Синичка
К нам в комнату весёлая синица
Весной влетела, на свою беду.
И ну порхать, метаться и кружиться,
Шарахаясь от стенок на лету.
Она была напугана ужасно.
Носилась сине-жёлтою стрелой.
Я видел весь полёт её опасный,
Не зная как помочь ей. Сам не свой,
Её направил к свету осторожно,
Подумал, что пичуге повезло…
Но, нет. Спасти синицу невозможно -
Ударилась головкой о стекло.
И маленьким, взъерошенным комочком
Упала на пол. Клювик весь в крови.
Пыталась встать. Подёргалась и – точка.
Уже не встанет, сколько не зови.
А за окном в смятенье и тревоге
Метался друг синички, ждал её.
Он звал подругу в близкую дорогу -
Они гнездо ведь строили своё…
И улетел он лишь, когда стемнело,
Наверно понял, что надежды нет.
И целый мир, на миг осиротелый,
Смотрел печально малой птахе вслед.
Зачем же ты, синичка-невеличка,
Влетела в это тёмное окно?
Зачем, малютка – солнечная птичка,
Тебя на встречу смерти занесло?
Вот так и мы, в пути своём не знаем,
Где ждёт нас это чёрное окно.
Но мы идём, не ждём, не унываем,
Живём на свете сколько суждено!
В лодке
Посвящается Э.Р.
Нас уносит время
быстрою рекою.
В нашей старой лодке
дружная семья.
В нашей скромной лодке
мы вдвоём с тобою.
В нашей милой лодке
только ты да я.
Нас влечёт теченье,
тянет безвозвратно
в край, где спят туманы
в далях над рекой.
И судьба толкает
лодку беспощадно
в синюю стремнину
твёрдою рукой.
Сколько лет мы вместе
на реке просторной!
Нам вдвоём не страшен
грозный перекат.
Я пытаюсь править,
и веслом упорным
направляю лодку
к тихим берегам.
Только лодку нашу
то в водовороты,
то несёт на скалы,
то на быстрину.
Выгребать на стрежень -
тяжкая работа.
Как бы удержаться,
не пойти ко дну.
Лишь одно я знаю
твёрдо, непреложно:
без тебя, подруга,
без тебя, жена,
выплыть по теченью
просто невозможно -
ты мой храбрый лоцман,
в мире ты одна!
Нам уютно в лодке.
За бортом мелькают,
как в калейдоскопе,
люди, города.
А с тобою рядом -
чувствую, родная,
не страшна мне гибель -
чёрная вода.
За туманом сизым,
дальним поворотом,
реку жизни встретит
океан седой.
И в него, как входят
в отчие ворота,
мы, моя подруга,
проплывём с тобой.
В древнем океане
встретят нас у входа,
все родные люди,
все, кто здесь давно.
Позади волненья.
На душе свобода:
что свершить успели -
то завершено…
Зеркала
Множество людей, вокруг меня!
Смех и слёзы, смесь добра и зла…
То, благословляя, то кляня
мрачной ночью и в сиянье дня,
отражая жизнь мою дотла,
вы моих поступков зеркала!
В людях – зеркалах отражено
всё, чего не знаю о себе,
всё, что осознать мне не дано:
и души таинственное дно,
притязанья в жизненной борьбе,
и мечты, что привели к тебе.
Привели к тебе, любовь моя,
по тропе, начертанной судьбой
в странный мир, где счастья не тая,
в чужедальних северных краях
мы едва видны вдвоём с тобой
в мутных зеркалах толпы людской.
Не приемлю я уже давно
отражений их неверный свет.
Сюрреалистичное кино -
смесь фантазий, домыслов и снов…
И сейчас за вереницей лет
зеркало мне ты. Правдивей нет!
Сокровения
Мы люди. Много нас живёт на свете.
И каждый кто-то. Каждый – индивид.
Для каждого на небе солнце светит,
И каждый сам с собою говорит.
И рано или поздно (лучше рано),
Он думает о смысле бытия.
О личном месте в мире, Богом данном,
Понять стараясь: "Кто же этот я"?
Сокровение 1
Всю жизнь мою я был уверен
В любви давно ушедших дней.
Но чувство временем проверив,
Я с грустью вижу, что затерян
И след её в душе моей.
