– Мама, – шептала Надя, оглядываясь по сторонам, сидя в беседке, что находилась на территории дома, в котором она теперь была вынуждена жить.
Валентина Петровна ближе прижалась к дочери и поставила перед ними на стол свою довольно объёмную сумку, закрывая часть обзора на них из окон дома. Она положила свои руки на стол и наклонилась чуть ниже, опуская голову так, чтобы сумка загораживала её лицо. Девушка недоуменно посмотрела на мать, но повторила её движения.
– Держи, – почти одними губами произнесла женщина и сунула Наде в руку небольшой флакончик с мутно-грязно-бордово-красной жидкостью.
Надя зажала флакон в руке.
– Что это?
– Это кровь, – пояснила женщина, наклонившись ещё ближе к дочери.
– Кровь, – в шоке повторила за ней девушка. – Чья? Зачем?
– Шшшш, – прошипела Валентина Петровна. – Это кровь. Мясо разморозила и тебе слила.
Лицо Нади перекосило. Она почувствовала, как рвотные рефлексы подкатываю к горлу. Девушка выпрямилась и сделала пару глубоких вдохов, стараясь успокоиться. Она ошарашено смотрела на мать, всё ещё сжимая флакон в руке.
– Зачем? – еле выдавила из себя.
– Сегодня, когда я тебе позвоню и дам сигнал, ты разольёшь это по своей одежде. И про трусы не забудь.
– Зачем? – не поняла девушка.
– Ты хочешь особого внимания Игоря?
– Хочу.
– Тогда делай, как я говорю.
– А если буду не дома. Мало ли, куда меня могут потащить. Анализы сдавать или…
– Воспользуйся туалетом. Не забудь, потом, от улик избавиться.
– А если вызовут скорую?
– Значит, поедешь в больницу.
– Я не хочу.
– Надо, доченька.
– А пока я буду в больничке, эта, – она кивнула на дом, – будет танцевать от радости.
– Не волнуйся, моя дорогая. Этой будет не до тебя. Уж поверь мне, – хитро улыбнулась Валентина Петровна.
– Ты что-то придумала?
Женщина пожала плечами.
– Что?
– Лучше тебе не знать. Но и подальше быть от этого места, на всякий случай.
– Хорошо, мама.
– Вот и славно. А теперь пора возвращаться.
Надя поднялась.
– Спрячь флакон, – напомнила она дочери.
– А то, – улыбнулась Надя.
Девушка чмокнула мать и направилась к дому.
– Ну, с Богом, – вздохнула женщина, покидая закрытую территорию частного дома.
«Скоро я расшевелю этот улей», – думала она.