Томми притащил в гараж коробку маффинов.
– Попробуй новые, а? – жалобно попросил он. – Бран меня на хер послал. Говорит, я его раскармливаю.
– У меня руки в масле, – сказал Майкл, локтем вытирая лоб.
В мастерской он сегодня работал один – Кристофер слёг с простудой. Он, конечно, порывался закинуться таблетками и начхать (в буквальном смысле) на болезнь, тем более что простуда-то была так, ерунда, но Майкл убедил остаться дома. Не только чтоб дать отцу отлежаться. Но и чтобы самому побыть в одиночестве и подумать над сложившейся ёбаной хернёй.
Впрочем, думалка у Майкла с ёбаной хернёй дела иметь не желала. Типа – где там у тебя мозги были, когда парня за руки хватал?.. Вот туда и иди теперь.
В груди всё время щемилось странное чувство, похожее на голод. Хотелось скулить и бегать кругами, как шальная дворовая псина, гоняющаяся за своим хвостом – вот он совсем близко, машет и дразнится перед самым носом, но зубы все время клацают мимо, и чем быстрее ты за ним гонишься, тем быстрее он ускользает. От бардака в голове бросало то в жар, то в холод.
А виноват во всём был чёртов Купидончик со своими кудряшками, со своим грёбаным личиком, со своей манерой задумчиво облизывать нижнюю губу – он был виноват всем долбаным собой в том, что Майкл не мог перестать думать о нём.
– Я тебе отщипну. – Томми раскрыл коробку, достал ещё тёплый маффин, разломил его пополам. – Этот с абрикосом и грушей.
– Давай. – Майкл откусил из его руки, прожевал, показал большой палец: – Класс.
Любопытно ему, блядь, стало. Попробовать, блядь, решил.
Попробовал?.. Понравилось?..
Самый ужас был в том, что – да. Понравилось. Так понравилось, что до сих пор ладони чесались и в груди всё вздрагивало при воспоминании о тонких горячих пальцах.
– Чё не заглядывал? – Томми уселся на верстак, который жалобно скрипнул под его весом, поболтал ногами.
– Вишь, работы сколько, – Майкл кивнул на открытый капот. – Поссать сходить некогда. Дай ещё.
Томми разломил пополам следующий маффин, скормил Майклу.
– Этот с крыжовником и ревенём. Ты как вообще?
Правильный ответ был – ёбнулся на всю голову. Всю грёбаную неделю Майкл не знал, куда себя деть. Что теперь делать. У Сары с тех пор не появлялся, отговаривался работой – боялся, что, если столкнётся с Купидончиком – либо сквозь землю провалится, либо в рожу ему засветит, либо что похуже выкинет.
– Слушай, тебе когда-нибудь нравился кто-то странный? – спросил Майкл.
– Да-а… – мечтательно протянул Томми. – Соус айоли и арманьяк…
– Томми, бля. – Майкл чуть не запустил в него промасленной тряпкой. – Все и так знают, что ты дрочишь на еду. Я про людей.
– Гордон Рамзи, – тот улыбнулся смущённо и глуповато. – Если б мне надо было ему отсосать, чтобы получить работу, я б только спросил, как глубоко заглатывать.
– Ты заебал со своим Гордоном Рамзи. – Майкл выронил гаечный ключ, полез за ним в недра развороченного капота. Пальцы вдруг ослабели, и он минуты три пыхтел, пытаясь его подцепить, пока не догадался подлезть снизу.
Майкл вытер горячий лоб и посмотрел на часы. Было одиннадцать вечера. У Сары сейчас, наверное…
Да ну на хер.
Закрыл капот, отмыл руки специальной едкой сволочью, по локоть намазал их защитным кремом и сел на верстак рядом с Томми. Тот уже держал в руке половинку маффина:
– Кусай. Здесь малина и клюква.
– Вот у тебя так было, – спросил Майкл, облизав крошки с губ, – что ты взял и случайно втрескался в кого-нить?..
– В Го… – Томми не договорил, Майкл рукой зажал ему рот.
– Я те клянусь, ещё раз услышу сёдня про твоего Гордона – шею сверну. У тебя был вот здесь кто-нибудь, кроме твоего Г. Р.? – Майкл убрал руку и постучал Томми в грудную клетку.
– Чё, в богатую свою врезался?
– Да если бы. – Майкл вздохнул и сунул пальцы в коробку, доставая маффин.
