Дарнелл медленно приходил в себя после трагедии. Из разбитых окон наперебой кричали голоса дикторов местных радиостанций, в спешке передающие свежие известия: о переполненных лечебницах, пожарах, и повсеместных случаях мародёрства. Для последних наказание было одно – эшафот. Никаких тюрем, никаких судов.
Хейд осознавал риск, но голод оказался сильнее страха. Лямка сумки впилась в плечо от тяжести консервных банок из бакалейной, пока он брёл по набережной. На брусчатке остались отпечатки лап и засохшая кровь, в первых лучах солнца сверкали осколки фонарей, окон… чужих жизней. Дома утопали в полупрозрачной сиреневой дымке, словно это Майра раскуривала свои благовония.
Страшно было представить, что творилось в цирке, когда все животные разом обезумели. К сожалению, уже не хватало сил, чтобы проведать Майру – за всю ночь Хейд так и не сомкнул глаз. Зато успел заглянуть в Сорочье Гнездо: лопнула часть стеклянных стен астральной башни, но горничная Марта заверила, что Несса и Айлин в порядке. «Аист» тоже пережил встряску. Ардашир уныло глушил своё пойло в компании Клары: впервые за долгие годы в пабе не оказалось ни одного посетителя.
А вот Горбы ничем порадовать не смогли: северное крыло дворца Хоррусов не выдержало тряски и рухнуло. Убежище Айры находилось в южном, но вдруг… Лишь бы он додумался спрятаться под куполом. Тормандалл падёт, а творение дейхе останется стоять непоколебимо.
Хейд прошёл под обвитой плющом аркой, поглядывая на деревья и надгробия, но увы – птицы оставили своего хозяина. Даже привычного карканья Грачика было не слыхать.
– Айра, – позвал Хейд, но получилось несмело, тихо; как будто стоит ему нарушить мёртвый покой этого места – и случится нечто плохое. Но куда ещё хуже?
– Айра! – отчаянно воскликнул Хейд, ворвавшись в пустующее логово брата. Никого.
– Айра? – пробормотал он, склонившись над столом и мазнув пальцем по следу ярко-алого порошка в ступке. От догадки внутренности скрутило в узел. Рядом лежал открытый мешочек с сушёными цветами баюнки, степной розы и листьями плакучего мака – и это малая часть того, что Хейд опознал. Алая улыбка. Отлично, его брат не просто беззаконник, но и любитель втирать в дёсны опасную гадость.
– Айра, чтоб тебя! – рявкнул Хейд и брезгливо вытер пальцы тряпкой. Куда мог подеваться его нерадивый одурманенный братец?
Внутри купола нашлись оброненные на пол зеркала, покрытые паутиной трещин. Неужели Айра начудил? А если Левиафаны? Пришлось искать дальше, и плевать, что ноги едва гнулись от усталости. Лишь бы поиски не привели к бездыханному телу… Вдруг тишину нарушил протяжный, леденящий душу вопль. Хейд бросился в сторону звука, мигом забыв про усталость. Только бы коварное эхо не завело его в тупик!
Источник криков нашёлся в тронном зале Хоррусов. На деле это место выглядело не так интересно, как звучало: некогда безупречный мраморный пол засыпало обломками крыши, от колонн остались пеньки, а на стенах вместо знамён висели блёклые агитационные плакаты квадрианцев. Но главный символ прошлого – монолитный трон из красного обсидиана – всё ещё стоял на возвышении. За несколько веков народ успел насочинять про него много легенд, самая известная из них: якобы камень обрёл свой цвет из-за крови рода Хоррусов, пролитой здесь Дикой Кэйшес. Никто так и не решился сдвинуть с места про́клятый престол, и уж тем более сесть на него. Последний свидетель краха великой эпохи Серебряных мурен остался всеми брошен и позабыт.
Время потихоньку уничтожало некогда искусную вещь, достойную задницы императора. Обломок с крыши разбил глыбу обсидиана, и теперь она больше напоминала торчащий из пола гнилой зуб. Кромки сколов выглядели острыми. На такой «трон» сядет лишь безумец, и, конечно же, именно здесь нашёлся Айра. Выглядел он потерянным, тенью самого себя. Зачем-то забрался на трон с ногами, словно пол мог его обжечь.
– Я из-за тебя в крематорий отъеду раньше срока, – несмотря на злость в голосе, Хейд выдохнул с облегчением. Видок у мелкого был, конечно… длинные волосы прилипли к потному лбу, сосуды на лице вздулись, а сам он мелко подёргивался, будто кто-то невидимый тыкал его иголкой.
