Влюблена и очень опасна - читать онлайн

Глава одиннадцатая

– Удивительное сходство с шефом, – хотя мы и находились в кабинете одни, Марья почему-то говорила шепотом.

Мы прибыли в офис полчаса назад, но я все еще не видела второго Креольского. Тот заперся в кабинете брата и по очереди вызывал сотрудников для беседы. У него уже побывала Марья, а теперь он разговаривал с Андреем. Моя очередь еще не подошла.

Маше, которая вчера пропустила все самое интересное, теперь не терпелось поболтать. В общем-то, не мне ее за это осуждать. Поменяйся мы с ней местами, я бы наверняка не отказала себе в удовольствии обсудить все подробности, но сейчас меня куда больше волновало другое. Дело в том, что злополучный листок, надпись на котором свидетельствовала о моем явном намерении расправиться с шефом, куда-то исчез! Как говорится, мало было проблем.

Щелкнула кнопка электрического чайника, возвещая, что вода в нем достигла критической температуры. Марья вскочила и принялась заваривать чай, не замолкая при этом ни на минуту, тем самым лишая меня возможности обдумать происходящее.

– Представляешь, они похожи, как близнецы.

– Так они и есть близнецы, – уточнила я машинально.

– Ах, ну да, – Марья, кажется, совсем не замечала моей рассеянности, хотя я всем своим видом демонстрировала явное нежелание участвовать в беседе. – А ты откуда знаешь? Хотя не важно! Важно то, что брат шефа куда приятнее его самого. Ну, не внешне, в смысле. Просто он такой обходительный и учтивый, и… – Уловив знакомые нотки в голосе коллеги, я взглянула на нее с удивлением.

В такие минуты, а они случались довольно часто, Маша была особенно хороша. Этот блеск в глазах и естественный румянец ей чрезвычайно шли. Природа щедро наградила Марию и ростом, и статью, и привлекательной внешностью. Даже удивительно, как с таким «богатством» ей удавалось терпеть одну любовную неудачу за другой. На любовном фронте Марье паталогически не везло. И ведь не сказать, чтобы она предъявляла завышенные требования к своим избранникам. От тех всего-то требовалось быть успешными и богатыми. Все остальное значения не имело. При этом от поклонников, обладающих подобными характеристиками, у Маши всегда не было отбоя, вот только под венец нашу красавицу никто из них вести не торопился.

Хорошо еще, что, обладая легким нравом, девушка быстро отходила от любовных неудач – стоило на горизонте замаячить мало-мальски подходящей замене, как наша Маша сразу забывала объект былой страсти и снова оказывалась «в строю». Так было и в этот раз. Всего пару дней назад шеф отправил мою коллегу домой «зализывать душевные раны», а она уже наметила себе новую жертву для обольщения. Способность к регенерации у нее как у ящерицы – на месте отвалившегося «хвоста» всегда вырастает новый.

Хотя сейчас душевное состояние коллеги меня волновало менее всего. Тут бы со своим разобраться. А оно было совсем не «ах». Особенно теперь, когда я обнаружила пропажу записи, способной в мгновение ока упрятать меня в тюрьму на долгие годы. Теперь «картинка», нарисованная Андреем, не казалась такой уж мрачной – как известно, убийство в состоянии аффекта куда лучше хладнокровного. А если в руках следствия окажется запись, свидетельствующая о тщательном планировании мною совершенного преступления, внезапное возникновение сильного душевного волнения доказать вряд ли удастся.

Да уж, влипла ты, Алтуфьева, по самую маковку!

– Соня, – голос Андрейки вывел меня из задумчивого небытия, – тебя к шефу вызывают. – И, заметив мой недоуменный взгляд, молодой человек тут же поправился:

– В смысле, к Олегу Павловичу.

Похоже, удивительными регенерирующими способностями в нашем офисе обладает не только Мария. Андрей достаточно быстро оправился от смерти «любимого» начальника и уже готов присягнуть на верность новому. Что ж, не скажу, что меня это сильно удивляет.

