Сразу же после ухода графа, Анна Григорьевна Достоевская поспешила к своей хорошей знакомой за платьями для себя и Алисы. Жена писателя старалась подобрать для новой родственницы самое целомудренное и простое платье из всех представленных, как того требовал этикет, а себе, раз уж выпала такая возможность – отыскивала одежды по последней моде. В конечном счёте, Анна Григорьевна нашла себе бархатное красное платье, берет под цвет платья со страусиным пером, а Алисе взяла шёлковое белое платьице на чехле из тафты цвета бедра испуганной нимфы, как его тогда все называли.
И вот уже на следующий день после тщательных приготовлений и бессонной мечтательной ночи, в три часа дня, Алиса, Анна Достоевская и Фёдор Михайлович уже благополучно ехали в медной бричке на бал.
– Надо же было столкнуться именно с графом Преображенским! И вообще, кто просил соглашаться ехать на бал, Алиса? – всю дорогу не унимался писатель, донимая девочку.
– Я ведь не специально вылетела на дорогу. Да и что такого в том, что мы изрядно повеселимся на балу? Я, например, прежде на них никогда не бывала, да и это мечта моя, которая уже вот-вот осуществится! – высказывалась девочка.
– На графа… на Андрея Преображенского… – тихо брюзжал дядя девушки, – Молодец, Алиса, да-да… – Нам из вежливости предложили, девочка моя! Соглашаться не надо было, понимаешь? Нет, но ты встряла! Кто просил, скажи мне, пожалуйста, кто тебя просил вмешиваться, когда взрослые разговаривают? До белого колена меня доведёшь! К тебе со всею открытою душою, а ты, Алиса…!
– Ну и что? Граф да граф, какая в том разница! – возмутилась Алиса, – В смысле только из вежливости, как это так?
– Ну и что? Действительно… ничего-с, сиди и молчи, смотри в окно! – нервно потирая брюки вспотевшими ладонями, фыркнул Достоевский. – Это было именно то предложение, когда человек ждал такого ответа: «Ой, мерси-мерси! Конечно, мы приедем, но(!) в другой раз». И это самое в другой раз, означает никогда, Алиса! Знаешь такое слово? – никогда!
После, приглашенные гости так и проехали оставшийся путь в полной тишине, вслушиваясь в стук копыт лошадей и в тихие задорные песни, которые напевал кучер. Алиса, тепло улыбаясь, грезила об Андрее и томилась в ожидании своего первого бала. «Как-то сказала мне мама: «Какие балы, какие кавалеры в шелках, доченька, выдумщица моя, перестань, во-первых, хотя бы потому, что сейчас балы не устраивают, а во-вторых, мужчины в шелках и бархатах женятся только на королевах, а ты… тебе далеко, Алиса!». И видела бы она меня сейчас, сразу бы язык прикусила! Однако же я чувствую себя сейчас куда больше, чем просто королева! Хотя, может, она и права… и Фёдор Михайлович прав, не достойна я всего этого и не нужно было мне соглашаться. Что я сейчас делать буду на том балу? Пряники в буфете жевать и глазами хлопать? Я ведь даже никого не знаю…». А за окном пробегали зелёные и желтые поля, тёмные и берёзовые леса. Дорога до бала казалась испытанием, путём без конца, вечностью и мукой, что никогда не закончится. Алису во всё это время кидало то от желания щёлкнуть пальцами и оказаться на балу, то к желанию вернуться назад и отказаться от приглашения, как то и следовало бы сделать. Достоевский тоже о чём-то думал, о своём, его лицо Алисе казалось таким умным и чем-то озабоченным, что та иногда застенчиво отворачивалась и боялась глядеть на писателя. А Анна Григорьевна, если говорить честно, будто скрывала тот факт, что несказанно рада неожиданной выходке Алисы и также ждёт бал, хоть и не собирается ни с кем танцевать.
Приехав в восемь часов в назначенное место, Достоевских и Алису совершенно никто не встретил и никто даже не объявил о приезде, словно никто и не знал об их прибытии.