– Стой! – прокричал Айра не своим голосом. Хейд замер. – Крысы. Крысы рядом! Берегись!
Айра всеми силами нарывался на парочку хороших тумаков. Может, и не на пару. В то время как Хейд, рискуя своей головой, пролез в червивое логово, едва не попал в руки гвардейцев, чудом пережил давку и землетрясение – этот идиот развлекался степными травами и окончательно сорвал без того хлипкую крышу.
– В городе не осталось зверей, – сквозь зубы процедил Хейд.
– Они в тенях. Крысы. Крысы! Прогони их, прогони! – Айра отчего-то говорил на устаревший манер, выделяя голосом последние слоги и растягивая гласные. Хейд был слишком измотан, чтобы спорить. Он пнул ногой обгоревшую скамью, та с грохотом повалилась набок.
– Видишь? Здесь никого нет. Слезай, тебе нужно проспаться.
Айра неуверенно опустил ноги на пол. Белки его глаз густо налились кровью, зрачок почти полностью занял янтарную радужку. Не человек смотрел на Хейда, а зловредный чёрт из старых энлодских преданий.
– Удивительно, что именно дикарь пришёл ко мне на помощь. Хотя вы заметно отличаетесь от остальных дейхе. В любом случае я премного благодарна, – Айра улыбнулся. Дёсны и зубы были красные, словно измазанные кровью – алая улыбка во всей красе. Ну точно, воплотившийся чёрт. – Я Люсия Роттершах, служанка леди Кэйшес. Как я могу обращаться к своему спасителю?
– Айра, ты… – Хейд так растерялся, что забыл слова, которыми собирался выбить из брата всю дурь.
– Рада знакомству, сэр Айра. Своим появлением вы меня буквально спасли, но позволите ещё одну просьбу? – Айра сложил руки на груди. – Уведите меня прочь из этого места. Боюсь, стоит вам уйти – и крысы вернутся. – Голос дрогнул, перешёл на торопливый шёпот: – Они до сих пор алчут моей плоти, жаждут обгрызть пальцы и губы, свернуться клубком в потрохах. Я не могу позволить этому повториться. Мне надо торопиться к больному сыну, понимаете? Я обещала. Обещала, что сегодня вернусь пораньше.
Беззаконник, улыбочник, одержимый. Айра не переставал удивлять.
Может, блудный дух успокоится и оставит брата, если ему подыграть. Хейд плохо представлял, что делать с одержимыми: благодаря квадрианцам в нынешние времена они практически не встречались. Айра старался доброжелательно улыбаться, но вызвал этим дрожь отвращения. Была не была, Хейд повёл «Люсию Роттершах» прочь из резиденции по тому пути, по которому сам забрался внутрь.
– Вы упомянули леди Кэйшес. Речь о Дикой Кэйшес, я ведь не ошибаюсь? – Хейд протянул Люсии руку и помог перебраться через упавшую колонну. Та изящно приподняла сюрко на манер подола платья. Выглядело потешно, будет что припомнить брату.
– Побольше уважения, сэр Айра, – Люсия погрозила пальцем. – Не знаю, чем госпожа заслужила столь обидное прозвище, но она великая, выдающегося ума женщина. Иную император не приблизил бы ко двору, несмотря на… – она запнулась и добавила стыдливо, – не совсем чистую кровь.
Хейд вёл за руку эхо столь давней и значимой эпохи, что голова шла кругом. Люсия застала живыми семейство Эливайнн, благодаря которым появился Дарнелл, династию Хоррусов, которые объединили разрозненные колонии, сбросили оковы Вердестта и основали новую империю – Тормандалл. И Дикую Кэйшес, что невольно удобрила кровью зерно, выросшее в Квадранту. На языке крутилось множество вопросов, но не рискованно ли болтать с блудным духом? Впервые Хейд пожалел, что не особенно интересовался этой стороной Непреложных законов, в них наверняка нашёлся бы ответ.
Солнце ярко светило в глаза, когда они выбрались наружу. Люсия оглядела заросшие мхом могильные плиты, уродливую громаду Муравейника на соседнем холме, заброшенные дома – и что-то мелькнуло в её взгляде. Что-то, похожее на короткое осознание.
– Благодарю. Наконец я вернусь домой. Что бы вас ни привело сюда, сэр Айра, бегите как можно скорее. Здесь живёт страшный человек, злой человек. Если попадётесь ему – заточит вас в зеркало, никакой жалости не проявит. Станет пытать одними и теми же вопросами снова и снова. «Ты знала Альму Кэйшес? – передразнила Люсия дрожащим от ярости голосом. – Она рассказывала о каменной двери? Видела ли ты её записи?» Я служанка, и просто занималась своей работой, откуда мне знать всё это?!
