Заявление мужчины вызвало ещё больше вопросов. Зачем я мог кому-то понадобиться? Да ещё и настолько, чтобы была необходимость меня похищать. Тем более, чем вообще я могу быть полезен империи? Может дело в моей способности? Но как я уже узнал, дары, как правило, сохраняются в секрете и лишь в редких случаях раскрываются. Например, как в случае с Мариной. Её способность во многом повлияла на выбор будущей профессии, а в университете к ней было особое отношение.
Хотя кто знает, как работает тайная полиция. Может, удалось схватить какого-то шпиона, и мне предстоит провести допрос. Нет, я совершенно не против помочь, но можно ведь было попросить, а не насильно заталкивать в машину.
Кое-как разобравшись в своих мыслях, я принялся изучать обстановку вокруг.
Если мужчина заговорил об империи, значит это должностные лица.
Место рядом с водителем только в России считается начальственным, а в других странах здесь обычно сидит либо референт, либо телохранитель. В последние годы, насколько знаю, ситуация изменилась, но в силовых структурах до сих пор принято, чтобы начальник (если уровень не выше майорского), сидел впереди. Оно и похоже, что здесь сидит начальник, но невысокого уровня. По крайней мере, вряд ли кто-то из амбалов зажавших меня с двух сторон, тянет на главного.
Я вдруг усмехнулся, вспомнив, как когда-то, будучи подростком, фантазировал что буду предпринимать если на меня вот так кто-то нападёт. В художественных романах всё обычно выглядело просто – я бы ловко ударил в челюсть одного, поставил подножку третьему, а на деле, даже опомниться не успел. Теперь сижу тихонечко, словно кролик и не дергаюсь. И это несмотря на короткий боевой опыт. В рукопашную я, конечно, не ходил, но всё равно, не совсем салага.
Автомобиль проехал по Невскому, свернул на Литейный, а потом, проехав минут пять, опять свернул. Название улиц я прочитать не успел, но память и без того помогала ориентироваться. Вот здесь церковь святой Анны, значит, Кирочная. Когда-то думал, что в честь Сергея Мироновича, а она в честь кирхи. Едем дальше… Слева в мое время была станция метро «Чернышевская», но здесь ее нет, да и будет ли когда-нибудь?
Пока проезжали вдоль ограды Таврического сада, подумал о том, что самое хреновое, что мне не завязали глаза. Если меня схватили вот так, против воли и неожиданно, значит хотели провернуть всё без свидетелей. А если так… К тому же дело государственной важности…
У меня засосало под ложечкой.
Стоит ли опасаться того, что живым меня выпускать не собираются?
Мужчины, сидящие в машине, молчали, а мне вот тоже было отчего-то не до разговоров.
Да уж.
Не успел оказаться в другом мире, как меня снова настигло неизвестно что.
Меня вдруг охватило нервное веселье. Глядя на прутья ограды, я продекламировал:
– Я к Таврическому саду,
Перепрыгнул чрез ограду,
А она за мною мчится
И кусает, как волчица.
Один из моих похитителей сразу же подхватил:
– Вдруг навстречу мой хороший,
Мой любимый Крокодил.
Он с Тотошей и Кокошей
По аллее проходил
И мочалку, словно галку,
Словно галку, проглотил.
– Михалыч, ты чего это? – обернулся к «левому» тот, кто сидел на переднем сиденье. – Молодой человек нервничает, можно понять, а ты?
– Виноват, господин ротмистр, – сконфузился «левый». – Я дочке только вчера эти стишки читал.
Я даже обиделся за Корнея Чуковского. Ишь, стишки. Но хорошо, что создатель «Мойдодыра» и «Мухи-цокотухи» живет и пишет. Зато получил новую информацию.
Теперь точно можно утверждать, что похитили меня представители какой-то военной или военизированной структуры. Ротмистр. Где это звание использовалось? У кавалеристов, в жандармерии и в полиции. Чин, соответствующий капитану, а здешний капитан, если не ошибаюсь, это по-нашему майор. Крепкий дядька на переднем сиденье на кавалериста не похож. Значит, либо он жандарм, либо полицейский. Ротмистр жандармерии или полиции – это уже немало.
Может и правда, к допросу преступника привлекут?