– Можно? – Креольский номер два даже не удостоил меня взглядом, лишь коротко кивнул, выдавая высочайшее разрешение войти в кабинет. Закрыв дверь, я нерешительно топталась у двери, так как шеф всегда держал меня на пороге. Кто знает, вдруг это у них семейное?!

Не знаю, сколько прошло времени. Уверена – не более нескольких минут, но мне они показались часами, так неловко я себя чувствовала, торча столбом у двери. Снять напряжение мог бы новоиспеченный шеф, но он не торопился с этим, продолжая делать пометки в планшете. Наконец он отложил электронного помощника в сторону и поднял на меня глаза.

– Что вы там стоите? – поинтересовался он довольно резким, как мне показалось, тоном. – Я не кусаюсь, так что можете смело подойти ближе, тем более что разговор нам с вами предстоит долгий.

Я торопливо подошла к столу и аккуратно присела на самый краешек кресла для гостей. Креольский усмехнулся, но промолчал.

– Софья… – произнес он и, заглянув в лежащий перед ним список сотрудников, добавил: – Семеновна. Так как мы с вами, ээээ… в некотором роде уже знакомы, позвольте без лишних околичностей перейти прямо к делу.

Я кивнула в ответ. Молчание, как известно, – золото, в обстоятельствах же, когда все сказанное может быть использовано против тебя, ценность его и вовсе нельзя измерить.

Не дождавшись словесного подтверждения моего согласия, Креольский номер два продолжил:

– Мы с Юрой… – мужчина запнулся, и я с удивлением увидела, что он пытается справиться с охватившим его волнением. Надо же! Так странно видеть шефа в таком состоянии! Конечно, я понимала, что сидевший передо мной человек вовсе не мой начальник, но, учитывая поразительное внешнее сходство, отделаться от ощущения, что я беседую с Креольским Ю. П., никак не удавалось.

Наконец мужчине удалось совладать с эмоциями, и он продолжил довольно спокойно:

– Наши с братом пути разошлись довольно давно. Не хотелось бы вдаваться в подробности, скажу только, что мы не общались очень долго. Когда Юра решил открыть нотариальную контору, мы уже были с ним в ссоре, но я все равно счел своим долгом помочь ему, купив этот офис, – в этом месте Креольский повел рукой вокруг себя. – Да вы и сами, наверное, это знаете.

Я кивнула, вновь не проронив ни звука. Шеф никогда не упоминал, что контора ему не принадлежит, и вообще всегда вел себя в ней, словно полноправный хозяин, но истинное положение дел было хорошо известно всем и каждому. По большому счету, семейные проблемы начальника никогда не волновали меня прежде, и смерть Креольского номер один на это не повлияла. Так что пока я ничего интересного лично для себя в нашей беседе не находила. Да и вообще, из головы все не шел злополучный листок. Его судьба интересовала меня куда больше непростых взаимоотношений братьев Креольских. При всем моем к ним уважении.

Как будто угадав, о чем я думаю, а возможно, прочитав их на моем лице – я никогда не умела скрывать свои эмоции, Олег Павлович неожиданно сменил тон на холодно-деловой и наконец-то перешел к делу.

– Софья Семеновна, у меня к вам деловое предложение, – произнес мужчина и добавил без лишних околичностей: – Вы поможете мне найти убийцу моего брата, а я отдаю вам эту контору.

Ничего себе, поворот событий! Ожидая от этой встречи чего угодно, но никак не этого, я, хоть и не могла видеть себя со стороны, подозревала, что сильно смахивала на выброшенную на берег рыбу. Выпучив глаза и глотая ртом воздух, пыталась унять беспорядочный рой мыслей, поймав среди них ту, которая поможет мне разобраться в происходящем. Что это? Шутка? Какой-то странный розыгрыш? Развод? Афера или мошенничество? Все варианты выглядели весьма сомнительно, но всяко лучше предложения сидящего передо мной мужчины.

– Не поняла, – наконец выдавила я из себя.

– Что тут непонятного? По-моему, все предельно просто: вы помогаете мне разобраться в происходящем, а я отдаю в ваше распоряжение все это, – Креольский вновь обвел рукой вокруг себя.

