Глава седьмая, в которой обезьянка Пунька впервые видит слона в паутине
На высокой разлапистой пальме качалась обезьянка Пуня. Она прыгнула на лиану, потом на землю и снова на пальму. Она кувыркалась, висела на хвосте и пела:
Звери в джунглях не скучают,
Всё о чём-то гомоня.
Как увидят, величают
Обезьянкою меня.
Я душиста и румяна,
Улыбаюсь и смеюсь.
Буду я не обезьяна,
Если я не почешусь.
Нарисуй обезьянке хвостик. И, если хочешь, раскрась картинки в книжке.
Припев:
У обезьяночки
На щёчках ямочки.
Сижу на веточке, пою,
Как будто пташечка,
О том, что всем известно,
Как чудна и прелестна
Прекрасная моя,
Моя мордашечка!
Я хвостом верчу баранки.
У меня забот не счесть:
То попрыгать на полянке,
То на дерево залезть.
И висеть, не уставая,
На качелях из лиан,
То и дело доставая
Из-за пазухи банан.
Я водичку пью горстями,
У ручья когда сижу.
И за всеми новостями
Я внимательно слежу.
Я слыхала утром рано,
Как лягушки из воды
Говорили: обезьяна –
Королева красоты!
Ля-ля!
Пуня легла на ветку отдышаться, но услышала зов о помощи. Не раздумывая прыгнула с ветки на ветку, с кроны на крону. Замерла, увидев связанного Томпика, а рядом – бегемота и паука. Сразу догадалась, чего те не поделили.
– Воська, ты зачем Томпика поймал? – спросила она.
– Я Жуську ловил, а он помешался.
– Я всегда здесь хожу!
– Мне он не мешался, – подтвердил Таби.
– Вот видишь, – покосилась Пуня на паучка, – слон никому не помеха.
– А какая она липкая! – коснулась пут обезьянка.
– А толстая! – добавил Таби.
– А крепкая! – задёргался слон.
– Крепкая, чтоб мухам не по зубам была, – объяснил Воська.
– Выпусти меня!
Дело принимало нешуточный оборот. Паучок не подпускал бегемота к паутинке. Никто не мог найти выход.
– Ну потерпи, Томпик, что-нибудь придумаем, – продребезжал губами Таби.
