Влад с разгона ворвался в группу магиков и сразу же уцепился за одного, высокого мужчину лет сорока пяти. Тот с ужасом воззрился на лекаря, выхватил кинжал и попытался вдавить его в тело противника.
«Ага! Знают, гады!» – мелькнула мысль у Влада, и он, оторвав магика от земли, врезал им по стоявшей неподалеку бочке – видимо, бунтовщики пытались строить баррикады и немного не успели. Спина противника не выдержала столкновения с произведением бондарей, с хрустом переломилась, а Влад на всякий случай еще свернул ему шею.
Рядом упал второй магик – проколотый насквозь мечом Амалии, а чуть поодаль яростно ревел Макобер, вцепившись, как бультерьер, в здоровенного магика и пытаясь его задушить.
Силы явно не были равны, Макобер сдавал, и Влад поспешил ему на помощь. Он обхватил кольцом своих рук руки этого магика сзади и, прижав их к телу, крикнул Макоберу:
– Отпусти его! Я держу!
– Я бы отпустил, да он меня держит!
Если бы не серьезность ситуации, Влад бы рассмеялся, вспомнив анекдот про медведя: «Я медведя поймал!» – «Так тащи его сюда». – «Не могу – он меня не пускает!»
Сосредоточившись, Влад ворвался в мозг захваченного магика, и неожиданно получил мощный ответный удар, от которого у него потемнело в глазах, – это был менталист! И менталист очень, очень сильный!
Два магика замерли на месте, и казалось, что они просто стоят и ничего не делают. Физически они действительно ничего не делали, борьба велась на ментальном уровне: каждый яростно старался захватить мозг противника.
Все это длилось секунд пять – долгих пять секунд, которые Владу показались вечностью. Воля противника, похожая ментально на стальной стержень, под напором лекаря истончалась и скоро хрустнула, впустив агрессора внутрь черепной коробки.
Потекли фразы подчинения, впечатывающиеся в глубину мозга, и вот уже захваченный магик стоял спокойно, глядя, как добивают его коллег.
Влад попытался остановить бойню, но было поздно – Амалия уже перерезала глотку последнему из мятежных волшебников. В живых остался только тот, кого захватил Влад.
С мятежными магиками было покончено, и стража двинулась вперед, преследуя убегающую толпу. На месте сражения осталось более четырехсот трупов, сотня из которых принадлежала солдатам имперских войск.
«Это плохой, очень плохой результат! Нельзя так бездарно терять бойцов – впереди чистка всей столицы! Увы, стражники и гвардейцы обучены довольно бездарно, так что потери очень большие. Ну да, свою роль здесь сыграли мятежные магики, но были жертвы и среди толпы, а уличные смутьяны вообще никак не обучены, однако урон военным наносили вполне весомый», – подумал Влад и досадливо сплюнул на брусчатку мостовой.
Следующие несколько часов не запомнились практически ничем особенным – шло планомерное выдавливание мятежников и беснующейся толпы с улиц города. Сквозь цепь стражников мало кто мог просочиться, если только они не прятались где-то под полом, в тайниках, а так – все, кто нападал на регулярные войска или был захвачен, – уничтожались. Тех, кто вел себя тихо и мирно, обычных жителей города, не трогали.
После первых столкновений стражники и гвардейцы поняли выгодность тактики, предложенной Владом, и уже четко выполняли все действия, обеспечивающие безопасность своих построений и максимально эффективное уничтожение противника. Вскоре мародеры начали бросать оружие и прятаться по своим домам – бунт стихал и только отдельные очаги сопротивления пылали в городе, растрепанном и разрушенном, как после ураганного ветра.
Воинские части, которые должны были охранять пределы города и стоять на страже империи, отсутствовали, растаяв под напором мятежной толпы, как зимний снег под весенним солнцем. Они покинули свои казармы и разбежались, за исключением пятисот человек, организовавших оборону в одной из казарм и державшихся до прихода стражи и гвардейцев. Это были старослужащие, люди тридцати – сорока лет, считающие, что поддаться толпе каких-то хулиганов и мародеров – это унижение для воина. Они сумели выбить из военного городка бесчинствующую орду, но те, прежде чем уйти, разграбили и подожгли воинские склады.
Возглавил оборону капитан Тарлов – вояка лет сорока, напоминающий повадками и умением Семена – начальника охраны клиники. Тарлов матерился, поносил командиров и чиновников, и если бы Влад его не остановил, набросился бы на Шерадана с кулаками, обвинив его в развале армии.
Городские ворота были сиротливо распахнуты, и на стенах города не патрулировали стражники, как это бывало всегда в обычные дни.
Возле КПП, на котором всегда собирали плату за вход, не стояло ни одного стражника, и только ветер теребил рубаху убитого стрелой в глаз мужчины, который зажимал в руках окровавленный топор, – мятежник не успел скрыться и его настигла стрела карателей.
За воротами виднелась брошенная телега с мертвой лошадью, в которую угодила случайная стрела. С телеги вывалились чашки, ложки, какое-то барахло – то ли кто-то из жителей пытался бежать из охваченной огнем столицы, то ли мародеры из ближайшей деревни не успели вывести награбленное. Все это тряпье и нужные в хозяйстве вещи валялись на дороге, втоптанные в пыль солдатами и беженцами.
«Интересно, сколько в городе осталось людей после этих событий? Наверное, не больше половины… остальные удрали или погибли, – подумал Влад и тут же ему в голову пришла другая мысль: – Панфилов! Что с ним? Надо проверить!»