– Олег Павлович, – растягивая слова и тщательно подбирая каждое выражение, ответила я, – вряд ли в офисе кто-то более меня заинтересован в том, чтобы истинный убийца наконец-то был найден. Вам, наверное, не известно, но в этом деле по счастливому, в кавычках, стечению обстоятельств именно я являюсь подозреваемым номер один.

– Уже нет, – возразил Креольский, продолжая пристально меня рассматривать, от чего мне все больше становилось не по себе. Смею себе напомнить вам в который раз, что мой собеседник словно две капли воды похож на человека, попившего немало моей крови и, хотя вполне возможно, сходство и ограничивалось исключительно внешне, доверять этому человеку у меня не имелось никаких оснований.

– Подождите, – мне наконец пришло в голову задать вполне закономерный вопрос, – вы что-то знаете?

– Конечно, а вы разве нет? – удивленно поинтересовался Креольский. – Да уж, вот ведь дела. В общем, вчера стало известно обстоятельство, указывающее на то, что убийство моего брата могло быть совершено третьим лицом. И хотя следствием до конца с вас и не сняты подозрения, я склонен думать, что вы как раз тут совершенно ни при чем.

Сев, а вернее, упав в кресло для посетителей, в буквальном смысле слова не чувствуя под собой ног, я удивленно смотрела на собеседника, всем своим существом обратившись в слух, справедливо рассчитывая на продолжение. Но тот, видимо, решил поиграть в «молчанку», продолжая задумчиво меня рассматривать.

«Ах так, господин Креольский! Что ж, тогда и я не стану обсуждать с вами детали какого-то сотрудничества».

– До тех пор, пока вы не расскажете о тех самых таинственных обстоятельствах, о которых хорошо известно всем, кроме меня, дальнейшие переговоры не состоятся, – озвучив свои мысли, я скрестила руки на груди и поджала губы.

Конечно, это был чистой воды блеф. Даже представить себе не могу, каким образом я могу помочь в поимке убийцы, но, если этот субъект по неведомым мне причинам полагает, будто мне это под силу, разубеждать его не стану. Во всяком случае, пока не выясню, что именно ему известно.

Креольский в ответ на мой выпад лишь усмехнулся и жестом фокусника, извлекающего из цилиндра кролика, достал из кармана какой-то листок и помахал им в воздухе. Одного взгляда на прямоугольник бумаги оказалось достаточно, чтобы мое сердце отчаянно забухало в пятках. Конечно, это оказалось злополучное свидетельство моего намерения убить шефа. Видимо, мои манипуляции с ежедневниками все-таки не укрылись от Креольского. Как всегда, винить в происходящем мне приходилось только себя!

– Скажите, Софья Семеновна, это вы написали? – тоном прокурора, зачитывающего обвинение подозреваемому, произнес Олег Павлович.

Решив вспомнить о данном мною обете молчания, я замотала головой, лихорадочно соображая, чем мне все это грозит и как найти выход из сложившейся ситуации.

Так и не дождавшись ответа, Креольский вздохнул и произнес устало:

– Вы, вы, кто же еще. Ежедневник-то точно ваш. Конечно, я мог бы использовать эту улику для того, чтобы принудить вас к сотрудничеству, но не стану. – С этими словами мужчина взял лежащую на столе зажигалку и поджег злополучный листок.

Языки пламени проложили ровную дорожку прямо посередине листа, разделив его надвое, и коснулись пальцев Креольского. Чертыхнувшись, тот бросил бумагу в стоящую на столе пепельницу. Наблюдая, как догорает важная улика, я пыталась сообразить, что за игру затеял этот субъект. В то, что разыгранное на моих глазах огненное шоу было актом грандиозного спектакля, сомневаться не приходилось. Как-то слабо верилось в бескорыстие человека по фамилии Креольский. Может, меня и не назовешь объективной, но тот, кому «посчастливилось» знать шефа, вряд ли осудит меня за это.

– В чем подвох? – поинтересовалась я, скрестив на груди руки, чтобы скрыть дрожь в пальцах.