– Ну что, душенька, Алисонька, рада? Нас даже никто не встречает. В этом случае вообще нужно развернуться и уехать обратно на тех же самых загнанных лошадях.
– Фёдор Михайлович, – заступилась за Алису Анна Григорьевна, – Вы слишком драматизируете, мы ведь просто опоздали!
– Позвольте, я не драматизирую, я лишь говорю по факту, так сказать, свежие замечания. – упёрся Достоевский и сел обратно в бричку, сложив ногу на ногу.
– Фёдор Михайлович, – заныла Алиса, – Неужели вы вот так вот растопчете мою мечту о балах и принцах, после того, как я поделилась ей с вами! Да ладно я-то, а как же Анна Григорьевна? Посмотрите, какое ваша жена прелестное создание в этом наряде, мы не можем просто так уехать! – девочка закрыла лицо руками и задрожала, как в истерике.
– Довольны? Довели ребёнка! У дитя первый бал, а вы так безбожно упираетесь, Фёдор Михайлович! – заговорила жена писателя, – Тем более мы уже здесь, куда же нам ехать?
– Ладно! – недовольно цокнул Достоевский, – Уговорили!
Алиса резко встрепенулась и побежала к дверям дворца. По лицу девочки сразу же было видно, что все её слёзы – напускное, что она совершенно не плакала, даже и не пыталась. Анна Григорьевна сразу же это подметила и взглянула на дующегося мужа с игривой улыбкой.
– Обе артистки! – недовольно пробубнил писатель.
Действие происходило в имении Преображенских где-то в глухих лесах за Петербургом. Алиса и Достоевские стояли пред грандиозным сооружением лучших архитекторов времени. Двухэтажный дворец был возделан из белого камня и окружен мраморными скульптурами, фонтанчиками и живописными ландшафтами. «Ужасная красота!…» – тихо произнесла Алиса себе под нос, изумленно оглядывая весь дворец.
Зайдя вовнутрь, ещё на пороге, Фёдор Михайлович наказал: «Никого и ничего не трогать, Алиса, да и в целом, тебе нужно вести себя подобающе, чтобы потом мне не пришлось краснеть за тебя. Анна, дорогая моя, теперь вы, я запрещаю вам общаться с мужчинами, по возможности вообще избегайте их. Сам, голубушки мои, найду занятия, за меня не переживайте». Но Алиса, как бы сама того и не жаждала всей душой, не собиралась здесь ни с кем знакомиться хотя бы по той причине, что на бал съехались очень богатые и влиятельные люди. Девочка чувствовала себя не в своей тарелке, а так же ощущала некую неполноценность от того, что у неё никогда не было и, возможно, не будет такого количества денег, как у большинства приглашённых. Первой мыслью Алисы была фраза: «Да, Фёдор Михайлович был прав, когда указал на мою глупость, на то, что я согласилась отправиться на бал. Кто же меня тянул за язык, какой чёрт?». Достоевский очень скоро покинул жену и новую родственницу, узнав, что в мраморном кабинете, который находится на выходе из золотого бального зала, проигрывают деньги игрой в карты. Так что Фёдор Михайлович, прорезав толпу, тут же скрылся за дверьми другой комнаты и больше его не видели ни Алиса, ни жена. Да и Анна Григорьевна не собиралась составлять компанию девочке. Отлично зная о том, что хороша собой в новом платье, что с нею непременно изволят танцевать, Анна Достоевская нашла себе собеседницу и уединилась с нею в беседке близ дворца, болтая о чём-то своем – женском. Алиса осталась в глубоком одиночестве среди вычурной толпы. Девушке ничего не оставалось, как любоваться красотами дворца, всматриваясь в каждую деталь и лица гостей. Алиса словно ходила по музею, но такому живому, бодрому и шумному, что красота места казалась ещё более сказочной и ненастоящей, театральной постановкой на какую-нибудь классическую книгу. Зал сверкали от своей чистоты и богатого убранства. В углах бального зала или, как его ещё называли гости, «зала торжеств», горделиво стояли и наблюдали за развлекающимися