– Ну у тебя ж на неё стоит?
– Да у меня, бля, стоит на всё, что вижу! – разозлился Майкл. – Мне двадцать лет! Меня дырка в стене завести может!
– Чё ты разошёлся? – удивился Томми.
– Не знаю, – тихо сказал Майкл, глядя в пол. – Бред какой-то.
– Ну мне-то можно, – Томми толкнул его плечом. – Мы ж друзья. Я – могила, даже если ей пятнадцать.
– Иди на хер, – беспомощно отозвался Майкл.
Не было бы таких проблем, если бы ей было пятнадцать. Если б это вообще была «она».
– Тринадцать?.. – с ноткой ужаса спросил Томми, заглядывая ему в лицо.
– Отвали, блядь! Я на идиота похож? Восемнадцать ем… – Майкл прикусил язык. – Ей. Ей восемнадцать.
– Дева Мария и ангелы, ты меня, блядь, реально напугал. – Томми глубоко вдохнул и медленно выдохнул. – Чё может быть хуже, чем трахнуть малолетку?
Майкл знал, что. Поэтому промолчал.
– Слушай, если ей восемнадцать, в чём проблема? – спросил Томми. – Она чёрная?
– Нет.
– Узкоглазая?
– Нет.
– Из этих, что ли, – «Аллах акбар»?
– Да нет, бля. Мне похер, кто какого цвета и куда молится.
– Страшная тогда? Типа, мымра?
– Нет.
– Резиновая?
– Блядь, Томми!
– Что – Томми? Я каждое слово из тебя должен вытягивать?
– Ни хера ты не должен! Я же сказал, сам ничего не знаю! – Майкл чувствовал, что ещё немного – и сорвётся. Наорёт на друга, который просто подвернулся под руку, наверняка врежет ему, хотя тот никак не причастен к тому, что у Майкла вставало при мыслях о Купидончике.
Это была какая-то ошибка. Этого не должно было происходить. Этого точно не могло происходить с ним, он же всегда был нормальным – и пара сотен девчонок подтвердили бы это под присягой.
И ведь даже не пьян был! На трезвую, блядь, голову!..
– Я не знаю, что делать, – признался Майкл.
– Съешь маффин, – Томми протянул ему коробку. – Хочешь, завтра ещё принесу?
В конце концов Майкл решил позвонить и объясниться. Что, мол, не имел в виду. Что давай замнём. Что всякое бывает, но один раз не это самое – да и не было ничего. Что ты, мол, на девку слишком похож, вот и… хотя нет, этого говорить не стоило. Обидится же.
– Алло, – голос у Купидончика был ровный, как гладильная доска.
– Привет, – хрипло сказал Майкл. – Какие планы на сегодня? Поговорить надо. Может, пересечёмся?
– Я ужинаю с родителями, – после долгой паузы ответил тот.
– Я бы перехватил тебя после, – предложил Майкл. Он не привык быстро сдаваться.
Джеймс хмыкнул:
– Только если ты тоже будешь в Париже.
– Ты в Париже?
– В Хитроу, посадка через десять минут.
– Надолго? – Майкл почувствовал, что в груди засвербило.
Блин, это была подстава. Он и так весь день собирался с духом, чтобы набрать номер и позвать встретиться. Ну не по телефону же всё обсуждать, да? Надо лично.
– На выходные, – коротко ответил Джеймс, будто разговор был ему неинтересен. – Может быть, задержусь дольше. Соскучился по настоящим круассанам.
По круассанам, блядь, он соскучился.
Майкл разозлился. Он тут, значит, изводится весь, голову ломает, как бы не обидеть, – а этому хоть бы хны. Типа, всё в порядке вещей. Подумаешь, за руки подержались. Вот сучка.
Конечно, в компании Сары почти все переспали друг с другом, но Майклу казалось, что Джеймс как раз не такой. Что между ними какая-то дружба возникла, что ли… Щас, разбежался. Дружба, блядь. Перепихнулся и дальше пошёл. Сара и то честнее, она хоть целку из себя не корчит.
– А по мне не соскучился? – мрачно спросил Майкл.
– Если ты хочешь встретиться, позвони на неделе, – спокойно сказал тот. – Я ещё не знаю, какие у меня планы.
– Буду ждать, – процедил Майкл.
– Хорошо, – равнодушно отозвался Джеймс.
– Ты какой-то странный, – сказала Сара, целуя его в скулу. – Чем-то расстроен?
