Баллада о доброте
Век двадцать первый. Госпиталь. Палата.
И снова, как бывало в старину,
страдают здесь недавние солдаты,
познавшие проклятую войну.
Высокий парень у окна, на койке.
Он взрывом изувечен и побит.
Он здесь давно, но вот уже сидит.
Глядит в упор. Молчит с улыбкой горькой.
Контужен и не помнит ничего,
что было до ранения его.
А у стены, прикованный к кровати,
на ней распятый, тих и недвижим,
покоится молоденький солдатик,
который в страшной бойне стал седым.
Они с соседом редко говорили.
А если говорил, то он один,
доживший в девятнадцать до седин.
Его с трудом в развалинах отрыли.
И здесь, в палате, лёжа на спине,
он видит только тени на стене.
В речах его отчаянье и мука.
Не может он ни жить, ни умереть.
Спеленатый бинтами, однорукий,
он жизни этой предпочёл бы смерть.
Но вот соседа прорвало однажды:
"Ты должен жить, ты умирать не смей!
Полно на свете раненых людей!
Ведь на войне ты был таким отважным,
а тут раскис. Подумаешь – рука!
Бескрайние у жизни берега.
Поправишься и выйдешь к жизни новой.
Найдёшь себя, наладишь связи с ней.
Там, за окном, даю тебе я слово,
счастливый мир и много славных дней".
"Эх, как бы мне хотелось на природу!
Что видишь там, за стёклами в окне? -
спросил солдат, лежавший на спине.
Какая на дворе сейчас погода"?
Тогда сосед (так будет много раз)
повёл негромко для него рассказ.
Он описал так чётко и подробно
обширный парк, дубы, цветы и пруд,
проспект за парком, город бесподобный,
и дом, в котором девушки живут.
И день за днём, закончивши с обедом,
когда ему сидеть разрешено,
сосед в палате зримо, как кино,
часами пересказывал соседу,
что видел он на воле, за стеклом,
и что там в этот час произошло.
Он говорил про нежный трепет листьев
дубов огромных, окруживших пруд.
И лёгкой цепью образы и мысли
в сознании лежащего плывут.
Он видит всё, о чём ему неспешно
рассказывает раненый сосед.
И новой жизни солнечный привет
врачует душу мрачную успешно.
И хочется туда, где так светло,
смертям и одиночеству назло.
Шёл день за днём и утром, как обычно,
чтоб раненых умыть пришла сестра.
Сказала тихо: "Умер горемычный,
ушёл во сне, не дожил до утра…".
Как праведник святой, он умер тихо.
Скончался, не тревожа никого,
не требуя от жизни ничего.
С его душой, познавшей столько лиха,
с земли ушла часть света и тепла,
но сердце друга к жизни позвала.
Теперь без друга время полетело.
Солдат грустит – потеря не легка.
Он чувствует себя осиротелым,
сжимает сердце чёрная тоска.
Его перевели к окну поближе.
На место друга. Так просил он сам.
И думал парень: "Если буду там,
то встану и когда-нибудь увижу -
дубы и пруд, цветы, красивый дом,
и девушек, живущих в доме том".
И день настал. Солдат собрался с силой
и сел, напрягшись, в койке у окна.
Он так мечтал пейзаж увидеть милый.
И вот окно. А за окном … стена.
Кирпичная стена явилась взору.
А больше за окошком – ничего,
что так красиво только для него
описывал сосед в их разговорах.
И раненый солдат сестру спросил:
"Зачем он мне всё это говорил"?
Она ему ответила на это:
'Тебя жалел он, бедный твой сосед.
Ведь был слепым. Совсем не видел света.
Добрее парня не было, и нет.
Совсем слепой, он знал, что умирает,
но до конца всё думал о тебе,
всё о твоей заботился судьбе.
Таких людей Господь нам посылает'!
…Воспрянул к жизни раненый солдат.
Такая встреча – выше всех наград!
Аккордеон
Вздыхая ветхими мехами,
Седой, потрёпанный и мудрый,
Он не играет -
Вспоминает
Своей нелёгкой жизни утро.
Он много знает…
1.
В Италии, в Италии
При Дуче он рождён.
Играл он пассакалии
И звался "SUPERTON"
Италия, Италия -
Чудесная страна!
Но смолкли пассакалии
И началась война.
За горы от морской лазури
Военной бурей унесён,
Он развлекает,
Утешает
Парней, чей жребий предрешён.
