«Ты видишь как я требовательна к туфлям, а они лишь надеваются на мои ноги».
Следующие несколько раз мы с Портером работаем в разные смены. Как и с Грейс, что меня совсем не радует. Музей определил мне в напарницы Мишель, леди постарше. Ей двадцать лет, каждый раз, когда нужно быстро сосчитать деньги, у нее возникают проблемы. Очередь к ее окошку от этого двигается медленно, и это выводит меня из себя. До такой степени, что я даже отправилась в кабинет к мистеру Кавадини, заглянула за угол… а потом передумала и, вместо того чтобы что-то сказать, вернулась на место и доработала до конца смены.
Вот какая я молодец.
Как-то утром, вместо того чтобы шляться по набережной, набивать брюхо чурро и переходить от магазина к магазину, изображая из себя Шерлока Холмса, я разделала папу под орех, сыграв с ним две партии в мини-гольф. Чтобы побыть немного со мной, он отпросился на полдня с работы, что с его стороны было очень мило. А потом предложил на выбор либо сыграть в гольф, либо заняться сёрфингом, но после рассказанной Портером истории о всяких ужасах, поджидающих человека на океанских просторах, я ни за что на свете не встану на доску, мани меня раем или грози адом. Ни-ни. Отец, когда я ему о ней поведала, тоже немало впечатлился. Сказал, что не раз видел отца парня рядом с магазином, торгующим досками, знал, что у них в семье все сёрферы, но полагал, что несчастный случай, в ходе которого он потерял руку, случился давным-давно, и понятия не имел, что его спас Портер.
Это что же получается? Проведя в городе всего неделю, я уже могу посплетничать с папой о том, чего он не слышал, прожив здесь целый год? Да, он явно во мне нуждается.
Отшлепав его по попке в мини-гольф, я в награду получаю право выбрать заведение, в котором мы будем обедать. Поскольку, перед тем как приступать к игре, мы позавтракали лишь слегка, я решаю дать нам второй шанс в «Блинной хижине». Внутри заведения царит атмосфера американских закусочных 1950-х годов, мы забираемся на высокие стулья у стойки, и официантка в розовой униформе подает нам охлажденный чай, который мы потягиваем, ожидая заказанных блинов. Ну наконец-то моя мечта сбылась! Хотя нет, потому как «Блинная хижина» совсем не оправдала моих ожиданий, даже их «известные на весь мир» миндальные оладьи, которые я совершенно не оценила.
Когда я озвучиваю свою более чем посредственную оценку, отец тычет вилкой в мое блюдо и берет небольшой кусочек:
– Вкус как на Рождество.
– Ага, чем-то напоминает миндальное печенье, которое делала бабушка.
– Увесистое и рассыпчатое, – соглашается он, – надо было взять «Датч Бейби». Попробуй у меня. Пальчики оближешь.
Действительно лучше, даже намного, но все равно не чурро.
– Ну как, все еще его не нашла? – спрашивает он, и я понимаю, что речь идет об Алексе.
Я вкратце обрисовываю ситуацию, объясняю, что ничего не сказала Алексу о моем приезде сюда и хочу отыскать его сама. В очень многих отношениях мы с папой (к сожалению) очень похожи.
Он все понимает. В отличие от мамы. Она перепугалась бы до смерти, даже если бы просто узнала о существовании Алекса, и с этим ничего поделать нельзя. Но когда мы переехали в округ Колумбия, мама перестала обращать внимание на то, что происходит в моей жизни, поэтому я, скрывая его, ничем не рисковала. А теперь, поселившись здесь, вижу, что ей по-прежнему нет до меня никакого дела, потому как, поинтересовавшись первоначально, как я добралась, на связь со мной она больше не выходила. Ну и пусть. Я стараюсь не особо задумываться о ее равнодушном ко мне отношении.
Лезу в сумочку и достаю из нее туристический план набережной. Выполненная в мультяшном стиле схема, которой я как-то утром обзавелась на халяву. Беру маркер и отмечаю на ней буквами X магазины, где я уже была, равно как и те, что не подходят под описание, которое, сам того не желая, дал мне Алекс – если из окна нельзя увидеть океан, если там нет ни стойки, ни прилавка, и т. д. и т. п.
– Вот что мне осталось охватить, – говорю я папе, тыча в те участки карты, где меня еще не было.
Он улыбается, тихо посмеивается и качает головой. Я пытаюсь забрать у него карту, однако он прижимает ее к стойке, за которой мы сидим, и отодвигает в сторону чугунный котелок с недоеденным «Датч Бейби».
– Нет-нет. Дай мне поглядеть на это произведение искусства. Ты очень пунктуальна и точна, вся в отца.
– Угу, – недовольно бурчу я, – такая же чокнутая.
– Что? В твоих жилах, вот здесь, – гордо говорит он, хлопая рукой по карте, как настоящий мужлан, – течет кровь квалифицированного бухгалтера. Погоди-ка, откуда ты знаешь, может, в тот день, когда ты там была, твой киноман просто не работал? Или, скажем, разгружал в переулке грузовик?
– Этого я действительно знать не могу, поэтому каждый магазин, насколько я понимаю, придется навещать дважды.
С этими словами я показываю ему выполненные моей рукой условные обозначения к карте. Точки в тех местах, куда нужно будет сходить в четные дни и квадратики в нечетные. Фигурка парня моего возраста, если таковой там работает, – перечеркнутая, если во время первого визита выяснилось, что он не имеет к Алексу никакого отношения. Треугольники в местах расположения лотков с чурро. А волнистые линии для всех трех бездомных котов, которых мне на сегодняшний день удалось обнаружить, в том числе и Сеньора Дон Гато. Папа обнимает меня за плечо и целует в висок:
– Разве ты можешь его не найти, обладая такими дедуктивными способностями? А если он окажется недостойным охоты, то тебе нечего будет стыдиться.
– Я всегда тебя обожала.
– Так и надо, – с улыбкой говорит папа, и я тоже улыбаюсь ему в ответ.
К стойке кто-то подходит, и отец немного наклоняется вперед, чтобы бросить мимо меня взгляд. Его лицо принимает какое-то непонятное выражение.
– Доброе утро, сержант Мендоза.
Рядом с нами, ожидая, когда к ней подойдет официантка принять заказ, стоит высокая, привлекательная женщина-полицейский латиноамериканского типа в синей униформе. Волнистые каштановые волосы, в которых уже заметны седые прядки, плотно стянуты на затылке в «конский хвост». Глаза скрываются за темно-пурпурными солнцезащитными очками. Я ее уже видела: именно она в день моего приезда сюда мигала Дэйви с Портером огнями патрульной машины.