Айру колотило, как при лихорадке, голос сорвался на крик, от которого заложило уши. У обоих Мортов из носа потекла кровь. Скверное дело! Хейд вцепился в плечи брата и слегка встряхнул, пытаясь выдернуть Люсию из дурных воспоминаний.
– Мисс Роттершах, успокойтесь! Сейчас вы в безопасности! Вы хотели встретиться с сыном, не забыли? Ну же, поспешите! Он ждёт вас!
Сработало. Взгляд Айры остекленел, зрачок сузился до спичечной головки. Хейд бережно усадил обмякшего брата на землю и прислонил к стене. Вот что с ним делать? Одурманился, разбил зеркало, в котором томился дух, позволил вселиться в себя…
«…А ведь под куполом валялось не одно зеркало», – по спине пробежали мурашки.
Айра облизал губы, перепачканные алым порошком. Поморщившись, он открыл глаза с неестественно узким зрачком.
– Ты… – прохрипел он и схватился за лацканы пиджака Хейда, пытаясь найти опору. Хейд придержал брата под локти, с губ почти слетела обидная подколка, но Айра вдруг со всей дури ударил его лбом в лицо. – … Грязнокровный ублюдок! Обещал же, что выберусь и сдеру с тебя шкуру. Как видишь, я уже здесь! – и он с рыком повалил Хейда на землю.
– Успокойтесь! Мы впервые видим друг друга! – Хейд пытался спихнуть Айру с себя, перехватить руки, но никак не получалось совладать с его безумной яростью.
– Все вы. Крысы. На одну. Морду. – После каждого слова прилетал удар кулаком. – Ты. За всё. Ответишь! Предупреждал. Не связываться. Со мной!
Это уже было слишком. С трудом, но Хейд выгрыз себе свободу. Голова кружилась и болела от чужих ударов, а инстинкты кричали: беги, прячься и обдумай, что делать дальше! Затеряться среди руин не составило труда, вот только Айра всегда кружил поблизости, не затыкаясь ни на секунду. Он откопал в мусоре железный прут, и теперь гулкий стук лома заполнял паузы в криках одержимого. «Брошу в костёр, вслед за твоей дражайшей сукой Кэйшес». Стук. «С лопающейся от волдырей кожей станешь гораздо краше». Стук. «Слышишь меня, тварь?! И не таких крыс выискивал, от меня в норе не спрячешься!» Стук.
Один вусмерть уставший Хейд не сможет упокоить всех недовольных Айрой духов – значит, придётся сделать так, чтобы мёртвые не использовали брата как проходной двор. Если верить Непреложным законам, вода для блудных духов была подобна вязкой смоле, так что первым делом одержимых всегда окунали в реку. Во внутреннем дворике как раз сохранился фонтан в виде сплетённых воедино мурен. Из зубастых пастей символов династии Хоррусов до сих пор стекали мутноватые струйки воды, которые поступали по трубам из ближайшего пруда.
Хейд нарочно скрипел кирпичной крошкой под ногами. Голос одержимого сорвался на хрип: «Кончай убегать!» Стук. «Стоило мне дать отпор, так сразу хвост поджал, а?!» Стук. «Ты так обожал допросы. Ну же, давай, устроим ещё один, лицом к лицу!» Хейд отвечал очередным «случайным» скрипом, заманивая преследователя в ловушку. Буйный дух с трудом контролировал тело: запинался о каждый камень, пошатывался, как с похмелья, но ломом размахивал грозно и воинственно. Дождавшись, когда он в своих поисках приблизится к фонтану, Хейд бесшумно подкрался к нему со спины.
– Вот ты и попалась, чумная крыса!
Одержимый так резко крутанулся на месте, что Хейд не успел отпрыгнуть, только закрыться руками от хлёсткого удара ломом. Боль импульсом прошла через всё тело. Следующий удар Хейд принял на предплечье: его руки – слишком ценный инструмент, чтобы ими рисковать.
– На колени. Живо! – одержимый скалил алые зубы и наслаждался моментом, купался в своём мимолётном превосходстве.
Хейд послушно опустился на землю. Мог ведь всё бросить, сбежать, но тогда он вновь потеряет Айру. Скорее всего, навсегда.
– Будь остальные дейхе такими же послушными, глядишь, не случилось бы войны, – одержимый схватился за прут двумя руками и замахнулся им, как мечом, примериваясь для последнего удара. – Не бойся, крыса, пытать не стану. Я, в отличие от тебя, знаю о милосердии.
– Но и ты крыса. Мы одной крови, одного роста, цвета кожи и волос. Неужели ты не заметил?