Как много лет я помнил друга
Моих счастливых юных лет.
Но время – яростная фуга,
Прошлась по памяти, как вьюга,
И замела тот лёгкий след.
Бегут года и время жизни
Подходит к грани роковой.
И всё, что кажется излишним
Душа моя пытливо взыщет
В тот час у памяти земной…
Сокровение 2
Я совершал бесчестные поступки.
Зачем кривить душой?
Бывало всё в житейской мясорубке.
Ведь пройден путь нелёгкий и большой.
Да, было дело – обманул жену я,
Когда попал в житейский переплёт.
Не мог открыть ей правду, не рискуя,
Что правда до разрыва доведёт.
Но никогда не делал я подлогов,
Я ненавижу ложь и плагиат.
Свою вину перед людьми и Богом
Трудом и жизнью искупил стократ.
Нет, никого я не подвёл, не предал
За свой немалый век,
Не сделался мошенником отпетым…
Так может быть я – честный человек?!
Сокровение 3
Я не всегда был храбрым и отважным,
Но храбрецов ценил.
И так, увы, случалось не однажды,
Что уступал напору тёмных сил.
Я пасовал, встречаясь с хулиганом.
Разумно избегал ненужных драк.
И мог меня затронуть полупьяный,
Тупой и необузданный дурак.
Но всякий раз, когда всерьёз опасность
Грозила счастью близких мне людей,
Неистовая, яростная ясность
Овладевала вдруг душой моей.
И пользуясь могучей этой силой,
За свой немалый век,
От многих бед любимых защитил я…
Так может быть я – храбрый человек?
Сокровение 4
Нет, не всегда я был великодушным.
И добрым – не всегда.
Я знал нужду, и скромный хлеб насущный
Легко мне не давался никогда.
И вот, однажды, я на просьбу друга
О деньгах в долг прислал ему отказ.
А мог ведь оказать ему услугу,
Тогда бы от нужды его я спас.
И сам себе противен был тогда я.
И больше так не делал никогда.
И понял: круг друзей – не волчья стая.
Беда друзей всегда моя беда.
С тех давних пор иду навстречу людям
Я свой немалый век.
Никто меня за чёрствость не осудит.
Так может быть я – добрый человек?
Сокровение 5
Нет, не всегда решительным и цельным
Я был в расцвете лет.
Не принимал советов мудрых, дельных
И не на всё имел прямой ответ.
Я колебался и не мог решиться
Сказать «люблю» избраннице своей.
Мне не пришлось тогда на ней жениться,
О чём грустил немало горьких дней.
Но понял я: нельзя быть мягкотелым.
Решать и делать – вот удел мужчин.
И с той поры решительно и смело
В дела свои вникаю до глубин.
И добиваюсь достиженья целей
Весь свой немалый век
Я больше не был в жизни мягкотелым.
Так, может быть, я – цельный человек?
Стихи не тучи
Стихи ведь не тучи.
Стихи облака:
Легки и летучи -
То смех, то тоска.
То солнце, то слякоть,
То радость, то грусть.
Не время нам плакать.
Летят. Ну и пусть.
Женщины
Когда о женщинах я думаю,
мечтая логикой бесстрастной
постичь их суть, мечту мою
я признаю теперь напрасной:
мне не понять их запредельности
ни как людей, ни как явленья.
И каждая из них в отдельности
для мира – Чудное Мгновенье!
Ведь женщины – народ особенный,
всего, что есть на свете лучший.
К любым невзгодам приспособленный,
в любых условиях живучий,
дающий жизнь и продолжающий,
тепло и свет любви несущий,
в трудах земных не унывающий -
они мечта и хлеб насущный.
Их слабость в силу превращается,
когда к семье беда подступит.
Сердца отвагой наполняются;
не предадут и не отступят!
Их род – подарок человечеству!
Он служит людям, без сомненья,
оплотом Жизни, Веры, Вечности,
Любви, Надежды, Вдохновенья!
Разлука
Неукротимою стопою
Подкрался неизбежный час,
Когда недрогнувшей рукою
Судьбина разлучила нас.
И не продлить того мгновенья,
Когда ты рядом, верный друг,
Не удержать прикосновенья
Печальных глаз и добрых рук.
И миг последний истекает
И тает, как в волшебном сне.
