Порой «восьмерка» Павла Цыплакова сбрасывала приватность и добавляла официальности, становясь оперативной машиной. Больше всего этому радовался Константин Багдасаров по кличке Хан. Развалившись на переднем сиденье, он подсчитывал прибыль: сколько литров бензина сэкономил, оставив свою машину на парковке. Он получал моральное удовлетворение, туша окурки в пепельнице шефского авто, прибавляя громкость радиолы, выбирая музыку по своему вкусу.
Сегодня Цыплаков буквально кинул Костю, усадив на его обычное место «терпилу», пятидесятиоднолетнего подполковника-связиста. Его звали Сергей Архипов, и Цыплаков, услышав его имя, поинтересовался, не является ли тот родственником Василию Архипову, генерал-полковнику танковых войск, дважды Герою Советского Союза. Подполковник кисло улыбнулся и не без сожаления ответил: «Если бы...»
Сергей Архипов обратился в Следственный комитет военной разведки (СКВР) два дня тому назад; если быть точным, то из двух суток их знакомства шесть часов прошли в беседах с подполковником. Остальное время оперативники готовили простенькую операцию по захвату с поличным.
Собственно, обращение Архипова сводилось к следующему.
Секретарь комиссии управления по реализации жилищных программ Антон Миркович потребовал от Сергея Архипова «десять тысяч долларов за внеочередное выделение квартиры», объясняя это тем, что Архипов в очереди – восьмой, но останется первым лет на восемь или девять. Потому что первые семь очередников получат квартиры в этом году, а «остальные заморозят». Архипов забеспокоился не на шутку и в качестве залога передал подполковнику Мирковичу половину требуемой суммы – пять тысяч долларов. Дальше ему стало жалко и двухкомнатной подмосковной квартиры, и денег, которые он отложил на ее обстановку, и себя самого. В итоге он посчитал это дело «внутренним» и решил не выносить сор из «арбатовской избы». Он что-то недоговаривал. И Цыплаков выяснил, что именно, устроив блиц-опрос:
– Вас отпугнул сам факт обращения в управление по борьбе с экономическими преступлениями?
– Да.
– Но вы знали, что наш отдел контактирует с УБЭП?
– Да. Только вы это делаете с неохотой.
– Объясните почему.
– Ваша задача – предотвращать преступления, оставаясь в тени и, по возможности, оставляя в тени сами факты преступлений.
– Что еще вы можете к этому добавить? – принял эстафету Багдасаров.
– У вас свои методы воздействия и способы наказания. Вы сами заинтересованы в чистоте «арбатовской избы». Вас как только не называли – чистильщиками, санитарами, но эти прозвища только льстили вам.
Цыплаков и Багдасаров были несколько удивлены точности, с которой Архипов дал на «людей-Х» характеристику.
– Реально-то Миркович может повлиять на процесс распределения квартир? – спросил Костя.
Архипов пожал плечами: «Не знаю». Вслух добавил:
– Не он, так другой сможет. Тот, с кем он поделится деньгами.
– Логично. Когда у вас повторная встреча с Мирковичем?
– Завтра. В конце рабочего дня. В полшестого, – уточнил Архипов и даже посмотрел на часы.
– Встречаетесь в его кабинете?
– Так точно.
– Вторая половина денег у вас с собой?
– Не догадался захватить.
– В следующий раз будьте предусмотрительнее, – отпустил Багдасаров тяжелую шутку. – Езжайте за деньгами.
Через полтора часа в офисе, верхняя часть двери которого была застеклена матовым армированным стеклом, оперативники сняли с банкнот ксерокопии и убрали их в сейф. Цыплаков отметил взгляд Архипова – он буквально прощался с деньгами. И только сейчас понял всю глубину его хода. Если бы Архипов обратился в УБЭП, то ждал бы денег до окончания следствия.
Отдел, в котором Павел Цыплаков занимал кресло «второго босса», по праву назывался мобильной единицей. Его члены были и оперативниками, и штурмовиками. На данный момент отдел вел шестнадцать дел – и это было забавное совпадение, так как в отделе работало шестнадцать человек, – и вот, все мобилизовались, чтобы натурально поучаствовать в операции по захвату мошенника с поличным. Цыплакову особенно нравилась эта процедура: они проверяли личное оружие, надевали в бронежилеты.
Когда Цыплаков выходил из офиса, окон в котором не было предусмотрено (он находился в середине цокольного этажа), ему показалось, что на дворе поздний вечер, город, погрузившийся во тьму, взбодрился от света ночных фонарей и неона рекламы. И он искренне удивился яркому солнцу. По большому счету, он, точно зная, который час, потерял счет времени.
Архипов приехал на Фрунзенскую набережную, где располагалась жилищная комиссия, в машине Цыплакова. Багдасаров прокатился до места в компании Светланы Ипатьевой на ее машине, которую сам Костя называл битая «шестерка».