Одержимый состроил брезгливую гримасу, но что-то внутри него щёлкнуло. Он опустил лом и покрутил рукой перед лицом. Налитые кровью глаза широко распахнулись.
– Это… невозможно. – Он провёл ладонью по лицу, кончиками пальцев боязливо потрогал бороду и стянутые на затылке волосы. – Невозможно. Я Парсеваль. Парсеваль Аберконн. Герой и спаситель… Не крыса, нет! Нет!
Аберконн выглядел потерянным, как выброшенный на улицу пёс. Рванув к фонтану, он всмотрелся в своё отражение на водной глади. Губы шептали, как заевшая пластинка: «Невозможно, нет, нет, невозможно». Хейд кинулся на Аберконна со спины, тот успел охнуть, прежде чем с головой нырнул в мутную воду. Поднялись волны брызг, но вода быстро вытянула из духа все силы: его пальцы разжались и соскользнули с рукавов Хейда.
Досчитав до пяти, Хейд дёрнул Айру на себя. Вгляделся в мешки под глазами, в розоватые струйки воды, которые стекали с губ и терялись в бороде – пытался уловить хоть один намёк, что в тело брата стучалась очередная пакость.
– Эй, болван, возвращайся уже, – Хейд ткнулся лбом в едва тёплый лоб Айры, надеясь, что так его будет лучше «слышно». – А то ведь моё терпение кончится, и я состригу твою бородёнку.
Угроза осталась без ответа. Выудив мелкого из воды, Хейд усадил его на землю подле фонтана. Сам рухнул рядом, едва касаясь Айры плечом. Хотелось чуть-чуть отдышаться, пока голова гудела от усталости, а вязкие мысли пытались выстроиться в план действий.
«Затащить Айру наверх. Связать чем-нибудь покрепче. Растопить очаг. Раздеть Айру. Просушить вещи… нет, не так, сначала раздеть, связать… а потом… потом…» – стоило дать слабину, как Хейда накрыла тёмная пелена. Даже во сне он не мог остановиться, вновь от кого-то бежал, спасался: то это был здоровяк-Левиафан, у которого он украл фигурку, то изрыгающий проклятья Парсеваль Аберконн, то Артур Эсвайр в гвардейской шинели, заряжающий на бегу револьвер, то Ищейка, предлагающий глянуть очередной фокус, то огненный гигант, стонущий и требующий остановиться.
Очнувшись, Хейд по инерции хотел вскочить и бежать дальше незнамо от чего, но тут же в унисон заныли ноги и ушибы от ударов ломом. Карманные часы показали шесть вечера. Времени прошло немало, а он будто и не спал, но хоть разум прояснился.
В комнате витал слабый, манящий аромат супа. Размеренный стук дождя звучал почти как музыка. Надо бы встать, заняться делами… но Хейд только плотнее закутался в одеяло, спрятался от промозглой прохлады. Впервые не нашёл в себе ни сил, ни желания встать с лежанки, всё тело словно вросло в жалкое подобие матраса. Он уже давно не юный жеребец: тридцать два года для айрхе – приличный срок. Многие мужчины его возраста нянчат внуков, а он – брата-идиота. Кстати, о нём.
«Не дождались дети своего героя, так и стало Древних трое.
Мёртвую плоть четвёртый жрёт, на дне колодца слёзы льёт.
Пятый тенью бродит по земле, чужим обличьем путает людей.
О шестом лишь слухи ходят, криками мёртвых живых он изводит.
Не тяни со своей борьбой: седьмой зубы скалит за твоей спиной».
Гулкие звуки доносились из приоткрытого шкафа. Собрав волю в кулак, Хейд выбрался из-под тёплых одеял – не время отдыхать, когда зрел серьёзный разговор.
Айра растянулся на коврах, окружённый мягким светом канделябров. Его голос эхом отражался от вершины купола, из раза в раз повторяя ту странную считалочку. Разбитые зеркала стояли поодаль, у стен, теперь уже бесполезные: вместо заточённых душ в их осколках могли отражаться только огоньки свечей. Едва Айра заметил, что больше не один, он тут же расплылся в улыбке, от которой на душе Хейда разом полегчало: это точно его брат. С придурью, зато свой.
– Присоединяйся, – Айра похлопал рядом с собой. Поколебавшись, Хейд принял столь любезное приглашение. От пола исходил жар, а затылком ощущалась слабая вибрация, приятно отдающая в висках. Напоминало мурчание Первого, когда тот снисходил до просьбы его покормить. Сбежал, наверно, вместе со всеми, рыжий разбойник…
– Чувствуешь? – понимающе хмыкнул Айра, разглядывая профиль Хейда. – Под нами томится древнее чудовище, но почему-то именно здесь ощущается странное умиротворение. – Его скрутил приступ кашля. Теперь настал черёд Хейда сверлить брата взглядом. – Рад видеть тебя в целости и сохранности. Я знал, что ты справишься с Левиафанами, но всё равно переживал.
