Сад Хама-рикю, второй, наряду с парком Хибуйа, укромный уголок в самом центре Токио, раскинулся на берегу залива в устье реки Сумида. Когда-то здесь находилась вилла могущественного клана Мацудайра, теперь на этом месте расположился маленький уютный городской сад, спланированный по канонам дзен. За границей парка сверкающая огнями праздничная ночь укрыла пологом многочисленные мелкие лавочки Асакуса и знаменитые магазины Нихомбаси, дремали на фоне подсвеченного неба Сэнсодзи и Мэйдзи-дзингу, Маруноути тихо перешептывался с Акихабарой электронными импульсами недремлющей техники, кипели жизнью Синьдзюку и Роппонги. Весь мир готовился к встрече нового года.
В парке, укутанным тонким снежным покрывалом, царила тишина.
Именно потому он ждал здесь.
Опрятный старик в добротном костюме сидел на низкой лавочке в зимнем саду и смотрел в звёздное небо, где в облаках дразнилась и играла в прятки с кицуне полноликая луна.
Вторя им, игриво скользили по заснеженным соснам две тени, мягко и бесшумно прыгая с ветки на ветку, не тревожа ни единой искристой крупинки, но согнав третью луну. Упав с ветки, рассерженный тануки погрозил двухвостым проказницам лапкой, а старик протянул ему токкури с подогретым саке. Увидев пустой котелок, старик засмеялся:
– Больше не дам.
Котелок встал на четыре лапки и жалобно замахал хвостом.
– Потом, – старик строго свёл брови. – Сам знаешь.
Довольный тануки взял угощение и плюхнулся на белоснежное искристое покрывало, всем своим видом обещая удачу и богатство доброму оммёдзи.
Тёмная вода озера взбугрилась, бесшумно выплескивая на берег отлитую из самой тьмы изящную кобылицу. Хрустко ступая острыми копытами по тонкоснежной дорожке, кэлпи остановилась возле старика.
– Волшебная ночь, – оммёдзи улыбнулся импу, приглашающе указав рядом с собой.
– Да, – юная девушка в белоснежном сюрко и травянисто-зелёном нижнем платье с вышивкой по запястьям и подолу присела на скамью. Длинные чёрные пряди слитной волной лежали на спине, венок из ракушек и водорослей выдавал происхождение. – Скоро, господин?
Оммёдзи обернулся к озеру.
Кицуне покинула небесную подругу и, сверкая золотистыми хвостами под шелковым кимоно, настраивала кото. Оставив игры среди деревьев, бакэнэко и нэкомата прелестными девушками опустились на колени возле кицуне, достав из рукавов своих кимоно сякухати и цугару-дзямисэн. Тануки отложил токкури и присоединился к девушкам, как следует поплевав на цудзуми и растирая слюну лапками. Луна укрылась облачной кисеёй, готовясь озарить сцену.
Медленно и торжественно заискрились первые падающие снежинки. Выскользнул из-за облаков тонкий луч, лунной дорожкой ложась под ноги Юки-онне, неторопливо и изящно, под нежные звуки флейты и лютни, спускающейся к тёмной глади озера, чтобы в первую новогоднюю ночь петь и танцевать для своего коибуми.