Глава 3

С востока на запад в земли Ютландии глубоко врезается фьорд Шлее. Он узок, точно специально вырыт для прохода судов. Даже в сильные шторма волны не добираются до Хедебю, стоящего в самой его глубине, там, где речка Шлее сливает свои воды с морскими. Опасное это место, судам угрожают туманы. Но для тех, кто знает в Шлее каждый камень, они не страшны. А враги пусть боятся. Торговый Хедебю хорошо расположен и хорошо укреплен. Подплыть к селению можно только длинным узким фьордом. Само селение окружает стена, с юга рядом с ней проходит еще одна – Внешняя. С севера Укрепленный холм – Бордхёйде, с которого хорошо видно все, что происходит в заливе. Неподалеку Ратный путь, который пересекает укрепления Ковирке и Главный Вал – Ховедхольд. Можно не беспокоиться. С юга большой торговый город защищен от нападок франков, с моря – от своих же викингов, готовых поживиться и за счет сородичей. Хвала Годфреду, тот много сделал для Хедебю, начав строить защитные валы. Данам издавна мешали франки, воевать с ними на суше викинги просто не могли. Оставалось загородиться, что и было сделано. Правда, сына Карла Великого – Людовика Благочестивого – укрепления Даневирке не остановили, но не все же так сильны и воинственны. Большинство просто не рискует нападать, помня о защитных валах.

Рольф стоял на вершине Укрепленного холма Боргхёйде, крепко расставив ноги, точно находился на палубе драккара, и вглядывался в даль залива. Линия берега у всей Ютландии изрезана не хуже, чем у ее северных соседей. Это хорошо для местных – удобно прятаться, и плохо для чужих – налететь на скалы проще простого. Длинный узкий залив Шлее не оставляет шансов пройти незамеченным любому, кто решил добраться к Хедебю. В хорошую погоду с холма Боргхёйде все подходы как на ладони, видно и Шлезвиг. Сейчас конунг выглядывал драккары своего тестя Рюрика. И где его носит, ведь давно уже пора бы пристать к причалам Хедебю! Небось опять ввязался в какую-нибудь глупую свару в Скирингссале, эта его заносчивость до добра не доведет. Нет, Рольф и сам был не прочь свернуть шею попавшему под руку неугодному, но Рюрик стал слишком нетерпимым в мелочах. Конунг вздохнул, времена уже не те, чувствовать себя вольно в своих же землях невозможно, на тингах все чаще кричат о договорах, о мире… Это конунг Годфред был мастер договариваться, с него пошло. Нет, Рольф признавал, что Годфред поступил умно, разрушив ободридский Рёрик, все верно, этот город соперничал с Хедебю издавна, теперь все товары идут через земли данов, но все же… Конунг должен быть прозорлив, расчетлив, но не имеет права забывать о главном достоинстве викингов – умении воевать! Если хозяева северных морей вдруг все станут только торговать, то быстро забудут воинское мастерство, тогда их не спасут и выгодные торговые пути. Кроме того, невозможно всех вольных викингов заставить лишь охранять караваны, всегда найдутся те, кто рискнет напасть. Отвыкнув от войны, можно и не дать должного отпора. Тогда прощайте не только добытые богатства, но и сама жизнь!

Фьорды скрыты туманами большую часть времени, вот и сейчас со стороны моря на скалы медленно наползало рыхлое облако, даже Шлезвиг начал прятаться в белой пелене, конунг досадливо поморщился и повернулся уходить вниз. В этот момент из тумана послышался рог, сообщающий о продвижении драккара. Этот звук Рольф узнал бы из тысячи других – подавал сигнал Сигнут, кормчий Рюрика. Конунг поспешил к пристани – встречать тестя. Или зятя? Кто из них кто? Не так давно Рольф на зависть многим варягам женился на дочери конунга Силькизиф и стал его зятем. Но еще раньше сам конунг Геррауд по прозвищу Рюрик взял в жены сводную сестру Рольфа Ефанду, чья мать из рода урманских князей. Вот и вышло, что породнились дважды. Хорошо это или плохо – время покажет, пока привело к тому, что и Рольфа стали именовать конунгом. Но это призрачная власть, он силен, пока благоволит Рюрик, а конунг, словно капризная девушка, настроение меняется как весенняя погода. Гораздо лучше было бы самому нанять викингов, построить драккары и попытать счастья в набегах. Каких? Была у нового конунга своя задумка, он не забыл набег на славянские земли, что лежат за Варяжским морем. Богатые земли. Почему о них забыл сам Рюрик, не понятно. Но Рольф не старается напоминать, сила конунга Рюрика не вечна, придет и его, Рольфа, время. И пусть викинги, косясь в его сторону, говорят, что сейчас конунгом не может стать только ленивый, пусть. Он умеет ждать, умеет копить силы, он дождется своего…

Вслед за конунгом Рюриком на причал прыгнул и его названный брат Трувор. Рольф недовольно покосился в сторону викинга. Этот что здесь делает, ведь собирался остаться в Скирингссале? Прибывшие довольно хохотали, вспоминая, как удалось загнать на скалы драккар Свирепого Онгенда. Нет, обвинить Рюрика ни в чем не смогут, кормчий Онгенда просто не справился, и лучший, недавно построенный драккар серьезно повредил себе корму, только чтобы не врезаться в нос драккара, где командовал гребцами Трувор. Но веселье быстро закончилось, предстояла работа, которую викинги никогда не путали с бездельем. Всему свое время.

