Глава 2
Торак поднялся на гряду. С этого места можно было видеть, как сосны уходят вниз к изгибающейся, словно змея, Лосиной реке. Вверх по течению и по правую руку долина становилась уже, а пороги у Горловины превратились в застывший вихрь льда. Выше, на другом берегу реки он видел красные камни Логова, там была их с Ренн стоянка. Все словно замерло под тяжелым небом цвета сланца, и это было жутковато. Ни волков. Ни Наигинна.
– Смотри. – Ренн указала пальцем на два несущихся серых пятна в стороне Горловины.
Торак сразу понял, что это Волк и Белая Шея, и они не гнались за добычей, они бежали к Логову.
Торак с Ренн начали спускаться с гряды, но, как ни старались, им казалось, что спускаются медленнее, чем в самом кошмарном сне.
Тем временем до Горловины добежали оба волка. Они мчались так быстро, что лапы едва касались льда. Белая Шея, он ведь был моложе, вырвался вперед, а потом вдруг, взвизгнув, подпрыгнул и упал. У него в боку торчала стрела.
– Это Наигинн! – крикнула Ренн и показала на заросли недалеко от Логова. – Вон там!
– Мы идем за тобой, Наигинн! – на ходу вытаскивая стрелу из колчана, закричал Торак. – Живым тебе не уйти!
В зарослях промелькнула фигура человека в одежде из шкуры тюленя. За ним гнались Камешек и Черное Ухо. Но Наигинн, отталкиваясь острыми палками, слишком быстро мчался на длинных коньках из костей к замерзшей реке.
– У меня закончились стрелы! – крикнула Ренн.
Торак на ходу вытащил три из своего колчана и протянул Ренн. Все бы хорошо, но у нее не было возможности прицелиться – мешали деревья.
А Наигинн выиграл время, он съехал по склону на замерзшую реку и помчался вниз по течению. Волк – за ним.
«Брат, вернись!» – завыл Торак.
Но Волка было не остановить. Охота на демона – предназначение волков.
Торак выл не переставая, все бесполезно – Волк и Наигинн уже скрылись из виду.
Вскоре Торак нашел Белую Шею. Молодой волк крутился и, клацая зубами, пытался избавиться от вонзившейся в бок стрелы.
Рана не была смертельной, так почему он волочил по снегу задние лапы?
Когда Торак с Ренн подошли к Белой Шее, передние лапы молодого волка совсем ослабли, он упал на снег. Потом у него вывалился язык, и он с мольбой посмотрел на Торака темно-желтыми глазами: «Помоги».
– Почему он не может двигаться? – еще не успев отдышаться, спросил Торак.
Ренн наклонилась, уперевшись руками в колени, и затрясла головой.
Из-за деревьев появился Камешек и замер, пытаясь понять, как поступить – остаться или мчать за Волком? Черное Ухо подбежала к раненому брату. Она была умнее и часто с ним цапалась, но теперь, поскуливая, принялась вылизывать его морду.
У Белой Шеи задрожали веки… и снова замерли.
У Черного Уха помутнели глаза, словно лед затянул чистую воду на озере.
– Он умер, – сказал Торак так, будто сам не мог в это поверить.
Черное Ухо задрала морду и завыла. К ней присоединился Камешек. Их горестный вой полетел над холмами.
Ренн аккуратно вытащила стрелу из бока Белой Шеи и осмотрела рану. Потом осмотрела и понюхала наконечник стрелы из черного кремня. Взглянула на Торака.
– Что? – спросил он.
– Теперь мы знаем, почему он не мог двигаться, – мрачно сказала Ренн. – Волчья погибель.
Как и прочие люди Леса, Торак и Ренн носили с собой все необходимое для охоты, разведения огня и устройства на ночлег. Поэтому им не надо было возвращаться на стоянку, и они сразу отправились на поиски Волка.
На замерзшей реке снегоступы ни к чему, а следы очень хорошо видны. Сложно было не заметить полосы от коньков Наигинна с точками от острых палок по бокам и следы мощных лап Волка, который устремился за ним в погоню. Но Торак с болью в сердце сознавал, что даже бегом они с Ренн ни за что не догонят ни Волка, ни Наигинна.