Впрочем, силовики, в моей реальности, бывали и «оборотнями» в погонах, а почему бы таковым не оказаться и здесь? Может это похищение? Вдруг здесь какие-то дела отца замешаны. А я ведь так толком и не узнал, чем зарабатывает на хлебушек (с маслом и ветчиной) мой родитель.
Пока я думал, машина въехала в какой-то дворик. Михалыч, не дожидаясь приказа, выскочил из машины и придержал дверцу, выпуская меня под вечернее небо. При этом, счастливый отец маленькой дочки, скрупулёзно контролировал каждое моё движение.
– Думаете, я побегу? – хмыкнул я.
Ни Михалыч, ни остальные похитители ответом меня не удостоили, а ведь у меня и на самом деле мелькнула мысль – принять низкий старт и рвануть. Но смысл бежать и далеко ли я убегу? Вон, неподалеку какой-то тип в коротенькой куртке изображает случайного прохожего, остановившегося покурить. А может это и на самом деле случайный прохожий, а у меня уже мания преследования? Да тут и без маний всё не радужно, меня ведь у самого дома приняли.
– Прошу вас следовать за мной, – суховато предложил ротмистр, шагнув в сторону подъезда самого обычного дома.
Мы поднялись на третий этаж по широкой лестнице застланной ковровой дорожкой. Ротмистр нажал на кнопку звонка, дверь тут же открылась и нас встретил некий субъект – с жиденькой бороденкой, всколоченный, в жилетке, наброшенной на не очень чистую рубаху. Не то либеральный интеллигент, не то свободный художник. Вот только глаза у него слишком цепкие. Такие бывают либо у тех, кто долго просидел в тюрьме, либо наоборот – у тех, кто сажает в тюрьму.
– Доложите, что гость прибыл, – сообщил ротмистр.
«Художник» посторонился, пропуская в конспиративную квартиру (а что же это еще могло быть?) и меня, и мое сопровождение.
– Пропустите Павла Алексеевича, – донеслось из глубины квартиры.
– Сей момент, ваше высокопревосходительство, – откликнулся «художник» и, улыбнувшись мне золотой «фиксой», попросил. – Будьте так любезны, молодой человек, поднимите руки.
– Чистый он, – вступился ротмистр, но «художник» лишь отмахнулся:
– Порядок есть порядок.
Я не стал спорить, послушно подняв руки и меня начали ощупывать. Обшарили рукава, карманы, пояс, задрали брючины. Странно только, что не проверили за спиной. А ведь я свободно мог засунуть пистолет сзади, а не спереди. И под мышками тоже не проверили. Надо запомнить, вдруг пригодится. Уж если меня ждет Высокопревосходительство, так посетителя положено, как следует, ошмонать. Или обшмонать? Не помню, как правильно. А здесь такие проколы.
Высокопревосходительствами именовались чины первого и второго классов по Табели о рангах. Второй класс Табеля – это либо генерал-лейтенант (генералов-полковников в царской армии не было) либо генерал рода войск – инфантерии там, артиллерии, или действительный тайный советник. Вряд ли адмирал. Первый класс – это канцлер либо генерал-фельдмаршал. Да, были ещё генерал-адмиралы, из великих князьёв. Но я не та птица, чтобы меня ловили чины первого класса.
Впрочем, для недоучившегося студента и второй класс будет слишком жирно. Если задействована фигура такого класса и это не спектакль, значит, это точно не банальное похищение с целью выкупа. И уж это никак не связано с какой-нибудь антиправительственной деятельностью моего, скажем так, реципиента. Если Павел замешан в какой-нибудь крамоле, то хватило бы и участкового инспектора.
Убедившись, что я действительно «чист», бородатый указал мне рукой в сторону длинного, словно вагон, коридора:
– Прошу вас, молодой человек.
В комнате со стенами, оклеенными газетами, почти не было мебели, за исключением книжного шкафа с десятком книг, круглого стола, покрытого некогда белой, а теперь пожелтевшей и выцветшей скатертью, да пары стульев. Определенно это конспиративная квартира, которой, судя по всему, редко пользовались.
Один стул пустовал, а на втором сидел человек лет пятидесяти пяти или шестидесяти, бородатый и, абсолютно лысый. Кажется, выправка военная, но сам в штатском костюме. Вот только на груди белеет эмалевый крест ордена святого Георгия. А, так это по статуту положено. Даже великий художник Верещагин, не любивший чины и регалии, вынужден был носить орден.