– А вот я не очень обрадовался, когда тебя увидел, – Хейд приободрился, чувствуя закипающую злость. – Алая улыбка? Серьёзно? Серьёзно, Айра? Как давно ты балуешься этой дурью? Никогда не видел людей со сгнившим ртом?
– Не твоё дело, Хейд, – устало сказали ему.
Худший ответ из всех возможных. Несколько простых слов подожгли Хейда подобно спичке, уязвили глубоко и неожиданно больно. Нависнув над братом, он сжал в кулаке ветхую ткань его рубахи. В кои-то веки Айра снял свои музейные экспонаты.
– Не моё дело, говоришь? А моим делом было соваться к треклятым культистам? Ломать голову над никому не нужными дверями? Ты втянул меня в это, а я позволил себе втянуться, так как ты моя родная кровь. Однако не теряй берега, Айра. Я не служка, который рядом лишь по надобности, а когда мешается, послушно отходит в сторону. Тебе придётся со мной считаться, понял? На первый раз прощаю, но если ещё хоть раз скажешь: «Не твоё дело», развернусь, вот клянусь, развернусь и оставлю в одиночестве разгребать «свои дела».
– Я понимаю. Прости, – Айра положил ладони поверх запястий Хейда, едва не задев синяки. – Я не хотел тебя обидеть. Мой разум… подавлен. Из меня сейчас не лучший собеседник. Давай отложим разговоры на потом. Пожалуйста?
– Нет, – жёстко отсёк Хейд. – Не заслужил. Обещал прикрывать меня – и не прикрыл. Я столько всего за прошлую ночь пережил по твоей милости, что ты и представить не сможешь! И как ты меня встретил? С перемазанной алым порошком мордой и парадом безумных духов, один из которых чуть не угробил меня!
С каждой фразой Айра делался всё несчастнее, но на этот раз печальные глаза не смягчили сердце Хейда.
– Мне жаль, про…
– Если опять скажешь «прости», я тебе врежу. – К счастью, хватило одной угрозы. Хейд выдохнул и постарался взять себя в руки. – Ты в порядке?
– Более-менее, – осторожно ответил Айра, сбитый с толку внезапной сменой настроения. – Мне правда жаль, Хеди. Всё вышло из-под контроля, одно наложилось на другое, и… получилось то, что получилось. Предвестник… всё из-за него. Он просочился в каждую щель под городом, и этой ночью попытался расшатать опоры своей темницы. Самая мощная и удачная из его попыток. Парочка таких землетрясений – и Горнило рухнет, а город вслед за ним.
– Занятно, – Хейд не сдержал нервный смешок. Он оставил рубаху Айры в покое и устало прилёг рядом. Стоило злости утихнуть, так и все силы куда-то ушли. – А что наделала пернатая баба? Я её видел сразу после землетрясения. Орала на всю округу, зачем-то увела животных…
– Видел? Правда? – Айра с удивлением вскинул голову. – Глашатай издала Зов, подобный тому, который может издать Молчащий. Вселила тревогу в умы живых, гнала прочь из города, пока не случилось бедствие похуже.
– Как мило с её стороны.
– Увы, но мёртвым до нас дела нет. Дарнелл – большой город, если все умрут во время прорыва Предвестника… – Айра изобразил руками взрыв, чуть не заехав Хейду по носу. – Древние, подобно смерчу, затягивают в свою утробу более слабые души, разрастаясь и становясь неконтролируемыми… разрушительными… безумными. Понимаешь теперь, почему моё дело настолько важно?
Хейд не ответил.
– Беда в том, что Глашатай не так уж и сильна, обычно её слышат наиболее чувствительные существа: животные… птицы. Улетели все до единой. Я пытался их остановить, на том и погорел. – Айра вновь зашёлся сиплым кашлем. Не заболел ли он после водных процедур? В детстве мелкий не мог похвастаться крепким здоровьем. Или это Аберконн сорвал ему голос криками? – Я не хотел тебя бросать, Хеди.
Хейд не удивился, когда ему с умоляющим взглядом протянули ладонь. Переживать чужие картинки ужасно не хотелось, но всё же он подал руку в ответ, всем своим видом показывая недовольство. Стоило ладоням крепко ухватиться друг за друга, а взглядам встретиться, как мир вокруг мгновенно померк.
