Великий Пушкин - читать онлайн

Задумчиво из книги он так смотрит на меня…

Давно известен мне его величественный лик.

А благодатных слов его крылатая струя

Умело в души многим из людей смогла проникнуть.

Подумать об истоках чувств, что создал Властелин,

Когда, поддавшись искушенью, Ева стала грешною…

Но думаю о том, как мало в жизни тех мужчин,

Которые пошли б вот так стреляться из-за женщины.

В его стихах жива святыня, смелость, мастерство

И честность ощущений – отражение народа,

И старорусской яви той былое естество,

И громкий смех детей, и бесподобный мир природы.

Ведóмый верой в души, глубоко он и сердечно

Проникся, поэтическим потоком воспоя,

Объединил богатую культуру русской речи

С огромным, восхищённым жизнью чувством бытия.

И он для нас поистине Пылающее Солнце,

Согревшее лучом своим страны померкший свет.

Любимец Муз, ни с кем ему не характерно сходство.

Его произведениям вовеки равных нет!

Позови меня тихой осенью,

Когда дрогнет твоя вдруг рука,

Когда тенью с безликой проседью

Мимо будут лететь облака,

Когда целые дни и ночи

Будут лить проливные дожди,

Когда сердце устанет очень

От тоски, ты меня позови…

Все тайны мира тишина хранит,

Она наш друг, союзник самый верный.

И только город за окном не спит

Под песню угасающего неба.

Все тайны в тишине: и шум дождей,

И за окном намокшие карнизы…

А на стене там тени фонарей,

Танцуя, дожидаются репризы.

Кому-то ночь подарит свой покой,

Ну а кому-то вновь залечит раны…

Но вечна тишина, и в ней одной

Столетьями хранятся наши тайны…

За облаком, сквозь семь слоёв небес,

Где виден лишь один кометы хвост

И плазменной туманности завес,

Там здравствует сад падающих звёзд.

Живут там человеческие души —

В саду, в котором словно пух земля

И пахнут мёдом яблоки и груши.

Когда-то жить там будет и моя.

А у осени особый вкус

Спелых фруктов и горячих вин.

Музыкант играет старый блюз

Среди живописных картин.

Манкой сыплет кто-то с неба снег —

Жизнь у осени сокращена.

Бабье лето, ты наступишь, нет?

Если нет, то к нам придёт зима.

До весны остался майский жук

В колыбельке, скрытой под землёй.

Если слышится знакомый звук

Песни в сердце, ты её пой.

Переполненная до краёв,

Жизнь, насыщенная людьми.

Послевкусье ото всех своё,

Но, как правило, должно пройти.

Когда не станет боли на Земле

И зацветёт давно усохший куст,

На полудрагоценном алтаре

Замироточит бронзовый Иисус.

А в том краю, где были только льды,

Не приживалась ни одна душа,

Вдруг стихнет ярость проклятой зимы,

Лёд станет таять, под ногой шурша.

С деревьев потечёт вкуснейший сок,

И люди будут, как цветы, цвести.

Из-под земли появится росток

Желаний древа и начнёт расти.

Расти и крепнуть с каждым Божьим днём

И исполнять желанья и мечты,

Но только те, что связаны с добром,

В которых нет ни зла, ни темноты.

Если ей улыбаются звёзды,

То себя без остатка отдаст.

Ведь такая, какой её создал

Господь Бог из ребра Адама.

Ей под силу любые задачи

И подвластны любые тела.

Если сердце однажды заплачет,

Значит, как-то невáжны дела.

Её руки не знают покоя

В повседневном рутинном быту.

По колено ей – лужицей – море

С кораблями в далёком порту.

Ей поведал однажды мыслитель,

В чём же скрыта её красота,

В чём же сила и путеводитель —

Да в том, что женщиной рождена.

Там, где струится лунный свет,

На землю падая узором,

Живёт Хранительница Бед

С ночным невидимым дозором.

Её владения полны

Несчастий, собранных в сосуды,

И, лишь коснётся свет луны,

Готовых вылезти наружу.

Но плотно заперты они.

Дозор их строго охраняет.

Вновь, если омрачают дни,

Сосуды ими пополняет.

Да только вот уж в чём дела:

Что бедам финиш непредвиден.

Они мгновенны, как стрела,

Всё норовят людей обидеть.

И не справляется дозор

С таким объёмом новых пагуб.

На землю падает узор.