– Капитан Тарлов, подойдите ко мне!
– Слушаю вас, господин фельдмаршал! – Вояка, перестав ругать весь свет, подошел к Владу и встал перед ним – не так чтобы молодцевато, но на всякий случай вытянувшись перед высшим офицером.
– Поручаю вам организовать оборону городских стен, и самое главное – ворот. Вам будет доставлено питание, а также выдано жалованье для солдат за месяц. Сообщаете мне обо всем, что вам нужно и что считаете важным, – будем обсуждать, и все, что нужно для обороны, будет сделано. Составьте список того, что потребуется в ближайшее время для отражения атаки противника, а также укажите в нем хозяйственные нужды. Вам будут переданы пятьсот гвардейцев, задействуйте их в обороне, причем срочно. Если появятся поползновения среди ваших подчиненных, пехотинцев или гвардейцев, к дезертирству или отказы от выполнения обязанностей – пресекать любым способом, вплоть до смертной казни. Я все беру на себя. Мне даны чрезвычайные полномочия. Присваиваю вам звание полковника, потом это зафиксируем официально. Если не сумеете справиться с обороной города – повешу. Нет, я просто оторву вам голову! Вы все поняли, полковник?!
– Все четко изложено, – усмехнулся Тарлов, – давно пора навести порядок. Разрешите идти исполнять?
– Идите. Подойдите к генералу Маскову и договоритесь о переводе гвардейцев. Вот еще что: вам придаются четыре магика. Теперь это военные магики. Они будут выполнять все ваши распоряжения по защите города. Они не подчиняются гильдии – только полковнику-магу и мне, и будут находиться при вас до особого распоряжения. Утром доложите мне все, что вы сделали. Отправляйтесь служить, полковник!
– Есть! – отсалютовал новоиспеченный «полкан» и бросился к командиру гвардии, что-то бурно обсуждающему с начальником стражи.
После первых же его слов красный как рак Масков сорвался с места и подбежал к Владу:
– Что это такое?! Как это императорская гвардия будет подчиняться пехотному капитану… полковнику?! Как это возможно, они откажутся исполнять его приказания!
– Откажутся – он их повесит. Или подчиненные ему магики спалят их на месте. Необходимые указания я ему дал. А если вы будете постоянно кричать и возмущаться, как баба, я смещу и вас. И размещу в камерах рядом с проворовавшимся казначеем, а потом буду судить – за развал гвардии, за то, что половина военных дезертировала или участвовала в заговоре против императора! Я могу прямо сейчас снести вам башку за то, что вы сделали с армией!
Из-за спины Влада, криво усмехнувшись, выдвинулась Амалия, недвусмысленно нащупывая рукоять меча, и генерал, похлопав губами, как рыба, выброшенная на берег, замолчал, побледнел и отсалютовал, вытянувшись, будто новобранец перед строгим сержантом.
– Так-то лучше, – жестко и угрюмо добавил Влад. – Я, мать вашу, сделаю из вас армию, даже если вы этого не хотите! Господа! Все дуэли запрещены! Если кто-то задумает организовать дуэль – оба дуэлянта будут повешены, если останутся живы. Впрочем, мертвых тоже повесим. С табличкой «Идиот». Все отпуска запрещены – жить в казармах. Полковник Гарсов, собрать всех стражников и организовать круглосуточное патрулирование, группами не менее десяти человек – пресекать преступления, мародерство. Виновных казнить на месте. Господа магики! Вы поступаете в распоряжение полковника Тарлова и будете исполнять его приказы до распоряжения полковника-мага. Каждому из вас присваивается звание лейтенант. Вы будете именоваться лейтенант-маг. Полковник Тарлов, займитесь их размещением и оформлением. Надеюсь, канцелярия сохранилась? Полковник Шерадан, я отстраняю вас от командования до особого распоряжения. Вами будем заниматься позже – нужно разобраться, как вы оказались вдали от своих пехотных корпусов и не имели связи с ними до последнего момента. Все жалобы и пожелания можете отправлять мне – я их рассмотрю. Господин Макобер! Отправляйтесь в академию – вы должны набрать максимальное количество магиков для службы в армии – лучше добровольцев, но, если их не будет, тащите насильно, иначе им головы снесем. Вы назначаетесь полковником-магом, командиром корпуса военных магов. И, Сигизмунд, сними этот хренов халат! Мне все время кажется, что я на представлении бродячих артистов!
– Ты ничего не понимаешь в творчестве, – тихо сказал Макобер, – и вообще, раз я теперь военный – ты бы мне молодость сделал, что ли! А то ведь я, может, сдохну скоро – мне лет-то уже не так мало, а?
– Сделаю, чуть позже. Давай-ка придумай тогда форму для военных магов, только без твоих дурацких выкрутасов – все равно не пропущу эти дикие расцветки!
– Ты зверь, и я устрою против тебя заговор! Вместе с Амалией. Душенька, устроим заговор? Ляжем, поговорим, заговорим… все, все, убегаю! Злыдня какая! И плюется-то как метко… какая гадина ее этому научила?
Макобер умчался в сторону академии, вытирая глаз от плевка, чего-то бормоча себе под нос и хихикая, а Влад потребовал двух коней, и скоро они с девушкой уже скакали по брусчатой мостовой в сторону дома Панфилова.
