Последние мои слова потонули в грохоте стали. Кешиктены Джаргала дружно хватались за сабли и поднимали щиты, готовясь прикрыть своего предводителя. Но и те, кто пришел со мной и Темуджином, не дремали – они тут же сбились вокруг нас, ощетинившись копьями и остриями стрел. Вдесятеро меньше воинов – но каждый был готов умереть за своего хана.
В отличие от тех, кто стоял за Джаргалом. Лишь немногие полыхали злобой – от остальных струились неуверенность и страх. Настолько липкий, что я почти чувствовал его кожей. Эмоции от сотен людей, скопившихся на крохотном пятачке затоптанной земли, фонили так, что даже мой разум вяз в них, как в болоте. Мне приходилось пробиваться к Джаргалу, словно разрезая желе остро отточенным скальпелем. Синяя шкала почти мгновенно обвалилась до середины, но я справился. Багатур сиял гневом – и злился он не на юного хана, а на меня….
Что ж, тем лучше. Даже с семью осколками «Светоча» я вряд ли смогу задавить его сознание настолько, чтобы подчинить воле Темуджина. Но чуть подкорректировать мысли, добавить агрессии, убрать страх и…
– Что такое, Джаргал-багатур? – Я крутанул в руке саблю. – Станешь прятаться за чужими спинами? Или тебе хватает храбрости только лаять на мальчишку?
– Убирайся прочь, сын собаки, пока я не приказал отправить князю твою голову! – прорычал Джаргал. – Я отвечу своему хану – но твое слово стоит не больше пыли под копытами моего коня!
– Так отвечай, Джаргал-багатур, которого мой отец называл братом! – Звонкий голос Темуджина без труда перекрыл шум вокруг. – Выйди и сразись, если не желаешь покориться. Пусть саблю отца держит не моя рука – ее направит моя воля. И пусть Великое Небо решит, кто из нас прав!
До чего же толковый парень. Успеть бы научить его хоть чему-нибудь перед тем, как все это закончится…
Воины с обеих сторон тут же одобрительно заголосили. Наверняка большинство из них желало победы Джаргалу, но любой исход все же лучше массового побоища, после которого в бесконечную степь отправится пара сотен человек. Видимо, у булгар такие споры нередко заканчивались поединком.
– Как пожелаешь, хан! – Джаргал спрыгнул с коня, громыхнув доспехами. – Если тебе угодно – я убью этого сына собаки. А потом сам поведу славных багатуров на север! Мы убьем всех князей и сожжем все города!
Судя по радостным воплям, такой план нравился степняками куда больше сомнительного и пока еще весьма абстрактного союза с извечными врагами… Но разъяснительную работу можно провести и позже.
А сейчас самое время для показательной казни.
– Ты не поведешь народ степей к стенам городов, Джаргал-багатур. – Я тоже спешился и скинул на землю плащ – чтобы не стеснял движений. – Ты останешься лежать здесь, и птицы выклюют твои глаза, если хан не будет милостив и не позволит похоронить тебя как багатура.
Джаргал не ответил – только сердито сверкнул глазами из-под косматых черных бровей и принялся разоблачаться, скидывая с себя части тяжелой брони кешиктена. Видимо, чтобы никто не подумал, что бой будет нечестным. Я пожал плечами и тоже разделся по пояс, хоть вычет урона у мантии из Гримстоуна и был чисто символическим. Воины уже разошлись в стороны, образовав круг для поединка, но у меня осталось еще несколько мгновений, чтобы просветить своего противника «Истинным».
Двадцать девятый уровень, неплохие физические показатели, средненькое Восприятие и восьмерка Воли. Наверняка еще серьезный уровень владения оружием и парочка неприятных умений багатура – но до меня ему, конечно, далеко. И все же недооценивать его не стоит.
Джаргал уже закончил раздеваться и теперь разминался, виртуозно вращая саблей под одобрительный гул кешиктенов. Без тяжелых доспехов он утратил габариты – но не грозную внушительность. Чуть ниже меня, длиннорукий и поджарый, увитый тугими жгутами мускулов под смуглой кожей – опасный боец. Все-таки годами оттачивать навык в сражениях со склафами или другими степняками – это совсем не то же самое, что задаром получить плюс пятьдесят очков к умению и целую пачку перков в комплекте с волшебным клинком Дува-Сохора.
Я наверняка смог бы повторить даже самые хитрые элементы его танца с саблей – но не стал. Пусть лучше думает, что я толком не умею обращаться с оружием степняков.
– Хочешь развлечь меня плясками, Джаргал-багатур? – Я накинул на себя все бафы. – Солнце уже высоко.
– Сейчас мы спляшем вместе, сын собаки. И танец не будет долгим.
Схватка началась без отмашки Темуджина или каких-то особенных ритуалов. Джаргал скользнул подошвами сапог по земле, поднимая пыль, и вдруг оказался прямо передо мной. Я не стал подставлять под удар клинок – только чуть сместился вправо, пропуская тяжелое лезвие. Несколько шагов назад – и снова в сторону. Джаргал оттеснил меня чуть ли не к самому краю круга и при этом, похоже, еще ни разу не воспользовался особыми умениям. И без магического ускорения он двигался быстро – но все же недостаточно, чтобы достать меня хотя бы кончиком сабли.