Цыплаков передал Архипову деньги, а тот вдруг спросил:
– Мне не подавать виду, что я взволнован?
Цыплаков расхохотался так громко, что привлек внимание Багдасарова. Тот опустил стекло со стороны пассажира и вопрошающе вскинул голову. Цыплаков отмахнулся: все нормально.
– Совершенно неважно, как вы будете выглядеть. Главное, отдайте Мирковичу деньги. Вашу взволнованность объясните так: переживаете за квартиру. Потребуйте гарантий, что получите ее в срок.
– Это все?
– Будь я на месте Мирковича, поверил бы каждому вашему слову.
– Да, вы правы, – вынужден был согласиться Архипов.
Он коснулся пальцами груди в том месте, где под рубашкой у него был прикреплен лейкопластырем микрофон. Еще несколько клейких полосок придерживали провод, идущий к приемнику сигналов, закрепленному в районе поясницы.
«Еще рано», – хотел было сказать Цыплаков, но передумал. К чему тянуть время? Миркович поймет стремление клиента прийти на несколько минут раньше назначенного срока.
– Приготовились, – отдал он команду по рации. – Я – Главный, доложите о готовности.
Первым отозвался ответственный за связь Евгений Шульгин.
– Главный, слышу и тебя, и клиента на аппаратуре.
Этот момент был важен для группы захвата, состоящей из десяти оперативников. Шульгин – глаза и уши опергруппы в кабинете махинатора – доложит старшему, когда Миркович возьмет деньги.
Игорь Джумагулов, возглавлявший силовую группу, отозвался вторым и за всю группу разом:
– Слышим тебя, Главный. Ждем команды.
– Ладно, – Цыплаков бросил в рот жвачку. – Клиент пошел. Давайте, подполковник, – поторопил он Архипова. – Не переживайте, держитесь спокойнее. Вы же не требуете ничего сверхъестественного. Всего лишь свою квартиру. Ну, давайте. С богом!
Архипов подошел к постовому. Тот проверил документы подполковника и, сверившись с записями в журнале, разрешил ему пройти в здание. В Архипове проснулась мстительность, он сейчас шел мстить аферисту, который только на одной этой несложной операции мог позволить себе «Рено» в базовой комплектации или отечественную «Приору». «Интересно, какая у него машина?» – подумал Архипов, поднимаясь по широкой лестнице на второй этаж. Размах Мирковича натолкнул подполковника на мысль о целом парке машин. Он снова сделал нехитрый подсчет. Семь очередников – это семьдесят тысяч долларов. Жилищная комиссия – несомненно, золотое дно. И он ступал фактически по золоченому полу управы.
Он остановился напротив двери с табличкой «216» и, помедлив секунду-другую, постучал. Тотчас услышал вопрошающий голос: «Да?» Как будто Миркович переговаривался с соседом по коммуналке.
Архипов вошел и сухо поздоровался:
– Здравия желаю.
– А, Сергей Николаевич! – лицемерно обрадовался хозяин кабинета. И вместо того, чтобы встать навстречу посетителю, он еще глубже погрузился в рабочее кресло, скрестив на груди руки. Он был спокоен. Даже в его темных глазах не промелькнуло настороженности. – Присаживайтесь.
Он подкатился ближе к столу и полез в ящик. Покопавшись в нем, вынул лист бумаги и зачитал первые три фамилии очередников... Архипову эти имена были хорошо знакомы. Он мог назвать их, разбуди его посреди ночи и в середине кошмара. Порой с легкой досадой он мысленно плевал им в спину, но им, согласно Конфуцию, отчаиваться было ни к чему: все это лишь доказывало, что они впереди. Интересно, подумал Архипов, забывая о микрофоне на груди и приемнике на пояснице, кого из них Миркович подвинул назад. Может, майора Евгения Макарова? Или полковника Олега Фибихова? Они имели в списке шестой и седьмой номера соответственно.
И тут в голове Архипова всплыли слова Багдасарова: «Реально-то Миркович может повлиять на процесс распределения квартир?»
Реально – вряд ли, пришел запоздалый ответ. Но черт его знает... Как тут проверишь? А если выдача ордера на квартиру затянется на годы? Архипов побледнел. Он не вынесет и года в десяти метрах в общаге.
Он выхватил из рук Мирковича документ и пробежал его глазами. Это было Указание Министерства обороны РФ от 24 апреля 2007 года «О порядке отнесения жилого помещения к специализированному жилищному фонду».
– Ты чего мне горбатого лепишь?!
– Он слетел с катушек, – прозвучал в рации голос Игоря Джумагулова, едва в наушнике раздались угрозы в адрес секретаря жилкомиссии.