Через полчаса бодрой рыси по усыпанным обломками окон, дверей и кухонной утвари улицам они были у дома Панфилова.
По дороге им не раз приходилось переезжать через трупы, отчего лошади фыркали, ржали и шарахались, чуя кровь. Лошади никогда ее не видали – государство очень давно ни с кем не воевало…
Дом Панфилова, окруженный высоким крепким забором, устоял против орд грабителей – по крайней мере внешне. Только местами забор был перекошен да в деревянных брусьях под крышей и в оконных рамах торчали случайные стрелы.
Влад постучал в ворота, долго никто не отвечал, потом над забором показались три человека с большими арбалетами, и кто-то грубо спросил:
– Чего надо? Валите отсюда, пока не пристрелили!
– Передай хозяину – Влад приехал.
– Влад? – Видимо это имя было известно говорившему, потому что он сразу исчез, что-то загромыхало, и ворота со скрипом стали открываться. – Въезжайте скорее – он предупредил, что вы можете появиться. Он наверху, ранен!
– Ранен? – заволновался Влад.
– Ранен, тяжело. Мы хотели за вами посылать, но куда тут – еле отбились, только час назад толпа откатилась!
– Мы же вроде их утихомирили! – Влад скрипнул зубами. – Вот сволота! Веди скорее!
Он соскочил с седла и следом за провожатым взбежал на второй этаж и по знакомым коридорам влетел в спальню купца.
Картина его не обрадовала. Панфилов лежал на постели, в сознании, на животе его была тканевая нашлепка, вся пропитанная кровью. В комнате находились еще два бойца, с луками наготове они стояли у открытого окна, а у кровати сидел Олег, с надеждой поднявший глаза на вошедшего лекаря:
– Слава богу, вы тут! Отцу очень плохо! Ранение в живот – стрела!
Влад сразу оценил ситуацию:
– Быстро сюда крепкой водки или спирта! Стрела осталась в ране?
Он откинул повязку, и на него пахнуло неприятным запахом – стрела, ударившая в низ живота, похоже, пробила кишечник. Влад поморщился – отвратительное ранение! Зараза уже в брюшной полости. Если бы он не появился сейчас – жить купцу оставалось несколько часов, в мучениях ожидая неминуемой смерти.
– Стрелу он выдернул – вон валяется… – Парень с отвращением показал на лежащую у стены стрелу с широким наконечником-срезнем, которым калечат людей и лошадей.
Надо же было случиться, что она угодила именно в живот и широченным пятисантиметровым лезвием наискосок вспорола ему брюшину.
– Какого черта он не надел кольчугу?! И какого черта он без амулета?
– Эй, эй, я еще живой! Чего вы там в третьем лице меня обсуждаете? – хрипло засмеялся купец, сразу покрывшись крупными каплями пота. Ранение в живот очень, очень болезненное и наверняка причиняло ему немалые страдания. – Ну да, болван. Подошел к окну посмотреть, чего там происходит, вот и получил в кишки. Слава богу, ты пришел, друг! Я уже не надеялся тебя дождаться. Ребята предлагали поехать за тобой, но где тебя искать? Да и опасно – их могли убить. Я запретил. Ну вот, как всегда я оказался прав – ты не забыл про старого друга… – Глаза Панфилова стали закатываться, и Влад с ужасом понял, что тот умирает.
– Стоять, савраска! – непонятно крикнул Влад и наложил руки на раненого.
В комнате как будто запрыгали искры – настолько мощный заряд Силы пустил он в организм умирающего. Черно-красные завихрения в ране стали упорядочиваться, и теперь над ней он видел только ровное красное свечение – сердце, уже останавливающееся, перестающее толкать по сосудам отравленную кровь, снова заработало, подстегнутое волей лекаря.
Сосредоточившись, он занялся заживлением кишечника, распоротого стрелой. Решительно выдернув кинжал из ножен у стоявшей рядом Амалии и бесстрастно наблюдавшей за работой командира, он разрезал брюшину, обнажив месиво из кишок и их содержимого, вывалившегося из разрезов, потом громко крикнул:
– Быстро мне тазик и воду! Бегом, сонные мухи! Водку сюда, и побольше!
Стоявший рядом Олег неожиданно закатил глаза и упал в обморок, грохнувшись так, что вздрогнул пол. Влад мельком взглянул на него и уже больше не обращал на парня внимания.
Ему принесли тазик, воду. Влад вылил в тазик сначала воду, потом опорожнил в него бутыль с водкой и приказал держать его рядом с телом. Повернув Панфилова, пребывавшего в счастливом забвении и не знавшего, что с ним делают, лекарь стал промывать ему кишечник, пользуясь тампонами из ткани, смоченными в воде с водкой.
Очистив, как мог, от содержимого кишечника брюшную полость, он снова положил раненого на спину и стал сращивать распоротые кишки. Они были взрезаны наискосок, но не перебиты до конца, потому его задача оказалась полегче, чем он вначале думал.
Срастив кишки, лекарь перешел к разрезу в брюшине – это заняло немало времени, не менее двадцати минут. Волокна мышц оплетали поврежденные мускулы, срастались в единое целое, кожа стягивалась и закрывала красный витой слой плоти розовым покрывалом. Теперь осталось очистить кровь от попавших в нее микробов и закончить с брюшной полостью – как он ее ни чистил, там оставалось еще много заразы, которая могла привести к инфицированию и воспалению. Сантиметр за сантиметром он уничтожал, выжигал заразу из тела товарища, красное свечение в животе медленно гасло, сменяясь чистым светом здоровой ауры нормального человека.