Он представил, как Наигинн вернулся по своим следам и залег в засаде.
Но Волк ведь слишком умен, чтобы попасться на такую уловку? Он же почует Наигинна задолго до того, как демон заметит его приближение, и не попадет в засаду?
День клонился к закату, и холодное белое дыхание Всемирного Духа окружило их со всех сторон, оно было таким густым, что Торак ничего не видел на расстоянии вытянутой руки. Он выл до хрипоты, но лишь раз услышал долетевший издалека ответ: «Заблудился». А потом – тишина. Но если Волк заблудился, то и Наигинн, скорее всего, тоже.
А теперь еще холодный туман превратился в снег и неотвратимо уничтожал следы на замерзшей реке.
– Все без толку, – сказал Торак. – Я почти ничего не вижу!
– Не могу понять, где мы, – призналась Ренн.
Летом можно было услышать рев перекатов у Горловины, но сейчас зима накрыла непроницаемой тишиной всю Долину Лосей.
Торак понял, что единственный способ найти Волка – отправиться блуждать в теле птицы и парить над Лесом, обладая острым зрением ворона.
– Где Рек с Рипом? – отрывисто спросил он.
– Не знаю.
– Позови их!
– Торак, ты не можешь блуждать в теле ворона, – сурово сказала Ренн. – Ты дал слово ветру, что больше никогда не будешь летать…
– Но это же Волк!
– В таком тумане даже ворон никого не разглядит!
– И что нам теперь делать? Просто бродить тут на ощупь?
– Ты – лучший следопыт в Лесу, ты не потеряешь след!
– Я уже его потерял! Наигинн мог пойти вниз по реке, или свернуть в Лес, или…
Торак осекся, он не мог произнести вслух, что Волк к этому времени уже мог быть мертв.
Волчья погибель.
Торак мысленно представил ядовитую траву с похожими на капюшон парки цветками. Она росла по всему Лесу и за его пределами, и все в ней – стебли, листья и цветки – было ядовитым. Самый маленький ребенок знал, что ее нельзя трогать. До сих пор Торак никогда не задумывался о названии этой травы, а ведь она – убийца волков.
На Дальнем Севере охотники варили корни этой травы, пока они не превращались в липкую слизь, а потом смазывали ею наконечники гарпунов, но аккуратно, только чтобы обездвижить кита или моржа. Яд волчьей погибели быстро выветривался и не загрязнял плоть добычи. Наигинн вырос на Дальнем Севере в племени Нарвала и все знал об этой траве. И демон хотел, чтобы Волк был жив, то есть дышал, но не мог сопротивляться, пока он…
Издалека, с верховья реки донесся вой Темной Шерсти, Камешка и Черного Уха, он сплетался в одну исполненную печали песню, которая эхом разлеталась по долине.
– Что они говорят? – спросила Ренн.
– Горюют по Белой Шее, зовут Волка. – Торак нахмурился. – Перед уходом я сказал Камешку… Сказал, что мы найдем Волка и вместе вернемся в стаю.
– Так и будет, – уверенно сказала Ренн.
Торак ничего не ответил.
Волки разговаривают не только голосом, они говорят ушами, телом, хвостом, и эта их речь едва уловима. Торак не умел говорить, как настоящие волки, но, опустившись на колени рядом с Белой Шеей, сумел донести до Камешка и Черного Уха, что они должны вернуться в Логово и охранять Темную Шерсть. Камешек так тыкался носом ему в щеку, что сразу стало понятно – он верит в то, что Большой Бесхвостый обязательно найдет Волка.
«А если не найду? – подумал Торак, и сердце чуть не остановилось от страха. – Что, если я никогда больше его не увижу?»
Ренн собрала на берегу валежник и развела небольшой костер.
– Мы не будем останавливаться на ночлег! – запротестовал Торак. – Наигинн прямо сейчас может устраивать ловушки для Волка, он…
– Он может быть где угодно, и Волк – тоже. Торак, я уверена! Поэтому я и проведу заклятие на поиски.
Она окрасила лоб «кровью земли» из мешочка с целебными снадобьями, а потом, как подношение хранителю племени, заткнула кусочек вяленого мяса зубра в развилок между ветками ольхи.