Хранительница точит шпагу.

У меня есть свой собственный мир в голове.

Там трава зеленей. Светлых чувств водопады

Окружают стоящий на склоне шалé,

А в ночи дарят свет свой цветные лампады.

Шум листвы, пенье птиц и полночных цикад

Наполняют мой мир неземной атмосферой.

Я блуждаю по этой красе наугад,

Сохраняя в саму себя твёрдую веру.

Человек – это комната с дверью,

Постучишь и, бывает, закрыто.

А порой нам не хочется верить,

Что за дверью, как в камере пыток.

Но и настежь открыто бывает,

И веселье и шутки – там праздник.

Кто-то не до конца прикрывает.

Заглянуть бы… Не даст, только дразнит.

А у некоторых – куча хлама,

Плотно запертая с трудом держит.

И им кажется ведь, что всё мало,

Что ещё туда что-нибудь влезет.

Чью-то дверцу толкнешь – очень тесно,

Душно, скучно, совсем неуютно.

А за чьей-то – просторно, чудесно,

Неземного блаженства минуты.

Вместо комнат встречаются стены,

Непонятно куда коридоры.

Или просто пуста совершенно,

Кто там был, все ушли из которой.

Корабли уходят вдаль, уходят в небо,

Унося наши мечты за горизонт.

Ну а мы в своём сознании их лепим

И пускаем прямо с кораблями в ход.

Только наши ведь мечты видений полны.

И с великой всеобъемлющей земли

Забирают плавно синие их волны,

И, неся, легко сажают в корабли.

И плывут они затем в морские дали,

Исходя на свет из нашей головы,

Чтобы мы их очень скоро увидали

В ощутимой въяве будничной реальности.

Я хочу подарить тебе свет от своих светлячков,

Передать тебе несколько. Видишь, они живые!

Пусть они освещают дорогу твою средь дворов.

Подставляй же ладонь! Храни их под сердцем отныне.

И теперь, если даже отключат во всём мире свет

И не будет работать совсем ни один фонарь,

В магазинах вдруг скажут, что аккумуляторов нет,

Ты бери малышей-светлячков поскорей доставай.

Это будет с тобою наш самый заветный секрет.

А потом ты поделишься им тоже с кем-нибудь близким.

Когда снова наступит такой подходящий момент —

Зажигать в душах свет, чтобы он был сияюще-чистым.

Всё пережить, а после сжечь,

Развеять прах над сонной бездной

И быть довольной и любезной

Со всеми, чья понятна речь,

Чьи взгляды доброты полны,

Чьих слов касался б слух внезапно

И всё переходило в завтра

На гребне жизненной волны.

И день купал рассветный луч

В прозрачной утренней водице.

Ему с утра уже не спится,

Он проскользнул сквозь грузность туч.

А после засветил в окно.

Окно, где этот луч встречали

Назло всем грустям и печалям

С улыбкой, как и быть должно.

А давай мы с тобой купим дом у реки:

Чтоб уютный, большой, из соснового бруса.

Рядом клумбу, посадим мы в ней васильки

И смородину, что кисло-сладкого вкуса.

Пусть растут они, крепнут и радуют глаз,

Ну а мы ими будем с крыльца любоваться.

Ты подумай, хороший мой, – может, сейчас

Наступил тот момент, чтобы взять и остаться?

Там на первом камин, воздух свеж и прогрет

И помимо ещё тёплый встроенный пол.

На втором этаже будет твой кабинет,

Книжных полок стена, кресло, письменный стол.

У камина вдвоём вечера так тихи.

Всё нам будет с тобою легко и привычно.

Я же буду писать вдохновлённо стихи,

Ну а ты… Ну а ты, знаешь сам, – как обычно.

А в гостиной рояль у нас будет стоять.

Из окна будет слышаться пение птицы.

Я тебе на рояле том буду играть,

А с лугов будет плыть аромат медуницы.

И тебе я скажу: «У меня есть мечта! —

Мы давай заведём ахатин с игуаной?»

Улыбаясь, ответишь: «Уж лучше кота!»

И обнимешь. И буду счастливою самой!

А стаи белых лебедей летят над крышами красиво.

Но ни о чём ты не жалей и будь спокойной и счастливой.

Пускай проходят каждый миг и час, и день, и год за годом.

Всё будет так, как суждено, такая будет и дорога.

Гони отчаянье и злость, смотри на трудности с улыбкой.