людьми мраморные статуи богов, под которыми красовались изящные вазы с красными тюльпанами и пышными ирисами. Цветы наполняли и без того благоухающее от духов помещение ещё более невероятным и дурманящим ароматом. По всему периметру зала стояли колонны из мрамора кровавого цвета, верх и низ которых был украшен золотыми скульптурами амуров. А стены-картины, расписанные вручную, просто поражали своим непревзойденным, чересчур даже напыщенным великолепием. Но взгляд Алисы совершенно случайно отвлекла уже знакомая ей крепкая фигура. Андрей Анатольевич Преображенский стоял в кругу дам в кисейных платьях и, очевидно, отпускал шутки. «А здесь я вижу то, о чём говорила моя мама – я не королева, а такие на мне не женятся. Этим девушкам так весело с ним, вижу, он пользуется большим интересом в кругу женщин, а я всего лишь щепка в его жизни, всего лишь глупый случай переулка… Зачем я, спрашивается, только приехала позориться сюда и на что надеялась? Что он кинется ко мне в ноги? Что сразу замуж позовёт? Смеху на меня, да и только!» – думала девушка. Андрей Преображенский резко развернулся, выделанное веселье на его лице сменилось необъяснимым выражением, будто мягкостью и снисходительностью, в одном флаконе граничащее с изумлением. Алиса быстро отвернула голову, как будто бы смотрела совершенно не в сторону графа. «О Боже, он идёт сюда!» – ужаснулась Алиса, когда Андрей Анатольевич направился к ней, – «Он ещё и улыбается! Смеётся надо мной! Какое я позорище всё-таки! Куда бы мне скрыться? А некуда, он уже рядом со мной!» – всё больше и больше конфузилась девочка, практически полностью отворачиваясь от графа, – «Он пройдёт мимо меня и что тогда? Тогда я точно умру!».
– Доброго вечера, дорогая Алиса. Как вам бал, всё ли нравится? – напугал Алису тёплый бас Андрея, когда девчонка совсем развернулась в сторону людей танцующих полонез.
– Ах да, разумеется, мне нравится абсолютно всё! – ответила Алиса, резко обернувшись к графу.
– Так, а почему же вы ни с кем не общаетесь, не танцуете, стоите одна в гордом одиночестве? – с недоумением расспрашивал Преображенский, – К слову говоря, уже не ждал вас у нас, расстроился, что вы не приедете.
– Я знаю… – ответила Алиса.
– Что знаете?
– Что вы не ждали. – обиженно пробормотала девочка.
– Я совершенно не то хотел сказать. Видите ли, я даже место вам держал рядом с собою на театральный спектакль, а вы так и не пришли. Думал, быть может, Достоевские опаздывают, а затем и вовсе разуверился, когда даже и на первых танцах вас не застал.
– Да, мы немного опоздали, извините. – смущённо отводя глаза от графа, произнесла Алиса. – С самого утра ещё опаздывать начали. Вы же знаете, что нам следовало слишком рано выехать, чтобы добраться до вас, а мы замешкались и не выехали в положенный час.
Андрей Анатольевич мягко улыбнулся, слушая оправдания Алисы.
– Перестаньте, не думайте извиняться, самое главное, что вы уже здесь. А лучшее – сейчас начнется вальс, негоже такой красивой девушке стоять в одиночестве во время сего танца. – намекая, вновь обратился Андрей со скромной улыбкой на лице.
– Но я совершенно не знаю правил танца… и это мой первый бал. – смущаясь объявила Алиса, – Я откажу вам, Андрей Анатольевич, вы будете со мной смотреться очень неловко, я все ноги вам оттопчу…
– Поразительно, вы меня удивляете всё больше и больше! Ведь стоит только станцевать однажды, правила не так уж и сложны. Тем более, что такая сообразительная, как вы, быстро освоит технику исполнения. – подлизывался граф, после чего, выдохнув, как бы решившись на приглашение, молодой мужчина подошёл ближе к девчонке и, протянув руку, церемонно предложил:
– Не откажите мне в удовольствии, Алиса, пригласить вас на вальс.
