На автовокзале встретила Петра. Он обрадовался встрече, снова меня благодарил за дочку. Девочка идет на поправку, сама уже ходит, правда, ей пока тяжело, много отдыхает, тихая стала. С подружками не общается, только с младшей сестрой. Отдал мне два больших пакета с пчелопродуктами, в одном был воск, а в другом все остальное, что я просила. Говорит: «Сегодня собирался к вам заехать, а телефон дома забыл, а вот все само собой и получилось, и нас судьба свела». Поговорили с ним, взяла с него обещание, что мой номер и адрес давать никому не будет. Села в свой автобус и отправилась домой.
Пока ехала домой, на вайбер пришло несколько сообщений от разных заказчиков, всем требовались статьи и притом вот прямо вчера. Ответила, что у меня теперь другие расценки, повысила цену на десять процентов, не так уж и много, но итоговая стоимость будет для меня поприятней. Один сразу отвалился, сказал, что у меня конский ценник, другой начал торговаться. Ответила, что эта стоимость для него такая, для других она выше на двадцать процентов. Успокоился, обещал скинуть предоплату и техническое задание.
Оставшиеся двое были согласны и сразу перевели деньги на карту, сказали, что выслали на электронку ТЗ. Значит, буду работать три дня, не поднимая головы. Надо еще сегодня с интернет-магазином разобраться, а то вчера за шмотками ездила, сегодня к маме. В прошлый вечер только пару часов удалось поработать, за такое по головке не погладят, могут и попросить освободить место. Хоть оплата не великая, но она стабильная и официальная. Надо будет попросить надбавки, за интернет, за электричество и амортизацию ноута.
С такими мыслями приехала домой. Навстречу вышла Катюшка.
– Мам, там в той комнате творится что-то невообразимое, шум стоит постоянный. Я заходить туда не стала, мне страшно, – испуганно сказала дочь.
Я открыла дверь в спальню и ахнула, все вещи из комода были выкинуты и разбросаны по полу и дивану. Ящики валялись на полу. Двери шифоньера открыты, но там все было на месте. Странно, барабашка не тронул шкаф, только дверцы пооткрывал. Барахло собрала и убрала в шкаф в зале. Ящики подобрала и вынесла в коридор, туда же выкатила комод. Пока все убирала, в комнате было тихо. Убиралась и ругалась на безобразника. Как только я закрыла дверь, там опять шумно стало. Открываю, все на месте и тишина.
Прошлась со свечкой по всем углам. Кто-то усиленно пытался ее задуть, прямо чувствовалось, как поток воздуха идет с того места, где нет сквозняков. Вот ведь какой мелкий пакостник. Оставила свечку догорать в середине комнаты. Поставила ее в железный таз на всякий случай и ушла есть готовить. Через полчаса захожу, а свеча потушена и сплюснута сверху, как будто на нее кто-то с силой надавил. Значит, не нравится. На двери нарисовала защитные руны и закрыла комнату, пусть там сидит тихо и не рыпается. Будет время – займусь.
Вечером было тихо. Я работала, Катюшка рисовала, все были заняты своими делами. Иногда отвечала на Сашины сообщения. Он вечером забегал увидеться, сказал, что у него дел много, маме нужно помочь и брату на ферме. Поболтали, помиловались и каждый разбежался по своим делам.
Позвонила Нине узнать, как там Кирюшка. Она сказала, что после прогулки у него температура поднялась, и нос сильно отек от удара.
– Нинок, ты бы гнала эту Елизавету поганой метлой. Видишь, какой у нее глаз нехороший, ребенка сглазила. Сказала, какой он хорошенький, и мальчишка тут же упал носом в землю, – дала совет приятельнице. – И температура эта неспроста. Точно сглазила.
– Ой, я даже и не знаю, мне ее Эльвирка порекомендовала, как хорошего специалиста.
– А на кой ляд тебе такой специалист понадобился, и зачем ты ее на нашу встречу притащила? – поинтересовалась я: Нинок явно что-то не договаривала.
– Ну, она обещала мне скидку, если я приведу клиента, – ответила она виновато.