…Интересно, а Верещагин в этой реальности погиб, или нет?.. Ладно, не о том сейчас.
Отчего-то мужчина за столом показался знакомым, словно я его уже где-то видел. Может. на старых фотографиях? Бородатый, усатый, но непременно в фуражке. Кто-то из лидеров белого движения? Не самая крупная фигура, но и не рядовая. Деникина или, скажем, Колчака с Врангелем, я бы сразу узнал. А кто же это? Представим его помоложе… Неужто Александр Павлович Кутепов, генерал-лейтенант, командующий армией у барона Врангеля.
Всегда, если честно, больше симпатизировал большевикам, хотя это в наше время немодно, но Кутепова уважал. Храбро сражался и на русско-японской, и в Первую мировую себя достойно вел. Последний командир лейб-гвардии Преображенского полка. Как считает один мой приятель, будь у Кутепова чуть больше людей, он бы и февральскую революцию подавил. Но не срослось. И у Врангеля командовал вначале корпусом, потом армией. Наши, то есть, красные, барону шею намылили, из Крыма выгнали. В Галлиполи, насколько помню, Кутепов сумел сохранить жизнь и здоровье многих солдат благодаря драконовской дисциплине. Матерый враг, но уважения он заслуживает.
А в этой реальности он кто? Как же так случилось, что военная косточка, да в полицию подалась?
– Присаживайтесь Павел Алексеевич, – радушно протянул руку Его высокопревосходительство в сторону ближайшего стула.
– Благодарю вас … господин генерал, – чуть замешкавшись поблагодарил я, поглядывая на запылившееся сиденье стула. Кое-как стер пыль и, усаживаясь, спросил. – Или следует обращаться к вам ваше высокопревосходительство?
– Вы не мой подчиненный, поэтому, называйте меня просто Александром Павловичем, – улыбнулся генерал в штатском. – А Высокопревосходительство, генерал, оставим на будущее.
А я молодец, угадал. И знаю теперь, отчего генерал на снимках в фуражке – стеснялся лысины.
– Как прикажете, – покладисто согласился я.
– Что-то вы невеселы, – покачал головой Кутепов.
– А вы бы на моем месте веселились? – ответил я вопросом на вопрос. – Вас похищают, а потом привозят неизвестно куда.
Я даже одёрнул себя на полуслове из-за получившегося каламбура. Ведь в моей реальности Кутепов, ставший после Врангеля главой РОВС, был похищен сотрудниками ОГПУ и умер не то от сердечного приступа, не то от передозировки морфия.
Я ждал, что сейчас передо мной разыграют маленький спектакль – Кутепов позовет ротмистра, строго спросит – мол, отчего это похищал, если было приказано пригласить, а тот станет пучить глаза, но нет. Александр Павлович не стал играть в плохого и хорошего полицейского, а просто спросил:
– Есть надобность представляться?
Предполагалось, что я должен знать имя и должность своего собеседника, знать его в лицо. Все-таки, студент-юрист читает газеты, листает какие-нибудь альманахи или бюллетени, где печатают портреты высших сановников. Имя-то и фамилию, положим, я знаю, а вот должность? Явно не командующий гвардией и не военный министр. Но сидевший, может быть, и министром внутренних дел, и начальником департамента полиции. Нет, если Высокопревосходительство, то министр. Но он может оказаться министром двора,
– Если я не ошибаюсь, у вас имеется несколько государственных должностей? – осторожно спросил я. – Вы же не только министр?
Наверняка Кутепов ещё и член какого-нибудь госсовета, ещё что-нибудь.
– В общем-то, вы не ошибаетесь, – кивнул Кутепов. – В данный момент я представляю и Министерство внутренних дел, как его глава, и службу охраны Его императорского величества, как глава этой службы. И, к слову, титуловать меня Ваше сиятельство тоже не нужно.
Вот оно как. МВД и ФСО, если по-нашему. Смелый человек император, если решился объединить в одних руках две такие мощные структуры. И отчего он взял на эту должность Кутепова? Светлость? Значит, либо князь, либо граф. Скорее всего последнее. Про князьёв не помню, а вот графский титул Николай Второй давал. Витте стал графом и Коковцев. А министр, между тем, продолжал:
– Если хотите – принесу вам официальное извинение, но, скорее всего, вам от этого легче не станет.