– Ни в чем, – собеседник устало откинулся на спинку кресла и посмотрел мне прямо в глаза. От этого взгляда моя кожа покрылась мурашками – отделаться от ощущения, что передо мной воскресший из мертвых начальник, никак не удавалось. – Видите ли, несмотря на наши с братом разногласия, а возможно, именно из-за них, я во что бы то ни стало должен найти убийцу. Сам. Если хотите, это мой долг перед покойным. При этом я исключил вас из числа подозреваемых. Даже несмотря на это, – мужчина указал взглядом на горстку пепла, причудливым узором украсившую хрусталь. – Кроме того, полиция установила, что по крайней мере еще у одного человека, кроме вас, имелась возможность совершить убийство.

– Что?! – на этот раз я не сдержалась и дала волю эмоциям. – Как это? Что вы имеете в виду, и почему никто не сообщил мне об этом небольшом «пустячке», ничего не значащей «детали»?

Креольский номер два пожал плечами:

– Если вы не станете меня перебивать и дослушаете до конца, то сможете познакомиться и с этим «пустячком», и со всеми другими, которые мне известны по этому делу.

Решив последовать этой рекомендации и напомнив себе об обете молчания, данном ранее, я плотно сжала челюсти, запечатав их сургучом. И весьма своевременно, кстати, ибо рассказ Креольского оказался крайне интересным. Оказывается, в тот момент, когда судья готовился вынести решение о заключении меня под стражу как наиболее вероятного убийцу шефа, эксперт, изучив записи с камеры наблюдения, обнаружил интересную деталь: количество вошедших утром в офис людей и покинувших его позднее не совпало. Выходило, что кто-то находился в конторе в тот момент, когда Андрейка обнаружил труп. И этот таинственный «некто», смешавшись с толпой, ретировался еще до приезда стражей порядка. Более того! Человек совершенно точно знал о камере и месте ее расположения и явно не жаждал стать звездой экрана, предусмотрительно отвернулся от «всевидящего ока». И самое главное (барабанная дробь), в руках некто нес пакет, в котором вполне могли уместиться несколько нотариальных дел. Качество записи на нашей камере всегда оставляло желать лучшего (знал бы шеф, что все так обернется, не стал бы экономить на видеоаппаратуре), что, безусловно, сыграло на руку предполагаемому убийце. «Предполагаемому», так как следствие по-прежнему не исключило из числа подозреваемых мою скромную персону, хотя наличие «конкурента» и основательно испортило выстроенную им версию.

В общем, полицейский эксперт сейчас пытается «вытянуть» из записи все возможное, но, по мнению рассказчика, это путь в никуда. Одно очевидно – причину нужно искать в делах фирмы, ведь не случайно из офиса пропали многие документы, а сеть так своевременно сгубил неизвестный вирус. Вот почему господину Креольскому (номер два) так нужна моя помощь, ведь, по словам прочих служащих, никто другой не был осведомлен о делах шефа лучше меня.

В этом месте я все-таки решила нарушить обет молчания, чтобы заметить:

– Мне, безусловно, очень льстит столь высокая оценка моей деятельности со стороны коллег, но, боюсь, они заблуждаются. Креольский… – я запнулась, быстро взглянув на сидящего передо мной мужчину, – в общем, Юрий Павлович не раз упоминал о том, что его правой рукой и наиболее вероятным преемником является Андрюша… То есть Андрей Петрович Спиридонов. Тем более что он уже и экзамен сдал и лицензию получил.

На собеседника мои слова не произвели ровным счетом никакого впечатления. Во всяком случае, вдохновленным он не выглядел. Поморщившись, он пояснил свою позицию:

– Мне совершенно все равно, что там говорил мой брат и что думает о себе ваш парень. – В этом месте собеседник вновь пристально посмотрел мне в глаза. – Я ведь прав, Спиридонов что-то вроде вашего жениха?

Конечно, меня покоробило это «что-то вроде», но вдаваться в подробности было не место и не время, поэтому я предпочла ограничиться коротким кивком.

– Так вот, – спокойно продолжил ближайший родственник шефа, – я прекрасно разбираюсь в людях и кое-что смыслю в бизнесе, поэтому мне отлично известно, что есть руководители, а есть «рабочие лошадки». Поэтому, когда мне нужна достоверная информация о том или ином деле, я всегда предпочитаю иметь дело с последними.