Торак развязал свой мешочек с припасами, тоже оставил подношение и попросил Лес присмотреть за Волком. И пожалел, что не сделал этого раньше.
А потом в нетерпении наблюдал за тем, как Ренн устанавливает над костром треногу из веток, подвешивает на ивовом пруте небольшой пучок серой шерсти так, чтобы он не загорелся, а только задымился.
Ренн откинула капюшон, снежинки падали на рыже-каштановые волосы, она напряженно смотрела на дымящуюся шерсть.
Это был клочок подшерстка Волка.
За день до этого они играли в догонялки. Ренн, запыхавшись от смеха, лежала под догнавшими ее волками и скребла Волка пальцами по брюху, а он лизал ее лицо. Видимо, тогда она и припасла клочок шерсти. Тораку было даже жутковато представить, что Ренн заранее поняла: он понадобится для проведения обряда, притом что она не знала, когда именно и почему это случится.
– Что ты сейчас видишь? – спросил Торак.
Ренн молчала, и ее молчание было таким, что у Торака мурашки по рукам от кистей до локтей побежали.
– Он не в Лесу, – наконец очень медленно сказала Ренн, – и не на реке.
– Как так? – удивился Торак. – Где еще ему быть?
– Это то, что я вижу. – Ренн нахмурилась. – Может, это значит, что он добрался до берега?
– Волк ненавидит Море, он бы к нему никогда не побежал!
– Знаю.
Торак развел руки в стороны:
– Тогда где он?
Волк не понимал, где он. Сначала – туман, а сейчас Яркий Мягкий Холод сыпется сверху.
Он потерял запах демона много прыжков назад и теперь, а это было очень страшно, не чуял запаха Леса. Волк выл, пока не осип, но так и не услышал ни Большого Бесхвостого, ни всех других из своей стаи.
Пошел дальше и почуял запах, от которого шерсть встала дыбом. Холодный, древний запах, запах Великой Мокрой. Волк развернулся и пошел в обратную сторону. В прошлом они с Большим Бесхвостым уже ходили по Великой Мокрой в плавучих шкурах, и эти воспоминания были очень плохими. У Великой Мокрой нет морды, но она никогда не молчит. У нее нет лап, но она всегда движется. Она страшная, когда вдруг ни с того ни с сего разозлится, и сила ее не знает берегов.
Вокруг Волка, словно издеваясь, клубился туман. Где-то каркал ворон. Но это был ворон не из его стаи. Волк заскулил от отчаяния.
Он вышел к покрытому Ярким Твердым Холодом холму и взбежал на вершину с острыми зазубринами, чтобы уловить летающие в воздухе запахи. Холодный ветер отбрасывал шерсть назад. Откуда-то издалека доносились странные звуки, словно огромное существо с хрустом грызло кости и, жадно чавкая, высасывало мозг.
А потом раздался оглушительный треск, и холм наклонился, едва не сбросив Волка с вершины. Волк сбежал к подножию холма, и тут снова раздался треск, от которого чуть не заложило уши. Земля под лапами Волка задрожала, и перед ним появилась черная полоса. Волк не успел и хвостом махнуть, как полоса стала шире и превратилась в блестящую черную Мокрую, которую невозможно перепрыгнуть. Попробовать переплыть? Мокрая рычала и, если бы он в нее прыгнул, легко могла его проглотить.
Ветер рассвирепел и драл туман когтями. Волк увидел черные зубцы Леса, и они были пугающе далеко. Среди зубцов вспыхивали мелкие искры. Волк знал, что это были Яркие Звери, Которые Больно Кусаются, их в своих логовах разводили бесхвостые. Но Лес и логова отдалялись, а вокруг Волка лежала огромная, вздымающаяся и утыканная острыми холмами Яркого Твердого Холода черная Мокрая.
Ужас вцепился клыками в брюхо Волка. Он стоял не на земле, это был кусок Яркого Твердого Холода, и ветер уносил его от Леса по Великой Мокрой!
Вой вырвался из глотки Волка, но в итоге превратился в скулеж.
Лес исчез, а ветер уносил его по Великой Мокрой.