– Ничем, – буркнул Майкл.
Он не был расстроен. Он был зол как чёрт.
Сначала напуган, потом обижен, а теперь – зол. Так его ещё никто не динамил. Мысли метались по черепной коробке от «зарядить в рожу при встрече» до «выебать сучку».
Джеймс отвечал на СМС через раз, а то и вообще не отвечал. Майкл пытался его расшевелить, но тот шевелился, как улитка, которую тыкают веточкой – прятался в раковину от любого намёка на флирт. И это бесило до белых глаз. Майкл решил трахнуть его просто из принципа, чтоб неповадно было так издеваться. Сначала, значит, в глаза смотрит, в лицо дышит, пальцы в карманы суёт – а теперь типа гордый стал?..
«Как там Эйфелева башня? Ещё не упала?» – спрашивал Майкл.
«Стоит», – отвечал Джеймс.
«Вот она меня понимает», – писал Майкл.
Джеймс молчал десять минут, полчаса, час – пока Майкл не осознавал, что никакого ответа не будет.
«Ты знаешь французский?» – снова спрашивал Майкл.
«Да», – отвечал Джеймс.
«Как перевести: вуле-ву куше авек муа?»[1]
И снова молчание.
В конце концов Майкл решил забить. Бегать за Джеймсом и уговаривать его не воротить морду он не собирался. У него и так была компания на потрахаться, а наваждение пройдёт само, нужно просто переждать.
– Майкл, – Сара повернула к себе его голову. – Можешь мне рассказать, мы же друзья.
– Какие друзья? – резко спросил он. – Мы трахаемся, а не дружим.
Улыбка у неё угасла.
– Ты чего? Что случилось?
– Слушай, я всё прекрасно понимаю, – с обидой ответил он. – Если у меня нет денег, это не значит, что я идиот. Я знаю, зачем я здесь. И меня всё устраивает.
Она внимательно посмотрела на него, отодвинулась.
– А я думала, это только у нас ПМС бывает, – озадаченно сказала она и пихнула его голой коленкой: – Иди сделай мне кофе. И налей себе чего-нибудь.
Майкл поднялся с постели, натянул джинсы, босиком вышел из спальни. Настроение было – гаже некуда.
Чтобы добраться до кофемашины, нужно было пройти по коридору, застеленному ковровой дорожкой, мимо тёмных дубовых дверей с заковыристыми старинными ручками, спуститься по широкой деревянной лестнице на первый этаж, миновать гостиную, столовую, просторный холл, в котором целиком поместился бы дом Майкла, завернуть за центральную лестницу, пересечь всё левое крыло по заднему коридору для прислуги и наконец спуститься по каменным ступеням в полуподвальную кухню. Здесь на решётке под потолком висели сковороды с длинными ручками, а весь центр занимал древний стол, исполосованный ножами. За ним сидел Этьен – шеф-повар или кто-то вроде – и составлял меню на неделю в толстенной тетради.
– Здрасте, – сказал Майкл, когда тот поднял голову. – Сара хочет кофе. Я сам сделаю.
Тот кивнул, возвращаясь к списку.
Майкл достал кружку, выбрал режим – кофемашина заревела, дробя зёрна. Майкл подтянулся на руках и сел на столешницу.
Этьен мгновенно поднял голову:
– Пожалуйста, не садитесь туда.
– Извиняйте, – Майкл спрыгнул. Пришлось постоять на холодном каменном полу, поджимая пальцы и дожидаясь, пока машинка выплюнет кофе.
Местные ребята – Майкл даже про себя не мог называть их прислугой – относились к нему с хорошо скрываемым раздражением. Судя по их шепоткам – предполагали, что он собирается окрутить Сару и утащить её замуж. Больно надо. То есть, конечно, Сара была хороша и в постели, и вне её, но планов на женитьбу у Майкла не было точно.
Завернувшись в одну простыню, Сара ждала его в маленькой чайной комнате, сидя на крошечном диванчике. Заметив Майкла, подвинулась, чтобы он сел рядом. Простыня сползла вниз, обнажая крупную круглую грудь. Майкл уже привык к её телу, привязался к её родинке внизу живота на кромке волос, к едва заметным веснушкам на плечах, к мягким полноватым бёдрам и едва уловимому запаху увлажняющих лосьонов. Но всё это чудесное, красивое и гладкое его больше не возбуждало.