Приобретаем мудрость мы, через свои пройдя ошибки.

И люди временные нам даются, чтоб усилить опыт.

Не стоит осуждать других, ведь им бывает тоже плохо.

Гармония с самим собой – залог гармонии и с миром.

А так же важно для души – бальзам с занятием любимым,

Не потерять саму себя, пытаясь угодить кому-то.

Куда полезнее блуждать, в искусстве проводя минуты.

Заря была красивая и яркая,

И звук в себе топила тишина.

Летали комары докучно стайками,

Над речкою серебряной кружа.

Они касались водной глади крыльями,

Зудели тонко, прячась в камыши,

И на воде, оставленные рыбами,

Круги вмиг растворялись в той тиши.

А позже угасало в небе зарево

И доносился звук колоколов,

И замирало сердце. Утки плавали.

Чтоб описать всё, не хватало слов.

Златыми куполами храм поблёскивал

На противоположном берегу.

А старый мост, поскрипывая досками,

Тихонечко качался на ветру.

Ворвалось в мой дом полусонное утро,

Меня щекотало, слепило лучами,

Янтарным сиянием в эти минуты

Всё ярче пространство вокруг освещая.

Совсем не хотелось вставать. Утопала

В постели своей, словно в пухе гусином.

И я натянула на нос одеяло.

Так хочется людям тепла (даже сильным) —

От запаха кофе и просто уюта,

От доброго взгляда, пожатья ладони.

Душа заплутавшая ищет приюта

И очень страдает, когда не находит.

Слов несколько добрых вполне бы хватило,

Чтоб мир стал улыбкою сразу раскрашен,

Ведь хочется людям тепла (даже сильным).

И жизнь будет в радость. Ведь это так важно!

Тонула в бокале ещё одна долька лимона,

Покрылась вся лёгкой жемчужной игрой пузырьков.

Жизнь стала вокруг потускневшего серого тона,

А ночь без цветных, безмятежно целительных снов.

Киты улетали на юг вместе с певчими птицами.

Вослед им смотрела в окно, молчаливо застыв.

А мимо шли люди по улице с хмурыми лицами —

И пряча глаза, и сердца друг от друга закрыв.

А Божий спасительный свет был ниспослан на каждого,

Лучом, протаранившим путь средь густых облаков.

Но лёг не на них, а на книгу, для многих не важную,

Строкою написанных кем-то молитвенных слов.

Киты улетали, махали хвостами, довольные.

И не было вовсе тревог об ушедшей любви.

Вослед им смотрела, смятенная мыслями вольными, —

Чтоб всё-таки люди всегда оставались людьми.

Совсем близка осенняя пора.

И за окном так сыро, малолюдно.

Дождь льёт сегодня с самого утра.

Он будто хочет смыть всю грязь оттуда.

Мелькают шляпки красочных зонтов.

Ах, если б дождь людей мог так очистить,

Как улицы и крыши городов,

Быть может, счастья было б больше в жизни…

Зря ожиданья возвожу на дождь,

Напрасно тешу я себя надеждами.

То, чем пропитан, вряд ли уберёшь,

И люди всё же остаются прежними.

Пусть льются капли дальше на асфальт

И мочат вещи уличным прохожим.

Мне просто жаль… Мне просто очень жаль

Тех, кто живёт вразрез канонам Божьим.

Я ходила, искала радугу

За холмами и за барханами,

Среди листьев и среди айсбергов,

За морями и океанами.

Так хотелось увидеть полосы

Разноцветные и красивые!

Не нашла даже там, где лотосы

И где берег усыпан ивами.

Я пыталась спросить кого-нибудь,

Может, видели и подскажут – где.

А они не знали. Был длинным путь,

Но, считала, важный в моей судьбе.

И ходила, искала радугу я

Во вчерашнем и завтрашнем дне.

Оказалось, она совсем рядышком,

Оказалось, она во мне.

Высушенным цветком на страницах книги

Нежность хранится в сорванных лепестках,

Во взгляде мамы при первом ребёнка крике,

В тихих и мягких кошачьих простых шагах.

В каплях, что вниз друг за другом, спеша, стекают,

В звёздах, что с неба алмазами, сотней глаз.

В мелких снежинках, что, падая, сразу тают,

В чьих-то словах, кто так искренне любит нас.

