Я осталась одна в спальне герцога Рутланда. Сходила в ванную, плавала в бассейне. Вот и все развлечения. Чем себя занять? Без одежды даже из комнаты не выйти. Забралась с ногами в кресло возле камина, и задумалась о странностях бытия. А подумать, как не крути, было о чём.
– Миледи… – выдернул меня из размышлений незнакомый женский голос.
Я обернулась. В дверях неуверенно мялась женщина в летах – сухонькая, прямая как палка. Я бы сказала по английски чопорная, и явно чем-то жутко смущённая. Это её «миледи» было выдавлено как-то через силу. Иначе как «миледью» называть меня видимо не положено. Наверняка Шон так распорядился. И это слово по отношению к полуобнаженной мне, закутанной в простыню, явно мало подходило.
– Да! – я отогнала все мысли и повыше натянула простыню, с которой уже успела сродниться.
– Милорд приказал спросить: не угодно ли вам будет чего-то?
Я отрицательно покачала головой. По крайней мере сейчас ничего даже в голову не пришло. Завтрак был? Был.
– Портниха прибудет через час, – добавила женщина, явно не знающая, куда глаза деть.
– Замечательно, – отозвалась я.
– Пока могу предложить вам халат господина.
– И ножницы, – вспомнив о том, насколько Шон намного выше меня, попросила я.
– Зачем? – испуганно посмотрела на меня женщина.
Может подумала, что я агрессивна, и вооружившись острым предметом, могу нанести обитателям дома плохо совместимые с жизнью травмы? Или их господину какие-то стратегически важные места укорочу?
– По́лы подрежем. Шон… Эммм… Милорд…
Черт! Я забыла – как его там по титулам?
– Герцог Рутланд, – правильно расценив мою заминку, подсказала женщина.
– Герцог Рутланд, – послушно повторила я, стараясь на этот раз всё же запомнить. – Он же не будет против? И принесите мне кофе.
Тяжелый вздох был мне ответом. Чего именно он касался? Загадка. То ли кофе для меня жаль? То ли халат?
Вскоре халат принесли, и даже сразу подрезанный. И главное – какое счастье – кофе! Настоящий крепкий черный и ароматный! И на этот раз горячий. Впрочем, утром мы сами виноваты, что в кружке вместо пенки плавали крупинки льда. А сейчас я нюхала его и улыбалась. Как хорошо, оказывается, ощутить запах и вкус чего-то знакомого и родного.
– Может быть, стоит разбавить молоком? – с сомнение поинтересовалась по-прежнему остающаяся безымянной женщина.
– Ни в коем случае.
И я, блаженно зажмурившись, сделала первый глоток.
Кофе походил на поцелуй Шона – такой же огненный, жгучий, горьковато-сладкий. Такой же ароматный. Оно заставляло колотиться моё сердце как сумасшедшее. И точно так же не хотелось, чтобы оно заканчивалось.
Я очнулась от того, что женщина слишком внимательно буравила меня взглядом. Не самое приятное ощущение. Ну, не читала же она мои мысли в самом деле? Хотя, в этом мире я ничему уже наверное не удивлюсь.
– Портниха скоро будет, – сообщили она, и наконец-то удалилась оставив меня наедине с собственными мыслями.
М-да… И что мне делать? Наружу в таком виде по-любому не выйдешь. Я пометалась по спальне. И вдруг поняла: ни-че-го! Я привыкшая держать всё под контролем, планировать и просчитывать каждый шаг наперед, рассчитывая лишь на свои силы, впервые в жизни плыву по течению. В первый раз от меня абсолютно ничего не зависит. Я словно незадачливый путник, подхваченный бурной рекой. Вынесет? Притопит? Посмотрим…
Жутковато и необычно. Тут же вспомнилось всё, что происходило ночью. Хм… И что уж тут юлить? Безумно увлекательно! Страстно.
Картинки из воспоминаний застряли в сознании никак не желая уходить.
Вот Шон необычайно бережно опускает меня на кровать. Одежды на нас уже нет, словно она исчезла по волшебству.
Мужчина долго-долго смотрит на меня, словно околдовывая. Лаская взглядом. Постепенно его глаза из синих становятся практически чёрными от желания. Так много в этом взгляде: предвкушение для него, искушение для меня, обещания чего-то для нас обоих…
От его взгляда закипает кровь. Словно лава, неистовой огненной рекой несется по венам, стремясь утянуть за собой и обрушиться уничтожающим всё на своём пути бурлящим потоком… Всё тело покалывает иголочками – губы жаждут, чтобы их покрыли поцелуями. Грудь требует ласки. Живот – чтобы его коснулись кончиками пальцев, рождая по всему телу огненные вспышки, а чуть позже придавило тяжелым, подрагивающим от нетерпения мужским телом. А ниже… Там вовсю полыхает пожар! Словно и не было совсем незадолго до этого короткого, но неимоверно яркого единения в карете…
– Аа-а-а-ах… – вырывается всхлип, когда мужчина дарит мне первую ласку – острожную, изучающую.