Немного позже, когда уже вовсю кипел пир в большом доме Хедебю, один из ходивших с Рюриком – Сигурд Безрассудный, точно оправдывая свое прозвище, стал издевательски жалеть Рольфа, сидевшего дома, «пока остальные достойные славы своих отцов викинги занимались делом»… Рольф скрипел зубами, стараясь не поддаваться на уловки Сигурда, среди общего гвалта голос довольно пьяного викинга был мало кому слышен. Сидевшие за огромным столом рядом с ним Хейгар и Альдис по прозвищу Хромец пытались утихомирить задиру, зная и нрав младшего конунга, и то, что Рюрик запретил стычки между своими, но Сигурд все больше распалялся и выкрикивал самые обидные прозвища, какие смог придумать. Когда он назвал зятя конунга земляным червем, которого мутит в море, Рольф не выдержал. Вставшего в полный рост викинга не могли не заметить даже самые пьяные собутыльники, статью Рольф значительно превосходил многих из них.

– Что ты сказал, ничтожный болтун, сын шелудивой собаки?!

Вся большая компания притихла как по команде, еще не вполне понявшие, в чем дело, викинги озирались по сторонам. Вывести из себя Рольфа мог не каждый, потому не слышавшие ссоры спрашивали соседей, чем Сигурд так оскорбил зятя конунга.

– Я сказал, что ты земляной червь, которого тошнит в море… – расхохотался викинг, пьяно поводя руками. Он был безоружен, нападать на такого за столом у конунга значило обречь себя на изгнание. Но сейчас Рольф был готов и на это, глянув на Рюрика, он увидел, что глаза конунга насмешливо блестят.

Одним движением Рольф выхватил у Хейгара его боевой топорик и бросил Сигурду:

– Защищайся!

Как бы ни был пьян зачинщик ссоры, он смог поймать топор, сработала многолетняя привычка чувствовать оружие как продолжение себя самого. У Рольфа против боевого топора в руках оказался только большой нож. Викинги окончательно притихли, не слышно было даже обычных для таких боев ставок на победителя. Все вдруг поняли, что Рольф либо убьет Сигурда, либо погибнет под его топором сам.

Зять конунга велик ростом и телом, но и Сигурд не мал, он лишь чуть ниже, зато силен, как бык. Сравнение с быком мелькнуло у всех, кто видел этих животных, – глаза Сигурда налились кровью, лицо побагровело, из горла вырывалось хриплое дыхание, на руках и толстой шее вздулись вены. Рольф, наоборот, успокоился, он хорошо понимал проигрышность своего вооружения против соперника, но сумел взять себя в руки. Бой выигрывает не тот, кто лучше вооружен, а тот, кто лучше умеет оружием владеть. Все осложнялось пониманием, что погибший в таком бою не попадет в Валгаллу, а за рану потребуется отомстить, поэтому нужно только побеждать. Он старался не думать о том, что его ждет, даже если конунг прогонит, это будет потом, сейчас надо взять плату за оскорбление.

Бой разгорелся нешуточный, соперники были вполне достойны друг друга. Сигурд кружил вокруг Рольфа, стараясь подловить момент, когда будет можно со всего маху всадить боевой топор в большое тело зятя конунга. Тот, прекрасно понимая, чего ждет соперник, внимательно следил за его правой рукой. Сигурд усмехнулся – боится, ведь еще никому не удавалось увернуться от его броска! Злорадно улыбаясь, он стал медленно наступать на Рольфа. Оказавшиеся за спиной младшего конунга в мгновение ока переместились к другой стене, хмель слетел сразу со всех. Многие искоса поглядывали на старшего конунга, только он вправе прекратить этот поединок, но Рюрик молча наблюдал, утюжа тыльной стороной руки длинные полуседые усы. Трувор даже тихо попросил:

– Геррауд, останови, они же поубивают друг друга!

Рюрик сделал останавливающий жест, но не бойцам, а своему названному брату:

– Не мешай.

Наконец Сигурд решил, что топор пора бросать. Он принялся устраивать его поудобнее в руке, на которую все так же пристально смотрел Рольф. Что произошло дальше, никто сразу не понял, Рольф, не спуская глаз с топора, сделал какое-то едва заметное движение и… Сигурд, издав дикий вопль, выпустил оружие и схватился обеими руками за левую ногу, в которой торчал нож соперника! Мгновенно зять конунга оказался рядом с выроненным топором, и тот перекочевал в его огромную ладонь. Казалось, исход боя предрешен, теперь Сигурд не мог противостоять нависшему над ним сопернику, но также мгновенно перед занесшим топор Рольфом встал конунг:

– Остановись, ты победил.

