ученых интересовало все, поэтому они с удовольствием слушали любого рассказчика, желающего поделиться с ними своими переживаниями минувших лет.
Как стало известно, по словам жителей болот, посреди океана есть группа островов, о которых им сообщил Куззола неоднократно при жизни летавший туда на вивернах. Там на кронах деревьев крылатые чудовища отдыхали после охоты и рыбалки, а потом возвращались домой. Сын Сатира не даже мечтал переселить тритонов на острова, так как ему не очень нравилось жить на болотах. Несмотря на то, что для его народа такая среда обитания была наиболее пригодной для жизни, его частенько раздражал неприятный гнилостный запах источаемый болотами и бесчисленные орды насекомых, извечно нарушающих спокойствие каждого отдыхающего. Куззола с упоением рассказывал тритонам, как благоухает ароматами трав и цветов воздух на островах, на деревьях зреют сочные фрукты, а леса там полнятся от всякой живности. В доказательство он не раз привозил для жителей деревни на болотах разную экзотическую еду и разные загадочные вещи, созданные природой. Обо всех этом, тритоны охотно рассказали королю Ларгиндии Брагусу, и его тоже обуяла страсть побывать на райских островах, раскинувшихся посреди океана.
Вскоре на заболоченном побережье с разрешения тритонов и по приказу Брагуса была построена верфь. Строили ее по большей части орки под руководством лесорубов Ларгиндии, так как те и другие отличались от остальных жителей Этриуса своей силой и умением валить высокие могучие деревья. Так же после многих неудачных кораблестроительных попыток на воду спустили первое судно, на котором вполне можно было бы добраться до островов. С гордо развивающимся над мачтами флагом Ларгиндии, оно успешно совершило свое дебютное плавание к островам и обратно. Некоторым пассажирам судна захотелось остаться там, и они понемногу начали обживаться, что привлекло еще больше поселенцев, жаждущих окунуться в райскую жизнь на тропических островах. Места здесь хватало всем и никто не испытывал недовольства или неприязни к соседям. Все жили дружно, помогая друг другу.
Ко всему прочему, между многими орками и тритонами начали возникать любовные отношения, что было весьма предсказуемо, ведь лесорубы из Кругара находили молоденьких девушек из деревни на болотах весьма привлекательными. Однако последствия их бурной любви одновременно приносили как радость, как и ссоры. Детей, рожденных от тритонов и орков стали называть гоблинами. В большинстве случаев они не походили ни на матерей, ни на отцов, пугая всех своей непривлекательной внешностью и уродствами. Многие из жителей Этриуса, как им казалось, всерьез сравнивали детей с Куззолой, будто они внешне походили на него. Сатир призывал всех сохранять спокойствие и не преувеличивать свои наблюдения или опасения. Он постоянно напоминал своим смертным созданиям, что каждый ребенок рождается добрым и нужно всегда смотреть на внутренние качества, а не на внешность. Бог опасался, что подобное негативное отношение к детям, рожденным тритонами и орками, может привести к плачевным последствиям, но его словам мало кто внимал. Большинство гоблинов перебирались на острова, желая оказаться подальше от гонений и насмешек. Негативное отношение к ним постепенно начало утихать и все жители Этриуса почти привыкли к новой расе, появившейся на их крошечной планете, но в удивление для себя получили ответную реакцию от гоблинов. Механизм, который возник благодаря недальновидности и закостенелости взглядов, был запущен, и оставалось верить, что он не приведет к плачевным последствиям, от которых так старательно пытался уберечь своих созданий проницательный Сатир.
Вернувшиеся с Земли, ученые Ларгиндии только покряхтели и покачали головами, не находя достойных ответов на сложившуюся ситуацию. Все же раньше времени не стоило ее нагнетать, поэтому они, преисполненные радостью от возвращения домой, предстали перед своей королевой во дворце Рединфорта. Лидия и Брагус, сидевшие на тронах, почтительно поднялись и поклонились ученым, сделавшим тоже самое чуть раньше.
– С возвращением! – добродушно воскликнул молодой король, – Мы несказанно рады видеть вас живыми и здоровыми дома! Но где же наши любимые Луна, Александр и Орф Жоруг, что с ними?
– Мы тоже рады, что стоим сейчас перед вами, но испытываем большую печаль, будучи вынужденными сообщить вам о том, что они погибли!
Лидия вскрикнула, закрыв ужаснувшееся лицо руками, и обессилено опустилась на трон.
– Смею заверить вас, что ваша мать жива и пребывает в полном здравии, но она отказалась вернуться на Этриус, хотя разрывалась на части, когда ей предстояло сделать тяжелый выбор между мужем и дочерью, – поторопился сообщить ученый.
– Я все понимаю, – смахнув слезы, прошептала Лидия, – Я хочу знать, как все произошло. Прошу вас, усаживайтесь.
Ларги в белых халатах разместились на деревянной скамье около стены и приступили к долгому рассказу, начиная с момента самого отлета на Землю и заканчивая своим возвращением на Этриус.
– Все ради любви, – Лидия вдумчиво повторила последние слова ученого, которыми он завершил свою речь.
– Ваше величество, теперь, когда вам все известно, нам хотелось бы хоть немного скрасить вашу печаль и передать три подарка от героев Этриуса и Кристонии, – добавил ученый.
Не способная сдержать слез и произнести ни единого слова, Лидия просто кивнула.
– Наши ученики, с вашего позволения, внесут их. Первый подарок от Александра! – не дожидаясь ответа от молодой королевы, скомандовал ученый.
В распахнутые двери по ковровой дорожке в тронный зал вошел юноша в белом халате. В руках он держал бесценный клинок отца Лидии, которая сразу же вскрикнула, увидев его. Брагус невольно взял ее за руку. Выждав немного, давая возможность королеве прийти в себя и настроиться увидеть следующий подарок, ученый позвал второго ученика.
– Это подарок от Луны. Ей хотелось, чтобы вы чаще улыбались, слезы вам не к лицу, – сказал ученый, когда в зал вошел другой юноша и внес большую игрушечную пушистую пантеру. Она оказалась не настоящей, хотя на первый взгляд можно было подумать, что она живая. Лидия на мгновение улыбнулась.
– Каждую весну и осень у вашей матери была линька, и она решила сделать для вас такую игрушку из своей шерсти. Она просила сказать вам, что очень вас любит, Ваше величество, но жизнь так сурово распорядилась, что обниматься сможете только вы, но она будет всегда рядом.
– Я тоже люблю ее, – прошептала Лидия.
– Что ж, подарок от Орф Жоруга может войти самостоятельно! Молния, покажись нам! – ученый обеими руками указал на двери, куда все присутствующие приковали свои взгляды. В тронный зал вошли девушка в белом халате и грациозная соловая лошадь с хрустальным рогом во лбу. Единороженица поклонилась Лидии и Брагусу, передав словесное послание от шамана. Возникла немая тишина, которую никто не решался нарушить. Все пребывали в восхищении, любуясь красотой Молнии и ее чарующим голосом.
Переполняющие Лидию чувства взяли над ней верх, она эмоционально вздернула руки вверх и набросилась на Брагуса, заключив его в крепкие объятия. Ее страстный поцелуй и счастливый выдох в немой тишине услышали все присутствующие в тронном зале, что вызвало всеобщий добродушный смех.