И я… Раскрываюсь перед ним как цветок на заре. Каждым изгибом своего тела беззвучно говоря: посмотри на меня – я хочу этого не меньше, чем ты! Коснись меня – это ожидание невыносимо! Нет ни сожаления, ни смущения, ни мыслей. Только желание! Искреннее. Незамутненное. Сжигающее всё на своём пути.
Шон улыбается – неверяще и предвкушающе одновременно. И… Снова не торопится.
Медленно-медленно, мучительно медленно его ладони скользят по моему телу. Потом этот путь повторяют губы, с которых по-прежнему не сходит исполненная довольства улыбка.
Я плавлюсь… Просто растворяюсь в буре эмоций… И в нём… Становлюсь одним целым со вселенной.
Сейчас, в моих воспоминаниях, глядя на нас как бы со стороны, кажется что извивающаяся под мужскими ласками женщина, что так громко, призывно стонет и царапает сильные плечи, притягивая его к себе это не я! Не была прежде такой точно. Никогда. Ни с кем.
Или это всё же истинная я, та которую прежде не сумели пробудить?
Вспомнилось, как мужчина, неторопливо выцеловывает всю верхнюю часть моего тела. Потом – слегка прикусывает кожу подбираясь к груди. Нежно целует сосок, а я с трудом сдерживаю откровенный крик. По охватившей его дрожи понимаю, насколько тяжело ему даётся эта чувственная медлительность, так сводящая меня с ума.
Шон нежно обхватывает грудь обеими руками. Легонько гладит соски. Дует на каждый. Влажная кожа покрывается мурашками, и меня пронзает волна сладкой и будоражащей сознание и тело дрожи. Потом целует, щедро даря ласку. Снова прикусывает, а пальцы легонько сжимают сосок, перекатывая его словно горошину.
Это невозможно… Я горю… Схожу с ума… И кричу:
– Шо-о-он!
– Ты прекрасна, – легкий стон мне на ухо.
Ликование будоражит кровь, хотя, казалось бы куда уж больше. И я… Я присоединяюсь к его игре.
Мои пальцы кружат по его плечам. Так же медленно. Проходятся по спине, легонько царапая. Он замирает. Рвано дышит мне на ухо!
– Да-а-а-а, – шепчу я, ожидая продолжения.
И он обрушивается на меня. Как ураган. Как шторм. И я – в самом его сердце. Руки подхватывают меня под попку. Он судорожно выдыхает. Но входит медленно… Медленно… Я ощущаю всю длину, всё напряжение и каменную твердость. И я… Слишком быстро, буквально моментально кончаю. Бурно. С искрами в глазах и криками, бьюсь в его руках. А он, будто того и не замечая, входит в меня до упора.
Вселенная неожиданно взрывается новыми фейерверком перед глазами. И я вновь кричу… И лечу куда-то вслед за мужчиной, что дарит мне такое удовольствие…
– Миледи?! – врывается в мир грешных грёз и воспоминаний незнакомый женский голос.
Я вскакиваю с кресла, прижимая ладони к горящим от смущения щекам. На меня с весёлым изумлением смотрит молодая женщина с ямочками на щеках. Глаза лукаво блестят. Кажется она догадалась о чём я только что грезила.
Уууу… Как же стыдно!
– Да… – я растерянно смотрю на неё, пытаясь понять не то чтобы, кто она такая… Всего лишь, кто теперь я сама? Что сталось с прошлой мной?
– Я стучала, миледи, но ответа не было, – с улыбкой произнесла посетительница. – Простите, если потревожила.
– Ничего, – выдохнула я.
– Я – Аннабель. Портниха. Его сиятельство, герцог Рутланд распорядился, чтобы я подготовила для вас гардероб.
Киваю. Да, помню, что-то такое было. Платьюшки и всё такое.
– У вас, миледи, прекрасная фигура! И какое счастье, что корсеты вышли из моды. Представляете, их наконец-то никто не носит!
– Радость великая, – говорю я совершенно серьезно, искренне не желая терпеть на себе такое орудие пыток.
– Теперь в моде грации! И не допотопные панталоны, а трусики!
Кажется она в курсе относительно моего иномирства. Ну вот и чудно меньше будет возникать вопросов по поводу моей неосведомлённости в тех или иных вопросах.
И мы как-то непринужденно, словно давнишние подруги, смеемся, болтаем. Мне становится легко и беззаботно. Как… А было ли хоть когда-то так же? Требующее что-то начальство… Муж… А до того? Вечно недовольные чем-то родители, для которых все вокруг во всём виноваты. Кстати, я исключением не была. И как не старалась – им всегда удавалось найти, к чему бы прицепиться! Детство, школа и юность…
И наконец-то пришло время, когда я осознала, что не хочу жить так же как они.
Не хочу быть как мой отец, у которого не осталось в голове ни одной мысли, кроме: «Денег нет!» Но вот на водку ему обычно хватало!