Дожили. Теперь меня еще и с лошадкой сравнивают. Креольский номер один, конечно, был редкостным гадом, но даже он никогда не позволял себе ничего подобного.

Словно прочитав мои мысли, мужчина пояснил:

– Соня, вас не должны обижать мои слова. Напротив, расценивайте их как комплимент. Тем более что я ведь прошу вас мне помочь отнюдь не безвозмездно. Еще раз напоминаю – в ответ на сотрудничество я отдам вам эту контору.

– И что я буду с ней делать?

Креольский пожал плечами:

– А что хотите. Можете подарить своему жениху, он ведь спит и видит занять место моего брата, что, кстати, делает его наиболее вероятным кандидатом на роль убийцы, а можете и сами стать нотариусом.

– Я?!!

– А почему вы так удивляетесь? Высшее юридическое образование и стаж работы в нотариальной конторе позволяют вам на это претендовать, а моя помощь – рассчитывать на благоприятный исход дела.

Да уж! Что-то в последнее время судьба «радует» меня невероятными кульбитами. Из потенциальной заключенной так быстро превратиться в возможную владелицу нотариальной конторы… Интересно, что меня ждет завтра? Пожизненный срок или министерское кресло? Не удивлюсь ни тому, ни другому варианту.

– Хорошо, допустим, я скажу, что меня заинтересовало ваше предложение. Но разве я могу чем-то помочь?

– Можете, и гораздо больше, чем полагаете. – Креольский тронул пальцем одну из чаш весов правосудия, которые держала в руках Фемида. Сколько себя помню, эта статуэтка всегда стояла на столе у шефа, но я представления не имела, что весы двигаются. Словно завороженная, следила я за раскачивающимися чашами. Дождавшись, пока они снова обретут равновесие, мужчина продолжил: – Мне хорошо известно, что делопроизводством в конторе занимались именно вы.

– Да, и делала это в строгом соответствии с законом. Спросите…

– Стоп, стоп, стоп! Софья Семеновна, – Креольский поднял вверх руки, демонстрируя миролюбивый настрой, – я ни в чем вас не обвиняю. Просто констатирую очевидный факт. Более того! Я уверен, что вы все делали правильно. Меня сейчас другое интересует. Какие именно документы пропали?

– Не знаю. Я все дела на память не помню.

– А жаль. Нам бы сейчас это очень пригодилось. Я ознакомился с материалами дела и знаю, что вы заявили об исчезновении трех папок, а также журналов входящей и исходящей корреспонденции. Это все?

– Не знаю, возможно, украли еще что-то, следователь очень быстро взял меня в оборот, так что на детальное изучение времени не было. Но навскидку вроде бы все, – кивнув головой в сторону шкафа за спиной Креольского, я добавила: – Все папки были пронумерованы, так что обнаружить пропажу оказалось нетрудно. Исчезли дела номер двадцать три, двадцать пять и сорок семь.

– Понятно, – Креольский слегка покачался в кресле и добавил задумчиво: – Скажите, а что будет с остальными документами?

Я пожала плечами:

– В течение двух месяцев их передадут другому нотариусу, назначенному специальной комиссией.

– А может так оказаться, что им окажется ваш жених?

Вновь неопределенное пожатие плеч:

– Формально нет, ведь Андрей не является нотариусом, хотя и имеет соответствующую лицензию. Но, если он подсуетится… Должность-то вакантна.

– А почему, кстати, это так важно? Почему ваш… хм… жених раньше не мог стать нотариусом?

– Потому что количество этих специалистов в одном районе строго ограничено. В каждом нотариальном округе их число не должно превышать установленное. Это юридическую фирму может открыть любой желающий, в нашем деле все иначе.

– Понятно, – Креольский посмотрел мне прямо в глаза и задал вопрос, который в данных обстоятельствах напрашивался сам собой: – Иными словами, у вашего жениха имелся вполне очевидный мотив убить моего брата?

– Мотив был, а вот с возможностями дела обстоят значительно хуже, – спокойно парировала я. – Андрей все время находился рядом со мной и просто не мог… Если только вы не думаете, что мы действовали сообща. Когда же мы с ним покидали офис, шеф был еще жив.

