– Всё говорит о том, что артефакт уже находится у Чёрного мастера, засевшего в Зловещих сопках, его личность скрыта от нас. Как и то, для каких целей было похищено «Чёрное сердце». Отец и Государь подозревают, что не только для падения Завесы. Наш путь лежит к Трезубцу Хаоса, Эвара, – обрушивает блондин на меня новые све́дения. Поднимается и небрежно накидывает камзол на плечи. – За благополучие и сохранность Оники и Мрака не сто́ит переживать. Леранхолл станет им надёжным укрытием в наше отсутствие. – Опережает мой вопрос мужчина, до того, как я успеваю его задать.
Уходя, Амиран протягивает мою котомку с крюком и вещами. Я и не заметила её, пока она стояла на входе. И протягивает купчую на коня. Неверяще читаю строки с моим именем. Мрак принадлежит Эве Плюм. Больше никаких долгов.
– Спасибо, – сконфуженно бормочу я. Сумеречный маг снова рушит возводимые мной стены.
Как только за мужчиной захлопывается дверь, я, нервно дёргая, запираю увесистый засов и едва не защемляю пальцы между деревянной балкой и кованными скобами. Прижимаюсь лбом к двери и длинно облегчённо выдыхаю.
Но облегчение, что я испытала с уходом Амирана, не стало долгим спутником. Лишь несколько ударов сердца – и на меня наваливается тяжесть положения. Не моего. А того края, что стал мне настоящим домом. Я не привыкла оглядываться назад. Выполнив очередное задание и получив причитающееся вознаграждение, со спокойной совестью возвращалась домой. И никакие душевные терзания не портили мой сон.
А сейчас всё по-другому. Одува… Амиран поселил во мне сомнения. Непрошено ворвался в мою жизнь и нарушил заведённый порядок. Хотя если подумать, то это я вломилась в его дом. Чтоб у Чёрного мастера тёмная книга превратилась в прах!
Одна мысль, что в дорогом месте будут бродить мертвяки, уничтожая всё, вызывает приступ полной безнадёжности. Всегда воспринимала как данность, что Роунхельм основательно защищён. Как привыкли к этому большинство обитающих здесь. А какой ценой… Кто думает об этом, живя в рутине?
Неужто не найдётся кто-то сильнее и способнее меня, чтобы всё исправить? Моя вина́ очевидна. Но я просто молодая ворона… Разве смогу я тягаться с тёмными магами? Пусть и не в одиночестве?
Я скрываюсь у себя в спальне. Оника слишком юна, чтобы посвящать её в столь серьёзные проблемы. Я расскажу ей позже, когда беды останутся позади.
Амиран дал мне время до завтра. Дольше ждать не сможет. И чтобы не ослабить Арнахдаш, из сумеречников уйдёт лишь он. Остальные, обладающие сумеречным даром, будут сдерживать Завесу, насколько им хватит сил. Перед уходом блондинистый маг кривовато ухмыльнулся и снял метку с моей руки, показывая, что я сама вольна выбирать, как поступить.
Как же мне хочется открыть окно и запустить свежий воздух. Когда Роунхельм начинал душить или мне становилось тесно в доме, я уходила или улетала, обернувшись вороницей, в Майоранскую тайгу. Обретала там спокойствие. Отдыхала от шума, наслаждалась звуками и запахами леса. Родными и близкими мне. Меня ничуть не смущало, что за тайгой сразу начинался Забытый лес. Я не пересекала ту невидимую грань между лесом и местом, от которого разило смертью. Двуликие острее людей ощущали дух мора за преградой. Мы легко могли преодолеть её, но никто не испытывал подобного желания.
Встречаются безбашенные живые, которые отправляются на ту часть материка за сокровищами и редкими магическими вещами. Иногда из Погиблых земель захаживают чудом спасшиеся путники. Кто-то оказался там волею судеб, потерпев крушение в водах Океана, и как-то сумел пробраться в мир живых, преодолев опасности.
