Головин пытался пить чай. Сидел за столом, смотрел на луч света, пробивающийся сквозь жидкость в стакане, будто через магический кристалл, и пытался сосредоточиться. Причиной было случившееся в лаборатории.
Смысловой ряд не складывался.
Он все помнил в деталях. Когда пластина у дальней стены, на которую был направлен сигнал, взорвалась, у шефа сделалось замороженное лицо. Он долго смотрел на начинающийся пожар, наконец произнес:
– Боюсь, это не то, что нам надо.
От магического кристалла пришлось отвлечься.
В комнату зашел человек – решительно и вместе с тем как бы боком.
В повадках гостя, показавшегося смутно знакомым, просматривалась напряженность. Закрыв дверь, он осмотрелся, заглянул под кровать, затем переместился к окну и задернул шторы. После чего достал из кармана пластиковую коробку и стал водить ею в стороны.
Подобную мыльницу Головин уже видел. Такая была у Дудинского, когда шеф вызывал его в лабораторию. Как и нынешний гость, он бродил вдоль стен и в итоге что-то нашел. Шеф, казавшийся прежде рассеянным, после взрыва впал в партизанскую подозрительность. Головина попросил ни с кем не общаться, а Дудинского устроил куда подальше, завлабом в другой НИИ. Зачем понадобилось удалять бесплатного во всех отношениях помощника, так и осталось загадкой.
Закончив с мыльницей, человек успокоился. Инопланетян в доме не было.
– Может, чаю? – предложил Головин.
– Нет, спасибо, – гость подошел к столу и достал из сумки бумаги. – Вас зовут Головин? Олег?
– Да. Кофе?
– Олег, я зашел предупредить вас. Возможно, речь идет о больших проблемах. Это как-то связано с вашей темой и событиями в лаборатории. Те, кто ими интересуются, описаны здесь. Прочтите и уничтожьте. А меня вы не знаете и не видели. Хорошо?
Головин кивнул.
– Как скажете…
Человек открыл дверь, выглянул и исчез.
Головин задумчиво посмотрел сквозь магический кристалл. Наивные подозрения шефа начали материализовываться. Он стал читать.
…«ЗАО «Уралтинг». Зарегистрировано в Санкт-Петербурге. Учредители такие-то.
Официальная сфера деятельности: инвестиции, недвижимость, строительство, организация и аренда торговых и промышленных помещений, автоперевозки, охранная деятельность, торговля…
Неофициальная – бандитизм. Вымогательство, рейдерство, похищение людей, присвоение имущества, незаконные финансовые операции…
Генеральный директор Колесников Дмитрий Вячеславович, 1969 г.р.
Он же помощник депутата Государственной Думы, депутата Законодательного Собрания и депутата Муниципального Образования.
Он же – руководитель организованной преступной группировки «Уральская», ранее «Заводская». Криминальное прозвище Инженер.
В середине-конце 90-х находился под следствием как организатор ОПГ, а также серии вымогательств и заказных убийств. Дело прекращено за недоказанностью…»
Подробностей было на несколько страниц. Головин задумался. Как всякий интеллектуал он считал себя сторонником относительности. Потому знал: любой капитал зарождается одинаково – с дракой, стрельбой и прочей классикой из политэкономии. Ничего нового на сей счет в бумагах не было. Сами записи это же и подтверждали – сведения в них приводились из очевидного прошлого.
Было и будет, подумал он. Инопланетянам следовало угомониться.
В понедельник он зашел на кафедру и только после обеда в НИИ. Жизнь продолжалась.
В фойе института, открыв громоздкую дверь и пройдя через турникеты, он понял, что это не так.
Напротив входа висел портрет его субботнего гостя. Того самого, искавшего инопланетян. Портрет окаймляла черная полоса. Калинкин Николай Петрович… – прочел Головин, – …трагически погиб… дата стояла субботняя.
Во рту пересохло. Относительность мироздания не подтверждалась.
Ступор длился недолго, через минуту ноги сами несли его в туалет. Заскочив в кабинку, он закрыл дверь и лихорадочно начал думать. Одно было ясно сразу – что ничего не ясно. На этом мысли заканчивались.
За выходные погиб человек. В бумагах, принесенных этим человеком, написано, что если нужно, за продолжением дело не встанет. И за всем этим стоят какие-то представители зазеркалья. Они уже были в лаборатории, он видел странного типа с описью, тот походил на кого угодно, но только не на сотрудника. Отсюда вывод – надо что-то решать. А пока делать ноги. Вопрос лишь в том, как именно – сразу или чуть позже.
Получалось, что позже. Оставлять в лаборатории материалы было нельзя. И главное, пообщаться с Тимченко. Он достал мобильник. Номер профессора не отвечал, как и все остальные – кафедры и домашний.
Пора. Выйдя из туалета, он постарался придать лицу выражение безмятежности – образ физика-лирика между формулами и авторскими песнопениями – и двинулся к лаборатории. Выдавала только походка: она стала будто у бабочки, не желающей оставлять следы.
В коридоре, к счастью, не было никого.
Зайдя в лабораторию, он тут же рванул к компьютеру. Включил, набрал пароль и скопировал файлы. Вставил брелок с исчерпывающей надписью «ЗЛО». Щелкнул клавишей, и стирание началось.
Через пару минут компьютер удалил все файлы, забыл о них, после чего забыл что он компьютер.
Когда все заканчивалось, Головин забрасывал в сумку бумаги с носителями.
К вечеру он стоял перед Андреем. С алкоголем, пакетом и планом действий.
Утром их уже не было в городе.