В армии я человек незначительный, и многое происходило без моего участия, однако, пытаясь как можно полнее описать события, я буду восполнять пробелы домыслами, надеясь, что они не сильно отличаются от того, что происходило на самом деле, – священники на исповеди выслушивают много тайн и умеют догадываться о скрытом. Полагаю, например, что сэр Роже отвел леди Катрин в сторону и открыл ей истинное положение вещей. Возможно, он рассчитывал найти в ней мужество и твердость духа, но она разразилась слезами.
– Будь проклят тот день, когда я вышла за вас! – кричала она, топая маленькой ножкой об пол; ее прекрасное лицо то заливалось краской, то смертельно бледнело. – Мало того что вы опозорили меня перед всем королевским двором, вынудив жить в затхлой берлоге, которую почему-то именуете замком, так теперь вы в своем неуемном азарте подвергаете риску жизни и души наших детей!
– Дорогая, – запинаясь отвечал барон, – я ведь только…
– Глупец! Вам недостаточно было просто отправиться во Францию развратничать и грабить. Вам вздумалось попутешествовать в воздушном гробу! Вы оказались настолько близоруки, настолько самонадеянны, что поверили, будто Демон боится вас как обычный раб. О Матерь Божья, за что мне такая доля?!
Рыдая, она удалилась. Сэр Роже, с камнем на сердце, долго смотрел ей вслед, потом, вздохнув, отправился проверять свое воинство.
Солдаты, расположившись в просторных трюмах, готовили ужин. Несмотря на дымящиеся костры, в помещениях было свежо и прохладно – Бранитар рассказывал мне, что корабль оснащен специальными аппаратами, восстанавливающими жизненные силы воздуха.
Меня несколько раздражало отсутствие дня и ночи – круглые сутки полированные стены источали равномерный голубоватый свет, – но солдаты, по-видимому, не обращали на это ни малейшего внимания. Они вольготно расположились вокруг костров, пили эль, играли в карты, бахвалились друг перед другом, ловили блох – необузданная стихия, но вместе с тем беззаветно преданная своему командиру.
Барон жестом подозвал Рыжего Джона, чья огромная фигура выделялась даже в такой толпе, и прошел с ним в каюту.
– Ну, сэр, – заметил слегка захмелевший Джон Хеймворд, – дорога во Францию подзатянулась, а?
– Гм… Наши планы несколько изменились, Джон, – осторожно произнес сэр Роже. – В той стране, откуда прилетел Демон, нас ждет более богатая добыча – мы сможем нанять какую угодно армию и разгромим тогда любого противника.
Рыжий Джон громко рыгнул и почесал затылок.
– А не захватим ли мы больше, чем в состоянии удержать, сэр?
– Думаю, нет. Нужно только подготовить людей к этой мысли и предупредить возможные страхи.
– Легко сказать, да непросто сделать, сэр.
– Почему? – удивился барон. – Я же сказал – нас ждет хорошая добыча.
– Э-э… м-м… – замялся лучник. – Честно говоря, дело вот в чем – я понимаю, мы прихватили с собой почти всех незамужних девок Энсби, и, гм… все они неплохо к нам относятся… – Рыжий Джон гортанно хохотнул. – Но факт остается фактом – мужиков у нас вдвое больше. Эх, милорд!.. – вздохнул Хеймворд. – Француженки – вот красавицы-то! Говорят, и сарацинки – пальчики оближешь, хоть прячут лица под чадрой. А глядя на этого синерожего, не скажешь, что их женщины отличаются привлекательностью.
– Еще никто не сказал, Джон, что нас не ждут там прекрасные заложницы, которые будут несказанно счастливы увидеть честное английское лицо.
– Так-то оно так, сэр…
– Ну вот тогда и проследи, чтоб по прибытии лучники, все как один, были готовы к бою.
Когда барон передал мне суть разговора с Рыжим Джоном, я не на шутку встревожился.
– Слава Богу, – воскликнул я, – что он сотворил синекожих столь безобразными! Велика мудрость Господа!
– Они, конечно, не красавцы, – заметил барон, – но вы уверены, что они не люди?
– Не знаю, милорд, – ответил я, подумав. – Они не похожи ни на один народ Земли, хотя и ходят на двух ногах, имеют по две руки, обладают речью и силой разума.
– Ну, ладно. В конце концов, это не так важно.
– О нет, напротив, это имеет первостепенное значение, милорд! Видите ли, если у них есть душа, то наша прямая обязанность наставить их на путь истинный. Если же у них души нет, то кощунственна сама попытка обратить их в святую веру.
– Ну, это уж ваши заботы, – равнодушно ответил барон.
Раскланявшись с сэром Роже, я заспешил к Бранитару.
– Чего ты хочешь? – такими словами встретил меня версгорец, едва я опустился в кресло.
– Скажите, Бранитар, – ответствовал я, – у вас есть душа?
– Чего?
Когда я объяснил, что значит «spiritus», он был крайне удивлен.
– Вы что, в самом деле верите, что у вас в голове что-то живет?
– Поймите меня правильно, душа нематериальна, она дает нам жизнь… Вернее, не совсем так, животные тоже живые существа, но мы, в отличие от них…
– Разумны? Вы это хотели сказать?
– Нет, нет и нет! Душа живет и после смерти тела и держит ответ за все содеянное человеком.
– Вы верите, что личность жива после смерти?! Интересная гипотеза. В таком случае, если личность можно отделить от материи, значит, ее можно перенести в иное тело, так сказать, воплотить в любом другом физическом объекте.
– Перестаньте молоть чепуху! – сердито вскричал я. – Вы хуже альбигойца! Скажите попросту, есть у вас душа или нет?
– Хм, наши ученые, я знаю, всесторонне исследовали проблему личности, но насчет этого, кажется, ничего определенного не решили.
– Опять вы за свое, – вздохнул я. – Меня интересует – есть у вас душа или нет, ничего боле.
– Не знаю, – честно признался он.
– Вы безнадежны, Бранитар. – Я хлопнул дверью.
Позже я говорил с капелланами, но за исключением очевидного – что получить крещение может любое существо, изъявившее на то желание, мы ни к чему не пришли. Это дело Рима, а может, даже и Вселенского Собора.
Тем временем леди Катрин справилась со слезами. Бродя длинными коридорами, она вышла в обеденную залу, где обнаружила сэра Оливера, задумчиво перебиравшего струны арфы. Завидев баронессу, он вскочил на ноги и отвесил низкий поклон.
– Миледи, какой прекрасный, какой ошеломляющий сюрприз!
– Где мы? – спросила она, приседая на скамью.
– Понятия не имею, – ответил рыцарь, но, догадавшись по красным глазам баронессы, что ей все известно, добавил: – Солнце уменьшилось до такой степени, что затерялось среди звезд. – Невеселая улыбка осветила его лицо. – Но с вами не надо Солнца…
Леди Катрин почувствовала, как запылали ее щеки; она опустила взгляд и, сама того не желая, улыбнулась.
– Мы, – продолжал сэр Оливер, – самые одинокие странники на свете. Да поможет нам Бог. – Он вздохнул. – Если миледи позволит, я порадую ее песнями, достойными ее красоты.
Миледи не отказалась, и голос рыцаря зазвучал под стальными сводами корабля…