О его детстве известно немного.
Родился около 314 года в Латополе на берегу Нила, на юго-востоке Египта. Имя «Латополь» город получил от огромного нильского окуня – латеса, священной рыбы богини Нейт. В городе почитался и местный бог Хнум, ведавший разливами Нила. Руины храма, посвященного Хнуму, сохранились до наших дней.
Феодор был сыном богатых родителей. Подостком он ушел из дома, некоторое время жил в монастыре недалеко от Латополя. Насельники монастыря собирались по вечерам для беседы; на одной из таких бесед некий инок, вернувшийся из Тавенисси, рассказал о возникшей там обители и ее основателе – их земляке, авве Пахомии.
Вскоре в латопольскую обитель прибыл монах из Тавенисси; снова Феодор слушал рассказы об этом удивительном братстве. Когда монах собрался в обратный путь, Феодор стал упрашивать взять его с собой, но тот не решился. Монах со своими спутниками сел в лодку, Феодор тайком пошел вслед за ними.
Лодка плыла, отрок шел.
Дойдя до Тавенисской обители, он опустился на колени и поцеловал ее стены.
Египет в Ветхом Завете есть образ тьмы – тьмы египетской, насланной за отказ фараона отпустить иудеев. Моисей простер руку к небу, и опустилась тьма, и никто не видел друг друга и не вставал со своего места три дня.
Египет в Ветхом Завете есть образ рабства, страна идолов, земля пустыни.
В Новом Завете в Египет бежит от преследований Ирода семья Младенца Иисуса. В 328 году императрица Елена сооружает храм над пещерой, в которой, по преданию, нашло убежище Святое семейство.
В третьем-четвертом веках Египет просиял именами Афанасия Великого, епископа александрийского, и основателей монашества Антония Великого и Пахомия Великого.
Антоний Великий был отцом особножительного монашества. В основанных им обителях монахи жили каждый в своей пещере или хижине, собираясь вместе только на богослужения. Множество таких поселений возникло в Нитрийской пустыне, неподалеку от Александрии, в Нижнем Египте.
Пахомий Великий заложил монашество общинножительное. Монахи жили совместно, по два-три человека в келлии. Несколько келлий составляли «дом» – объединение по общему роду послушаний, которые иноки несли по благословению главы монастыря – аввы. Пахомий основывал монастыри на юге, в Верхнем Египте.
Молодой Феодор пришел в Тавенисси около 328 года.
Авве Пахомию было под сорок, Феодору – около четырнадцати.
Пахомий скоро выделил молодого монаха и часто наставлял его.
Как-то Феодор встретил одного брата с ковром на плечах, шедшего с какого-то послушания. Феодор полюбопытствовал, откуда тот идет.
Пахомий подозвал Феодора:
– Феодор, будь господином своего сердца в каждое мгновение. Не спрашивай у брата: «откуда ты идешь?»; это может войти в привычку. Какая надобность в таких расспросах? Не служат они ни для утешения, ни для спасения.
Другой раз Феодор пожаловался Пахомию, что у него сильно болит голова. Пахомий ответил, что верующему не должно объявлять свои телесные недуги, кроме случаев, когда их нельзя скрыть. С тех пор никто не слышал от Феодора жалоб.
Однажды Феодор заметил, что один молодой монах ест за обедом много зеленого лука. Когда братья вышли из трапезной, Феодор, прислонясь к стене, стал порицать этого монаха:
– Монах не должен есть столько зеленого лука: он дает силу телу, и оно начинает воевать с душой…
– Разве не стена поддерживает твое тело, брат Феодор? – спросил подошедший Пахомий.
Феодор, выпрямившись, стал каяться перед Пахомием – давая послабление своему телу, он пытался учить телесному воздержанию других.
– Ты знаешь сам, что отовсюду подступает мрак, – говорил авва Пахомий. – Разумные молчат, время лукаво; каждый мнит себя господином самому себе; следи за собой.
Феодор следил.
…Пустыни, раскаленный песок под ногами, знойный ветер. Лишь возле Нила вид внезапно менялся, песок уступал место темной, плодородной земле; качались на ветру финиковые пальмы.
