Юлькин отец пришел к нему сам через пару дней. Колян к тому времени уже знал, как его зовут – Антон Донцов. Он даже вспомнил, что на свадьбе с Наташей ее подруги шутили, что она поменяла маленькую реку на большую, беря фамилию нового мужа. Колян всегда гордился своей водной фамилией – Волгин, считал ее своим талисманом. Юлька носила девичью фамилию матери, как и она сама после развода, но разговоров о ее удочерении Наташа никогда не затевала. Колян бы без проблем удочерил, но, поскольку его об этом никто не просил, инициативу не проявлял. Не для того он женился, чтобы еще и на берегу думать и решать за всех.
Донцов пришел на пристань к концу рабочего дня. Он был уже не в пижонском плаще, а в черной кожаной куртке, тех же дурацких кедах и без своих рисовальных приблуд. Колян заметил его возле дока. Донцов курил, пряча руки в карманы и ежась от ветра. Под глазами были синяки, нос с заметной горбинкой опух и оттого казался еще больше. Донцов напоминал сейчас побитую камнями ворону. Колян не стал подходить слишком близко и вопросительно уставился на него.
– Поговорим? – предложил Донцов и выкинул сигарету в кучу мусора, который тут не убирали почти никогда.
– О чем?
– Считаешь, не о чем?
Колян не ответил и перевел взгляд на реку. Он, конечно, понимал, что им есть что обсудить, но вообще плохо себе представлял, как общаться с таким странным типом. Нормальный мужик сначала бы представился, подал руку, предложил закурить, спросил про работу, а потом уже перешел к делу. Донцов не выглядел как нормальный мужик. Здесь в Речпоселке он казался инопланетянином.
– Юля – моя дочь, и я имею право с ней видеться, – наконец, сообщил тот.
– А зачем? Тебя тут сроду не было, а теперь ты решил в папу поиграть? – хрипло возразил Колян, не переводя взгляда со стальных вод реки.
– Мы с ней видимся каждый год, я тут регулярно бываю.
– Я про это ничего не знаю, – упрямо возразил Колян.
– Послушай… Николай, – нервно начал Донцов и запнулся. – Мне надо было сразу идти к вам, это моя ошибка. Юля почему-то решила от вас все скрывать… По привычке, наверное. Но я совершенно не собираюсь как-то осложнять вашу жизнь. Я хочу помочь.
Колян выслушал эту сбивчивую тираду и ничего не ответил.
– Я не знал о смерти Наташи, был заграницей…
– Ну и чего ты там не остался? – мрачно спросил Колян и тяжело уставился Донцову в лицо. – Ты нам не нужен. Без тебя жили и еще проживем. Оставь мою дочь в покое.
– Она моя дочь! – выкрикнул Донцов, но Колян уже повернулся к нему спиной и пошел вон с пристани, оборвав тем самым этот дурацкий разговор.
Но Донцов, конечно, не отстал. Даже напротив, теперь не скрывал своего общения с Юлькой, встречал ее со школы, дарил подарки и водил обедать в единственное приличное в поселке кафе. Коляну об этом докладывали соседки. Он пытался делать девчонке внушение, но она его просто игнорировала.
– Он бросил вас с матерью, а теперь ты с ним решила подружиться?! Он тебя беляшами, что ли, купил? – орал Колян, размахивая руками, когда Юлька в очередной раз отказалась с ним ужинать, сославшись на то, что сыта.
– Ты про него вообще ничего не знаешь, не лезь! – кричала она в ответ из своей комнаты.
– Он, может, вообще какой извращенец, ты об этом не подумала?
– Сам ты извращенец, дядь Коль! – Юлька влетела в кухню и толкнула его в грудь. Колян ее такой рассерженной никогда не видел. – Еще раз так его назовешь, я из дома уйду!
– И куда ты уйдешь? Он опять уедет, а ты будешь по вокзалам побираться?! Пиздой торговать?! – еще больше разъярился Колян и тут же словил от Юльки леща. Она бросилась к входной двери, но он перегородил ей путь.
– Никуда ты не пойдешь.
– Я через окно сбегу.
– Я его заколочу.
– Ты чокнутый!