– Уверены? Уходя из конторы, вы попрощались с… – Креольский помедлил, по всей видимости, справляясь с охватившим его душевным волнением, – с Юрой?

– Нет, но…

– Так я и думал. Откуда тогда такая уверенность, что мой брат был все еще жив? Смотрите, как все удачно складывается: вы со Спиридоновым уходите из офиса, а затем он отправляет вас назад, якобы забыв ключи. Теперь вы оказываетесь подозреваемой номер один, в то время как он и вовсе ни при чем.

– Да, но я ведь слышала, как Андрей попрощался с шефом.

– Припомните, что именно вы слышали. Это очень важно.

Я задумалась, восстанавливая в памяти события злополучного вечера.

– Мы собрались уходить с Андреем. Он зашел в кабинет Юрия Павловича и громко пожелал ему доброго вечера, сказал, что, если что-то понадобится, он на связи, и… все.

– А что на это ответил Юра?

Я задумалась, пытаясь как можно точнее восстановить в памяти картинку тогдашнего вечера.

– Ничего, но это нормально, – наконец произнесла я. – Шеф говорил с нами исключительно по делу. Подозреваю, что в тот раз он, как всегда, отделался коротким кивком.

– Возможно, – растягивая слова, ответил мужчина, – а может, мой брат к тому моменту был попросту мертв.

– Нет, – я отчаянно замотала головой, – нет, – добавила твердо и уверенно, – этого не может быть! Я не верю! – Версия, выдвинутая Креольским, потрясла меня своей очевидностью и невероятностью одновременно.

– Почему? Потому что Спиридонов ваш жених?

Я снова отрицательно замотала головой:

– Это не Андрей! Постойте, ведь есть же еще данные экспертизы. Когда был убит шеф?.. Простите, ваш брат.

– Увы, но криминалистическая наука позволяет установить лишь приблизительное время смерти, и ваше присутствие в конторе как раз укладывается в этот промежуток. Юру могли убить как до того, как вы ушли, так и сразу после. Так что…

Полученная информация требовала осмысления. Слишком все это было… Правдоподобно. Но это значит… Нет, даже думать об этом не хочу. Не хочу и не буду.

Тут на меня снизошло озарение.

– Да, но как быть с компьютерами? Когда мы уходили, они еще работали, а утром уже вышли из строя. И куда делись папки? Кроме того, вы сами говорили, что в офисе был таинственный некто, который очень не хотел стать «звездой экрана».

На этот раз плечами пожал Креольский:

– Запустить в систему вирус с «отложенным стартом» труда не составляет. Ваш жених вполне мог подложить бомбу замедленного действия. Кроме того, я ведь не утверждаю, что он действовал в одиночку. Возможно, у него был сообщник – тот, кто ушел отсюда утром, прихватив несколько папок.

– Нет, не может быть. Это не Андрей, – снова произнесла я твердо. – Ищите убийцу в другом месте.

– Софья Семеновна, – в отличие от моего, голос Креольского был мягок, если не сказать, даже нежен. – Позвольте вам заметить, вы необъективны.

– Да нет, – привычным движением я заправила за ухо упрямую прядь, выбившуюся из «конского хвоста», в который я собрала волосы еще утром, – дело вовсе не в этом. Как бы вам это объяснить… Понимаете, Андрей не может быть убийцей. Не в том смысле, что он и мухи не обидит. Как раз наоборот. Просто он слишком прагматичен, чтобы так подставляться. Должность нотариуса, конечно, весьма прибыльна, но не настолько. Это раньше, когда нотариат заверял сделки с недвижимостью… Сегодня же мы в основном имеем дело с бабушками-старушками. Ну, еще предприятия подкидывают кое-какие деньги, но чтобы из-за этого убивать…

– Я понял вашу мысль, Соня, – на этот раз в голосе Креольского сквозило раздражение. – Вспомните, а может, мой брат поссорился с вашим парнем?

– Да что вы! Совершенно исключено! Чтобы Андрей с шефом… – Я рассмеялась. – Вы просто не знаете, о чем говорите. Его лояльность по отношению к начальнику граничила с фанатизмом. Так что нет. Это невозможно.