Как говаривал мой преподаватель – ясно-понятно. И вытащили меня для чего-то такого, крупного и государственного. Вербовать? Но мне кажется, это не уровень министра. Впрочем, сейчас все сам и узнаю.
– Итак, господин Кутафьев, – начал министр. – Что вам известно о двойниках?
– О двойниках? – слегка растерялся я. Чего угодно ожидал, а тут двойники. Что он имеет в виду? Гофмана? Или некую историю о нашей императрице Анне Иоанновне, увидевшей как-то саму себя. Двойник, или доппельгангер – темная сторона твоей личности. Увидишь – умрешь.
Я нахмурился. Нет, наверное, всё проще. Вряд ли начальника охраны императора интересует мистика. Его волнуют более приземленные вещи.
– Если вы о слухах, что каждый правитель имеет двойника, который замещает его на церемониях, или на каких-то мероприятиях, что могут быть опасными, или еще где-то – то да, слышал, – произнёс я.
Я и на самом деле читал о двойниках Гитлера, смотрел какой-то фильм о двойниках Сталина. Но верить этому или нет, так до сих пор и не решил.
– Слухи основываются не на пустом месте, – кивнул Кутепов, охотно раскрывая передо мной карты. – Бывают случаи, когда государь не может присутствовать на каком-то важном мероприятии, но его присутствие обязательно. Или если стало известно, что на Николая Александровича готовится покушение и нам необходимо взять исполнителей на «живца». Вот тут мы вынуждены прибегнуть к помощи двойника.
– Но я ведь не похож на Николая Александровича, – растерянно пробормотал я. – Может кого постарше поискать?
Однако Кутепов, проигнорировав мою ремарку, продолжил.
– Как водится, специально обученных людей, отобранных в качестве двойников, нет. Если нужен двойник – моя служба просто нанимает актера. Накладная борода, усы, немного грима, вот и все. Зато и оплатят эту роль так, как ему не заплатят и за пять лет работы в театре или в синематографе. Разумеется, с него возьмут подписку о неразглашении.
– А если он все-таки разгласит? – полюбопытствовал я. – Сибирь или ещё дальше?
– А зачем? Пусть себе болтает, – отмахнулся Кутепов. – Зато появится пара статей в газетах о каких-нибудь пагубных пристрастиях этого актера – наркомании, мужеложстве, любви к малолетним детям. Карьера загублена, а для артиста это похуже и Сибири, и смерти. Покамест, тьфу-тьфу, никто из артистов не хвастался, что исполнял вне сцены роль государя императора.
Эх, господин генерал. Если бы такое было в мое время, то артисты бы в очереди стояли, чтобы о них тиснули в газете. И, неважно, какие пристрастия, главное – чтобы громко!
– Думаю я правильно вас понял, меня э-э-э… пригласили, чтобы я сыграл чью-то роль? – решил я перейти сразу к делу.
– Вы должны не просто сыграть роль, вы должны будете провести в этой роли определенное количество времени. И начинать нужно завтра.
– Это как? – насторожился я. – Мне же экзамен сдавать…
– Ну да, в понедельник вы сдаете экзамен по уголовному праву Российской империи, а еще через месяц должны получить диплом, – проявил осведомленность о моей жизни министр.
Ага… всё верно.
– И как быть, как же мой диплом? – хлопнул глазами я.
– Да никак, – пожал плечами Кутепов. – Правоведов в Российской империи и без вас хватает. Одним больше, одним меньше, какая разница? Диплом? Диплом только бумажка, ничего более. А вам предстоит стать наследником престола, цесаревичем Александром. Как я уже сказал – на год, а может и больше. В общем – как господь бог даст.
– Подождите, – заволновался я. – Одно дело сыграть роль на какой-нибудь церемонии, вроде парада, совсем другое – год, два, или больше. А как же моя личная жизнь? Да и моё согласие совсем в расчёт не берётся?
Не то, чтобы я не готов, просто, только успел к новой жизни привыкнуть, а тут снова всё с ног на голову.
– Согласие? – нахмурив брови спросил Кутепов. – Тут, молодой человек, империя под угрозой, а вы мне о своем согласии толкуете. Здесь у нас, дражайший Павел Алексеевич, выхода нет, а у вас какой выбор, когда страна в вас нуждается?
– Наследником? – тяжело сглотнув переспросил я.
– Наследником, – кивнув, подтвердил Кутепов.