***
Контроль. Его нет. Связующие нити рвутся одна за другой, будто кто-то плавно проводит по ним заточенным лезвием, издеваясь. Последнее, что он видит от лица Грачика, это непривычно яркая и контрастная картинка, странная для человеческого глаза, но естественная для птичьего; на этой картинке силуэт Хейда скрывается в окне сгоревшего театра. Он в логове Ищейки, а нитей почти не остаётся.
Нельзя его бросать! Найди способ исправить!
В руках – знакомый мешочек. Спеши, времени мало! Очисти разум, сделай его лёгким, податливым, всеобъемлющим. Рот пылает огнём, огнём пылает и разум, тяни, тяни, ну же, хоть кто-нибудь, откликнись. Грачик, конечно же, Грачик, и пара синиц, следом отзываются другие, они слышат его, всё хорошо.
Всё плохо.
Земля уходит из-под ног. Звон, треск. Нити лопаются с оглушительным звоном, все и разом. Он пытается вернуться, но его собственная нить обрывается тоже. Вокруг всё кричит, боится, спасается, а он блуждает и не находит пути назад, мечется, зовёт, а в ответ чувствует мёртвый холод.
***
Хейд сам не чувствовал своё тело, своих нитей. Лишь когда его потрясли за плечо, он запоздало осознал, что не плутал в чужих снах, а лежал на тёплом полу. Эта «связь» совсем не походила на то, что Айра показывал раньше: вместо далёких воспоминаний – набор хаотичных образов, эмоций, он лично пережил каждый момент вместе с Айрой, вместо Айры. Жутко. Неприятно.
– Что б тебя Кэйшес прокляла! Этот раз – точно последний.
Айра улыбнулся, вроде как понимающе, но лукаво.
– Честно говоря, я ничего не помню с того момента, как меня оглушило Зовом Глашатай, и до того, как я очнулся у фонтана. Эти разбитые зеркала… неужели меня правда захватили духи?
– Или так, или у тебя случился крайне забористый приход.
– Как ты от них избавился?
– Потопил тебя немного. Не в обиде?
Айра вздрогнул, поёжился, но ответил честно:
– Нет.
Приятно было вот так лежать в тепле и тишине, с братом рядом. Веки Хейда потяжелели, он с удовольствием подремал бы ещё пару часов, но голод напомнил о себе бурчанием в животе. Кажется, в комнате наверху пахло супом? Хейд заглянул в котелок, но увиденная похлёбка не особо порадовала: какие-то крупы, фасоль и травы. Скудновато.
Скрипнули дверцы шкафа; Айре, видимо, не захотелось валяться на полу в одиночестве. Ему на плечи тут же накинули волчью шкуру, до того лежащую на кресле-качалке, в одну руку вручили открытую банку из тех, что Хейд наворовал в бакалейной, в другую – изящную серебряную вилку, которая завалялась в сумке с одной из ходок.
– Это…
– Рыбные консервы. В томатном соку, между прочим.
– Откуда…
– Ты всерьёз задаёшь такой вопрос вору?
– Но зачем…
– На одних крупах долго не протянешь. Ешь давай.
Айра смотрел на содержимое банки без особого аппетита. Обычно улыбчивый, сейчас он выглядел так, будто в нём потухло внутреннее пламя. Впору было заподозрить, что вместо него в кресло уселся очередной дух-самозванец. Бросив на колени Айры деревянного филина, Хейд сел на край стола и принялся выуживать ножом кусочки угря из своей банки.
Ладони Айры бережно сжали филина, словно он был из хрусталя, а не дерева. Большой палец медленно поглаживал клюв – и тот блестел так, словно кто-то не раз повторял подобное движение. Спустя мгновение странная задумчивость спала с Айры, и он начал тупым концом вилки выковыривать воск, которым залепили дно фигурки. Хейд приподнял бровь, увидев столь варварское обращение с серебром, но не стал вмешиваться. Когда Айра потряс филином в воздухе, внутри ничего не оказалось, кроме восковой крошки.
– Вот же хитрый лис.
– Вся вчерашняя вылазка была зазря?
– Да. Нет. Не знаю, – пробормотал Айра. – Ищейка оставил при себе мои волосы. Видимо, он о чём-то подозревал. Наверняка уже знал, что ты мне помогаешь.
Метко бросив фигурку в пылающий очаг, он откинулся на спинку кресла и глубоко задумался. Хейд чуть не подавился угрём от такого расточительства – в глазах филина остались маленькие хризолиты! Неудивительно, что Айра жил как нищий бродяга.