– Вот, блин, и сюда сетевой маркетинг докатился, приведи друга и получи порчу в подарок, – хохотнула я. – Агенты «Орифлейм» переквалифицировались в ведьм.
– Ну зачем ты так, – обиделась Нина.
– Кого привораживаешь или порчу наводишь? – продолжала пытать приятельницу.
– Мужа от пьянства лечу, задрал уже пить в гараже с приятелями.
– Ну, разгони всех, у вас гараж к дому пристроен, считай, что они у тебя дома прибухивают. У тебя дети на это все безобразие смотрят, – посоветовала я.
– Ой, я не знаю, неудобно как-то, – ответила она.
– Неудобно, Нина, по всяким колдовкам непонятным ходить, а свой дом ты должна отстаивать всем своим существом. И еще, большая просьба ни с кем без моего разрешения меня не сводить, – отчитала я Нину.
– Хорошо, я хотела сделать, как лучше, – обижено ответила она.
– Ладно, все, проехали. Пацана умой проточной водой. Если есть, то лучше святой, и вытри подолом своей ночной рубашки или в чем ты там спишь. Будешь умывать, скажи: «Водичка, водичка, умой Кирюшкино личико, чтобы хворь убежала, и болезнь пропала, от глаза дурного и медведя хромого». Говори эти слова, пока его умывать будешь.
– Ой, Агнета, ну что это за бабкины сказки, и, вообще, при чем тут медведь хромой.
– Медведь к слову пришелся, в рифму, так сказать. Ты же ничего не теряешь, если ребенка так умоешь? А насчет бабкиных сказок, – кто бы говорил, – поцокала я языком.
Поговорили с ней еще минут двадцать о всяком о разном и распрощались. Под конец разговора наказала ей, чтобы к ребенку девку эту не подпускала.
Снова работа, до самой ночи, пока глаза не стали слипаться и мозги соображать. Никто мне денег в клювике не принесет, все сама, сама. И так я считаю, что хорошо живу, коммуналка маленькая, по сравнению с квартирой, продукты практически не покупаю, что-то от бабушки осталось, а что-то бартером принесли. Счастливый я человек, ни мята, ни клята, никому ничего не должна, и даже вон барабашка в комнате притих, мстю страшную, наверно, замышляет.
Ночевала в зале, там практически ничего не слышно. Ночью он не шумел. Утром в комнату зашла, все на своих местах, может, убрался в другое место. Проша эту комнату не любит, не заходит совсем. Снова весь день в работе, надо наверстывать упущенное. От напряжения разболелись пальцы и кисть. Решила часик передохнуть, чтобы потом не передо2хнуть (нравится игра слов).
Спустилась в подвал в свою «секретную лабораторию». Разложила по полочкам все, что Петр принес. Пересчитала запас свечей, мало осталось. Нашла тетрадки с записями, как их готовить. Почитала. Выудила воскоплавку, нитки, формы для свечей разных размеров и принялась творить. Все делала по инструкции, такое удовольствие получила от возни с воском. Все же он намного приятней, чем парафин, а пахнет как удивительно. Все залила, поставила застывать. Надо было еще партию с травками сделать. В другой раз с ними попробую.
Захватила из подвала пару веничков с полынью и чертополохом. Развесила по комнате с барабашкой. Пусть «порадуется», посмотрит, как я о нем забочусь. В блюдце налила молока и поставила его на пол для воинствующего гражданина, еще положила парочку шоколадных конфет. Через час зашла в комнату. Конфеты некрасивыми пятнами по стенам размазаны, а молоко по полу разлито мелкими каплями, словно его в рот набирали и разбрызгивали везде. Полы вытерла, пятна на стенах пыталась затереть.
Ночью в комнате двигалась мебель, что-то ронялось и падало. Кто-то топал и охал, стучал в дверь. Специально ведь делает, чтобы мы нормально не спали. Дочь пугает. Она ко мне в зал перебралась, там слышно меньше и ей не страшно со мной. Вот террорист проклятый, покажу я тебе завтра кузькину мать, не хочешь по-хорошему, получишь по самое не балуйся.