Цыплаков тяжело вздохнул: «Учишь, учишь дураков, а они – бац!..» Отдавать команду на захват было неумно, как сказал бы его босс.
– Урод номер один не успел отдать уроду номер два бабки, – прозвучал голос Светланы Ипатьевой. – А у нас ксерокопии этих бабок. Надо бы как-то избавиться от них. Подпалить там, не знаю, провернуть через мясорубку...
– Тихо! – прошипел Цыплаков в микрофон. – Человеческий фактор!..
Архипов перегнулся через стол. Схватив секретаря за грудки одной рукой, второй приготовился отправить его в нокаут. О существовании комнаты отдыха в кабинете он даже не догадывался. Неприметная дверь распахнулась, пропуская широкоплечего парня лет двадцати семи. Сергей Глумов с ходу продемонстрировал то, чему его учили в спортзале разведроты: в длинном прыжке ногой достал Архипова, заодно сметая и Мирковича вместе с креслом. Приземление Глумова было жестким: он ударился бедром о край стола и рукой, пытаясь смягчить падение о пол.
Надо отдать должное Мирковичу, он быстро взял себя в руки: подбежал к двери и закрыл ее на ключ. От двери же зашипел на парня:
– Идиот! А вдруг у него микрофон?
– Дурак! – в тон ему отозвался Глумов. – Стал бы он душить тебя. Был бы у него микрофон, он бы болтал без умолку, а не махал руками.
– Ты прав... – Миркович с трудом перевел дух. – Но все равно проверь его.
Архипов сам оказался в нокауте и с трудом смог поднять голову.
В первую очередь Сергей вынул из кармана подполковника деньги и бросил их Мирковичу. Рывком распахнул на груди рубашку Архипова и тупо уставился на микрофон, закрепленный лейкопластырем. Он не понимал, что происходит.
– Что? – выпучил глаза Миркович.
– Глазам не верю, вот что.
Секретарь кинулся к двери – чтобы открыть ее, выбежать и избавиться от денег.
Если бы Цыплакову предложили дать его группе захвата имя собственное, он, не раздумывая, назвал бы ее «Молния». Бойцы опережали звуки собственных шагов. Мгновения назад они прозвучали на улице, а сейчас уже доносились со второго этажа. Первым у запертой двери оказался Джумагулов. Мгновенно оценив состояние ее косяков, он переглянулся с напарником по кличке Балда. Отклонившись назад, они одновременно ударили в нее. Дверь влетела в помещение вместе с косяками. Джумагулов с Балдой едва устояли на ногах. Толчок оказался таким сильным, что дверью придавило Мирковича. На виду были только его руки – в одной ключи, в другой пачка долларов, и голова.
Цыплаков оттеснил Джумагулова плечом и подошел к парню, на руках которого защелкнулись «браслеты», поздоровался с ним:
– Привет. Ты...
Он не успел договорить. Сергей Глумов перебил его, сплюнув кровью ему под ноги.
– Я твоя проблема. Дай-ка мне позвонить.
Цыплаков покачал головой и подозвал Светлану Ипатьеву. Ткнув в нее пальцем, он сказал Глумову:
– Вот моя проблема. А ты – так себе задачка. Светка, у тебя есть дезодорант?
– С собой нет.
– Ну, тогда просто помаши руками. А то здесь подванивает.
Цыплаков пошарил по карманам кожаной куртки задержанного и выудил удостоверение личности, вслух зачитал:
– Глумов Сергей Сергеевич, капитан, командир роты. Что вы делали здесь, в управлении по реализации жилпрограмм, товарищ капитан?
– Я бы тебе сказал, если бы это тебя касалось. Все? – хищно прищурился Глумов.
– Будет все, когда скажу. За работу, парни! – поторопил Цыплаков опергруппу. А сам прошел в заднюю комнату.
В первую очередь его заинтересовал сейф, вмонтированный в стену. Погремев связкой ключей, изъятой у Мирковича, Цыплаков выбрал самый длинный и изящный. На поверку сейф оказался разделенным на две части. Верхняя – с дверцей. Но не заперта. Он открыл ее и увидел то, что не могло не порадовать его: пачка долларов и пистолет. Цыплаков взял в руки натурально образцовое изделие – «беретту», принятую на вооружение ВС США под обозначением «M9». Он был уверен, что магазин полон. И не ошибся, выщелкнув на ладонь ровно пятнадцать патронов. Еще тридцать находились в двух запасных магазинах. К ним прилагался отдельный чехол на пояс. А к самому пистолету – нейлоновая кобура с лейблом фирмы «Бианчи».
Цыплаков оглянулся. Никто не видел, как он засунул кобуру и пару обойм в черный пластиковый пакет, предназначенный для временного хранения вещественных доказательств, а саму «беретту» заткнул за ремень и прикрыл рубашкой.