Ольга с волнением шла по коридору, крепко сжимая ручку пакета, где лежали ее вещи. Большая часть фруктов осталась так и нетронутой, поэтому везла их дочери, а остальное – она съела с Соринской Екатериной, любительницей сгущенного молока. Как оказалось, девушка попала сюда с внематочной беременностью, но сейчас все хорошо, несмотря на то, что юная девушка пережила операцию.
Латрову выписали еще в два часа дня, но гинеколог, вручив выписку с рекомендациями, уведомил, чтобы она отдыхала, а ровно в семь за ней приедут. Женщина только кивнула, совсем не зная, что сказать в ответ. Ей было неудобно перед врачом, ведь Елена Петровна знала, что она потеряла мужа, а тут ее забирает посторонний мужчина.
Как только часы пробили семь вечера, Ольга пошла на выход. Вещей, кроме халата и ночной сорочки, в тяжелом состоянии она не взяла, но вчера вечером ей в палату принесли пакет, где лежало платье и сменное белье, а также рисунок дочери, где было изображено солнышко и облака.
Оказавшись на улице, Латрова вздрогнула, отмечая прохладную погоду. Посмотрев по сторонам, заметила высокого темноволосого мужчину, разговаривавшего по телефону. Даже со спины она знала, что это Олег.
Вздохнув, направилась ближе, не желая задерживать его. Мужчина тратит на нее свое время, и от этого ей было некомфортно.
Оказавшись на расстоянии метра, она не произнесла ни слова, не желая перебивать и вмешиваться в разговор. Но уже через секунду Сторхов повернулся, чувствуя ее взгляд, продолжая разговаривать:
– Завтра перезвоню. Сейчас занят. Да. Добро.
Закончив разговор, Олег на секунду замолчал, с головы до пят рассматривая напуганную женщину, а потом громко произнес:
– Здравствуйте, Ольга. Как себя чувствуете?
– Здравствуйте. Спасибо. Нормально, – выдохнула Латрова, чувствуя себя неудобно под внимательным тяжелым взглядом внушительного мужчины.
– Отлично. Тогда прошу идти за мной, – выдал Сторхов и, сделав шаг к ней, потянул сумку, в которую мертвой хваткой вцепилась женщина.
– Оля, я хочу помочь. Не желаю вам зла, – недовольно заметил Олег. И как только Латрова ослабила хватку, огромной рукой схватил пакет и, показав в сторону ворот, добавил: – Пойдемте.
Ольга почти бежала за мужчиной, чувствуя себя пугливой крольчихой, но не могла иначе. Она привыкла видеть рядом с собой мужа, а заботу он редко когда проявлял. Поэтому ее смущала такая опека, и она в этом видела подвох. Одергивала себя, считая, что ошибается, но, тем не менее, не могла об этом не думать.
Удивительно, но, оказывается, добрые мужчины встречаются. Ведь по-другому его поступки не объяснишь. Не она же его заинтересовала.
Оказавшись у машины, Сторхов открыл дверцу со стороны переднего пассажира, несмотря на то, что женщина хотела сесть назад. Спорить она не желала, поэтому молча выполнила его пожелание. Определив пакет в салон, Сторхов обошел машину и удобно сел в водительское кресло.
Спустя время, когда они остановились на светофоре, Олег произнес:
– Оль, куда вы с Алиной теперь пойдете?
– Я… вчера позвонила подруге, – прошептала Латрова, вспоминая, как собиралась с духом, чтобы попросить Зинаиду о приюте. – Будем у нее, пока не найду съемную квартиру по доступной цене.
Мужчина нахмурился и, лишь загорелся зеленый сигнал светофора, тронулся, заинтересованно осведомившись:
– Как так получилось, что вы с ребенком прописаны в далекой деревеньке, когда у мужа есть квартира?
– Вы ошибаетесь, у него ничего не было, – уверенно проговорила Оля, надеясь, что Владимир так бы не поступил с ней и дочерью.
– Я не ошибаюсь. Проверял. Просмотрев ЕГРП-выписку, узнал, что у Латрова имеется однокомнатная квартира, которую ему подарила мать. Согласно завещанию, после его смерти имущество достается матери.
Женщина сглотнула и тихо произнесла:
– То есть мы никак…
– Нет. Свобода завещания ограничена вашим правом на получение обязательной доли в наследстве. Нетрудоспособные члены семьи умершего вне зависимости от содержания завещания получат не менее половины той доли наследства, которая полагалась бы им при наследовании по закону.