Пахомиевы монастыри обычно создавались в запустелой деревне, которую покинули жители. Монахи поселялись в оставленных домах, основное пропитание получали из соседней деревни, туда же ходили на литургию. В Тавенниси монахи стали строить церковь в деревне даже раньше, чем в монастыре; лишь когда число братий в обители достигло ста, они стали возводить ее для себя.
Для служения в этой церкви и был рукоположен Феодор – отсюда и прозвище «Освященный»: он первым среди братий удостоился священства.
Число монахов в Тавенниси умножалось. Пахомий пошел искать место для новой обители и нашел его к северу от Тавенниси, в Пабау. Здесь был устроен новый монастырь, вскоре ставший сердцем всего общежития.
Феодор был оставлен главой в Тавениси. Пахомий благословил его обходить все новооснованные монастыри и наставлять их насельников. А спустя некоторое время взял Феодора к себе в Пабау, сделав своей правой рукой.
Авва Пахомий часто болел. Около 344 года заболел так тяжко, что монахи решили, вот-вот отойдет. Стали просить Феодора стать их главой. Феодор вначале не соглашался: на это требовалось благословение аввы. Но затем уступил.
Пахомию неожиданно стало легче.
Феодор вначале оправдывался перед ним, что не имел даже мысли стать настоятелем, что согласился только после многих просьб… Потом тихо проговорил:
– Я согрешил, любовь к власти всегда была во мне.
– Нет у тебя более никакой власти, – сказал авва.
Феодор, заплакав, вышел.
Два года он нес покаяние. «Наказал же его авва Пахомий потому, – говорится в житии, – что хотел, чтобы Феодор стал совершенным и невластолюбивым».
Два года истекли.
Феодор вернулся к Пахомию, тот снова тяжко болел.
Войдя, он подошел к авве со спины, приподнял его голову и поцеловал ее.
– Кто поцеловал меня? – приоткрыл глаза Пахомий.
– Феодор, – ответили монахи.
Пахомий допустил Феодора служить ему во время последней болезни. Перед самой кончиной именно ему поручил перезахоронить свое тело в таком месте, о котором бы никто не знал.
Но преемником своим назначил другого инока, Петрония. Тот, однако, вскоре умер; аввой в Пабау стал Орсисий – монах праведной жизни, богослов, причисленный к лику святых.
Феодор же продолжал выполнять разные послушания. Вначале в доме плотников в Пабау, потом в доме пекарей в Пихнуме…
Авва Орсисий был более склонен к созерцанию, управлять разраставшимися обителями становилось ему все тяжелей.
Около 350 года он назначил Феодора своим соправителем. А вскоре совсем удалился от дел.
Феодор, однако, не принимал ни одного важного решения без согласия Орсисия.
Став аввой, Феодор сохранял правила и обычаи, принятые при Пахомии. Проживание монахов домами, вечерние молитвы. Общие трапезы, сухой хлеб с высушенной зеленью, вареная чечевица с небольшим добавлением масла.
Трапезничали в молчании и нешутливости. Один бывший комедиант, ставший монахом, имел обыкновение за трапезой поблажать прежней своей привычке. Монахи положили изгнать его; спасло шутника только заступничество Феодора, взявшего его на поруки.
Раз в день, под вечер, монахи собирались на площади, Феодор садился посредине под пальму и беседовал с ними.
– Авва Феодор, почему, когда мне говорят что-то резкое, я тотчас начинаю гневаться?
– Что ж тут странного? Ствол акации, когда по нему ударят топором, выделяет горькую камедь, а виноградная гроздь, когда ее выжимают, – сладкий сок. Так и верующий, когда ему скажут что-то неприятное, отвечает сладостью смирения, а гневливый – одной бесполезной горечью.
Число братий в Пабау достигло шестисот.
Феодор основывает три мужских и один женский монастырь.
Рядом со светом египетским шевелилась египетская тьма.
Бродили по египетским пескам гностики, последователи ересиарха Валентина, проповедовавшие ненависть к плоти и не признававшие священства.
Бродили маркиониты, отрицавшие телесную природу Христа.
Бродили манихеи, учившие о двух богах.
Но опаснее всех были ариане, утверждавшие, что Христос не рожден, а сотворен Богом-Отцом и не единосущен ему.