Не хочу быть похожей на мать, что так рано превратилась в старуху. С её поджатыми в бледную нитку губами и трагическим изломом бровей.
Поэтому, пока другие девчонки бегали на свидания и влюблялись – я училась. Олимпиады, конкурсы. Библиотека. Дополнительные занятия. Лишних денег на репетиторов не было, но я приходила к учителям и просила помочь. Готова была мыть полы, убираться, делать что угодно в обмен на знания. Но никто из них ни о чем не попросил. Ни разу. Они просто помогали. И я безумно счастлива что на моём жизненном пути встретились такие люди.
Классная даже отправляла меня на очные олимпиады за собственные деньги. Кто бы видел как она на пару с завучем выбивали разрешения на эти поездки у моих родителей! А ведь он должны были гордиться, и финансировать поездки из своего кармана. Но их и при таком раскладе всё не устраивало.
Потом было поступление. Говорили – куда ты лезешь? Говорили – там нет бюджета! Нужны или деньги, или трахаться со всеми подряд.
Не знаю. За свой красный диплом я не заплатила ни копейки. Постоянно находились люди, которые охотно шли мне навстречу. Подрабатывала в макдаке – флажок и вопль «Свободная касса» ещё долго мне потом снились по ночам. Но было весело. Было отчаянно весело. И я так хотела, чтобы мама мной гордилась. Хотя бы она, раз ей так не повезло в жизни. Ведь если я устроюсь – и смогу перевезти её в Питер, тогда… Тогда и у неё начнется новая жизнь.
Всё рухнуло на каникулах. Я защитила диплом бакалавра, приехала счастливая, с подарками. Привезла маме сумочку – новую. Модную.
Этой сумочкой меня по мордасам и отходили, с воплями что я им больше не дочь. Оказывается, добрые люди отцу сказали, мол, понятно, каким местом Вика на жизнь там зарабатывает.
Я тогда убежала. Переночевала у классной – она меня всю ночь гладила по голове. Утешала. Говорила что я умница, и у меня всё обязательно получится…
После того случая я больше никогда в наш городок не возвращалась.
И ведь классная оказалась права – всё у меня получилось. Минус Макс, конечно.
Но вот что странно – после минувшей бурной ночи мысли о нём как-то померкли. Наверное, стоило бы печалиться, потому что это бессердечие какое-то. Не говоря уже о разврате. Но я рада что всё сложилось именно так. И ничего не могу с этим поделать.
Не знаю, как всё сложится с Шоном и сложится ли вообще, но… Но хотя бы за этот реабилитационный секс я буду ему бесконечно признательной!
Пока я витала в облаках, комната успела превратиться в филиал магазина женской одежды. Чулочки, грации, трусики. Отрезы материи. И готовые платья… Блузки, юбки, жакеты.
– Нет-нет! – смущаясь говорила Анабейль. – Вы не подумайте, у нас приличный магазин. Просто герцог приказал – срочно. Вот я и подумала: что-то из домашнего можно подобрать из этого! Подогнать по фигуре, конечно!
Я с удивлением посмотрела на неё. У итоге, из пояснений портнихи узнала, что не положено гостье герцога носить готовые, отшитые на фабрике, шаблонные платья как у всех. Должны быть уникальные фасоны, эксклюзивная отделка.
Смешно было наблюдать как она замешкалась подбирая наиболее тактичное – «гостья». Да, видимо, мы с Шоном перенарушили кучу правил – и все теперь не знают, что со мной делать и как называть. Не думаю, что к герцогу с замысловатой фамилией – не могу её запомнить… В общем, что к нему кто-то посмеет приставать с просьбой просветить относительно меня и моего статуса.
Вспомнила, как он родителей дальше порога дома не пустил и как он разговаривал по телефону. И вздрогнула. М-да, не всегда он белый и пушистый, вот скорее поверю что таким его вообще мало кто видел. И я в числе избранных везунчиков.
Мода в этом мире была чудесной. Мой первый взгляд меня не обманул: прямо-таки вот-вот должен войти в комнату наш киношный Шерлок Холмс, из времён моего детства.
Белые блузки с высокими воротниками-стойками и кокетками, отделанными кружевами. Пышные рукава. Юбки – типа годе, сначала по талии и по бедрам, потом расходящиеся книзу. По щиколотку. Платья подобного же фасона.
И шляпки! О! Я готова была воспевать эти произведения искусства. Большие, круглые. Яркие. Держащиеся на длинной булавке. Украшенные цветами, да так искусно, что хотелось любоваться ими как произведениями искусства. И гладить-гладить-гладить…
К ним полагались жакеты в тон.
Это было красиво. И как-то празднично.
В итоге я провела замечательный день с Аннабейль. У меня появился целый гардероб. Но при этом портниха заверила, что приличные платья она пришлет совсем скоро! Очень и очень. И тогда я смогу выйти в свет!
Вечер подкрался вместе с усталостью.
Поужинав, устроилась в полюбившемся мне кресле возле камина. И вновь задумалась в ожидании Шона.
Но он так и не пришел.