Дерзкие пираты с Отвергнутых островов, мигрирующих вокруг уцелевшего континента, тоже испытывают удачу. Но их больше интересует затонувший Стоунхольц с несметными богатствами. Течения Тёмного океана неизменно заставляют Архипелаг Изгой совершать полный оборот за пять-шесть зим. Одну-две из них, острова находятся в доступной близости от заманчивой добычи. Проживающие там пираты и другие преступники, многие из них бывалые ныряльщики, не нашедшие своё место на единственном материке Эридара после Великого затопления, в этот период совершают беспрестанные попытки достать редкие и диковинные вещицы. Они часто гибнут, но жажда достать сокровища сильнее страха смерти. Маги воды и воздуха работают совместно, достигая немыслимых глубин. Но не только затопленный город является целью охотников за сокровищами. На дне Тёмного океана кроме древних каменных зданий уже много зим обосновалось лежбище затонувших кораблей.
Едва распахнув ставни, я тут же возвращаю их на место и прочно закрепляю задвижками. Снаружи, не унимаясь, свищет ветер. Проникнув в комнату, он взметает с письменного стола кипу бумаг, исписанных моим мелким почерком. И роняет вазу с полевыми сухоцветами, собранными Оникой в красивый букет. Досадливо крякаю, оглядывая бардак. Люблю порядок. А этот ветер, как и белобрысый маг, привнёс хаос в мою жизнь.
За падением Завесы мёртвые придут сначала в Арнахдаш, а потом и вовсе расползутся по всему континенту. Наш с Оникой дом будет одним из первых на пути нежити.
Мотаю головой из стороны в сторону и ныряю под пуховое одеяло. Снова ужасный то ли крик, то ли вой доносится до моего слуха. Ставни без стёкол и одеяло ему не помеха. От зловещих звуков волосы встают дыбом, будто шерсть у собаки.
Кутаюсь в одеяло плотнее и накрываюсь подушкой, в надежде заглушить отвратительные крики. Неужели Завеса продавилась близко к моему дому? Что-то мне подсказывает, что теперь я здесь не в безопасности. И всё отчётливее приходит понимание и смирение того, что мне придётся отправиться в путь с Амираном. Значит, мне придётся воспользоваться и предложением сумеречника отвезти Онику и Мрака в замок Леранхолл.
Я не могу больше прятаться в подушках. Созревшее решение гонит меня действовать. Ловлю себя на том, как мысленно укладываю мешок. Котомка… Заказанные мной вещи! Они должны быть готовы сегодня.
Наспех собираюсь, достаю из шкафа тёплый плащ с меховой подбивкой и сапоги с шерстяной подкладкой. Сегодня не помешает утеплиться. На выходе зову свою подопечную.
– Оника! Я скоро обернусь! Мне в Арнахдаш ненадолго! – поясняю я ей. – Запрись. Так будет безопаснее. И собери свои вещи. То, что тебе может понадобиться на одну луну, – даю ей наставления, заметив испуганно округлившиеся глаза, заключаю в объятия. – Я всё решу, Оника, – успокаивающе, уже мягче произношу я и, поборов неприятное ощущение опасности, ныряю во двор.
В пристройке к дому мы соорудили денник. Мрак, почуяв меня, издаёт короткое ржание и нетерпеливо перебирает ногами. Конь нервно подёргивает телом, предчувствует всем своим существом: беда близко. Распахиваю дверь и выставляю правую ладонь, куда Мрак утыкается бархатистым носом, а левой рукой успокаивающе глажу выпуклый лоб, свойственный данной породе.
– Мой хороший. Т-ш-ш, – шепчу я тихо, не переставая оглаживать голову.
Я быстро накидываю на него недоуздок и седло, легко запрыгиваю на коня и, как только мы выезжаем на тропу, пускаю Мрака в галоп. Сама хочу быстрее оказаться в Арнахдаше.