«Что же я творю, Фёдор Михайлович придет в ярость, если узнает, что я его ослушалась!» – подумала Алиса, но что-то словно само, невидимой рукой как будто бы подтолкнуло её танцевать. Музыканты заиграли произведение Иоганна Штрауса «Венский Вальс», Преображенский и Алиса вышли в самый центр зала торжеств у которого, казалось, нет конца и края.
– Правую руку положите на моё плечо, в левую возьмите платье. – нежно шепча, указывал граф. – Правую ногу вперед, затем левую, поворот… Вот так! Всё верно! Вы быстро учитесь. А я знал это, я говорил вам.
Поначалу, когда все пары танцующие вальс только сливаются с музыкой в единое целое, Алиса чувствовала себя крайне некомфортно. Девушке казалось, что над её неуклюжестью, которой на самом-то деле не было, все смеются и всем давным-давно известно о том, что она не бывала на балах, и прежде никогда не танцевала даже самого маленького танца. Но вскоре, уловив такт музыки, манеру Андрея Преображенского ведения танца, запомнив последовательность движений, Андрей и Алиса буквально растолкали остальных вальсирующих в толпу наблюдателей по бокам. Танец набирал скорости, теперь всё внимание было приковано исключительно к новой паре.
Нарядное шёлковое платье девушки развевалось по воздуху от головокружительных поворотов, а телу хотелось не просто кружить на паркете, а возвыситься на небеса и парить там вместе с лёгкими, пушистыми облаками. Белоснежная улыбка Алисы одаривала счастьем Преображенского, возбуждённая грудная клетка быстро поднималась то вверх, то вниз от жадно вдыхаемого воздуха. Граф так же не мог сдержать эйфории от получаемого удовольствия. Голубые очи излучали теплоту и необъяснимое чувство, глядя в лицо партнёрши. Руки всё крепче и крепче сжимали Алису, подтягивая к себе, а рот растягивался и оголял сверкающие зубы, излучая восторг. Красочные фалды фрака Андрея не поспевали за резкими движениями и кидались то в один бок, то в другой, как будто бы и у них свой танец, новая жизнь. Вальсирующая пара не замечала ни обжигающего воска, капающего сверху, ни людей, которые даже прекратили все насущные обсуждения. Мир замер для всех и оживился для Андрея и Алисы. Вокруг царила только пустота и играла музыка. Трудно было не заметить и то, как на глазах у тысячи фальшивых людей с их наигранными заботами, зародилось настоящее и непонятное ни для кого светлое чувство.
К сожалению, музыка не длится вечно, танец подошёл к концу. Гости бала громко зааплодировали, даже музыканты и те повскакивали со своих мест, пытаясь разглядеть очаровательную пару, сквозь поднятые хлопающие руки людей. Создавшаяся картина походила даже не на бал, а на какое-то шоу танцев, где зрители одаривают овациями партнёров по окончанию выступления.
– Вот видите! Эти восхищённые хлопки только ваши, Алиса. – выразил Андрей Анатольевич, жадно вглядываясь в лицо девушки, будто видит её последний раз.
После сего, не отрывая друг от друга взгляда, пара отошла в сторону.
– Где Анна Григорьевна и Фёдор Михайлович, Алиса? Я должен сопроводить вас к ним, а то мало ли, что с вами снова случится. – засмеялся граф, припоминая случай на кузнечном переулке.
– Фёдор Михайлович играет в карты, а Анна Григорьевна так быстро куда-то поспешила, что даже не сказала мне, где её искать.
– Тогда не соблаговолите ли вы прогуляться со мной по парку?
Алиса сконфузилась и покраснела, но всё-таки решилась выйти из дворца на прогулку.
