Дед Савелий неторопливым, размеренным шагом, обходил территорию монастыря, зорко поглядывая вокруг. Обнаружил компанию послушников, которые мирно расположились на лужайке перед трапезной. Дед поднял повыше свой фонарь, словно пытаясь получше разглядеть и запомнить каждого в лицо.
– Ночь дана для молитвы, а не для пустых разговоров! – наставительно произнес он и потряс прихваченным на всякий случай железным прутом. – Ишь, гляди-ко, веселятся они! Кыш! – прикрикнул он и разогнал компанию по кельям.
Больше никакого непорядка дед Савелий не обнаружил. Он шел по дорожке, под сапогами тяжело поскрипывал гравий, по сторонам росло множество самых разных цветов и кустарников. Сторож вдыхал ароматный воздух и вглядывался в окна келий братского корпуса, где ровным пламенем светились огоньки свечей. Молятся монахи. За весь мир молятся. Дед гулко вздохнул, задумавшись о чем-то своем.
В темноте розоватым цветом отсвечивал красавец храм. На колокольне, под самыми небесами, от каждого легкого дуновения ветерка тихонько гудел самый большой колокол.
В траве стрекотали цикады, где-то неподалеку расположились ночные птицы. Они пронзительно и тревожно вскрикивали, ухала сова. Каждое создание пело песнь своему Творцу.
– Охо-хо, – пробормотал дед, – Один я, как колода бесполезная. А ведь допустили меня доживать век именно в этом монастыре! И дело мое я должен исполнить. Вся надежда теперича только на меня и есть.
Только вот иуда этот… Откуда он вылез? Неужто тот самый? Эх, не дали послушать… – оборванец не давал деду покоя, хотя, казалось бы, ну и что? Мало ли людей в монастырь приезжает – поклониться их святыне – иконе Божией Матери «Взыскание погибших». Немало. И всякие есть среди них, и старые, и молодые… Страшные тоже приходят… Но этот…
Дед остановился посреди дорожки, поднял глаза к небу. К ночи небо очистилось и сверкало теперь миллиардом огромных бриллиантовых звезд. Луна была полная, серебряная, довольная…
… Кто? Кто этот человек?! Где-то дед Савелий его видел, но где и когда, вспомнить никак не мог. Все сомневался. С досады он даже стукнул себя легонько железным прутом по сапогам, но это не помогло.
– Что ж такое! – забывшись, громко воскликнул дед Савелий. – Чую я – он это, он! Только ведьмы-то с ним ничего не делали, отчего ж он выглядит, как зверь лесной? Али не знаю я чего? – вратарник снова задумался…
И вдруг, словно молния, мелькнуло озарение – в Рыбинке! Конечно! В Рыбинке он его видел! И был тогда этот иуда не иудой вовсе, а батюшкой Николаем. Хороший был батюшка, добрый. Рыбинских все в церковь зазывал, предлагал креститься, хотел какие-то курсы организовать. Только не получилось у него ничего, не слушали его рыбинцы.
А потом он утонул. В болоте, которого нет. Тела так и не нашли, и теперь понятно – почему.
Как же он дошел до жизни такой, почему так выглядит? А если это… Дед снова остановился и очень долго глядел в звездное небо, словно надеялся получить ответ на свои вопросы именно оттуда, с далеких холодных звезд.
Если это тот самый отец Николай, который в несуществующих болотах сгинул, то почему выжила Анна Трофимовна? Ведь она была его женой. По времени – самый раз. А вот по возрасту… Да и болот никаких нет, вранье все… Почему же ведьмы ее пожалели? Хотя вот он и ответ – ведьмы не просто ее пожалели. Она для чего-то была им нужна. Кажется… Дед остановился. Кажется, для того, чтоб призрака своего, мальчишку, оживить. Ну конечно, как он мог забыть!
– Поживешь в монастыре, так и себя самого забудешь, не то что… – пробурчал дед.
Дед слегка запутался. Если учесть, сколько ему лет, вовсе не странно. А ведь его идея-то была, его! Подводит память, подводит. Надо бы…
Тут дед опомнился и внимательно огляделся по сторонам. Ступил тяжелыми сапогами на газон, поворошил в траве своим железным прутом и нашел то, что ему было надо. Сорвал пучок какой-то травки и торопливо сунул в рот. Разжевал, проглотил полученный сок, а кашицу выплюнул обратно на газон. В голове прояснилось.
Речка на дне оврага – по горлышко… Не мог отец Николай в ней утонуть. И что это значит? А значит это, что Николай бросил свою любимую Анечку и просто сбежал. Так?
А его любимая супруга, Анечка, осталась в Болотах в одиночестве. Правда, ненадолго. Внученька у них объявилась.
Дед хихикнул. Не без его, дедовой, помощи, между прочим, появилась. Надо же, все забыл, все! Дед прошел несколько шагов, стараясь ступать как можно тише – теперь ему казалось, что скрип и шуршание гравия под его тяжелыми сапогами слышны аж в Рыбинке…
О жизни молодой Анечки, а после пропажи отца Николая, старухи Анны Трофимовны, дед Савелий ничего толком не знал. Не до них было. Бабка и бабка. С внучкой – балаболкой… Без ведьм, конечно же, тоже не обошлось. Что-то тут не сходилось, но кое-что все-таки укладывалось в размышления деда ровненько, словно кусочки мозаики складывались. Если так, то…
Дед стряхнул с себя оцепенение и бросился обратно в сторожку. В его мудрую голову пришла страшная, хитрая и подлая мыслишка, которой он просто обязан был поделиться со своим духовным отцом – игуменом Романом.