И сердце обручем сжимает
Тоска в пустынной тишине.
И только робкая надежда
На встречу где-то впереди
Вдруг воспарит голубкой нежной,
Зовущим облачком в пути…
Я уезжаю, уезжаю,
Но верю – встретимся опять.
И час придёт – я твёрдо знаю,
Тебя увидеть и обнять.
Три ступени любви
Ступенька первая. Короткая такая.
Ты не спеши скорей её покинуть,
Надежды и мечты свои отринуть,
Она преддверье солнечного Рая.
Ступень вторая – упоенье страсти,
Когда душой и телом наслаждаясь,
Достигнутым безмерно упиваясь,
Одной любви ты предан и подвластен.
Ступенька третья. Не ступень, а поле!
Её достигнув, слышишь не трезвучье -
Звучат оркестра зрелые созвучья
Любви симфония твоей покорна воле!
В парке
(зарисовка)
Залитый солнцем осени печальным,
Сияет парк цветами и листвой.
Здесь хорошо в углу любимом, дальнем
Под дубом на скамье сидеть с тобой.
Затем сойти к эстраде с танцплощадкой.
А там оркестр играет старый джаз.
Танцуют люди, страстно, без оглядки,
Как будто, ловят свой последний шанс.
Старушки, деды, пожилые дамы.
И затесалась пара молодых -
Под звуки блюза пляшут рок упрямо,
Свободные в движениях своих.
Звучат Синатры сладкие мотивы,
Армстронга стиль тревожит небеса.
А под эстрадой лихо и игриво
Старушка вытворяет чудеса:
Танцует в паричке, лосинах красных
И грезит о себе, забыв покой,
Как о звезде пленительно прекрасной,
Красавице-кокетке молодой.
Но вот ещё один, придя без пары,
Явился миру странный человек.
В коричневом плаще и шляпе старой -
Застывший, элегантный прошлый век.
Седой щетиной, словно мхом обросший,
Задумчиво он начал танец свой.
И трепетно, на диво, осторожно
Обнял пространство ласковой рукой.
Что видит память негасимым взором?
Кто в танец погрузился вместе с ним?
С кем вьёт шаги диковинным узором,
Таким привычным только им одним?
Должно быть, очень близкое созданье
В его объятьях в этот славный час.
Его любовь – основа мирозданья.
Они вдвоём, и счастлив он сейчас.
Но вот – конец. Затихли блюза звуки,
А он стоит, с площадки не идёт.
Не опускает поднятые руки.
Чего-то ждёт. Надеется и ждёт…
Залитый солнцем осени печальной,
Сияет парк в величии своём.
Здесь хорошо в углу любимом, дальнем
Под дубом на скамье сидеть вдвоём.
Любовь – песня
(романс)
Я любовь свою считал песней старой,
утонувшей во мраке ночном.
Но подруга – родная гитара,
не даёт мне забыть о былом.
Лишь дотронусь я до струн звонкогласных,
и опять, словно прежде, звучит
о часах незабвенных, прекрасных
песня – тайная память души.
И со мною до последнего часа
в суете пролетающих дней
старой песни напев, не угасший -
дар любви негасимой твоей.
Поздняя встреча
Как поздно ты пришла ко мне
Моя прекрасная подруга.
Тобой я грезил по весне.
Но мы не встретили друг друга
Той вешней, радостной порой,
Когда душа так жаждет песен,
Когда любовью и игрой
Наполнен мир, когда чудесен
Мелодий радужных поток
О счастье, что настигнет вскоре
И светлой радости исток
Исполнен силы и задора.
И мы не встретились с тобой
Потом, когда настала зрелость.
Но в круговерти деловой
Тебя мне встретить так хотелось!
Такую нежную – тебя
Прижать к груди своей мечтал я,
Ласкать и нежить и любя,
С тобой вдвоём от счастья таять!
И песни новые слагать,
Каких никто ещё не слышал.
На звонких крыльях улетать
От суеты людской всё выше…
Но вот пришёл желанный час.
И пожилой, ещё не старый,
Могу сказать: "Я встретил Вас",
Прижав к груди свою ГИТАРУ.
Тополь
Огромный, пышный, гордый и могучий
Красавец-тополь прянул в небеса!
