Как тихо и спокойно в нашем кабинете было без Джека! Хоть музыку включай. Я и включила негромко. В ноутбуке. Не верилось, что эти квадратные метры были моими целые… хм… сколько-то дней!
Я прошлась по периметру, чувствуя себя хозяйкой. По привычке всё разложила на столе босса. Заглянула в полупустой шкаф, выдвинула вперёд бутылку Блэк Лэйбла. Оказывается, именной – с подписью: «Из Китая с любовью и благодарностью! Мы продолжаем тренироваться…» Я хмыкнула, представив, как Джек спаивает китайцев.
Хо-хо, со мной его штучки не пройдут! Я вообще при нём спиртного в рот не возьму! Мою пра-прабабушку, между прочим, пытался споить сам Будённый, а она потихоньку сливала водку в фикус. В общем, растение окосело, бойцы тоже, а пра-прабабушка улизнула трезвая, как стёклышко, и спасла свою честь. У неё, кстати, волосы были пушистые, как у меня. Только длинные-длинные, почти до пола. И овал лица, и глаза тоже выразительные. Жаль, на старинном фото неясно, какого цвета.
В любом случае я пошла в неё, и потому не страшны нам ни американские медведи, ни Красная Армия!
От бумаг, лежащих стопкой на нижней полке, пахло крепкими сигаретами Джека – он сказал, что курит только Данхилл. И в глубине на полке я обнаружила целую упаковку. Наверное, я скоро ими пропахну, если мы и дальше будем работать в одном кабинете. Не люблю запах сигарет, но этот почему-то не так раздражает, как дешёвое курево сестры.
Посреди огромного, полупустого кабинета я выдохнула, довольная, впервые чувствуя себя совершенно легко, без необходимости улыбаться «потому что», без тикающего в ушах хронометра до дэдлайна! Я могу быть собой в этой прекрасной компании! Без рыка, без летающих стульев, могу добавлять дни в табель посещаемости к зарплате без опасности за своё женское достоинство и без угрозы увольнения. Ура! Свобода попугаям!
Так глядишь, и продержусь до конца испытательного срока, а потом попробуйте меня турнуть! Я на досуге хорошо изучила Трудовое право.
Но сейчас я даже подпрыгнула от радости и, крутанувшись, сделала сложное танцевальное па – до сих пор жаль, что танцовщицы из меня не вышло. А в балетной школе я подавала большие надежды. И в музыкальной тоже… Но наша семья разрушилась, и оказалось не до творчества.
Я набрала по внутреннему телефону Лали и Риту. Пригласила их на кофе. Они прибежали быстро. Вместе с шоколадкой, куском торта и горящим любопытством в глазах.
– Это Олег-закупщик празднует, – сказала Лали. – Угощайся.
– Надо его поздравить, – пробормотала я. – Хотя, если честно, я не знаю, кто это.
– Да не парься! – махнула рукой Рита. – У нас компания большая, всех знать невозможно. А тортик вкусный.
«Интересно, – вдруг подумалось мне, – а как Джек называет всех этих неизвестных ему людей, здания, машины, склады одним словом – „моя компания“, и ничуть не смущается? Как можно вот так запросто чувствовать себя хозяином всего и вся?! Мне вот и кабинета с головой хватало. Наверное, с имперскими замашками нужно родиться…»
– Говорят, твой шеф вчера на совещании заехал Кораю в глаз, – сообщила заговорщическим шёпотом Рита. – Все ждут, когда директор по производству явится, а его нет и нет.
– Ого!
Лали закивала активно:
– Да-да, Корай взял отгул. А Кирилл, как сказала Люся с ресепшена, бегал с собрания за льдом в кафе-бар.
– Диана говорит, что твой сумасшедший Джек не вернётся уже. Мол, Абдурахман поставил его на место.
Я показала блокнот со списком заданий на несколько страниц.
– Это ей так хочется верить. Вот сколько мне всего напоручал. Просто у него дела в Нью-Йорке, и он не любит ограничивать себя временем.
– Да он монстр! – Девчонки пробежались глазами по пунктам и вытаращились на меня с сочувствием и восхищением. – Как ты-то с ним работаешь?! Наверное, на работу, как на казнь?
– Да нет… – Я пожала плечами и ощутила некоторую гордость: в их глазах я выглядела храброй рыцаршей, в обязанности которой входило кормление злого дракона мясом с копья и почёсывание за ушком, чтобы не спалил близлежащие деревни.
– А сам Кирилл не пострадал? – всё-таки обеспокоилась я.
– Нет вроде, – проговорила Лали, – видела его утром. Целый. Но, знаешь, впервые на моей памяти он выглядел таким пришибленным.
– Ну, он не один такой сегодня, – заметила Рита. – На кого из менеджеров ни взглянешь, кажется, выжившие после авиакатастрофы. Или не очень выжившие… Как Корай.
Мы похихикали. И, пользуясь случаем, я стала расспрашивать о руководящем составе. В конце концов, раз мы с шефом остаёмся, надо собирать информацию.
– Забавно, на днях Джек назвал Корая вашим сиятельством… – сказала я и отпила маленький глоток кофе.
– Ничего забавного, – гортанно парировала Рита. Она на всё отвечала резковато, но судя по её безотказной помощи была очень доброй натурой. – Потому что Корай – настоящий князь. Черкесский. Его семья бежала из Российской Империи в Турцию, когда шёл захват адыгской территории. В 1800-х.
– Ничего себе!
– Да-да, – подтвердила Лали, – он до сих пор не любит русских. Корай же как бы шеф моего шефа, так вот он рассказал, что где-то в районе нынешнего Сочи у них были обширные земли и даже замок.
– Отвоёвывать приехал?
– Вполне возможно, – ответила Рита. – Хотя бы с Оле-Олой. Но теперь уже придётся не у русских, а у американцев.
– То есть война в компании всё-таки будет. А Батур, финансовый? – поинтересовалась я. – Уж не из падишахов ли?
– Нет, – засмеялись девчонки. – Но из очень богатой семьи. Говорят, у них престижно ехать работать в Россию – опыт работы учитывается чуть ли не как в боевых условиях, и зарплаты тут гораздо больше. Это как бы секрет, но, – Лали перешла на шёпот, – директора получают что-то около десяти тысяч долларов.
– В год? – поперхнулась я.
– В месяц.
– О! – В моей голове защёлкал калькулятор, всплыл курс доллара и нолики-нолики-нолики. А я, наивная, думала, что у меня огромная зарплата… – И русские менеджеры тоже?
– Неа, только экспаты. Русские на порядок меньше. Кстати, Батур типа гений, – добавила Рита. – Ему только двадцать шесть, а он уже финансовый директор. Человек-мозг.
– Я его побаиваюсь, – честно призналась я, чем вызвала взрыв хохота у коллег.
– Значит, этого бешеного гиганта, мечущего стулья, ты не боишься, а маленького-пузатенького Батура – да?
– Ну, вид у него очень недружелюбный. И коварный.
– Коварный у нас Абдурахман, генеральный директор, – посвятила меня в тайну Лали. – С ним можно только смиренно улыбаться, говорить: «Да, сэр» и быстро делать ноги. Этот не только русских не любит, но и людей вообще. За не тот взгляд уволить может. Бывало такое…
– И секретаря себе соответствующего нашёл, – заметила я.