От этой истории с Авишаем Авуди у нас у всех, на мой взгляд, должен прозвенеть в голове тревожный звоночек. Нормальный, в сущности, человек, обыкновенный, нефть не пьет, стекло не ест. И вот в один прекрасный день к нему в дверь стучат двое, вытаскивают его на лестницу, запихивают в какой-то пикап и отвозят домой к родителям.
– Вы кто? – спрашивает их напуганный Авишай. – Что вам надо?
– Это неправильный вопрос, – говорит водитель, а тот, который сидит рядом с ним, кивает. – Правильный вопрос – кто ты и что надо тебе?
И оба смеются, как будто анекдот рассказали.
– Я Авишай Авуди, – говорит Авишай, пытаясь звучать угрожающе. – И я хочу говорить с вашим начальством, слышите?
Эти двое как раз паркуют пикап во дворе дома, где живут родители Авишая, и оборачиваются. Авишай уверен, что они собираются его бить и что ничего подобного он не заслужил. Ну вот реально – не заслужил.
– Вляпались вы, – говорит он, когда они вытаскивают его из пикапа, и одновременно пытается прикрыть руками лицо. – Вы даже не представляете себе, как вляпались.
Но вся штука в том, что они вообще его не бьют. Сквозь пальцы Авишаю плохо видно, что они там делают, но чувствовать-то он все чувствует. А чувствует он, что его раздевают – не в эротическом смысле, а очень, что ли, корректно, – а когда заканчивают одевать по новой, вешают ему на спину какой-то тяжелый рюкзак и говорят:
– Ну давай, беги домой, к маме с папой, смотри не опоздай.
И Авишай бежит со всех ног. Он перескакивает через три ступеньки за раз и добегает до коричневой двери родительского дома. Задыхаясь, стучит в дверь, а когда мама открывает, он быстро забегает в дом, захлопывает дверь и запирает замки.
– Что с тобой? – спрашивает мама. – Что ты такой потный?
– Я бежал, – выдыхает Авишай. – По лестнице. Люди. Не открывать.
– Ничего не понимаю, – говорит мама. – Неважно. Давай снимай ранец, умывайся и мой руки. Еда готова.
Авишай снимает ранец, идет в ванную и умывается. В зеркале он видит, что на нем форменная рубашка его школы “Ора”. Когда в гостиной он открывает ранец, там обнаруживаются тетради и книги, обернутые бумагой в цветочек. Рабочая тетрадь “Праздники Израиля”, счетная касса, учебник арифметики Гершко.
– Не трожь сейчас уроки, – одергивает его мама. – Иди ешь. Давай-давай, быстрей, пока все витамины из салата не убежали.
Авишай садится к столу и молча ест. Еда вкусная. Он уже столько лет ест в ресторанах или навынос, что забыл, каким бывает вкус у такой еды.
– Папа оставил тебе денег на кружок, – мама указывает на белый заклеенный конверт, лежащий в коридоре возле дискового телефона. – Но я тебе сразу говорю, Ави, что если опять будет как с авиамоделями, одно занятие – и тебе надоест, лучше скажи прямо сейчас. До того, как мы заплатим.
“Это просто сон”, – думает Авишай. А потом говорит:
– Да, мама, – потому что даже если это сон, все равно надо быть вежливым.
Он думает: стоит мне захотеть, и я смогу проснуться в любой момент. Он не очень-то в курсе, как это сделать. Можно ущипнуть себя – но обычно люди, наоборот, щиплют, когда хотят убедиться, что не спят. Может быть, надо будет задержать дыхание или даже просто сказать себе: “Проснись! Проснись!” А может, если он просто откажется принимать происходящее, если усомнится в нем, то все улетучится. Как бы то ни было, спешить некуда. Можно сначала доесть, а уже потом разбудить себя. Да и после еды оно не горит. Можно сначала сходить на кружок – интересно же, что за кружок, – а потом, если еще не стемнеет, немножко поиграть в футбол на школьной площадке. И только когда папа вернется с работы – вот тогда и проснуться. Или даже потянуть еще денек-другой – пока не придет время какой-нибудь особо сложной контрольной.
– О чем ты все время думаешь? – Мама гладит его лысеющую голову. – Там, за этими круглыми глазами, столько мыслей бродит, что я от одного взгляда на тебя устаю.
– Я думал про десерт, – врет Авишай. – Может, есть желе или пудинг?
– А что ты хочешь, чтобы было? – спрашивает мама.
– Пудинг, – клянчит Авишай.
– Ну так пудинг уже готов, – радуется мама и открывает холодильник. – Но если передумаешь, можно и желе. Это же всего несколько минут.