30 лет назад, 16 июля 1983 года, покинула наш мир одна из самых преданных учениц Е.И. и Н.К. Рерихов, Зинаида Григорьевна Фосдик – автор дневниковых записей, составивших основу этой книги. В наше время уже мало кто из людей, интересующихся жизнью и творчеством семьи Рерих, не слышал о ней. Зинаида Григорьевна навсегда связала свое имя – как и память о себе – с именами Рерихов, являясь одной из самых надежных их сотрудниц в Америке.
Жизненные пути Зинаиды Григорьевны и ее будущих Учителей пересеклись в Нью-Йорке, куда Рерихи по указу своего духовного Учителя переехали из Лондона в 1920 году.
Официальной причиной для приезда Рерихов в Америку стало приглашение директора Чикагского института искусств Роберта Харше организовать выставку картин Н.К. Рериха в крупнейших городах Америки. Но была и еще одна, не известная окружающим причина, по которой художник и его семья оказались в США. Учителя Белого Братства – духовные руководители Рерихов – решили привнести в культурную жизнь этой молодой страны, обладающей огромными перспективами, новый тип искусства, базирующийся на духовных основах и способный содействовать формированию истинной, духовной культуры – в противоположность пресловутой «массовой культуре», уже тогда зарождавшейся в западном обществе. Конечно, осуществить столь масштабную цель можно было лишь путем широкого культурного строительства; данная миссия и была возложена на Рерихов. Надо ли говорить о том, насколько сложна была порученная им Учителями задача, особенно если учесть, что им пришлось начинать свою деятельность в чужой стране, не имея ни связей в деловых кругах, ни денег.
Первое, что Рерихам надлежало сделать в США, – это найти надежных помощников, которые помогли бы им выполнить план Учителей. И такие люди нашлись, причем весьма необычным способом – их имена заранее, еще до приезда в Америку, сообщил художнику и его жене Учитель М. В числе названных Им имен прозвучало и имя будущего автора этой книги, Зинаиды Григорьевны Фосдик (тогда еще носившей фамилию первого мужа – Лихтман). Доверенным сотрудником Рерихов стала не только она, но и ее первый муж, Морис Лихтман, прекрасный музыкант, преподаватель фортепианной игры, также родившийся и проведший детские годы в России. Впоследствии Е.И. Рерих передала Зинаиде Григорьевне, что Учитель М. считает супругов Лихтман лучшими, самыми надежными сотрудниками Рерихов в Америке.
С Рерихами Зинаида Григорьевна (в ту пору – молодая преподавательница фортепианной игры и совладелица Фортепианной школы Лихтманов) – познакомилась в 1920 году, на открытии выставки Николая Константиновича в Нью-Йорке, в Кингор-галерее. Зная, что на открытие выставки придут толпы людей, Зинаида Григорьевна колебалась, идти ли ей на открытие или посетить галерею на следующий день. Однако, как она пишет, словно какая-то мощная сила притянула ее, и она все же пошла на открытие. На следующий день газеты сообщали, что в первый день работы выставки ее посетило около 10 000 человек. Однако, несмотря на многолюдность, Зинаида Григорьевна получила огромное впечатление от знакомства с картинами художника. Зачарованная удивительными красками и сюжетами, она стояла перед полотнами Рериха в каком-то особом состоянии сознания – ей казалось, что перед ней открылся величественный новый мир, мир неземной красоты…
Этот день стал судьбоносным в ее жизни – ей суждено было познакомиться не только с творчеством Рериха, но и с ним самим и с его супругой. Кто-то из знакомых Зинаиды Григорьевны подошел к ней на выставке и предложил познакомить ее с самим художником. Свою первую встречу с Рерихами она описала впоследствии в своем очерке[2] «Встреча с моим Мастером»[3]: «<…> И вот он сам – среднего роста, с полными света голубыми глазами, остроконечной бородкой, благородной головой, излучающей какую-то невидимую благожелательную мощь, и с необыкновенно проникновенным взглядом; казалось, он мог увидеть глубину человеческой души и найти самую ее суть. Рядом стояла его жена, Е.И. Рерих – настолько красивая, что захватывало дух»[4].
От Рерихов Зинаида Григорьевна получила приглашение прийти к ним в гости в Hotel des Artistes («Отель художников»). Она приняла приглашение, удивляясь этому – ведь она была совершенно незнакомым Рерихам человеком. Тогда она еще не знала, что ее имя назвал Рерихам Учитель М. в качестве будущей сотрудницы Рерихов в Америке. А придя к Рерихам в гости, она получила, по сути дела, первое посвящение в свою будущую миссию, связанную с духовной и просветительской деятельностью Рерихов.