Креольский задумался. Решив воспользоваться этой паузой, чтобы привести в порядок мысли и чувства, я принялась отматывать воспоминания назад – в те счастливые времена, когда самой большой своей проблемой считала постоянные конфликты с шефом.

Помню, как однажды он заставил меня ночью (!) составлять договор, который в итоге понадобился ему лишь через неделю. В другой раз он сам испортил доверенность, а всех собак спустил на меня. В результате мне пришлось брать работу на дом. А еще… Да-а-а, счастливые были времена. Я мечтательно уставилась на место, еще совсем недавно занимаемое начальником. Разумеется, там теперь стояло совсем другое кресло – старое же полиция приобщила к делу в качестве улики. Интересно, зачем оно им? Представляю, у них, наверное, целый склад вещдоков, на котором, словно в сокровищнице Али-Бабы… Настойчивая мысль стучалась в мои размышления, стараясь привлечь к себе внимание. «Э-э-эй, – будто кричала она. – Ты явно упускаешь что-то из виду!» Но что? Я отмотала пленку событий назад, ровно до того места, где… Ну, конечно! Вот же я балда!

– Послушайте! – воскликнула я, пожалуй, чересчур эмоционально. – Я кое-что вспомнила! Ну, конечно! – Я даже счастливо рассмеялась, но тут же замолчала, наткнувшись на недоуменный взгляд Креольского. – В общем, Креольский, в смысле шеф… В общем, ваш брат… Он… – я запнулась, подбирая слова, опасаясь задеть чувства собеседника. – Короче, он был довольно требователен к работникам. По крайней мере, ко мне. Поэтому мне очень часто приходилось брать работу на дом. И-и-и… – я выдержала театральную паузу для усиления эффекта, который, как я рассчитывала, должны были произвести следующие мои слова. – Столкнувшись пару раз с тем, что некоторых шаблонов в нужный момент не оказывалось под рукой, я просто перекинула содержимое своего рабочего компа на домашний. Правда, сделала я это месяца три назад и с тех пор информацию не обновляла, но, возможно, нам удастся отыскать следы похищенных документов. Ну хоть какие-то зацепки.

О том, что произошло дальше, мне и рассказывать как-то неудобно. Я, конечно, ожидала, что мои слова произведут на Креольского сильное впечатление, но чтобы настолько! Возбужденно вскочив с места, он подбежал ко мне, вытряхнул из кресла и… поцеловал.

– Милая вы моя, – воскликнул он, возбужденно бегая по комнате и совсем не обращая внимания на мой ошарашенный вид. – Что ж вы раньше-то молчали? Это ведь… Это ведь… Такой прорыв в деле!

– Э-э-э, – от такого энтузиазма мне стало как-то не по себе. – Мне бы не хотелось, чтобы вы питали особенные надежды. Это по меньшей мере преждевременно. Шеф очень часто ездил на выезды один и далеко не всегда посвящал меня в свои дела. Так что может оказаться, что в моих документах и нет ничего стоящего. А если это и не так – не представляю даже, как можно соотнести деятельность конторы с убийством вашего брата. Может, стоит поискать в другом месте? Личные мотивы, к примеру.

Креольский перестал скакать антилопой по кабинету и остановился прямо напротив меня. После его встряски я так и не села в кресло, и теперь мы стояли друг против друга, словно ковбои на поединке. В моей голове зазвучала музыка в стиле кантри. Наконец мой противник расчехлил свой револьвер и выстрелил, пригвоздив меня к месту:

– Позвольте мне решать, где и как искать мотивы убийства моего брата. – В этот момент мужчина поразительно напоминал своего родственника. И речь, как вы понимаете, отнюдь не о внешнем сходстве. А я-то, дура, надеялась на возможность общения на равных.

– Хорошо. Простите, что перешла черту, – надеюсь, мои извинения прозвучали искренне.

– Принимается, – холодно бросил Креольский.

– Я свободна?

– Пока да. Ждите в своем кабинете, я скоро освобожусь, и мы вместе поедем к вам домой.