Он это знает.
2.
Германия, Германия -
Здесь песни не звучат.
Лежат в руинах здания,
Пожары, дым и чад.
Германия, Германия -
Чудесная страна!
Мученья и страдания -
Великая война!
И он один в глухом подвале,
В углу, оставленный своими…
Он их прощает.
Понимает,
Что не судьба остаться с ними.
Он это знает.
3.
В том городе, войной изрытом,
Закончив бойню в сорок пятом,
Под домом, бомбами разбитом,
Аккордеон нашли солдаты.
Солдаты для начальника
Нашли аккордеон.
Не новый и не старенький -
Исправный "СУПЕРТОН"
И светлым перламутром
На солнце он блеснул.
И первым мирным утром
"Катюшу" затянул.
4.
А дальше были рельсы, рельсы,
Теплушки, станции, солдаты.
И он играет.
Он ведь знает,
Как музыка нужна ребятам.
Уж он-то знает!
"Играй, играй, рассказывай,
Тальяночка сама
О том, как черноглазая
Свела с ума…"
Как провожала мама сына,
Как на рыбалке у реки…
Как едут, едут по Берлину,
Всё едут наши казаки…
И вальса нежные разливы
Под перестук колёс вагонных
Уносит ветер,
Тёплый ветер,
Как вздох мехов аккордеонных
На целом свете.
И столько переведано
Солдатских грубых рук,
И столько душ изведано
И пережито мук.
Но, как и всё, кончаются
Военные пути.
Мир больше не качается.
Пора, наш друг, прости!
Его ребята подарили
Седому парню, капитану.
Страдал тот очень,
Саднила ночью
Незаживающая рана.
Болела очень.
5.
А капитан поправился.
Подарком дорожил.
Ожил, домой отправился.
Он музыкантом был.
В его квартирке тесной
Звучал аккордеон.
И всем хватало места,
Всем улыбался он.
"Как много девушек хороших,
Как много ласковых имён…"
Как много песен,
Как мир чудесен -
Играл красавец – СУПЕРТОН.
Тот миг чудесен!
И музыка звучала,
И пели вечера,
И песня выручала,
Как старшая сестра.
О дружбе и надежде,
О славной старине.
То пламенно, то нежно,
То снова о войне.
И о любви так много песен
Подругам-вдовам он играл.
Грустил, смеялся
И увлекался,
И тихо, тихо замирал -
Развлечь старался…
Летели годы быстрые,
А после, как ни жаль,
Аккордеон неистовый
Сменил старик – рояль.
И вот, хозяином забытый
В своём чехле томится он.
И не играет.
Вспоминает,
Скучает старый СУПЕРТОН.
Он так страдает…
6.
Но как-то под субботу,
Был продан ветеран
На новую работу,
В одесский ресторан.
Огни, веселье, танцы.
Нет места для тоски!
Свои и иностранцы -
Лихие моряки!
Под звуки танго млеют пары,
"Семь сорок" поднимает всех!
Оркестр играет,
Народ гуляет.
У СУПЕРТОНА большой успех!
Он подмечает!
Занёс нам песни новые
Далёкий друг Монтан.
Но времена суровые
Не предал ветеран.
И между ритмов томных
Италии своей,
Играет он для скромных
Бесхитростных людей:
"Ах, путь-дорожка, фронтовая",
"Землянка", вальс "Осенний сон"…
"Далёко в море,
В морском просторе, -
Играет друг-аккордеон, -
Нет слёз и горя…"
7.
Бегут года. Меняется
Огромная страна.
Бурлит и распадается -
Лихие времена.
Дерзанья, начинания,
Надежды и беда,
Отъезды, расставанья,
Разлуки навсегда…
Сейчас никто не скажет
Где с кем встречался он.
А сам он не расскажет,
Трудяга "Супертон"…
В ганзейском Гамбурге привольном
Я раз над Альстером гулял
И звуки музыки невольно
Не слухом – сердцем угадал.
А там мальчишка у аркады
Старинный вальс "Осенний сон"
Играл за скромную награду,
Лаская старый "Супертон".
Тот самый, верный друг сердечный,
Что мог тревоги отводить,
В своих скитаньях бесконечных
Учил и верить, и любить.
И потеряв Одессу-маму,
Он, как и я, по ней скучал.
И старый вальс, любимый самый
Теперь над Альстером звучал…