Вера приходила к реке каждый вечер, как заворожённая. Здесь, у самых берегов, утонула её привечная жизнь. С тех пор как Иван исчез, она не находила покоя: его тело так и не нашли, и единственным кто знал ответ, что же случилось с её мужем оставалась холодная, безмолвная вода. Сначала она пыталась верить, что всё случившееся – кошмар, что он просто выйдет из-за поворота и обнимет её, как раньше. Но с каждым днём реальность становилась всё более жестокой. Иван не возвращался.
Вера видела, как люди начинали сторониться её: знакомые и родные поглядывали исподтишка, молчали, когда она проходила мимо. Они считали её потерянной для жизни и общества. Её угасание казалось им печальной, но неизбежной платой за слишком крепкую любовь к Ивану. И никто не понимал, как тяжело это – любить человека, которого больше нет.
Однажды, в один из холодных вечеров, когда вода в реке казалась особенно чёрной и неподвижной, Вера увидела её. На сером камне, торчащем из воды, сидела женщина, точнее – нечто, похожее на женщину. Длинные, светлые волосы касались воды, кожа была серовато-бледной, а глаза – тёмными и бездонными. В их глубине было что-то болезненно знакомое, как будто это нечто понимало её до самого основания.
– Ты ищешь его? – спросила женщина, не шевелясь.
Вера вздрогнула. Голос прозвучал тихо, почти как шелест, но в нём было что-то древнее и пугающее. Страх пронзил её, но ещё сильнее был зов, незримая тяга, которая шла от этой странной фигуры. Она медленно подошла ближе.
– Кто ты? – прошептала Вера.
– Я та, кто может вернуть его, – ответила женщина с холодной улыбкой. – Я могу привести его назад.
Сердце Веры сжалось, и боль, что была с ней долгие месяцы, неожиданно обрела вкус надежды.
– Ты… вернёшь мне Ивана? – выдохнула она, боясь спугнуть ответ.
– Да. Но есть одно условие, тебе придётся отдать мне свою душу, – сказала женщина, словно объясняя нечто совершенно обыденное.
– Душу? – Вера с трудом понимала, что именно хочет услышать.
– Это закон моего мира, – продолжила женщина, – без этой жертвы я не могу тебе помочь. Он вернётся, но не будет прежним. Его душа останется в реке, а вместе с ней – всё, что делало его твоим. Он станет другим: пустым, холодным, словно воды этой реки.
Вера почувствовала, как страх пронзает её, но мысли о том, что Иван может быть с ней, пересилили это чувство. Разум и предчувствия казались чем-то далеким, несущественным. Словно охваченная лихорадкой, она согласилась, даже не успев обдумать, что это значит.
Она вернулась домой на ватных ногах. Сама не понимая как, уснула и проснулась на следующее утро с тревожным ощущением, будто что-то изменилось. Но ещё сильнее был странный, почти болезненный порыв: она знала, что он вернётся, и ждала его, будто этот день был обещан ей самой судьбой.
Вечером, когда сумерки поглотили её дом, Вера вдруг услышала шорох за дверью. С замиранием сердца она подошла к порогу и… увидела его. Иван стоял в дверях, как прежде. В первые секунды её охватила радость, она кинулась к нему, и её руки ощутили привычное прикосновение. Но уже в следующее мгновение она почувствовала, что что-то не так.
Его тело было холодным, как лёд. Иван смотрел на неё, но его глаза были пустыми, в них не было того огня, который она знала. Казалось, что он видит её, но не осознаёт. Он молчал, будто забыл, как говорить, и не отвечал на её вопросы. Вера пыталась убедить себя, что это временное, что он просто ещё не оправился… Но с каждым днём её вера таяла, как снег под весенним солнцем.
Постепенно тьма, скрытая в его взгляде, начала пронизывать и её. Она больше не чувствовала себя живой: её руки остывали, кожа бледнела, а зеркало отражало её лицо с чужим, отрешённым выражением. Она замечала, что стала молчаливее, холоднее. Когда они сидели рядом, молчание становилось мёртвым, словно каждый звук мог разбудить что-то зловещее, глубоко затаившееся в том что прикидывалось Иваном.
Прошло несколько недель. Однажды, проснувшись ночью от странного ощущения, Вера увидела, как Иван стоит у окна, глядя в пустоту. Она позвала его, но он не отреагировал, словно не слышал её. И только сейчас Вера осознала: перед ней стоял не её Иван. Перед ней было лишь тело, лишённое души, которое оживила река, оставив ему лишь пустую оболочку.
В тот момент отчаяние переполнило её. Она поняла, что потеряла всё: и Ивана, и себя. Вся её душа, все её эмоции и воспоминания постепенно исчезали, будто их уносил поток холодной, речной темной воды.
Последние силы покидали её, когда она в последний раз вернулась к реке, надеясь найти ту женщину, что подарила ей эту страшную судьбу. Вера не помнила, как добралась до воды – всё было как в тумане. И вот, у камня на берегу, она увидела её, точно такой же, как в ту ночь. Русалка сидела, её серебристые волосы снова спускались до воды, и тёмные глаза смотрели на Веру, не выражая ничего.
– Ты обманула меня, – прошептала Вера, чувствуя, как её голос исчезает вместе с последними остатками жизни.
Русалка посмотрела на неё, и в её взгляде мелькнула холодная усмешка.
– Я ничего не обещала тебе сверх того того, о чём предупредила, – сказала она, голосом, в котором звенела вечная, равнодушная печаль. – Ты хотела вернуть его, и он вернулся. Но он не принадлежит тебе.
Вера почувствовала, как её тело ослабевает. Словно тень, она опустилась на колени у воды, видя своё бледное, почти прозрачное отражение. Она видела, как её глаза, когда-то живые, наполнились тем же пустым, ледяным мраком, что и глаза Ивана.
И в последний момент, перед тем как её тело исчезло в холодных объятиях реки, она поняла, что теперь они оба стали частью этой безмолвной, чёрной воды – навечно, без возможности вернуть себе ни душу, ни жизнь.