– Мы живы, почти здоровы, и даже город пока не рухнул в бездну. Чего ты повесил нос? Из-за фигурки? Переживаешь, что без своего курятника остался? Так ты ведь любимчик пернатой бабы, разве она не вернёт тебе птиц?
– Она мною недовольна, – с неохотой признался Айра, уставившись в потолок, – однако и раньше не учитывала мои трудности. Как я уже говорил, мёртвым нет дела до живых.
– Да как можно быть тобой недовольным? – Хейд негодующе взмахнул ножом. – Мы же скоро откроем твою драгоценную дверь, разве нет?
Айра подорвался с кресла и зашагал по комнате, скрестив за спиной руки. Между чёрно-белых бровей залегла глубокая морщина, пока он наворачивал круги и бубнил себе под нос:
– По её мнению, я слишком много времени трачу на тебя. Я пытался её убедить, что твои способности – моё спасение, но Глашатай не хотела слушать. Не могу её винить. Я справляюсь отвратительно, – Айра сжал кулаки до белеющих костяшек, словно хотел порвать невидимые оковы. – Я пытался вернуть Дар, который сжёг твою квартиру, но один мелкий мародёр умудрился откопать кости раньше меня. Он был человеком Молчащего? Или продал находку скупщику, приняв за драгоценный камень? Выбросил? Оставил себе? Не знаю. Без птиц я ослеп, не представляю, как теперь искать пропажу в огромном городе.
– У тебя же были на примете ещё Дары, давай попробуем достать их.
– Здесь меня тоже опережают. У Глашатай давно есть новый любимчик. Хоть мы и работаем во имя одной цели, но достигаем её разными путями: я пытаюсь открыть дверь и упокоить Предвестника, а он – ищет подходящие Дары. – Айра остановился и слишком резко махнул рукой в сторону заваленного стола: – Он прислал весточку, что несколько приближённых сейчас прячутся в крепости Багортт, но через пару недель уплывут чёрт знает куда. Будто этого мало, Курьерам заказали убийство того самого приближённого, чей Дар мне необходим. Такой же заказ поступил и Сорокам. Уверен, это Левиафаны постарались. В разгаре настоящая охота, а я теперь без глаз, рук и ног, да как в ней поспеть?!
Айра без сил упал обратно в кресло и начал раздражённо отталкиваться ногами, чтобы раскачаться посильнее. Кресло надсадно скрипело, грозясь вот-вот развалиться.
– Думаю, самое время напомнить, что мы всё ещё можем свалить. Пусть новый любимчик пернатой бабы разгребает проблемы, раз ты ей больше не нравишься.
– Прошу, хватит, – голос Айры дрогнул и вновь сорвался на хрип. – Если мы сбежим – ты сойдёшь с ума. Предвестник уже отравил твой разум и продолжит отравлять дальше. Следом умру я – Глашатай с лёгкостью подарила мне жизнь, с такой же лёгкостью заберёт обратно, если я перестану слушаться. Древние сожрут Тормандалл, а когда жрать станет нечего, найдут способ пересечь море, и тогда… Я не хочу этого. Я хочу жить, хочу, чтобы ты был в порядке, и уж точно не хочу оставлять сына умирать в том хаосе, который вот-вот начнётся…
– Сын? – тут же среагировал Хейд, перебив столь трагичную тираду. – У тебя есть сын? Живой? Настоящий?
– Можно сказать, что так, – Айра заколебался и отвёл взгляд. Похоже, он жалел, что проговорился.
Не найдя себе места от нахлынувшего осознания, Хейд спрыгнул со стола и отложил недоеденного угря.
– Сколько ему лет?
– Девять, кажется.
– Как зовут?
– Не знаю.
– Горе-папаша! Как можно не знать имени собственного ребёнка?
– Всё… сложно с этим сыном, – Айра заёрзал в кресле. – Я никогда его не видел.
– Обрюхатил и бросил? Вот уж не ожидал от тебя такого.
– Нет! Всё не… о-о-ох, – Айра с силой потёр ладонью лицо. – У нас есть темы и поважнее.
– Плевать. Я почти всю жизнь был уверен, что остался последним из нашего рода. Теперь оказывается, что есть ты, мало того – с сыном! Наследником!
– Раз так переживал о судьбе Мортов – сам бы семью и завёл.
– Я же не дурак, – Хейд скрестил руки на груди. – И всегда понимал, что не потяну ответственность за ребёнка и его мать, а раз так – не стоит даже ввязываться. Забыл, как мы жили в детстве? Как страдала ма? Я тогда вынес урок. И неприятно удивлён, что этого не сделал ты.
