– Вы не знаете, какие духи больше идут блондинкам? – женщина спрашивала низким голосом, наклонив голову и явно тушуясь. Неловкая и растерянная, она сильно выделялась из толпы ухоженных дам, стоявших у стеклянных прилавков с пробниками духов.
– Н-не зна-а-ю… – сказала Дайнека.
Невысокого роста, худая и бесцветная особа лет тридцати пяти производила впечатление случайно оказавшейся здесь, в зоне беспошлинной торговли Шереметьева-2.
Коротко стриженные, обожженные «химией» волосы выдавали провинциалку. Она все больше вжималась в свою потертую курточку, чувствуя собственную неуместность и чужеродность.
– Можете спросить у той девушки, – указала Дайнека на продавщицу косметики.
Женщина отшатнулась и пошла прочь, так и не решившись вступить в партию «Продвинутых Пользовательниц Парфюма».
Дайнека нашла свободное место. Рядом сидела монашенка, одетая в черную кацавейку, длинную до пят юбку и черный платок. По другую сторону устроился неопределенного возраста мужчина в церковном клобуке и длинной рясе, из-под которой торчали потрепанные брюки и дешевые туфли.
– Вы не слышали, на Римини уже объявили посадку? – Женщина в черном заглянула ей в лицо.
– Нет, не объявляли. Вы тоже в Италию?
– В Италию, милая, в Италию. Сначала в Римини, потому что билет туда дешевле. Потом поездом в Бари…
– Кажется, это город на юге?
– На юге Италии, обитель, место упокоения мощей святого Николая-угодника. Святое, воистину святое место.
Дайнека помнила, что именно в Бари Екатерина Эйнауди отправила своего сына. Однако впервые слышала, что именно в этом городе покоится прах святого Николая-угодника.
– Да что вы… – Она и вообразить не могла, что его мощи до сих пор сохранились.
– Истинно так. Вот мы с братиями и сестрами получили благословение Владыки на поклонение.
– А для чего это? – наивно поинтересовалась Дайнека.
Паломница отшатнулась и уставилась ей в глаза:
– Да как же, доченька, место ведь святое, благостное. Помощи испросить, наставления на путь истинный, защиты, благости… А ты крещеная?
– Крещеная.
– Вот и ты съезди.
– Съезжу… – пообещала Дайнека и, простившись, поднялась с кресла.
Оставалось немного времени до окончания посадки в самолет, когда она увидела на прилавке магазина цифровую видеокамеру и, недолго думая, купила ее. Продавец объяснил, как ею пользоваться, снимая толпу пассажиров.
Дайнека вбежала в коридор, ведущий к самолету, последней. Извилистая кишка казалась живой, гулко отзывалась, вздрагивала и покачивалась при каждом ее шаге. Симпатичный стюард стоял у люка, как тренер на финишной прямой. Вытянув руку со счетчиком, с помощью которого обычно считают взошедших на борт пассажиров, он всем телом подался навстречу ей.
«Есть!» За ней захлопнули дверь, и она прошла в салон.