В первых побегах травы, в появленьи рассвета,

Нежность бывает и в музыке, в песнях, стихах,

В женщине той, что любовью твоею согрета

И на твоих засыпает горячих руках.

Я люблю полёты в вышине

(Пусть меня считают несерьёзной),

И на самолёте, и во сне.

И люблю считать на небе звёзды.

Я мечтатель, мало реалист,

Сохранивший отголоски детства.

А местами – ярый оптимист

С вечными мечтами по соседству.

Вот такой вот «маленький» большой.

Стыдно быть не по годам ребёнком —

С доброю открытою душой?..

Но зато с ДУШОЙ, а не душонкой.

Не отвечайте злом на зло,

Не ухудшайте свою карму!

А может быть, вам повезло,

И это вовсе не случайно.

Быть может, нужно было, чтоб

Сейчас узнали, кто есть кто здесь.

Чтоб дальше не расшибли лоб

О тех, кем овладела ненависть.

Чтоб не было ещё больней,

Что кто-то поступил так с вами.

Вот так теряем мы друзей…

Но их нельзя назвать друзьями.

Обидчика вы своего

Простите, пусть себе смеётся.

Не отвечайте злом на зло,

И вам добро потом вернётся.

Человек, он как белочка – просто бежит в колесе.

Оно крутит и крутит, и жизнь его тоже вращается.

Это, в общем, знакомо нам с вами, наверное, всем.

Эта белочка то замедляется, то ускоряется.

Остановится, передохнёт и опять снова в бег.

Ведь движение – двигатель общелюдского прогресса.

И какой бы там ни был за окнами нашими век,

Круговерть эта вечно доводит до нервного стресса.

Как себя уберечь в этой вечной погоне лихой?

Как успеть в этих паузах жизнью сполна насладиться?

Но, увы, только снится нам этот душевный покой

И желанье из белки в обычных людей превратиться.

А январь-то совсем мне не пишет письма.

Он остался вдали – смелым и независимым.

Уступил он свой пост февралю и подшучивал —

Мол, я больше тебя не люблю, невезучая.

Я ему отвечала: «Да что же ты выдумал?

Ты давай там завязывай с этими играми!

Не до шуток сейчас мне совсем. Хватит, может быть.

Не всегда ж не везёт, иногда везёт вроде бы».

Но не стал меня слушать январь – крылья белые

И умчал за седые моря леденелые.

И с тех пор он оттуда не слал ни письма.

На прощанье лишь выкрикнул: «Скоро весна!»

Вновь весна сердца людям греет.

А в моём же – сезон дождей.

Самые близкие бьют больнее —

Оттого, что они важней.

Показались уже проталины,

Но местами под снегом лёд.

Кто был кем-то когда-то раненый,

Тот, о чём я пишу, поймёт.

Для чего существуют ненависть,

Лицемерие и враньё?..

Чтоб могли различать, наверное,

Кто со злом к вам, а кто с добром.

Эта боль, ну конечно, временна,

И дожди, что внутри, пройдут.

Выйдет солнце. Оно согреет вас

И поселит в душе уют.

Город застыл средь надежд

Призраком прошлого лета.

Ветви уже без одежд,

Скинули чьи-то секреты.

Птицы собрались на юг.

Вечером раньше темнеет.

Ждать будет вспаханный луг

Следующего посева.

Осень накроет на стол.

Год урожаем богатый.

Где-то скрипит старый пол —

В доме, где все тебе рады.

На редкость тёплый октябрь

Вскоре помашет рукою.

Рад бы остаться – нельзя,

Но в мыслях будет с тобою.

Тех, кого любим, – храним

Мы ведь всегда в своём сердце.

Жжёной листвы седой дым

Место займёт по соседству

И растворится потом.

Воздух опять обновится.

Жадно глотать его ртом

Станут прохожие лица.

В пустых вагонах глушь и пустота.

Вновь катит электричка за дождями.

А за окном мелькает красота:

Весна с блестяще-синими ручьями.

И жизнь там беззаботна и легка,

И выпустили листики ромашки.

И гонит ветер в небе облака,

Как сотни перепуганных барашков.

«Эй, машинист! Постой, притормози

В чудесное такое время года!

Меня с собой, пожалуйста, возьми.

Люблю я дождь и посмотреть природу».

А машинист не слышит. Он везёт

Пустую электричку за дождями.

Но, глазом не моргнёшь, уже пройдёт

Весна с блестяще-синими ручьями.