Детей проводила в школу. Дома навела порядок. Пообщалась со своей животиной. Поставила молоко на сыр. В голове вертелся Олег и мысли разные и всякие. Поднялась наверх, разложила карты. Всё не просто так, а в наказание за что-то, исправить можно, но в прежнее состояние он уже не вернется. Высшие силы дали добро на работу, спросила несколько раз, можно или нельзя и что мне за это будет. Выдали карту опыта.
На Таро стала смотреть, кто там на той стороне, так сказать, организатор. Выпали мужчина и женщина, и еще кто-то третий. Вот что-то мне как-то не улыбалось в войну ввязываться. Один раз я бой выиграла и даже трофей в виде Шелби получила, но никто не сказал, что следующая победа будет за мной. К тому же я не одна живу и о близких должна думать.
Проверила дом, все засовы и замки, печати и защиты. Вместе с Прошкой прошлись всю мелочь вычистили, выгребли, всё, что от нас самих в течение дня сыплется. Мы же не замечаем, несем домой всякую гадость и в своем жилище сбрасываем, кто просто в пространство, а кто и на своих родных. Прошка обычно всё подбирает, но, видно, совсем расслабился с мелким котенком.
Пока с ним всякую гадость выгребали, смотрим, мелкий с чем-то играется, шарик какой-то. Наклонилась посмотреть, что там за мохнатая бусинка, а она ножки вытащила и побежала. Котенок ее словил и слопал. Кашлять начал, задыхаться, язычок вывалил. Прошка к нему подпрыгнул, мягко стукнул лапкой по спинке. Гадость из пасти и вылетела, только ее большой кот перехватил и сам схрумкал. Видно было, что он ругает мелкого за самовольство. Это было так мило, но не стоило отвлекаться, надо было вычистить каждый угол.
С домом закончили, прошлись по сарайкам, там было всё чисто, местные смотрители работали хорошо. Отправились в летний домик. Здесь тоже всё проверили, вычистили и восстановили. Затопила печку. Зашуршала, заговорила, зашумела, что-то бубнила себе под нос. Давно тобой не пользовались, давненько. Помню, как Константин ночевал со своим бесом пьянства в домике, как напугали меня первый раз. Кажется, что давным-давно это было. Интересно, как они там поживают с Иришкой, да и бес как там живет со своей хозяйкой? Надо будет звякнуть Иринке.
Тихо, спокойно, так уютно. Рядом Прошка развалился, котенок с его хвостом играет. Маруська дремлет. Хорошо-то как! Однако недолго музыка играла, то есть недолго мне пришлось наслаждаться тишиной. Собака встрепенулась и помчалась к воротам. Я отправилась за ней следом.
За калиткой кто-то спорил. Маруся своим диким лаем не дала услышать разговор, пришлось открывать дверь. На улице стояли Олег и Николай.
– Куда ты собрался? Дом большой, живи, я сказал тут, работа для тебя найдется, уж на похлебку себе заработаешь, – ругался Николай.
– Я приношу несчастья только. Вот из-за меня и церковь обокрали, – насупился мужчина.
– Всё это глупости. Правда, Агнета? – спросил меня батюшка.
– Ну, как тебе сказать, – ответила я.
В это время я с интересом наблюдала, как черные щупальца тянуться к Николаю, ощупывают его, что-то ищут у него на спине. Спрут нашел, то, что искал, серо-зеленую трубку с легким свечением. Он выглянул из-за плеча Олега и потянул трубку в свой клюв, присосался к ней, впустил туда чернила.
– Коля, достань свой талмуд и помаши им над собой, – попросила я.
Он удивленно на меня посмотрел, порылся в подряснике и вытащил свою книгу. Сделал так, как я сказала. Батюшка еще и молитву какую-то при этом принялся читать. Олег на нас смотрел, как на сумасшедших. Стоит батюшка, крестится, машет книгой вокруг себя и нараспев читает молитву, а женщина рядом внимательно смотрит за процессом.
По той самой трубке пошло что-то огненно-красное и долбануло в голову спруту сильной волной. Хлынула к нему в пасть огненная жижа. Сразу убрались щупальца от Николая, да и у Олега в его трубках слегка посветлело. Бедолага от этой ударной волны в его питомца резко сел на землю, а батюшка приземлился на скамейку и тяжело вздохнул.
– Ох, как на душе хорошо стало, полегчало, – сказал Николай и заулыбался.
– А мне что-то как-то дурно, – ответил Олег и пополз в ближайшие кусты, где его вывернуло черной жижей.
Зазвонил телефон у Николая.
– Ой, как хорошо, ой, дай Бог вам здоровья, – он долго кого-то благодарил.
Отбил звонок, лицо его светилось.
– Вы представляете, нам какой-то спонсор денег на счет перевел, так что все украденное будет восстановлено, – радовался он.
Снова затрезвонил телефон у батюшки. Он ответил, еще больше начал радоваться, даже пританцовывал.
– Агнетушка, нашли, всё нашли, всё украденное добро нашли. Есть Бог на свете, есть! – тряс он пальцем.
– Где нашли? – удивилась я.
– На «минном» поле. Гастролеры какие-то, не местные, слава тебе Господи, что это не наши, – он перекрестился. – А ты, Олег, говоришь, что беды приносишь, вон оно как обернулось.
Олег в это время ползал в кустах и очищал желудок.
– Батюшка, не радуйтесь вы так сильно, вон видите, как человеку плохо, – укорила я Николая. – Как они там оказались?
– Не знаю, Сашу своего спросишь, а я побежал в церковь, – махнул он рукой и рванул в сторону центра села.
– Что же так плохо? – мычал в кустах Олег. – Что же я такого съел? Может, это с яиц деревенских?
– Скорую? – спросила я.
– Нет, нет, сейчас всё должно пройти.
Спрута за его спиной не плохо так колбасило. Он выкидывал свои щупальца во все стороны, но натыкался на мою защиту. Пару раз ударил по Исмаилу, после чего остался без парочки конечностей. Волк не церемонился.
– Вот тебя как плющит и козявит, – покачала я головой. – Идем ко мне, отлежишься. Сейчас я тебе отвар сделаю.
Исмаил помотал головой, мол, опасно. Но не под кустами же человека оставлять, не собака чать. Хорошо спрута батюшка приложил, от души.