– Я о тебе забочусь, дура! – Колян пошел на нее, но, увидев ужас в ее глазах, остановился. Они постояли так друг напротив друга, потом она развернулась, забежала в свою комнату и хлопнула дверью. Колян слышал, как она упала на свой скрипучий диван и зарыдала. Он не выносил ее слез. Ему в такие моменты хотелось застрелиться. И этих моментов в последнее время стало слишком много. И всему виной этот чертов Донцов.
– Оставь нас с Юлькой в покое, – без приветствия сказал Колян, дождавшись его у ворот коттеджного поселка на следующее утро. Он вместо работы сразу направился туда, стоял там с семи утра и едва ли ни полпачки сигарет выкурил, пока этот мудак соизволил выйти из дома.
– Я готов взять опеку на себя. Очевидно, вам, Николай, она дается тяжело, – спокойно возразил Донцов. На это раз он уже не выглядел растерянным, а как-то собрался, и даже внезапное появление Коляна его не выбило из колеи.
– Я тебе Юльку не отдам, – мрачно сообщил Колян.
– Но ведь она не ваша собственность, Николай, дело об опеке можно пересмотреть, – Донцов наклонил голову и посмотрел на него с тем превосходством, с которым заезжие москвичи часто смотрят на местных жителей, когда приезжают сюда отдыхать. Колян за это их ненавидел больше всего.
– Тебе мало в прошлый раз досталось? – с угрозой спросил он.
– В самый раз для того, чтобы доказать в суде, что вы склонны к агрессии и жестокости и потому вам нельзя доверять воспитание ребенка, – спокойно парировал Донцов.
Колян едва не поперхнулся от возмущения. А Донцов продолжал:
– Вы сами провоцируете меня на такие меры. Я хотел уладить все по-человечески.
– Это как? – хрипло поинтересовался Колян.
– Так, как будет лучше для Юли. Надо сесть втроем и все обсудить.
– Почему я должен что-то обсуждать с хреном с горы, которого я тут раньше никогда не видел?! – возмутился Колян. – Ты тут нарисовался, хуй сотрешь, а потом так же исчезнешь. А я ее с пяти лет растил.
– Во-первых, я не хрен с горы, а законный отец Юли, – холодно возразил Донцов. – Во-вторых, никуда не собираюсь исчезать. В-третьих, разговаривать с вами мне так же неприятно, как и вам со мной. Мы начали наше общение со взаимности. Вам не кажется, что это может послужить началом… не дружбы, конечно, но хотя бы взаимопонимания? Ради Юли, разумеется.
Колян только головой покачал. Этот мудак за минуту сказал больше, чем он иногда за день выдавал. И хрен поймешь, что сказал-то.
– Я сейчас собираю бумаги на пересмотр дела об опеке. Но прежде, чем давать им ход, я еще раз предлагаю нам всем вместе встретиться и попытаться найти выход из сложившейся ситуации, – по-деловому продолжал Донцов.
– Выход – это если ты сам пойдешь на выход, – наконец сказал Колян.
– Я так не думаю. Мы как взрослые люди можем и должны договориться, – хладнокровно возразил Донцов и впервые протянул ему руку. Но Колян ее не пожал. Он снова развернулся и ушел прочь. Надо было все обдумать. Хотя надежды на то, что ему вдруг придет в голову какая-то светлая мысль, Колян не лелеял. Не убивать же этого мудака, в конце-то концов. Его и бить-то было как-то противно. Донцов даже защититься в тот раз не пытался, не замахнулся ни разу. Как с таким дело иметь?
Следующий раунд переговоров состоялся по инициативе Юльки. Колян, конечно, догадался, что Донцов просто решил действовать через нее. Но и дальше бегать от решения проблем не имело смысла. Это как иметь дыру в трюме и надеяться дотянуть до ближайшего порта вместо того, чтобы немедленно устранить протечку. Колян знал, что чинить всегда надо сразу. Но на берегу его капитанская логика давала сбои. Потому он и жил по-настоящему только в рейсе. Там, где от него зависело если не все, то многое. Юлька Коляновы команды выполнять отказывалась, а как решать вопросы по-другому, он не знал.