Окраина города встречает меня тишиной и темнотой. Тучи настолько сгустились, что кажется будто скоро сумерки. Внутренние часы дают сбой, должен быть полдень, но ощущения весьма неоднозначные. Дома попроще, стоя́щие на окраине, сменяются более состоятельными, но общая картина остаётся прежней. Пустынные улочки, на цепях качаются фонари, некоторые из них уже зажжены. Ставни везде плотно закрыты. Мне бы само́й сидеть дома. Всё явственнее осознаю: Онику и Мрака нужно спрятать в Леранхолле, даже если я не уйду. Там будет безопаснее. Но приютит ли их Амиран, не отправься я за сапфировым сердцем вместе с ним?
Вот и квартал мастеров. Спешиваюсь и оставляю Мрака у стойла, и задумываюсь ненадолго, нужно ли его привязывать? Если я по какой-либо причине задержусь и случится непредвиденное, привязанный он будет в уязвимом положении. Не нравится мне здесь сегодня. Пахнет дождём и грозой. Мой конь умный и выдержанный, но, испугавшись, во мгле может переломать ноги. Лошади лучше видят в темноте, чем люди, но в кромешной мгле и они позавидуют кошачьим. Сложный выбор. Решив, креплю недоуздок к седлу, так чтобы он не мешался коню и не зацепился ни за что при беге. Мрак, если придётся, сможет самовольно покинуть стойло, где я его оставляю.
– Жди здесь, – командую жеребцу и растворяюсь между домами.
Мне нужно споро забрать вещи и вернуться. Сворачиваю за угол, тропка между каменными строениями становится ещё уже. Что-то скрипит. Звук нарастает, множит неприятное предчувствие опасности. Желание быстрее управиться с делами и вернуться к Онике нестерпимо усиливается. Наконец, первая мастерская, кожевенная. В ней меня ждут новые сапоги, котомка, жилет и перчатки. Долго стучу, прежде чем осторожно отодвигается заслонка на уровне глаз.
– Плохое ты выбрала время, Эви. – Недовольно хмурит брови кожевник, выглядывая наружу.
– Мне очень нужно! – перекрикиваю шум ветра я. – Если у вас готово, отдайте вещи, пожалуйста!
Без слов мастер захлопывает заслонку. Что мне делать? Ждать? Пару лучин – и пойду.
И когда время почти истекло, я слышу шаги и скрежет тугого засова. Дверь приоткрывается, и в щель просовывается рука, которая держит плотно набитый кожаный мешок.
– Твой заказ внутри. А теперь проваливай!
И как только я перехватываю котомку, рука разжимается и дверь плотно закрывается. Грубиян! Повторный звук засова оповещает, что со мной разговаривать больше не станут. Да и я не испытываю такого желания!
Закидываю мешок за спину и сворачиваю в следующий переулок, оттуда и раздаётся играющий на нервах скрип. Нахожу причину неприятного звука: резная консоль, держит козырёк над дверью, и тяжёлый глиняный горшок с цветами, висящий на металлических цепочках. Раскачиваемый ветром, он разносит душераздирающий звук по кварталу мастеров. Хозяев нет дома, судя по открытым ставням, иначе они были бы притворены, как и у остальных. Слюдяные оконца мягко поблёскивают в свете уличных магических фонарей.
Встав на цыпочки, осторожно снимаю горшок и опускаю его на крыльцо. Пусть мне соседи спасибо скажут, что избавила их от противного шума.
И вместо того, чтобы пойти дальше, дёрнул меня леший заглянуть через окно внутрь!
Пронзительно вскрикиваю. Отшатнувшись, я спотыкаюсь о крыльцо и падаю. На тот самый горшок, поставленный мной туда ранее. Он жалостно бренчит, уведомляя округу о моём неудачном приземлении. Кряхтя, поднимаюсь, немного отдышавшись, замечаю на плаще грязь и раздосадованно её отряхиваю, а моё отвратительное беспокойное настроение окончательно портится. Горшок, развалившийся подо мной на части, вперемешку с землёй и цветами лежит на белом крыльце укоряющей грязной кучкой.
Белёсое стекло явило мне с той стороны размытый оскал умертвия, подсвеченный домашними огнями. Надо бы перепроверить, но я очень боюсь опять заглянуть в окно.
Неужто мертвяки уже пробрались в столицу?