В 340-х годах ариане захватили церковную власть в Александрии и изгнали Афанасия Великого.
Феодор не был богословом, он молился, чтобы Господь открыл ему истинное учение о Троице.
«Во время молитвы, – сообщается в его житии, – увидел он три столпа света, целиком равные и обладающие полным тождеством друг с другом. И услышал голос: „Не обращай внимание ни на разделенность столпов в этом зримом образе, ни на их очертания: разумей одно только тождество их. Ведь в сотворенном мире нет ни одного примера, могущего представить Отца и Сына и Святого Духа“».
Феодору было открыто и о приближении новых, еще более жестоких испытаний.
– Некоторые из рода нашего, – объявил он на собеседовании с братией, – воздвигнут гонение на церковь Божию и многим повредят.
– Кто же эти гонители из нашего рода? – спросил кто-то из иноков.
– Презренные ариане, – ответил авва.
Братья понуро молчали.
– Но это не все, – продолжал Феодор. – Когда гонение будет в разгаре, кесарем станет язычник, который будет строить козни против нас.
В 353 году кесарем стал арианин Констанций.
В 356 году в Александрию прибыл новый военный правитель Египта, дук Сириан, с повелением подавить православных; почти одновременно прибыл и арианский архиепископ Георгий, открывший новое гонение на сторонников Афанасия.
«Святые монахи в Египте и Александрии, а также монахини и ревностные миряне были забиваемы насмерть, а египетские епископы изгнаны», – писал современник.
После Констанция на римский престол, как и было предсказано, восшел кесарь-язычник, Юлиан Отступник.
Тьма сгущалась, епископ Афанасий скрывался и ожидал со дня на день смерти.
Авва Феодор с еще одним монахом пришел к нему и предложил переждать это время в его монастыре. Монахи наняли для Афанасия закрытый корабль, однако ветер сменился, и корабль пришлось тащить волоком.
Погоня вот-вот должна была настичь их.
– Поверьте, – сказал епископ, идя по мокрому песку, – мое сердце никогда не было таким спокойным, как теперь, ибо я знаю, что умру за Христа.
Авва Феодор на это улыбнулся, а второй монах едва не рассмеялся.
– Почему вы смеетесь? – удивился епископ. – Вы презираете меня за малодушие?
Авва Феодор объяснил причину: ему было открыто, что в тот час погиб в Персии гонитель Юлиан.
Затем Феодор предрек, что на смену Юлиану придет царь-христианин и Афанасий будет возвращен на александрийскую кафедру.
Так все вскоре и случилось.
Феодор еще пять лет будет возглавлять Пахомиевы обители. В пасхальное воскресенье 368 года он почувствует недомогание и через несколько дней отойдет. Братья во главе с Орсисием оплачут почившего авву, а епископ Афанасий напишет им письмо утешения.
«Никто, воспоминая о нем, да не проливает слез, но да подражает каждый жизни его, ибо не должно печалиться об отошедшем в беспечальное место».
Как-то авва Пахомий рассказал Феодору о бывшем ему видении.
«Увидел я великое место, со множеством столбов и множеством людей, которые не видели, куда им идти, и кружили вокруг столбов, думая, что они уже проделали долгий путь. И исходил отовсюду голос: „Сюда! Здесь свет!“ И все поворачивались, чтобы найти его. И снова раздавался голос, и опять поворачивались. И была там великая печаль.
И затем вижу я светильник на вершине, светящий, как утренняя звезда. Четверо увидели его, пошли к нему, а остальные последовали за ними, каждый держась за плечо ближнего, чтобы не заблудиться в темноте. И если кто-нибудь отпускал переднего, то сбивался с пути. И увидев, что двое из них отпустили передних, стал я им кричать: „Держите, не отпускайте ни себя, ни других!“ И, идя за светильником, вошли они через дверцу в этот свет».
Всю свою жизнь шел Феодор на этот свет.
На пути этом порой спотыкался, но поднимался и снова шел на свет. Следом за аввой Пахомием, рядом с аввой Орсисием, рядом со святителем Афанасием… Шел и вел за собой других. И тьма не объяла их.