Влад подумал долю секунды и решил: «А какого черта? Почему и нет? Раз влез к нему в организм, так надо уж поработать по полной. Масса у Панфилова приличная, благоприобретенного жирку хватает – все будет нормально».
Еще с полчаса он переделывал купца, изменяя его тело, постаревшее и грузное.
Когда изо рта мужчины посыпались зубы – старые, гнилые и желтые, выталкиваемые новыми растущими, – Владу пришлось наклонить его голову на сторону. Олег заволновался и стал спрашивать, что случилось. Влад не отвечал – ему было совсем не до того. Он укрепил мускулатуру, запустил процесс омоложения на полную, параллельно с очищением организма от вредных веществ, попавших туда при ранении.
Волосы Панфилова, до этого седые, потемнели, как и борода, и купец стал выглядеть на тридцать – тридцать пять лет. Сильнее омолаживать Влад не стал – могли не понять его подчиненные. Еще немного подумав, он снова сделал волосы и бороду седыми – пусть тело будет молодым, а это останется как есть, а то, не дай боже, его многочисленные служащие и за хозяина не признают.
Наконец дело было сделано. На кровати, под удивленными взглядами окружающих, лежал худощавый мужчина с седыми волосами, в слишком широкой для него одежде, перепачканной кровью.
Влад посмотрел на него, как художник на картину после завершения последнего мазка, и с удовлетворением отметил: хорошо получилось. Полтора часа времени – и из полутрупа вылущился вполне симпатичный человек с мужественными чертами лица и сильным молодым телом.
Лекарь провел рукой над головой лежащего, тот задышал сильнее и открыл глаза:
– Живой? Ты меня все-таки вытащил? А я куда-то летел… коридор такой, длинный… так хорошо было! Хм… мне и тут хорошо, так хорошо я давно себя не чувствовал! Только есть хочется страшно да слабость. А чего вы все так на меня смотрите?
– Да есть на что посмотреть, – усмехнулся Влад. – Как, Олег, хорошо я поработал? Узнаешь папашу?
– Если честно – с трудом! – Олег восхищенно развел руками. – Пап, ты в зеркало на себя глянь! Если бы не борода и волосы, я бы сказал, что ты не намного старше меня!
– Эй, колдун, ты чего там со мной сотворил? – Панфилов легко вскочил с кровати, чуть не упав на пол.
– Тише ты, тише! – предупредил лекарь. – Научись владеть новым телом!
– Новым? – недоуменно спросил купец и посмотрел на свои руки, на обнаженный живот с квадратиками мышц и без следа жировой прослойки. – Ух ты! Эдак и жениться уже можно! Сынок, ты не против? – Панфилов начал смеяться, ему вторил сын, обнявший его и уткнувшийся в седую гриву отцовских волос. – Ну что же, господин лекарь, я тебе должен! И много должен. Очень много. Так, что и не расплатиться. Если бы не ты, сейчас я бы уже наслаждался игрой на музыкальных инструментах, сидя в ангельском обличье на облаке. Или меня демоны бы пыряли вилами в подземном мире. Скорее всего второе, слишком уж я почудил в молодости. Но тсс! – Он приложил палец к губам и указал на сына. – Ему мы об этом не скажем!
Он опять начал смеяться, потом затих и серьезно спросил:
– Чего это я так много болтаю, не скажешь мне? Сам себя не узнаю!
– Реакция организма на стресс. Ты умирал, и твой мозг к этому уже был готов. А теперь обратная реакция – восторг, удовольствие, радость. Пройдет, когда узнаешь, зачем я приехал. Только вначале давай-ка приведи себя в порядок. И на стол накрой чего-нибудь – мы с Амалией с утра не ели, а уже вечер, и нам сегодня досталось по полной, скажу тебе откровенно.
– Сейчас вымоюсь, – поморщился Панфилов, – воняет от меня, как из сортира. И кровать всю промочил – перины выкидывать придется. Сынок, распорядись, чтобы на стол собрали – вина пусть хорошего достанут, с островов которое. Представляешь, Влад, вино из белого винограда – пьяным не становишься, а потом ноги не идут! Впрочем, на тебя же не действует. Соку там ему достаньте! Сам помыться не желаешь? Я сейчас скажу, чтобы вам купальню приготовили.
– Хм… давай, точно – я в тебя вляпался, – усмехнулся Влад. – Да и Амалии надо помыться, от нее несет, как от забойщика скотобойни. Она сегодня сотни полторы народу положила…
– Слушай, давай я на ней женюсь! – усмехнулся Панфилов. – Мне тогда никакие враги не страшны. Амалия, пойдешь за меня замуж? Я тебе корабль подарю! Хочешь? Два подарю! Пять! Бросай ты своего командира – будешь сама командиром! Нет? Жаль. Вот где мне такую найти, а? Влад, сделай мне такую подругу, как твоя! Ладно, пойду мыться. Подождите, сейчас пришлю за вами служанку.
Минут через десять появилась служанка, небольшая смуглая девушка, чем-то напоминающая Амалию, и повела их в купальню.
Вода уже была налита и подогрета – видимо, под бассейном горел огонь и подогревал емкость. – Влад заинтересовался этим и решил попозже узнать у купца, как это все обустроено. Почему бы не завести такие бассейны у себя в поместье?