Зелёной кроной, заслоняя тучи,
Он грезил о неведомых лесах,
Где с ним бы рядом сосны-великаны
Стремились в небо, укрывая лес.
И там, внизу, во тьме глухой и странной
Таились кущи, полные чудес.
И, чтобы он, храня лесные тайны,
Царил над миром и, гордясь собой,
Красавице-сосне, на склоне дальнем,
Приветы слал, шурша своей листвой.
А в старом парке что-то отмечает
Садовник краской на его коре.
Он крест рисует. Это означает,
Что тополь будет спилен в сентябре.
Он только с виду бодрый и могучий,
А в сердцевине тление и гниль…
Печальный случай. Да, печальный случай.
Но это правда. Парковая быль…
Футляр и гитара
Футляр от гитары грустил на полу
Меж дверью и шкафом, в укромном углу.
А там, за дверями, веселье и смех.
Играет гитара – огромный успех!
Романсы и песни – потерян им счёт.
А гости всё просят ещё и ещё.
Обидно футляру: и в слякоть, и в снег
Хранит он подругу: ведь ближе он всех.
А слава вся ей, лишь гитаре одной -
Досадно и грустно от жизни такой!
Но вот – тишина. Открывается дверь.
Гитару в футляр уложили теперь.
Недавних она впечатлений полна.
Дрожит от волненья тугая струна…
Душой погрузившись в желанную тьму,
Она отдаётся дружку своему.
И снова хранит этот радостный дар
Забывший обиды, счастливый футляр.
Дежавю
Какое странное виденье!
Как будто это не сейчас,
Как будто давнее мгновенье
Вершится снова в этот час.
Деревья, улица, ворота.
Из них выходишь ты на свет.
Проходит мимо прежний кто-то.
Тебе, как прежде двадцать лет.
К свиданью нашему готова,
Идёшь ко мне неспешно ты.
Туманит взор, но вижу снова
Лица любимого черты.
Весенний ветер треплет кудри,
Духов доносит аромат.
Ты так прекрасна майским утром,
Так нежен глаз любимых взгляд.
Ещё мгновенье… образ тает.
И солнца беспощадный свет
Чужое счастье освещает.
Тебя уже на свете нет…
Стою, взволнованный виденьем.
Давно я не был в том краю
А ты пришла не приведеньем.
То было просто дежавю.
Возвращение
Воротишься на родину. Ну что ж.
Гляди вокруг, кому ещё ты нужен,
кому ещё в друзья ты попадёшь?
Иосиф Бродский
Вернёшься ты на родину. И что?
Другая жизнь в неясном новом свете.
Никто не улыбнётся и никто
в вокзальной суете тебя не встретит.
Пройдёшь ты вдоль родных когда-то стен,
найдёшь места, знакомые до боли,
застывшие в потоке перемен.
И вдруг поймёшь: ты здесь, ты жив и волен.
И без тебя на родине твоей
за годом год, свершались перемены.
Но ты ничуть об этом не жалей.
В твоей душе хранится неизменно
тот светлый образ, сердцу дорогой,
что юностью наполнен светозарной.
А родины не может быть другой -
лишь та, что в сердце вечным божьим даром.
Броди спокойно и гляди вокруг.
Со стариками в парке побеседуй.
Здесь нет твоих друзей и нет подруг.
Ты здесь приезжий – на судьбу не сетуй.
И ждут тебя другие города.
Там далеко твои дела и люди.
Но станет ясно, что душой всегда
ты к родине своей тянуться будешь…
Возвращение на родину
Как странно: это город мой родимый…
Я снова здесь за вереницей лет,
Забравших жизнь мою неукротимо -
Печаль и радость, тень её и свет.
И вот брожу по улицам знакомым.
Ловлю приметы юности моей.
И кажется на миг, как прежде дома,
За тем углом, я снова встречусь с ней.
Она ведь там – в старинном, дряхлом доме.
Он старым был давно, ещё тогда,
Когда война резцом своим суровым
На стенах не оставила следа.
Наш старый двор. Каким он был огромным.
Какие страсти бушевали в нём…
Неужто на камнях его неровных
Резвилось детство раннее моё?
И старый парк заброшенный и грустный.
Ведь он сиял и радовал тогда.