«Господи, какое удивительное создание я вижу рядом с собою! Как пленят меня эти зелёные очи, просто так и не описать! Сколько женщин я встречал в своей жизни, но ни одной такой! Сколько я испытал за 30 лет, столько разных и ненастоящих чувств, столько лживых смешков и душевной тоски, но ни разу не испытывал того, что сейчас внутри!» – размышлял Преображенский, – «Какое-то особенное состояние возродилось в моей душе после танца с нею, словно я был неизлечимо болен и в миг вылечился! Будто я только что появился на свет и вдохнул в себя, наконец, все краски предстоящей жизни. И даже её загадочное молчание, и нежелание по стеснительности на меня смотреть, всё это так пленит моё сердце, что я бы провёл рядом с нею всё своё существование. Немыслимо, как может измениться жизнь человека за один единственный день, за одну секунду! Как я, должно быть, смешон сейчас в её глазах, ни слова ещё не сказал».
– Алиса, должен высказать вам, что вы меня удивляете с каждою минутою, проведённою с вами, всё более и более. Такое чувство, что я гляжу на вас и вижу давным-давно известного мне человека, но одновременно с этим вы мне так незнакомы.
– Так давайте же знакомится, теперь мы можем вдоволь наговориться. – явно закокетничала девочка. – И чем же я вас поражаю?
– Собой, Алиса. То я вас чуть не задавил, то вы говорите, что танцевать не умеете, хотя точно утаиваете от меня превосходный танцевальный талант и, видно, хорошую бальную школу.
– Но я была честна с вами каждую секунду. Никогда бы даже и не подумала бы танцевать, и, конечно, никогда бы не стала этому обучаться. Но хочу заметить, что вы бы могли стать лучшим из лучших учителем танцев.
– Перестаньте… – смущённо улыбнулся граф, – Расскажите мне, пожалуйста, о себе, дорогая Алиса, чем любите заниматься, как проводите своё время?
– А вы шпион? Зачем вам нужно всё знать, Андрей Анатольевич? – пыталась флиртовать Алиса, после чего ускорила свой шаг, оставив исступленного Преображенского позади.
– Потому что вы нравитесь мне, Алиса! – догнал её граф и с горячностью заглянул в глаза. – Позвольте поцеловать вашу ручку.
Алиса протянула руку Андрею Анатольевичу и тот нежно, едва уловимо прикоснулся губами к кисти девушки. Никто не мог потревожить случившийся момент зарождения чистого чувства между Алисой и Андреем Анатольевичем. Момент поцелуя руки был настолько нежным, что весенние сверчки прекратили свои песни. Пару окружали благоухающие тюльпаны, наполняющие момент ещё большей романтикой, величественные ели скрывали пару от посторонних глаз, а молочный лунный свет создавал особенную атмосферу; кое-где погасли ночные светильники, и затуманилась дорожка.
– Мне нечего вам рассказать, я думаю, вам будет неинтересно слушать о том, что я пишу стихотворения, дописываю свой первый роман, пишу портреты и играю на пианино, так же заканчиваю учиться. – вступила девочка.
– Почему же не интересно? Вы живёте лучше меня. А вы сказали, что заканчиваете учиться, ваши родители, видно, очень заботятся о вас и вашем образовании, похвально. Собираетесь ли заграницу?
– Зачем мне заграницу? Я и тут рада быть.
– А как же университет, будущее? Хотя, впрочем, я наверно болтаю много лишнего, извините. – осёкся граф.
– Ничего страшного. Расскажите, чем вы занимаетесь?
– Ничем, проматываю свою жизнь в бездействии. – выдохнул Андрей и пригласил Алису присесть на лавочку, – Сначала я учился, а потом… неважно! В свободное время, если таковое у меня выходит, что случается довольно редко, выезжаю куда-нибудь с товарищами или скачу на ближайшую поляну и валяюсь целый день в высокой траве, как обычный рабочий мужик.
– Знаете, я тоже хочу как мужик. – серьёзно произнесла Алиса.
– Что, в поле высоком лежать? – добро захохотал Преображенский.
– Ну-у, собственно, а почему бы и нет. Не смейтесь! – пробубнила девчонка и дружески ударила графа в плечо, после чего сама засмеялась.
Алиса и Андрей Анатольевич проболтали и прохихикали до позднего времени, совсем позабыв о бале и о людях, которые, между прочим, уже стали шушукаться между собой о том, куда могла испариться пара сегодняшнего вечера. Граф и девчонка также обсуждали гостей съехавшихся на бал и чего-то касающегося Преображенского, его родственников, близких друзей, а Алиса в свою очередь всячески уклонялась от расспросов касающихся лично её.