Следующий час они блаженно плавали, как две огромные жабы, добравшиеся до лужи… лежали на воде, ныряли, плескались, намыливались и снова ныряли, пока наконец, чистые и свежие, с отвращением не влезли в свою пропотевшую, со следами крови одежду, чтобы идти к столу.
Служанка ждала их в коридоре, прохаживаясь возле двери, и только иногда осторожно заглядывала в комнату – то ли любопытство, то ли Панфилов приказал ей исполнять все требования своих гостей. Девушка была миленькая и довольно молодая, впрочем вполне искушенная – Влад чувствовал ее живой интерес к своему телу и, как ни странно, к телу Амалии.
Усмехнувшись, он решил, что старый хитрец прислал ему, так сказать… обоюдоострую служанку – и для него, и для Амалии. Но этого ему сейчас как-то было не очень нужно – перед ним стояли слишком важные и спешные задачи, а покувыркаться с девушками всегда успеется.
Панфилов уже сидел за столом, благостный, чистый и хрустел малосольным огурцом.
– Вовремя вы! Как раз тетерку принесли! Гляньте, какая жирная! Скорее рвите ее на части, несчастную!
– Не надо про «рвите», – поморщился Влад, – нарвались уже сегодня, досыта.
– Что, так плохо? – нахмурился купец.
– Еще хуже. Армии нет, стража наполовину разбежалась, гвардия – одна половина в заговоре, другая смотрит, как бы свалить подальше и отсидеться. В общем, так: хошь не хошь, а я забираю тебя на государственную службу.
– Это как это ты забираешь? Куда забираешь? Я чего-то не знаю?
– Ничего не знаешь. Вытри руки. Почитай вот. – Влад протянул Панфилову тубус с вложенным в него императорским указом, тот протер руки чистым полотенцем, с интересом вынул документ и вчитался.
Через минуту его глаза выпучились, челюсть отвисла, и он, заикаясь, сказал:
– Т-ты… ты вообще понимаешь, что это такое? Ты вообще понимаешь? Ты же фактически власть в стране! Ты военный диктатор! Ты самый могущественный человек в этой части континента! Тебе сейчас в ноги пасть или подождешь, пока пообедаю?
– Успеешь пасть, – усмехнулся Влад, – жуй и слушай. Ситуация такова: существование всего государства зависит от того, удержим мы сейчас трон на месте или нет. Если придет к власти Ламунский, он уничтожит все, что нам дорого. Ну ты, может, еще и выплывешь, хотя можешь многого лишиться – слишком ты жирный кусок со своими кораблями и магазинами, а я могу потерять и жизнь, и своих друзей. Потому у меня сейчас альтернативы нет – мне надо уничтожить эту шайку любым способом. И все эти способы кровавы и страшны… много людей погибнет.
– А я тебе зачем? Я чем могу помочь? – с трудом выговорил Панфилов забитым мясом ртом. – Само собой, я тебя поддержу, если бы не ты, я бы сейчас был уже трупом. Да и за лишние десятки лет жизни стоит тебе отплатить. Можешь распоряжаться большой частью моего состояния. Часть я, конечно, отдам сыну – родная кровь, не могу же я оставить его с голым задом, но все остальное отдам тебе. Даже интересно было бы начать все сначала… с нуля.
– Не будет нуля. Возможно даже, ты станешь еще богаче, чем был. Но позже. Ты будешь моим советником по экономике, и мы с тобой будем решать, как строить экономику империи – без построения этой системы обойтись нельзя. Казну скоро наполнить будет нечем.
– А как относится к твоему назначению казначей Амбруг? – Панфилов хитро сощурил глаза. – Вряд ли ему по душе такие перемены.
– Ему совсем не по душе эти перемены, тем более когда он оказался в темнице под дворцом. Я сместил его и арестовал.
– Ух ты! Теперь жди притока бунтовщиков к Ламунскому – родня Амбруга довольно обширная и влиятельная, они живут в поместьях как раз вокруг земель герцога. Им очень не понравится, что казначея убрали. Ты ему уже отрубил башку? Нет? А надо было. Они соберут войско и пойдут на столицу, его выручать.
– Нам нужны деньги. Много денег. Я отобрал у казначея несколько миллионов, но этого мало. Нам нужно наладить приток средств в казну. Думай, как это сделать. Ввести монополию государства на спиртное, например, брать налог с каждой бутылки, с каждой бочки вина. Что еще? Хлеб! Государственный налог на хлеб – каждая мера зерна облагается налогом. Займешься. Ищи, откуда выжать деньги.
– Могут начаться волнения. Ты готов усмирять бунты?
– Готов. Мне нужны средства на армию. И срочно. Придется изымать деньги из банка – брать ссуды. И еще: где самые лучшие и самые мощные литейные мастерские? Кузницы?
– Здесь, конечно. Ну и в других городах есть, но тут самые лучшие. Они за городом, возле реки – вода нужна. Опять же дымить тут, в городе, и бросать шлак – кто им позволит.
– Мне нужно собрать всех литейщиков и кузнецов – делать оружие. Нужны люди в армию, значит, нужны деньги. Голова пухнет от проблем! Теперь это и твои проблемы, учти, Мирон.
– Да ничего, справимся, правда. Олег? – Панфилов покосился на замершего сына, с восторгом читающего свиток. – Еще и заработаем на этом!