Донцов пришел к ним домой вечером четверга и выглядел здесь еще более чуждым, чем на пристани. У Коляна был большой дом, но Донцов зашел сюда с таким видом, словно пробирался в тесную нору. Он оглядывался, сторонился стен и мебели, даже на предложенный стул сел не сразу. С утра заметно потеплело, и он пришел в фиолетовом бархатном пиджаке и джинсах. Колян осмотрел его с ног до головы и с досады разве что не плюнул. Донцов бесил его даже молча.
Разговор начала Юлька. Она сказала, что решила уйти из школы и поступать в медицинский колледж. Информация для Коляна была не новая, и Юлька тоже много раз слышала его мнение на этот счет. Но Донцов, разумеется, ее поддержал. Колян бы удивился, случись по-другому.
– Идти в десятый класс в Речпоселке – бесполезная трата времени, – заявил Донцов.
– Да ты прямо скажи, что и жить здесь – тоже время зря терять, – мрачно ввернул Колян, глядя на него через стол.
– Ну почему же? Если ты речник или рыбак – то жить здесь сам бог велел, – отозвался Донцов, спокойно выдержав его взгляд. – Только местная школа не подготовит Юлю к институту. Туда можно и после колледжа поступить. Причем на бюджет.
– У меня есть деньги, – сообщил Колян.
– У меня они тоже есть, – уверенно парировал Донцов. – Дело ведь не в них. А в том, что Юля хочет уехать, а вы хотите ее удержать.
– А кто за ней в городе присматривать будет?! – Колян не сдержался и повысил голос.
– Не надо за мной присматривать! – встряла Юлька.
– У меня квартира в городе. Юля может жить у меня, – сказал Донцов.
– Я в общежитии жить могу!
На нее никто не обратил внимание. Колян молча сверлил глазами Донцова и думал, что смог бы переломить его тонкую птичью шею двумя пальцами. Он рефлекторно сжимал кулаки и молчал. Его впервые посетило чувство бессилия – он понимал, что проиграет этот бой заведомо более слабому противнику, потому что у него были связаны руки. Потому что Юлька не простит, если он еще раз врежет Донцову или будет угрожать физической расправой. И тот это тоже понимал. Колян по глазам его вороньим видел.
– Николай, я понимаю, что вы меня совсем не знаете. Так получилось, что я жил в Питере, потом в Москве, а Юля здесь. Но сейчас я переехал и хочу помочь ей встать на ноги.
– И как ты ей поможешь? Рисованием, что ли? – с презрением отозвался Колян, стараясь на него не глядеть.
– Я хорошо зарабатываю, если вы об этом.
– Мне все равно, сколько ты зарабатываешь, – бросил Колян и поднялся с места. – Я тебя не знаю и знать не хочу.
– Это не конструктивный разговор, – заключил Донцов и тоже поднялся. Юлька металась глазами между ними, и у Коляна от ее растерянного и несчастного вида дрогнуло сердце. Он шумно вздохнул.
– Послушайте, я не хочу с вами воевать…
– Перестань мне выкать, не в конторе, – перебил Донцова Колян, но посмотрел на Юльку. – Если хочешь поступать, поступай. Но жить ты у него не будешь.
– Ладно! – радостно согласилась Юлька.
Один подступ Колян в этот вечер сдал. Донцов как почуял, что большего от него пока не добьется, и выпорхнул из Колянова дома, как попугай из клетки. Фиолетовый пиджак! Клоун, блядь, в сердцах думал Колян, и в то же время ловил себя на чувстве, что Донцов тревожит его не только из-за Юльки. Этот мудак задевал что-то внутри Коляна. Так якорь иногда цепляет не дно, а борт старой утонувшей посудины. И тогда раздается противный скрежет, и из воды может появиться что-то не особенно приятное на вид.
Колян прикинул, что Юлька получит аттестат еще через пару месяцев, и за это время много что может случиться. Например, она может передумать. А Донцову надоест играть в папу, и он просто свалит. Вряд ли у него и вправду были деньги, чтобы жить в дорогом коттеджном поселке несколько месяцев. Художествами много не заработаешь.
Колян нечасто ходил на рыбалку – только зимой, когда дома заедала тоска. Но по опыту знал, что хороший рыбак – это терпеливый рыбак. Навигацию в этом году он уже пропустил, торопиться было некуда. Он обязательно подловит Донцова на какой-нибудь херне и сможет доказать Юльке, что доверять ему нельзя. Да и с поступлением тоже много что может пойти не так. Война план покажет.