– Алиса, милая, признайтесь мне, вы же не племянница Фёдору Михайловичу Достоевскому? – пытался вывести граф, – Или я не прав?
– Допрос!? – то ли вопрошая, то ли восклицая, засмеявшись, произнесла Алиса, наверняка зная, что от этой темы ей так и не удастся спастись.
– Я спрашиваю вас с глубочайшей серьёзностью.
– Хорошо, хотите честно, так будет вам честно! – вступила, чуть ли не крича, девушка. – Я умерла, правда не знаю, при каких обстоятельствах, но это совершенная правда! И вы, уважаемый, мертвы, да и не только вы, а абсолютно все люди этого мира, даже Фёдор Михайлович! – безумно объявила Алиса. – Я вообще из будущего, я из XXI века!
– Душа моя, Алиса, ну прекратите, что за вздор! – Еле выговаривая слова от безудержного смеха, воскликнул Преображенский, – Всё-то вы пытаетесь обратить в шутку, всё важное для меня обходите стороной.
– Скажите, вам смешно? Нет, вам смешно, вы скажите?
Андрей Анатольевич продолжал звонко хохотать.
– Вы всё разрушили своим поведением, всю атмосферу! – поднялась Алиса со скамейки и, простояв подле смеющегося графа некоторое время, пришла в ярость и бросилась скорым шагом во дворец.
Андрей Анатольевич даже не сразу прекратил улыбаться и ещё кричал вслед: «Алиса, куда же вы! Алиса, вернитесь!», но девушка упорно продолжала свой путь, всё быстрее и быстрее удалялась от Преображенского. Ворвавшись в мраморную комнату, в которой находился большой игральный стол, девчонка схватила Фёдора Достоевского за ворот и, с криками похожими на рёв зверя, повалила удивленного писателя на пол. Все игроки так опешили, что не могли ничего сказать или даже сделать, кроме как стоять и наблюдать за ошеломляющей сценой, развернувшейся перед ними. В этот момент с зала торжеств доносился фортепианный оживленный концерт с оркестром, так что картина выглядела не столько пугающе, сколько забавно, так что некоторые присутствующие не скрывали своего неуместного хихиканья, в такую абсолютно сумасшедшую минуту.
– Виновен, вы! Вы всё знаете, чёрт бы вас всех здесь съел! Верните меня назад, я хочу домой! – сквозь слёзы верещала обезумевшая Алиса, колотя своего дядю.
Услышав неожиданный громкий балаган, званые гости, жаждущие новых обсуждений, побросали все свои дела и заторопились на шум. Даже Анна Григорьевна, которая совсем не уделила Алисе времени на балу, услышав крики, сразу же прибежала, предчувствуя, что и в этом чем-нибудь замешана Алиса. Естественно, представшее взору зрелище Анну ужаснуло. Жена писателя принялась оттаскивать сумасшедшую девчонку от мужа, но в Алисе, продолжающей трепать своего нового дядю, будто проснулась адская сила, так что появления по сему случаю графа Андрея и его приятелей, оказалось совершенно кстати. Сначала только Андрей Анатольевич пытался помогать Анне Григорьевне, но затем подключились и остальные. Алиса в эту минуту не отдавала себе отчёт в действиях, ей казалось, что именно Фёдор Михайлович виноват в её новой жизни в новое для неё время, что именно он с его произведениями создали некий портал для перемещения в XIX век. Когда девчонку всё-таки получилось убрать от писателя, Алиса наконец-то осознала: «А не этого ли я хотела, не этого ли я желала всем сердцем когда-то? Я ведь хотела жить так: балы, ухаживания, кавалеры в шелках, а теперь сама же сопротивляюсь этому! Какой позор я сейчас натворила!». Не найдя лучшего варианта, чем изобразить сильнейшую головную боль, девочка потихоньку спустилась на землю, схватившись за волосы на голове.