– Только без фанатизма, Мирон, – серьезно осадил его Влад, – мне одного Амбруга хватило…
– Кстати, а кого ты планируешь поставить вместо него? – как бы невзначай осведомился купец.
– Начальника канцелярии Мароса. Знаешь его?
– Знаю. Нудный тип – типичный бумажный червь, чинуша до глубины души, но в меру честный, дело знает. Правильный выбор. А что с армиями, расскажешь?
Влад вкратце рассказал ему о том, что происходит с армией, и они еще около часа обсуждали то, что предстоит сделать. Затем купец проницательно посмотрел на него и спросил:
– Думаешь, надолго у тебя эти полномочия?
– Вопрос интересный, – усмехнулся Влад. – Полномочия у меня до тех пор, пока я не налажу жизнь империи. Потом вроде как необходимость в них отпадет, и я их лишусь.
– Если сумеют отобрать, да? – лукаво усмехнулся Мирон.
– Тсс… об этом речь не идет. Давай-ка мы сделаем все, что можем, а потом уже будем думать, как нам поступить дальше. Война план покажет!
– Что ж, мне никогда еще не было так интересно! – потер руки Панфилов. – Попробуем перевернуть эту чертову страну!
– Вот что, у тебя амулет от физических ударов где? Почему ты его не надел? У тебя же есть, я знаю!
– Снял… Я же дома был. Ну кто знал, что в своем доме я могу быть обстрелян с улицы! Глупо как-то вышло. Да… Надену. Где будет командный пункт? Где будем встречаться, где тебя искать?
– У меня в поместье. Во дворец императора будем приходить по необходимости – казначейство-то там, казна тоже. Надо будет пойти с тобой в канцелярию, свести тебя с Маросом. Придется тесно с ним сотрудничать. Ну все! Завтра утром жду тебя в поместье. Без охраны не выходи – минимум человек десять. Кстати, а кто вообще-то ломился к тебе? Ты знаешь?
– Да кто же их знает. Может, бандиты, может, мятежники, может, и те и другие. Какая теперь разница… отбились, и ладно. Хорошо, что я охрану дельную набрал, пятьдесят человек. Конечно, накладно, но видишь, как оно вышло… Я чуял, что-то такое зреет, но не ожидал, что это получится именно так. Если бы не ты, сейчас уже правил бы Ламунский. Как же они должны тебя ненавидеть! – Панфилов радостно рассмеялся и с хрустом откусил кусок мяса, оторвав его от полуобглоданного остова тетерки.
– У тебя есть человек, который знает, где находятся литейные?
– Есть. Но толку-то? Они за чертой города и, скорее всего, литейщики все разбежались. Мятежники ведь туда ушли, в ту сторону – где-то сейчас группируются. Мне кажется, ночью будет штурм.
– Вряд ли. Теперь им известно, что мы знаем об их намерениях, о том, что мы ждем нападения, у нас закрыты ворота, на стенах стоят солдаты, а они не подготовлены к штурму – ни лестниц, ни осадных башен. Скорее всего, они сейчас отступят и пойдут к замку герцога. Сколько до него верст?
– Около пятисот… Да, тут им не светит. Возможно, они сейчас уйдут, соберут войско и, подготовившись, вернутся к столице. Я бы так и сделал.
– Значит, нам нужно готовиться к штурму столицы. Через сколько времени? Сколько им придется идти до герцогского поместья?
– А с чего ты решил, что они пойдут туда? Им надо выбрать место, куда они стянут все свои войска, в непосредственной близости от Пазина – ну этак… в двух дневных переходах отсюда. Там они будут сидеть до тех пор, пока не поймут, что смогут взять столицу. Построят баллисты, катапульты, осадные башни – и пойдут на город. Уверен, гонцы уже скачут к поместьям мятежников, собирать ополчение. Сколько займет? Ну, смотри: пока доскачут – неделя-две, потом начнут собирать – дней десять, потом пойдут – в день по двадцать – двадцать пять верст, пусть даже тридцать – минимум три недели на дорогу. Да, еще на месте надо укомплектоваться, а это еще недели две. В общем, я считаю, два месяца – это самое меньшее.
– А как думаешь, сколько они могут выставить бойцов?
– Серьезных, обученных, не менее восьми – десяти тысяч, а может, и больше. Ополчения – еще тысяч тридцать. Похватают крестьян, дадут им в руки по копью и топору – мясо, на убой.
– Ясно. Где мы их всех хоронить-то будем? – протянул Влад задумчиво. – Значит, два месяца. За это время я должен создать армию, способную сопротивляться сорокатысячной группировке врага. Перспектива просто заманчивая… И убивать-то их не хочется – это же крестьяне, кто будет хлеб растить, скот пасти? Откуда потом возьмутся налоги, деньги в казну?
– Ну а что ты хотел, – усмехнулся купец, – это гражданская война. Или ты, или тебя. Хочется умереть? Нет? И мне не хочется. Тогда будем убивать.
– Тогда будем убивать… – неопределенно произнес Влад и прикрыл глаза. Не такой он видел свою жизнь в этом мире – незаметно из лекаря он превратился в уничтожителя тысяч человеческих жизней. Как так стало? Жизнь играет человеком…
Следующие две недели запомнились Владу как дурной сон – он мало спал, урывками ел, у него ни на что не оставалось времени. За мятежниками, ушедшими из столицы, были отправлены разведчики, которые следили за каждым шагом бывших имперских гвардейцев и пехотинцев, перешедших на сторону врага. Те, как докладывали лазутчики, шли на юг, по дороге разоряя мелкие деревни и подметая все, как стая саранчи.
