Предисловие автора
Культ реликвий, возникший в лоне зарождающегося христианства уже в апостольский период, тесно связан с поклонением мученикам за веру, убитым римскими властями. Действительно, поклонение, которое первые христиане оказывали мученикам, и чествование их как совершенных подражателей Христа, в первый раз описывается в агиографическом (священножитийном) повествовании о мученичестве св. Поликарпа Смирнского, последователя апостола Иоанна и учителя Иринея Лионского, восходящем к концу II в.[19] Автор этого текста после реалистичного описания страстей и смерти на костре святого епископа Смирны, прежде чем завершить повествование, утверждает: «Итак по окончании (костра) мы собрали его кости и положили их там, где мы проводили обряды. И собирались в этом месте в веселии и радости каждый раз, когда возможно, с одобрения Господа нашего, чтобы праздновать годовщину его мученичества»[20].
Это свидетельство, первое в хронологическом порядке, в высшей степени показательно, потому что не только доказывает существование подобной практики, но также свидетельствует об ежегодном праздновании в память святого мученика вблизи его могилы.
Подобное чествование литургически выражено в праздновании dies natalis (дня рождения, в данном контексте совпадающем с днем смерти) мученика, то есть дня его рождения в жизнь вечную. Впоследствии, возможно, во времена историка Церкви Евсевия Кесарийского, сложился обычай чтения в день ежегодной памяти мученика его страстей с целью ощутить его духовное присутствие и обратиться к нему как ходатаю перед Богом за молящихся.
Мартирологи сначала были распространены в восточной части Римской империи, особенно на территории Сирии, но уже в начале IV века появились и на Западе, где культ мучеников расширился и достиг самых отдаленных границ Римского Мира. Многие видные епископы, такие как Кромаций (Хроматий) Аквилейский, Амвросий Миланский, Павлин Ноланский и Августин Иппонийский в двадцать первой книге «De Civitate Dei» одобряли и поощряли культ мучеников также и для того, чтобы поддерживать в верующих некоторое эсхатологическое напряжение, которое после вольностей эпохи Константина рисковало ослабеть.
После миланского эдикта 313 г. первое время места, связанные с культом мучеников, выбирались вне городских стен, на пригородных кладбищах, где в честь святого мученика организовывались рядом с его могилой паломничества и торжественные процессии. Впоследствии мощи святых переносили в городские храмы, с трудом преодолевая, как пишет св. Василий Кесарийский, отвращение древних к мертвым телам, считавшимся нечистыми как в эллинистической традиции, так и в иудейской.
Культ мучеников и в дальнейшем культ различных категорий святых не подпитывался остатками языческих суеверий, которые якобы перешли в народную религиозную практику христиан, как несправедливо утверждают различные теологи, специалисты по Ветхому Завету. Культ мучеников за веру во времена первых христиан находит свое теологическое обоснование в доктрине обожения (по-гречески «теозис»), как подчеркивают в своих трудах каппадокийские святые отцы. В своем комментарии к псалму 155 св. Василий Кесарийский учит, что тот, кто находится в контакте с реликвиями святого, причастен его святости, так как тело мученика имело прямое отношение к его обожению, происходившему еще при его жизни. И поэтому его мощи считаются освященными[21].
Древние христианские Церкви разработали теологию реликвий, которая была в состоянии удостоверять их подлинность и богослужебную ценность. В частности, ее использовали в отношении нетленных мощей как прообраза окончательного воскрешения из мертвых, а также по отношению к останкам святых, которые с течением времени были разделены, но в религиозном понимании каждая часть содержит в себе все целое.
В рамках теологии реликвий предусмотрено также существование так называемых контактных реликвий, которые включают в себя в основном одежду и различные предметы, принадлежавшие святому. Эти реликвии имеют свое теологическое обоснование в эпизоде Евангелия от св. Марка (5, 29-30), где говорится об исцелении кровоточивой женщины.
Очевидно, что в культе реликвий восприятие святости происходит исключительно в духовном аспекте, потому что теологически остается тайной и чудом; святыня находится здесь, на земле и в то же самое время в божественной славе, где ходатайствует за молящихся.
В течение всего Средневековья Венеция была не только центром торговли, который накапливал богатства и произведения искусства, приобретенные на Востоке для украшения города, который все время быстро расширялся. Венецианцы в течение веков доказали, что являются людьми очень религиозными, о чем свидетельствуют многочисленные церкви города и тот факт, что в позднее Средневековье Венеция становится местом паломничества западных христиан, для которых по распоряжению дожей были построены различные приюты. Город в лагуне подражал Константинополю, многие религиозные организации хранили ценнейшие реликвии восточных святых, поклонение которым было распространено не только в самом городе, но и за пределами Светлейшей Республики.
Культ различных святых, в частности, св. Марка, св. Николая, св. Теодора и св. Георгия, служил также для защиты города от происков врагов. Наличие многочисленных реликвий и храмов было гарантией и спокойной земной жизни. По этому поводу историк Франческо Сансовино в XVII в. писал в предисловии к своей работе, что Венеция, в отличие от городов, находящихся на твердой земле, окружена не крепостными стенами, которые делают ее неприступной, но островами с храмами и монастырями, которые дают ей защиту свыше[22].
