Ей в глаза взглянуть не смеет.
О стихах какая речь?
И краснеет, и бледнеет,
И боится даже встреч.
Хоть стихи и для Наташи,
Для нее, не для бумаг.
Только мало ел он каши,
Не осмелится никак.
Лучше он умрет, чем кто-то
Прочитал его стихи.
В них души его работа.
Для других же хи-хи-хи.
Он своей великой тайны
Никому не открывал.
Дар таинственный, случайный
Ото всех оберегал.
Потайное место сделал,
Оборудовал свой стол.
И никто о том не ведал
И никто бы не нашел.
Если же какой мальчишка
С ней о чем-то говорит,
Исподлобья, как воришка,
Он за парочкой следит.
Хоть и признаков немало,
Что Амуром он убит,
Но она не замечала
Или делала лишь вид.
И Тимоше так обидно,
Хоть с отчаянья реви!
Как же может быть не видно,
Если он в огне любви?
Ах, Наташа! Ах, девчонки!
Невозможно вас понять.
Ведь намек, и самый тонкий,
Вы способны распознать.
Или же она с мальчишкой
Просто хочет поиграть,
Как играет кошка с мышкой
Прежде чем ее сожрать.
С безответной любовью
Очень даже трудно жить.
И какой-нибудь другою
Вам ее не заменить.
Вот подай ее – и точка!
И не надо мне другой!
Хоть царя какого дочка,
Что затмит всех красотой.
И любви ведь не докажешь,
Безрассудная она.
Не откроешь дверь, не скажешь:
«Уходи! Ты не нужна!»
И любовные страданья,
Будь ты дед или юнец,
Это просто наказанье,
Стресс для любящих сердец.
Легкомысленным натурам
В этом смысле проще жить,
Могут умным, могут дурам
Хоть какую блажь внушить.
«Что же я себя терзаю,
Обрекаю на нытьё?
Я же средством обладаю,
Чтоб в себя влюбить ее».
И Тимошка этой мыслью
Загорелся. Всё решить
Сможет он, лишь этой кистью
По бумаге поводить.
Вот мальчишка кучерявый
Лук пускает в дело вновь.
Результат его забавы –
Это новая любовь.
Нарисована Наташа
Хорошо, почти живой.
И не сводит жертва наша
Глаз восторженно с него.
И любой, картину эту
Увидав, поймет: она
Так похожа на Джульетту,
Как Джульетта влюблена.
«Нет! – подумал он. – Не надо
Мне такой кордебалет!
И зачем тебе награда,
Где твоей заслуги нет?
Как-то стрёмно поступаю,
Становлюсь я подлецом.
И ее не уважаю,
И себя в дерьмо лицом.
Где любовь, должно быть чисто,
Чтобы сор не приставал».
И схватив листочек, быстро
Он в клочки его порвал.
И такое облегченье,
И такая благодать!
И подумал на мгновенье:
«Может, кисточку сломать?»
Вот и всё! Теперь спокоен.
Ведь устроена так жизнь:
Если ты, товарищ, воин,
За любовь свою борись.
Волшебство оставим магам.
Что же хлеб их отнимать?
И довольный этим шагом,
Он отправился поспать.