– Никого я не бросал! – наконец не выдержал Айра и стукнул кулаком по подлокотнику. – Этот… мальчик… плод моей самонадеянности и неудачного ритуала. Его жизнью я выкупил свою. Я тогда охотился на Паразита – только-только сформировавшегося Древнего, любителя вселяться в людей. Думал, что изловлю его и использую как подопытного кролика – изучу его природу и найду способ упокоить. К сожалению, я тоже был молод. И глуп.
Айра замолк и погрузился в воспоминания. Судя по мрачному лицу – далёкие от приятных.
– Паразит захватил тебя, как те духи из зеркал?
– Да. Всё произошло в одном степном ауле, мне помогала местная ведунья, тоже заинтересованная в изгнании твари. Сам Паразит не мог меня захватить – силёнок не хватало соперничать с даром Глашатай. Но я впустил его сам, не видя другого выхода. Вся затея могла кончиться фатально для меня, ведуньи, аула. Паразит присосался к моей душе, я едва мог сдерживать его голос, его волю, и…
Айра всё тише и тише бормотал себе под нос, оттягивая момент, и тогда Хейд по-братски пришёл на помощь:
– В итоге вы заделали ребёнка и в нём заточили Паразита, я угадал?
– Угадал, – с безнадёгой выдохнул Айра. – Я до сих пор не уверен, что мы поступили верно. Что, если из-за нас появилось чудовище хуже прежнего? У мальчика сформировалась своя душа, или Паразит переродился и получил шанс на вторую жизнь? Мы с ведуньей заключили соглашение: она наблюдает за ребёнком, а я дальше ищу способ упокоить Древнего, чтобы потом вернуться и провести ритуал ещё раз. Уже без ошибок.
– Одна история удивительнее другой, – Хейд провёл ногтем по шрамам, пока обдумывал перспективы. – Теперь я обязан увидеть племянника собственными глазами. Ты прогонишь Паразита, мы заберём мальчишку с собой, и все будут счастливы. Если его мать захочет, то пусть присоединится.
– С собой? Зачем? Он не часть нашего рода, мы не имеем на него никаких прав.
– Чушь, – фыркнул Хейд. – Хочешь оставить свою кровь на воспитание степнякам? А если за ним и его матерью-беззаконницей придут квадрианцы? Вот уж нет, как всё разрешится с Горнилом – валим от ромбов куда подальше. Будешь духов гонять на просторах Ашвайлии или Шинстари, там, уверен, своих проблем тоже хватает. Не заскучаешь.
Айре его слова не понравились, вон, опять губы поджал, однако спорить не стал – ну и молодец. Маленький Морт! До сих пор не верилось.
– Ничего из этого не случится, если мы не откроем Горнило, – напомнил Айра, с тревогой наблюдая за слегка замечтавшимся Хейдом.
– Значит, откроем. Какой там Дар следующий по списку?
– Мне нужно боло Берислава из Катища, а Берислав в крепости, Хеди. Хранительской крепости.
– Гмн, – это была не самая приятная новость, но Хейд не собирался отступать так просто. – В акулью пасть я даже ради тебя не полез бы, но ради тебя и племянника – так и быть.
– Подумай хорошенько. Я ведь ничем не смогу тебе помочь, откажешься – не стану настаивать. У меня нет прав…
– Ох, да заткнись ты, а то ведь правда передумаю – и что будешь делать?
Айра вдруг оказался совсем рядом. Сжав ладонь Хейда в своей, он проникновенно смотрел со сложной гаммой эмоций: от мольбы и страха до воодушевления – аж дыхание перехватило от навалившейся лавины чувств. Кажется, брат поступил не очень честно и создал слабенькую «связь» без спроса.
– Эй, перестань, – Хейд поёжился и стряхнул с себя чужие руки. – Я и так знаю, что ты мне до конца жизни должен будешь. Лучше поясни, на кой ляд тебе Дикая Кэйшес сдалась?
– Откуда… ах да. Духи, – Айра резко провёл ладонью по бороде. – Кэйшес – та самая женщина, которая давным-давно разгадала секрет Горнила и выпустила оттуда Глашатай с Молчащим, что в итоге… много к чему привело, сам знаешь. Думаю, ты догадался, для каких целей она мне нужна.
– Так её ведь сожгли, откуда блудному духу-то взяться?
– У меня немного другие сведения, но какой в этом смысл, результат-то один. Я откопал на старом кладбище отголоски нескольких духов, которые знали её при жизни, но толку от них тоже было мало. Они скорее скрашивали моё одиночество, чем приносили пользу.
– Такой себе из тебя собеседник вышел, судя по их реакции.
Айра развёл руками в стороны:
– Мёртвым нет дела до живых. А живым – до мёртвых.