Тот презрительно посмотрел на поверженного Сигурда, плюнул в его сторону и пошел вон. Рюрик отправился к своему месту, стараясь не глядеть на истекающего кровью викинга. Никто не жалеет другого из-за ран, тем более сам напросился. Сигурда подхватили слуги и унесли, идти сам он не мог. Больше веселья не получалось, все тихо разошлись, даже разговоров не было слышно. Только один из перепивших викингов, уснувший еще до ссоры, свалившись с лавки под стол, так и продолжал храпеть, его не разбудили ни крики, ни даже шум поединка.

Позже вечером Рюрик велел позвать к себе зятя. Рольф хорошо понимал, о чем будет разговор, он мысленно уже приготовился к отлучению от Хедебю и теперь раздумывал только о том, к кому из конунгов перейдет. В том, что будет изгнан, не сомневался. Но Рюрик только чуть устало показал на место напротив себя. Пришлось сесть. Странно, конунг никогда не беседовал с нарушившими его запрет, просто выгонял – и все. Ясно, переживает за свою дочь… Но Рольф совсем не собирался забирать своевольную капризную Силькизиф с собой, уйдя от конунга, он оставит его дочь при отце. О том, что это позор для молодой женщины, не думалось совершенно.

– Ты понимаешь, что нажил себе смертельного врага?

Вопрос оказался неожиданным, поэтому Рольф чуть помедлил, прежде чем ответить.

– Я должен был стерпеть оскорбления этого вонючего пса?

– Я должен выгнать вас обоих…

Похоже, что Рюрик просто не знал, как поступить. Он позволил начаться поединку, поэтому чувствовал свою вину в ранении Сигурда. Но и если бы тот погиб, то Рольфа следовало выгнать. Рольф не просто зять, он один из сильнейших, только стал слишком крупным, чтобы садиться гребцом на рум. Викинги не раз шутили, что, неровен час, Рольф перевернет драккар, если лишний раз кашлянет. Даже прозвище уже придумали – Рольф Пешеход. И впрямь зятю конунга хоть пешком передвигайся, и на руме тесно, и лошадиные спины гнутся. Тяжел молодой конунг Рольф, ох тяжел…

Правда, у Рольфа есть еще одно прозвище, те, кто с ним не дрался, а дело делал, звали все чаще иначе – Хельги, значит, Мудрый Предводитель. Рюрик старательно не замечал такого прозвища, оно оскорбительно звучало для самого старшего конунга, ведь по правилам Мудрым да еще и Предводителем могли признать только его, владевшего землями и потому имевшего право зваться конунгом. Правда, времена стали не те, сейчас конунгом может назвать себя всякий, кто пожелает. И самозванцев не смущает то, что тингом не признаны, есть десяток-другой викингов на румах драккара и ладно, уже конунг! Хотя, если признать честно, Рольф такого звания не просил, получил его, женившись на Силькизиф, а силы и ума у него на десятерых Сигурдов хватит. Только Рольфу не быть кормчим на хорошем драккаре, викинги никогда не станут слушаться того, кто не может с молодецкой удалью прыгнуть прямо с рума на пристань. Зять конунга этого не может, слишком тяжел.

Рюрик так задумался об излишней величине своего зятя, что забыл о том, что тот находится рядом. Рольф ждал. Наконец конунг очнулся от мыслей и покачал головой:

– Берегись Сигурда, он не успокоится…

Это Рольф прекрасно понимал и сам. Даже если бы они оба ушли из Хедебю, то с Сигурдом лучше было бы не пересекаться, теперь двоим тесно на земле.


Конунгам становится все тяжелее справляться со своими людьми, викинги требуют новой дани, новых земель, а где их взять? Свое побережье уже все обобранно, воевать, отнимая друг у друга, опасно. Куда деваться? На тинге все чаще голоса делятся пополам, одни твердят о мире, другие – о походах на богатые земли франков и других соседей, но только не по суше, а по морю. Арабские купцы, привозящие красивых женщин, отличное оружие и пахучие порошки, рассказывают о несметных богатствах других стран. Конечно, там можно и головы сложить, но для викинга это не преграда, зато в случае победы богатства окупят все труды и лишения. Для них труд – это только война, даже тяжелая работа веслами на румах трудом не считается, это просто жизнь.

Для себя Рюрик еще не решил, пойдет ли со всеми вокруг Европы или останется сторожить свои владения здесь в Ютландии. Но новые драккары решил все же заказать, они не будут лишними. И желающих сесть на их румы он тоже всегда найдет.

Но жизнь распорядилась несколько иначе…

Загрузка...