«Этот великий человек и его жена приняли меня так, как будто знали меня! – писала Зинаида Григорьевна. – Более того, они стали говорить со мной о своих планах на будущее, их миссии в Соединенных Штатах и о том, что должно было последовать далее, в то же время выражая глубокий интерес к моей музыке и преподавательской работе. <…> В тот же вечер были заложены идеи общей работы – создания первой из наших организаций, основанных профессором Рерихом – Мастер-школы объединенных искусств[5]. За ней должны были последовать другие культурные центры: «Кор Арденс», «Корона Мунди» и позже Музей Рериха…»[6]
Зинаида Григорьевна приняла Зов не колеблясь – она почувствовала, что встретила своих духовных учителей. Она стала одной из лучших сотрудниц, указанных Рерихам Учителем. Судьба наделила эту красивую миниатюрную женщину многими выдающимися способностями и качествами; она была не только талантливой пианисткой, но и одной из лучших – если не самой лучшей – преподавательницей фортепианной игры в США, разработавшей свою собственную передовую методику обучения учащихся. Кроме этого, Зинаида Григорьевна обладала большим духовным потенциалом, необычайно сильным характером (ее бесстрашию и силе воли могли бы позавидовать многие мужчины) и блестящими организаторскими способностями.
Она была одной из немногих, кто сразу же понял подлинные масштабы культурной и духовной миссии Рерихов и в США, и во всем мире, а также глубочайшие духовно-философские идеи, лежащие в основе их мировоззрения. Зинаида услышала Зов – и откликнулась на него. Не побоявшись тяжелой, напряженной работы и огромных трудностей, она вошла в число ближайших сотрудников Рерихов в Америке, став, таким образом, членом внутреннего (эзотерического) круга их учеников. Вместе с Рерихами она побывала в Индии, России и Монголии; вместе с ними готовилась и вернуться на Родину, чтобы работать над созданием духовного и культурно-просветительского центра на Алтае…
Жизнь изменила первоначальные планы Учителя и Рерихов. Но как бы то ни было, Зинаида Григорьевна все равно смогла послужить своим Учителям верой и правдой. А помимо этого, она оставила будущим поколениям рериховедов (равно как и последователей Рерихов) интереснейший источник – свои дневниковые записи, которые вела много лет. Начиная с 1922 года, почти каждый день она записывала в своем дневнике основные события прожитого дня, при этом особо отмечая все, что касалось ее непосредственного общения с Рерихами.
Зинаида Григорьевна решила вести дневник специально, чтобы запечатлеть для себя как можно больше интересных подробностей, связанных с ее сотрудничеством и общением с Рерихами. «Я хочу записывать все касающееся Рерихов, ибо думаю, что через несколько лет мне придется написать воспоминания о Николае Константиновиче и Елене Ивановне. Слишком великие и необыкновенные они люди, чтобы мир о них не знал, да и, кроме того, они – ученики М.М. и избраны Им для большой миссии в Америке, Индии и России, как мне сегодня говорила Е.И.[7]», – отметила она в своей самой первой записи 10 июля 1922 года, положившей начало ее дневнику. Правда, обстоятельства ее жизни сложились иначе; Зинаида Григорьевна оставила нам несколько замечательных статей о Рерихах, но подробных воспоминаний, основанных на своих дневниковых записях, написать не успела – помешала острая нехватка времени. Объем организационной, педагогической и культурно-просветительской деятельности Зинаиды Фосдик был настолько велик, а темп подчас так напряжен, что иногда она ложилась спать в половине третьего, а вставала в шесть часов утра. Но даже в такие дни, несмотря на страшное переутомление, а иногда и нездоровье, все же находила силы вести дневник, чтобы ничто важное не было забыто.
Конечно, беглые дневниковые заметки делались ею вовсе не для последующей публикации этого дневника, а исключительно для себя, чтобы сохранить в памяти значимые для нее подробности жизни и деятельности ее любимых Учителей, а также ценные советы и пояснения по самым разным вопросам – от учения Агни-Йоги до решения сложных жизненных ситуаций, возникавших в ее работе, – которые они ей давали. В силу этого текст записей Зинаиды Григорьевны, как и практически любого другого дневника, не блещет совершенством литературного стиля. Но его внутреннее содержание дает нам интереснейший материал, позволяющий как бы живее и ближе – через призму личностного восприятия Зинаиды Григорьевны – взглянуть на жизнь и деятельность по-настоящему великихи ктомуже, вероятно, самых таинственных деятелей ушедшей эпохи – Елену и Николая Рерихов.