А нынче здесь обыденно и пусто,
И сердце не влечёт меня сюда.
На улицах народ – чужие люди.
И ловит слух нездешние слова.
В Одессе так тепло уже не будет.
Останутся лишь притчи да молва.
И я спешу скорей спуститься к морю.
Ведь море все печали утолит,
Вернёт надежду и утопит горе.
Ведь море не осудит и простит.
И на скале, на солнце разогретой,
Стою, склонившись к ласковой волне.
И слышу голос мира и привета:
Родное море помнит обо мне!
Мужское счастье
"Ты счастлив, друг? – жена меня спросила.
И бороду смущённо теребя,
Шепнул я: "Да! Ведь ты меня любила
И ныне любишь больше, чем себя"!
Размышления под большим деревом в Гамбурге
Ты секвойя, или не секвойя? -
Дерево я спрашиваю в парке.-
Ты, возможно, что-нибудь другое,
Может быть из стран далёких, жарких? -
Почему? А сразу не ответишь.
Думаю – тоска по дальним странам,
По краям непройденным на свете
Так звучит в моём вопросе странном.
В Сити-парке, в Гамбурге огромном,
Стоя под зелёным великаном,
Уходящим ввысь в молчанье томном
Над наивно плещущим фонтаном,
В добром мире празднично-зелёном,
Где дубам и клёнам по два века,
Я познал, годами опалённый,
Жалкость и величье человека.
Тех, кто создал этот парк прекрасный
Нет давным-давно на белом свете.
В толще светлых дней и дней ужасных
Скрыты внуки, правнуки и дети.
Но деревья в вековой разлуке
С теми, кто растил их на свободе,
Вечно помнят ласковые руки,
Помнят об ушедшем садоводе.
Здесь он шёл с лопатой, напевая,
Здесь тогда сажал росток упругий.
Ничего о будущем не зная,
На свиданье шел к своей подруге.
Время шло, и он исчез куда-то.
После были новые, другие.
Сны о нём сегодня, как когда-то,
Самые секвойе дорогие.
В памяти неспешной год от года,
Словно часть её существованья,
Дремлет благодарность к садоводу,
И любовь, и вечное признанье.
Путешествие
Я был недавно в солнечной Испании.
И что?
Довольно поздно.
Прошедших лет дороги, испытания,
а за плечами прожитые вёсны…
Здесь море радует прибоем белопенным.
И что?
Да, так. Красиво.
Здесь горы высятся в величии бессменном.
Почтительно гляжу на это диво.
Здесь пальмы борются с могучим ветром южным.
И что?
Стоят, как прежде.
Я здесь кажусь себе теперь не очень нужным.
И стать своим, нет никакой надежды.
Туристы толпами снуют по променаду.
И что?
Да, так. Гуляют.
А мне, пожалуй, здесь бродить не так уж надо.
Куда податься вечером, не знаю.
Нырну в бассейн. Поплаваю дельфином.
Ну что?
Весьма приятно
кружить у дна в пространстве светло синем,
себе казаться молодым и статным.
По понедельникам большой базар у моря.
Базар?
Толпятся люди.
Здесь места нет ни равнодушию, ни горю.
Кто раз тут побывал, уж не забудет.
А музыка витает над базаром.
И что?
Поют испанцы.
Сеговия для всех играет на гитаре
Альгамбру и классические танцы.
И радуют товары взор усталый.
А как?
Сияют краски.
Ряды, навесы, выкладки, развалы
одежды итальянской и испанской.
Галдят испанки так красноречиво.
Как так?
Руками машут.
Они быстры и темпераментны на диво:
в беседе руки женщин так и пляшут.
Большой толпой в отель приехали французы.
И что?
Седых немало.
Худые, толстые – то лишь скелет, то пузо,
снуют, сидят, шумят в просторных залах.
И поздним вечером в отеле "Блаумар"…
А что там?
Веселятся.
Пьют и танцуют, демонстрируя загар.
Видать решили напоследок оторваться.
С балкона я гляжу на утреннее море.
Что так?
Морские дали…
Покинуть этот милый край придётся вскоре.
А в сердце, если честно, нет печали.
В пространстве гомонят и режут небо птицы.
Им что?
Их край родной.
А вот моя душа в Германию стремится.
Пора домой…