Воины вокруг загалдели, поддерживая своего предводителя и посмеиваясь над неуклюжим чужаком, который позволил гонять себя по кругу и не нанес не единого удара. Но Джаргала моя «трусость», похоже, не обманула: мало кто смог бы выдержать его атаку, не получив ни царапины и не потратив сил на размахивание саблей. Он сжал зубы и снова попер вперед – и на этот раз по-настоящему. Я сам не заметил, как магическое ускорение включилось, спасая меня от клинка Джаргала. Он тоже разогнался, и для всех вокруг наша схватка наверняка превратилась в мельтешение двух размазавшихся в воздухе над пыльной дорогой силуэтов, искры и звон стали. Даже получив в подарок умение владеть клинком, я все еще уступал Джаргалу в технике – но отыгрывался за счет сверхчеловеческих Характеристик, вкладывая в каждый удар почти два десятка Силы.
И ему снова пришлось отступить. Он еще не истратил весь запас духа – но явно приблизился к той отметке, когда его уже приходилось считать. Воины вокруг нас притихли – видимо, уже сообразили, что стали свидетелями не избиения, а поединка двух багатуров.
В первый раз Джаргал встретил равного себе – и не смог справиться.
То ли от злобы, то ли от подступавшего отчаяния он стал драться грязно. Джаргал пытался то пнуть меня в колено, то ударить свободной рукой – или поймать за пояс, чтобы подтянуть и насадить на саблю. Но я без труда уходил от его выпадов, успевая не только разрывать дистанцию, но и бить в ответ. И бить так, что клинок Джаргала всякий раз со звоном отбрасывало – и он еле удерживал свое оружие в руках.
После очередного неудачного наскока багатур отдернулся, роняя на дорогу капли крови из длинной царапины на плече, оступился и припал на одно колено. Но когда я пошел вперед – вдруг крутанулся на месте, вскочил и тут же швырнул мне в лицо пригоршню сухой земли. Она забилась в глаза, и я тут же ослеп – и если бы не окрик Темуджина, Джаргал наверняка разрубил бы мне голову надвое. Я лишь в последний момент успел отпрянуть, и его сабля лишь свистнула перед лицом.
– Молись своим богам, сын собаки, – прорычал Джаргал. – Немного осталось до вашей встречи!
– Глупец. Даже слепым я вижу в сто раз больше такого, как ты.
Я улыбнулся и переключился на «Истинное зрение», которому не были помехой несколько острых песчинок, засевших под веками. И когда я с закрытыми глазами отбил удары Джаргала, его аура полыхнула болезненно-желтым. Он еще сражался, еще стоял и мог скрыть усталость и страх от кого угодно вокруг.
Но не от меня.
Я немного покрутился на месте, привыкая орудовать саблей с закрытыми глазами, – и уже сам погнал Джаргала обратно, отвоевывая потерянное пространство. У него уже не осталось сил – ни магических, позволявших ускоряться, ни даже обычных, человеческих. Удары выкованной из странного тяжелого металла сабли Дува-Сохора громыхали о клинок Джаргала как кузнечный молот, заставляя того пятиться. И когда он в очередной раз подставил свое оружие, защищая голову, оно не выдержало.
Я вложил в чудовищный удар всю силу – и упавшее с небес тысячу лет назад железо оказалось крепче обычного. Оно срезало клинок Джаргала почти под самую гарду, оставляя в его руках лишь жалкий обрубок. Багатур отшвырнул искалеченное оружие и бросился на меня – видимо, собирался сбить с ног на землю и задушить, не дав воспользоваться саблей.
Но я снова оказался быстрее – и мстительно впечатал сапог прямо ему в живот. Ребра Джаргала хрустнули, как тонкие веточки, а сам он рухнул в грязь и согнулся пополам, пытаясь втянуть ртом хоть немного воздуха.
– Великое Небо подарило мне победу, великий хан. – Я развернулся к Темуджину и заставил себя открыть глаза, хоть их до сих пор и жгло, как огнем. – Багатур, посмевший нарушить твою волю, в твоей власти, а его жизнь – в твоих руках!
Десятки и сотни пар глаз устремились на Темуджина, но никто не произнес ни слова. Кешиктены видели, что стало с их не знавшим поражений предводителем – и молчали.
Юный хан восстановил свою власть… пускай и чужими руками.
– Ты ослушался моего отца, Джаргал-багатур, хоть он и называл тебя братом! – раздался в тишине голос Темуджина. – И ты отказался идти за мной – свои ханом – и сам пожелал вести наш народ на север. Имя этому – предательство!
– Пощади, великий хан! – захрипел корчившийся в дорожной пыли Джаргал. – Я больше не посмею…
Но вряд ли его услышал кто-то, кроме меня.
– Истинному воину следует быть милосердным, но лишь глупец сохранит подле себя ядовитую змею. Предавший однажды – предаст и снова. И если здесь есть тот, кто считает меня безумцем, околдованным чужаком, – Темуджин обвел глазами бронированный строй кешиктенов, – пусть скажет сейчас!
Желающих закономерно не нашлось – кешиктены дружно уставились в землю.
– В моем праве покарать всех, кто ослушался своего хана. – Темуджин грозно сверкнул глазами. – Но я не желаю лить кровь своего народа. Так пусть умрет лишь тот, кто поднял против меня саблю! Ты слышал, Антор-багатур?
– Слышал, великий хан, – ответил я. – Я исполню твою волю – и так будет с каждым, кто посмеет пойти против наследника Есугея.
– Поднимись, Джаргал-багатур! – Темуджин склонил голову. – Я желаю, чтобы ты умер стоя, как подобает воину.
Мне не раз приходилось убивать своих врагов в бою – но роль палача я примерял впервые. И, видимо, уже достаточно очерствел за недели в этом непростом и суровом мире – рука не дрогнула, и удар вышел на славу. Размашистый и могучий, нацеленный прямо в беззащитную шею.
Второго не понадобилось.