Темы дневниковых записей 3. Фосдик различны: это и ее личные впечатления от общения с Рерихами, и ценные сведения об их творческой и культурно-просветительской деятельности и интересных фактах их биографии, касающихся в том числе и сотрудничества с Великими Учителями. Зинаида Григорьевна записывала также услышанные ею от Е.И. Рерих пояснения относительно некоторых философских вопросов Агни-Йоги. Не менее интересны и содержащиеся в дневнике З.Г Фосдик сведения об «Огненном опыте» Елены Ивановны. Все это делает дневниковые записи Зинаиды Григорьевны весьма ценным документом и для исследователей, и для поклонников творчества Рерихов. Стоит отметить и тот факт, что некоторые беседы с Е.И. Рерих, касающиеся вопросов эзотерических знаний, так и не были отражены в дневнике, дабы охранить сокровенное: «Много она мне говорила про М.М. и Его Указания ей, но я не должна об этом писать» (запись от 14.07.22).
Обращает на себя внимание отношение Зинаиды Фосдик к ее земным наставникам – она писала о них с такой теплотой, не скрывая своего восхищения не только старшими Рерихами – Николаем Константиновичем и Еленой Ивановной, – но и их сыновьями. Но высокие оценки не были следствием ее излишней эмоциональности или, тем более, каких-то проявлений лести – ведь свои записи она делала исключительно для себя и вряд ли могла предполагать, что их когда-либо опубликуют именно как дневник. Просто собственные богатые духовные накопления позволили ей почувствовать сердцем тот великий свет, который исходил от Рерихов. Именно это и рождало в ее душе тот восторг от общения с ними, который она не раз выражала в своих записях. Зинаида Григорьевна постоянно упоминала в своем дневнике о том счастье, которое давало ей общение с Рерихами. Каждая ее встреча, каждая беседа с ними воспринималась ею не иначе, как соприкосновение с живым светом, исходящим от этих великих душ. «Какое счастье быть рядом с ними! Н.К.[8] такой терпеливый, мудрый и добрый. Е.И. такая любящая, Юрий задумчивый, всегда готовый помочь» (запись от 01.08.26), – писала Зинаида Григорьевна в своем дневнике.
Много строк ее дневника посвящены впечатлениям, полученным ею от общения с Н.К. Рерихом: «Незабвенные дни и вечера, с такой любовью он на нас глядит и окружает нас лучами своей ауры» (запись от 09.11.24.).
«Мы счастливы, что Н.К. опять с нами, – чудесный свет идет от него» (запись от 22.11.24.).
Столь же восторженно она отзывалась и о Е.И. Рерих. О своем общении с Еленой Ивановной она оставила немало интересных воспоминаний. Во время отдыха вместе с Рерихами на острове Монхиган в США она писала: «Е.И. – натура ищущая, стремящаяся с раннего детства к знанию духа. У нее сильный характер, ясный, глубокий ум. Она очаровательна в обращении, умеет всех приласкать, обнять, и вся она светится внутренней красотой. Кроме того, она обладает большой внешней красотой. Дивные карие глаза, ясный большой лоб, изумительные черные длинные брови, прелестный, неправильный, но тонкий нос, красивый тонкий рот, очаровательная улыбка с ямочками на щеках и удивительный цвет лица – румянец на слегка смуглом лице. Кожа на лице как персик, ни одной морщинки под глазами, у рта, а ей теперь сорок три года. Волосы черные с сильной проседью, она завивает их. Не имеет никаких фотографических карточек, – как мы ее все ни просили, не позволила себя снять… <…> Всегда стремилась к познанию духа и много [книг] читала по философии и религии» (запись от 29.07.22.).
Обладавшая богатой духовной интуицией, Зинаида почувствовала в Елене Ивановне то, что замечали далеко не все, а именно – космичность ее сознания, ее внутреннюю устремленность к духовным основам бытия, а не к ценностям материального мира, привлекающим большинство людей. «Какой дух! – писала Зинаида о Елене Ивановне. – Непоколебимо честный, прямой, все дающий, поясняющий всем основы Учения, но уже оторванный от Земли. Сознание ее уже в других мирах – это видно, когда она смотрит на вас, видя нечто другое, чувствуя нечто другое. Ибо ей тоскливо на Земле» (запись от 28.09.28).
Очень теплые воспоминания Зинаида Григорьевна оставила и о сыновьях Рерихов, с которыми ей довелось немало общаться. Вот что она записывала о Юрии и Святославе Рерихах:
«Простились с Юрием, который завтра уезжает в Верхнеудинск. Какая удивительная душа и блестящий ум!» (запись от 28.08.26).
«Вечером у нас ужинал Светик[9] – добрейшая и нежная душа, умница, с тонким юмором, сильно [пошел] в отца» (запись от 28.10.24).
О С. Н. Рерихе она также писала:
«<…> Он вообще удивителен, работает с утра до вечера, работал в Музее, развешивая, ко всем ласковый и всех и все любит – чудесная душа и огромный талант» (запись от 01.11.24);
«Вечером пошла к Светику по его просьбе, поужинала с ним <…>. Славный он, добрый, ласковый и такой проницательный и умный» (запись от 10.12.24).