В этой орде было около двух тысяч человек – половина из регулярных войск, а остальные подбирались, всасывались по дороге, как пылесосом: из деревень насильно уводили мужчин, годных к службе, начиная с пятнадцати лет, под угрозой убийства их родственников.
Мятежники везде объявляли, что они занимаются восстановлением настоящей монархии, что нынешний император самозванец и к тому же сумасшедший. Ведь только сумасшедший может назначить первым лицом в государстве, после него самого, магика, так как это противоречит всем многовековым устоям.
Люди шли в армию Ламунского – кто за деньги, кто по убеждению, считая, что надо только восстановить «попранную» монархию и жить сразу станет лучше, а кто-то по принуждению, – в любом случае, армия мятежников быстро росла.
Обосновались они, как и предполагал Панфилов, в довольно крупном селении, под названием Рогада, в ста с небольшим верстах от столицы.
Вокруг селения начались работы по установке стен – делались они из кирпича и камня, выламываемого из домов несчастных жителей. Большинство людей выгоняли на улицу, а их жилища разбирали на строительство укреплений. Объяснялось это государственной необходимостью, что, впрочем, никого не утешило, и скоро в столицу империи начали прибывать беженцы из Рогады и других разоренных мест, добавившие проблем и без того замордованному мятежом Пазину.
В городе из-за наплыва голодных беженцев и из-за того, что купцы тут же подняли цены на продовольствие, чуть было не начался голод, и как следствие – голодный бунт.
Владу пришлось выловить двух особо жадных купцов, задравших цену на крупы до небес, и повесить их, на утеху разъяренной толпе, затем организовать раздачу зерна голодным. Бунт затих не начавшись, но Влад был очень озабочен – в городе зрело недовольство и все могло начаться в том же ключе, как и в первые дни мятежа. Купцов предупреждали, чтобы они не задирали цены на продовольствие, но жадность пересилила страх.
Мужчин, прибывших в город и каким-то образом спрятавшихся от вербовщиков Ламунского, тут же забирали уже в имперскую армию, несмотря на их протесты и возмущения. Впрочем, они быстро успокаивались, когда узнавали, что им будут платить жалованье и нормально кормить. Нормально, когда даже миска каши считалась большой роскошью.
Панфилов задействовал все свои двадцать кораблей и отправил агентов для закупки зерна в южную часть материка, туда, где, по слухам, был большой урожай пшеницы и ржи.
Кроме того Влад конфисковал еще двадцать кораблей, принадлежавших ранее Амбругу, и поставил их на баланс империи. Десять передал Панфилову – с целью закупки продовольствия, а десять оставшихся и пятнадцать имперских военных кораблей отправил на север, к разработчикам месторождений свинца, олова и меди – скупить все, что они смогут, из этих металлов.
Все запасы меди, свинца и олова были объявлены государственной собственностью и изымались под вопли и стоны купцов. Доходило и до вооруженных конфликтов. В этом случае все, кто выступил против Влада, уничтожались, а их имущество конфисковывалось.
Что потом происходило с семьями взбунтовавшихся от жадности купцов, он не знал. И не хотел знать. За ним уже укрепился ореол жестокого и безжалостного диктатора, которому лучше не противоречить – себе дороже.
Влад организовал и Тайную службу – что-то вроде разведки и террористической организации одновременно. В нее он стал набирать тех солдат и просто вольнонаемных, кто умел красться, подползать, бить исподтишка, следить – в общем, умеющих все то, что должны делать тайные агенты на службе государства… и не только.
Организация такой службы напрашивалась уже давно, и Влад не понимал, почему до сих пор ее не было на уровне государства, тогда как у каждого барона, графа или крупного купца имелись свои осведомители, свои киллеры или телохранители. Только лишь у императора такой крупной, непонятно как не развалившейся до сих пор страны, ничего подобного не было.
Основой государства, как понял Влад, здесь являлись магики – они зорко следили за соблюдением прав гильдии, за тем, как выполняются законы. Теперь эта связь была нарушена. Гильдия в лице Санрата получала отрывочные и непроверенные данные о происходящем в мире и стране, доверять которым было нельзя – неизвестно, кто из магиков за пределами города благонадежен, а кто нет.
Теперь нужно было создать сеть тайных осведомителей по всей стране – тот, кто владеет информацией, владеет всем.
А информацией из своего мира, Земли, Влад не был обделен. В его голове находились знания, полученные им от прочтения тысяч книг, просмотра сотен и тысяч фильмов, и он мог по своему желанию в любую секунду достать из своей «мозговой библиотеки» любые знания – этим его наградил удар шаровой молнии, забросивший в параллельный мир.
Он ничего не забывал, никогда. Ни увиденного, ни услышанного, ни прочитанного… даже если бы захотел.
А повидать ему пришлось многое. Горы трупов на улицах города, голодных беженцев, тянущих к проезжающему мимо вельможе голодного ребенка в соплях и коросте, умирающего в свертке из грязного тряпья, купцов, дергающихся на веревке как паяцы, и их семьи, рыдающие возле своего дома, из которого выносили имущество.
