Вика считала количество подписчиков на своей страничке в социальной сети. После похода в кино с Беловым у неё прибавилось пять человек. Мать, как всегда, ругалась с отцом, потому что тот улетал на выходные в Токио со своей помощницей, а Даша готовила очередной французский шедевр. Вика была неголодна и аромат свежеиспеченного хлеба её не привлек.
«Не смогу с тобой позаниматься. Сам не успеваю. Извини», – прочитала она сообщение от Артема.
Вика решила, что Артем ещё как сможет, нужно просто грамотно всё спланировать, и включила план Б. Игнор и пассивная агрессия. Она быстро написала ему ответ:
«Как скажешь. Не хочу быть назойливой. Извини».
Артем не ответил. Вика решила, что подождет до завтра, а если и завтра он ничего не скажет, то она совсем перестанет его замечать, не будет здороваться и натравит Белова с Михайловым. Тут в гостиную вошла мать.
– Как твои оценки в школе, дорогая?
– Троек нет, две четверки, – не отрываясь от телефона, ответила Вика.
– Умница моя.
Мать улыбнулась и положила на кофейный столик две купюры по пять тысяч рублей.
– Откупаешься, мам?
Вика оскалилась на мать, но не как зверь, который хочет разодрать жертву, а как кошка, которой что-то нужно. Это всегда работало. Мать посмотрела на неё, но тут же переключилась на телефонный разговор отца. Он что-то щебетал в трубку, очевидно, помощнице, это поняла даже Вика, она снова, ещё шире улыбнулась матери. Та быстро положила третью пятитысячную купюру на столик и убежала на кухню.
Вика знала, что отец летит со своей помощницей в Токио. Но также она знала, что это совсем не помощница, точнее, не только помощница. Он уже уходил от них, но вернулся после того, как мать сделала пластическую операцию по увеличению груди и подтяжку лица. Из чего Вика сделала вывод: старость – это страшно, а внешность – это то, что у неё пока есть. А ещё, что если будут деньги на пластику, то не один мужчина от неё не уйдет.
Она была уверена, что матери несладко, потому что весь город знал про роман отца и этой помощницы, но Вика не любила об этом говорить. Мать иногда вещала о том, что не нужно выходить замуж. Но Вика замуж очень хотела. Она точно знала, что найдет богатого и красивого мужчину, у которого будут деньги на то, чтобы Вика не постарела. Этот мужчина должен обязательно быть особенным, таким же, как она. Она была уверена, что этот мужчина будет её содержать, а она будет с ним мила и добра, как та коллега с её отцом. Готовилась она к этому браку уже два года. Коррекцию ушей она уже сделала и планировала поправить нос. Надо было убрать едва заметную горбинку, которая портила идеальные пропорции.
Вика взяла деньги со столика и пошла в свою комнату. Решила лечь спать пораньше, чтобы завтра быть с Артемом во всеоружии.
Утро началось с того, что Артем с ней не поздоровался. Вика была возмущена до глубины души, но ничего ему не сказала. Артем весь день общался с Михайловым и Беловым, они, видимо, обсуждали что-то важное, если уж ему не было дела до неё. Вика решила после уроков подойти к Белову и позвать его позаниматься к себе домой. Тоже химией. Белов, конечно, не разбирался ни в химии, ни в каких-то других предметах, но цель была вовсе не занятия. Новенький точно разозлится.
После уроков ребята толпились небольшой кучкой на первом этаже. Вика уже оделась и направилась в своей изящной шубке к ним. Артем о чём-то говорил Михайлову, а Белов слушал.
– Саша, – изо всех сил выдавливая из голоса женственность, которой и так было достаточно, она дотронулась до плеча Белова, – ты не хочешь сегодня со мной позаниматься химией?
– Вик, так я ж ничего не понимаю, – начал Белов.
– Саш, ну мы с тобой позанимаемся немного химией, – и Вика подошла к нему ближе, улыбнулась и посмотрела на его губы.
Михайлов злобно нахмурил брови, глядя на Вику.
– А, понял, – ответил Белов и расплылся в добродушной улыбке. – Пошли заниматься. Химией.
– Я готова, а ты, – слегка наклонила голову Вика и показала на выход.
– Так это… – засуетился Белов. – Прямо сейчас, что ли?
– Сейчас, Саша, сейчас, – чуть громче сказала она и сжала губки.
– Пока, пацаны!
Белов махнул им рукой и побежал за Викой, которая уже выходила из школы. Михайлов и Артем остались стоять в коридоре.
– Стерва, – в очередной раз сказал Михайлов. – Ты ведь понимаешь, что она позвала его, чтобы….
– Чтобы меня позлить, – перебил его Артем.
Михайлов к нему повернулся и вытаращил глаза.
– Тебя? А я думал, они это… Ну… Ну как его… Ты понял, короче.
– Я вчера ей написал, что не буду с ней заниматься.
– Красавчик!
Михайлов засветился от счастья, протянул руку Артему, хотел пожать за его мужество, но Артем не подал руки.
– Эй, ты что? Это же круто. Ты её отшил!
– Отшил, но это совсем не круто.
– Главное, что она теперь поймет, с тобой так нельзя, – Михайлов говорил ободряюще.
На пару секунд Артему показалось, что он прав, но тут он сказал:
– А со мной нельзя?
Михайлов оторопел. Артем надел шапку и поправил на груди небольшой мешочек, перевязанный красной ленточкой, похожий на тот, который они купили в сувенирной лавке, только более потрепанный.
– Сейчас нельзя, а вчера было можно, – грустно сказал Артем. – И вообще, я думаю, ничего она не поймет. Только разозлится ещё больше.
Ребята тяжело вздохнули и вышли из школы. Михайлов выдохнул теплый воздух и посмотрел на выплывшее перед ним облако пара. Артем оглядывался по сторонам, годы жизни в мире Неадекватов научили его осторожности. Он приметил гаражи, которые стояли прямо за школьным забором.
– Артем, – дернул его за рукав куртки Михайлов. – Смотри.
Артем уже его видел. У гаражей стоял кассир из магазина, который ему зло улыбнулся.
– Вернись в школу.
– Это ещё зачем? Я с тобой. Ты не пойдешь один, будем драться.
Артем сделал глубокий вдох, повернулся к Михайлову и посмотрел ему в глаза.
– Ярослав, вернись в школу, пожалуйста, и сиди там, пока я не приду и не скажу, что всё хорошо.
Ярослав послушно кивнул, зашел в школу и сел на стул, где все обычно раздевались. Артем проследил, чтобы Михайлов оказался в безопасности, и снова посмотрел на гаражи. Кассир всё ещё стоял там и улыбался. Артем снял мешочек, который висел у него на груди, и сжал два раза в руке. Из него стала просачиваться слегка зеленоватая жидкость, и когда несколько капель её оказались на пальцах, он пошел в направлении кассира. Тот засуетился, но остался на месте. Артем шел по рыхлому снегу, подошвы проваливались, оставляя следы.