– Не дрейфь. – Она забрала чашку и ласково взъерошила короткие волосы у него на затылке, когда он сел рядом. – У всех бывают осечки.
Майкл опять начал злиться. Проблема была не в том, что у него не стояло на Сару, – проблема была в том, из-за кого. Из-за того, кто вообще не стоил таких переживаний.
– А себе ничего не принёс для душевного равновесия?
– Всё у меня в равновесии, – мрачно отозвался Майкл.
– Да? Вот вообще не заметно, – отозвалась она, прикладываясь к кофе. – Выпил бы для разнообразия, а то ты такой приличный, аж мурашки бегут.
– Я приличный?
– Не пьёшь, не куришь, не нюхаешь, не ширяешься, – сказала она. – Даже денег у меня не просишь.
– На хрена мне они, – буркнул он.
Сара весело рассмеялась.
– Ещё и наивный, как витраж с ангелами. Знаешь, ребята тут поспорили, когда ты у меня начнёшь подарки просить. Ставки уже один к двадцати. – Она игриво пихнула его локтем.
– Ты меня ни с кем не путаешь? – зло спросил Майкл. – Я не из бюро добрых сексуальных услуг. Я с тобой сплю только потому, что ты мне нравишься.
– Не обижайся, – она похлопала его по голому плечу. – Лично я ставлю на тебя.
– Я поеду. – Он встал, Сара ухватила его за руку.
– Майк, ты что? Это же забавно, разве нет? Все думают, что ты обычный придурок, а ты…
– А я – необычный, – он выдернул руку.
– Сядь обратно, – попросила она. – А то я и правда решу, что ты придурок. Не заводись на пустом месте. У меня только вы двое нормальные – ты и Джеймс, так что не смей никуда убегать.
При упоминании Купидончика Майкл вспыхнул.
– Это он-то нормальный? По-моему, точно такой же, как и все.
– Ты его просто плохо знаешь. – Сара подобрала ноги, устраиваясь поудобнее. – Это у тебя предубеждение из-за того, что он тебе врезал. На самом деле он очень славный, просто чуть-чуть заносчивый.
– Чуть-чуть? Да он грёбаная Снежная королева!
Сара расхохоталась и протянула к нему руки:
– Иди сюда, мой маленький Кай, я тебя спасу от его ледяного сердца!
Майкл разжал кулаки, сел рядом с ней.
– Тебя взбесило, что я посадила вас рядом? Ну, извини. – Она дотянулась и поцеловала его в горячую скулу. – Я оценила, что ты его даже пальцем не тронул.
Майкл непроизвольно фыркнул.
Он бы сейчас потрогал Купидончика не только пальцем, он бы перекинул его грудью через широкий подоконник и выдрал бы так, чтобы тот верещал на весь дом.
Сара поставила пустую чашку на пол, села верхом ему на колени, провела пальцами по губам. Майкл машинально подхватил её под задницу. Если бы это был Купидончик, он бы повалил его на пол, прямо на этот узорчатый ковёр, задрал ему ноги за уши и вставил бы без всякой подготовки, с разбегу.
Сара потянулась поцеловать его, он цапнул её зубами за нижнюю губу.
– Эй, не так быстро! – Она отодвинулась, уперевшись ладонью в его грудь, встретила затуманенный взгляд и горячо выдохнула: – Забудь. Давай быстро. Давай прямо сейчас.
От злых мыслей Майкл завёлся мгновенно. Даже то, что пришлось вернуться в спальню, где остались презервативы, не помогло остыть. Перевернул Сару на живот, вошёл сзади. Закрыв глаза, представлял себе растрёпанные по подушке тёмные вихры, светлокожую юношескую спину, твёрдые бёдра с тёмным пушком, представлял чужие резкие вскрики от быстрых толчков, чужую шею под пальцами. Представил Купидончика так хорошо, что кончил куда быстрее, чем Сара, звонко и яростно врезаясь в её ягодицы.
– Ещё, – срывающимся голосом велела она, – ещё, Майк!
Он довёл её пальцами, упал рядом, загнанный, с трудом хватая воздух сухим горлом.
– Не знаю, что на тебя нашло… – Сара с довольным долгим стоном перевернулась на спину, убрала волосы с лица, – или о ком ты думал… но в следующий раз я хочу так же.
Майкл отвернулся, пряча пылающее лицо, снял резинку и выкинул в ведёрко под туалетным столиком. У Сары всегда были рискованные шуточки, и сейчас она ходила по самому краю.