За эти дни он очерствел сердцем, и его душа превратилась в сплошной стальной комок. Ему не мог помочь даже алкоголь – он его просто не брал, система регенерации организма не позволяла пьянеть, считая опьянение отравлением, и мгновенно выводила «отраву» из тела хозяина…
– Эй, становись, убогие! Ты, справа, рыжий, ты какого черта пялишься на мой халат? Завидуешь? Вот дорастешь до полковника-мага – такой же будешь носить! А пока – вы еще убогие, тупые недоросли! И не пяльтесь на Амалию – вам тут ничего не светит, недоношенные! Вот же дал бог таких придурков! Ты видал, Влад, тупые как пробки!
– А чего ты их тут муштруешь? Чего добиваешься? – Влад, усмехаясь, посмотрел на пятьдесят с лишним адептов, которые строем стояли на жаре, покрывшись по́том, как будто они пробежали пять километров.
– Сейчас покажу! Эй, недоросли, шагом марш на площадку для тренировок в стрельбе! Кто собьет строй, будет палочкой чистить сортиры академии! Раз-два! Раз-два! Строй держите, идиоты! Медведя если бить, он на лошади скакать научится – я вас, паразитов, научу строй держать! Пошли, Влад! Они должны научиться работать единым целым, командой, вот и гоняю, как собак!
Грозный Макобер, создавая ветер полами своего голубого халата, несся за строем парней, адептов магии, одетых абы как – в то, в чем они привыкли ходить повседневно, форму им еще не пошили, не до того было.
Магистры, которых Влад передал в подчинение Макоберу, шли рядом. Как оказалось, они вполне даже сохранили разум – просто-напросто были такими вот молчаливыми людьми.
Их модифицированные личности смирились с нынешним положением дел, и они вписались организуемую структуру военных магов, по крайней мере, со слов Макобера.
Влад так и не успел его переделать, дать ему молодость – все некогда было, а тот больше не напоминал – похоже, немного обиделся и решил, что, раз Влад этого не делает, значит так и надо. Чего напрашиваться? Влад чувствовал его обиду, но никак не мог выбрать время, мечась туда-сюда как заведенный.
Наконец группа магов оказалась на открытой площади перед Академией магии, превращенной деятельным Макобером в полигон – на нем были установлены столбы, разбросаны бочки и камни.
Влад знал, что ректор Мерканов был категорически против этого, но он ничего не мог сделать – интересы государства прежде всего, да Макобер его просто задавил своим характером. Кто мог сопротивляться другу диктатора? Только глупец…
– Становись! Лейтенанты-маги, занять боевые позиции! Разбиться на отряды!
Маги резко разошлись в стороны, образовав четыре группы по десять с небольшим человек. В центре каждой стоял лейтенант-маг.
– Смотрите, фельдмаршал! – официально сказал Макобер. – В чем суть? До сих пор каждый магик бился в одиночку, бессистемно, выбирая цель, как он хотел. Мощность огня падала. Теперь, если объединить усилия всех магиков, можно выбивать любого, даже самого сильного мага поодиночке. Мне кажется, даже вашего уровня. Смотрите!
Макобер вышел вперед и скомандовал:
– По цели, огнешарами, пли!
Он выпустил фаербол в толстое бревно, лежавшее на площади, и тут же за ним весь отряд магов выпустил огненные шары в ту же цель.
Бревно просто испарилось во вспышке, а в лицо присутствующим ударил раскаленный воздух, чуть не спаливший ресницы и брови – бревно лежало слишком близко от экспериментаторов.
Макобер радостно захихикал, как будто его щекотали, глядя на вишнево-красную яму глубиной около метра и шириной метров пять, образовавшуюся на месте бревна, и снова скомандовал:
– Беглый огонь по целям! Лейтенанты, указать цели!
Каждый из лейтенантов стал стрелять по разным целям огненными шарами, хорошо видимыми даже на ярком солнце. Отряды магов тоже начали стрелять, применяя разные виды волшебства. Одна группа ударила молниями – стоял такой треск, что заложило уши, а в воздухе запахло озоном. Вторая врезала по бревну воздушным молотом, отбросившим ствол толщиной с тело человека метров на сто и чуть не разбившим стену вокруг здания академии, ну а третьи снова ударили фаерболами, уничтожив несчастную бочку из-под селедки. Она испарилась в мгновение ока.
Макобер подал сигнал, огонь прекратился, и он подошел к Владу:
– Ну как? Впечатляет? Мы перебьем их магиков, пока они сообразят что-то сделать! Сила!
– Сила, – согласился Влад. – Только подумай вот над чем: после первого боя враг узнает эту тактику и точно сделает то же самое. И вас тоже повыбьют поодиночке. И первого – тебя. Думай, что делать. Есть предложения какие-то? Думал над этим?
– Думал, – виновато сознался Макобер, – пока ничего дельного в голову не приходит. У тебя, может быть, есть какие-то предложения?
– Давай рассудим так: что достигается вашими ударами? Истощается защита отдельного мага, и удары проходят в объект. Что надо сделать? Увеличить запас энергии каждого из наших бойцов так, чтобы он мог выдержать достаточное время, по крайней мере, чтобы не сразу упал. Нужны емкие накопители Силы.
– Где же их взять? – расстроился старый маг. – Не у всех есть перстни с красными алмазами, увы…
– Есть мысль. Я сейчас тебе все расскажу. Распускай своих боевиков, или пусть учатся дальше, как тебе угодно, а мы с тобой пойдем обсудим. В академии посидим, у тебя? Давно я не бывал в твоей лаборатории…
И они бодро зашагали к белому зданию Академии магии.