– Что здесь произошло? – повторил нейт Блайн, не сводя с меня глаз.
– Позвольте представиться, – раздался зычный голос гвардейца. – Капитан Левилльской гвардии, боевой маг второй степени Стайвус Ферри.
И повторил, что им только что поступил донос о запрещенной операции.
Норвин лениво повернулся к нему и окинул высокомерным взглядом. Руки он держал вдоль тела сжатыми в кулаки, плечи были напряжены, вся его поза выражала недовольство.
– Я не проводила это вмешательство, – собственный голос показался мне чужим, словно я вернулась в свой первый день в этом мире. – Девушку доставили ко мне уже мертвой.
Стайвус Ферри недовольно нахмурился.
– Кто?
– Ее жених, девушку зовут Лесси. Но вот его имени я не спросила.
– И где же он? – он демонстративно огляделся. Кажется, Ферри не поверил ни на грош.
– Парень сбежал очень быстро. Я боюсь, что он хочет отомстить лекарям или родителям девушки. Может случиться беда, его надо найти и остановить…
– Разберемся! – рявкнул Ферри коротко и дал приказ своим людям: – Тело забрать. А вас, нейра, мы вынуждены взять под стражу до выяснения всех обстоятельств.
Я вдруг отчетливо услышала, как рушатся все мои мечты и планы, как карточным домиком складывается здание будущего госпиталя, погребая под обломками надежду, а почти устаканившаяся жизнь идет трещинами.
Наверняка они пригласят менталиста, чтобы тот взломал мою память и вытянул правду. И тогда, даже если Норвин промолчит, все равно вскроется мое попаданство.
– Она этого не делала! Не делала! – запищал тиин на ультразвуке, вылетая из своего укрытия на книжной полке.
– Пискун, иди сюда, – я поманила товарища, подставив руку, и тот с самым воинственным видом шлепнулся мне на плечо.
Но слова пушистого воина все проигнорировали. Фамильяров здесь не считали равными людям.
– Вы, уважаемый, наверное, забыли, что к магам благородного происхождения не могут быть применены методы, которые вы используете с простолюдинами, – твердо произнес муж. На меня он больше не смотрел. – Давайте поговорим.
Капитан гвардейцев окинул его кислым взглядом, но решил, что лучше не спорить.
– Оставайтесь на месте, нейра, – велел мне и отправился вслед за мужем в гостиную.
Как будто мне есть куда бежать с подводной лодки!
Трое гвардейцев с равнодушными усталыми лицами прошли к столу, чтобы забрать тело несчастной Лесси. Если бы тот юноша сразу привез ее ко мне, если бы поспешил… Так много проклятого «если». Маточные кровотечения приводят к смерти очень быстро.
Ожидание прошло как в тумане. И вот в кабинет вернулись Норвин и Стайвус Ферри. По их лицам было видно, что они уже что-то решили.
– Протяните мне вашу руку, – велел гвардеец, и я подчинилась.
Он приложил к моей ладони ту самую золотую бляху, и на коже вспыхнул отпечаток синей звезды.
– До тех пор, пока не началось разбирательство, вы находитесь под домашним арестом, вам запрещено выходить из дома. Эта печать отслеживает местонахождение, – взгляд капитана был холодным и недобрым, наверное, он уже предвкушал, как загребет меня в казематы и выполнит план по раскрытию преступлений.
Если бы не Норвин, так бы и было. Жаль, я не открылась ему раньше, теперь нам предстоит непростой разговор.
Взгляд цеплялся за пятна крови на столе и полу, в голову пришла суматошная мысль: надо все убрать, надо вытереть…
Норвин вышел, чтобы проводить гвардейцев, а я с трепетом ждала, когда он вернется. И думала, что буду ему говорить.
Едва он снова появился на пороге комнаты, с губ слетел гениальный вопрос:
– Как вы узнали, что они тут?
– Ощутил волнения защитного купола. Он реагирует на кровь, если вы помните. А королевская бляха гвардейцев дает право вскрывать любые виды барьеров.
Норвин не повышал голоса, но я чувствовала, что он в ярости. А ярость спокойного человека обычно страшнее, чем гнев психа.
– Я этого не делала, клянусь. Я знаю законы Рэнвилля. Девушка уже была мертва. Хоть вы мне верите?
Он молчал, сверля меня взглядом, тогда я повернулась и хотела сделать шаг к столу, но ноги приросли к полу, а руки бессильно повисли вдоль тела. Подо мной вспыхнула и погасла призрачная золотая сеточка, и я услышала негромкий голос мужа:
– Сначала вы ответите на мои вопросы. Кто вы такая? Или… что ты такое?
– Вы ведь уже знаете, да? Тогда зачем спрашиваете?
В тот момент, когда он появился на пороге этой комнаты, у него на лбу красными буквами было написано: «Я все знаю». Интуиция редко меня подводила, а его взгляд был слишком говорящим. Возможно, я могла себе все надумать, ведь на воре и шапка горит. Я сама подспудно ждала разоблачения. Все его слова, намеки, вопросы… Он не был слепым дураком. Эх, прав был Пискун, надо было раньше обо всем рассказать, а сейчас не самое лучшее время для выяснения отношений.
Воцарившаяся тишина давила на уши, растекалась морозом по венам. Я чувствовала, как пристальный взгляд сверлит затылок. Потом Норвин медленно обошел меня кругом и встал перед лицом, скрестив руки на груди. Серые глаза сузились, а зрачки превратились в две черные точки. Воздух между нами накалился и задрожал.
– Я просил не лгать, я ненавижу ложь. Я сразу почувствовал, что с вами что-то не то. Если бы я успел узнать Эллен поближе, то сразу бы понял, что вы – не она.
– И я ненавижу ложь, поверьте. А… когда вы догадались? – спросила я спокойно и почти равнодушно.
И сразу накатило облегчение, больше нет нужды лгать. Это сравнимо с тем, когда трясешься в ожидании опасной операции, а потом раз – все закончилось, и ты здорова.
– Не сразу, – он потер переносицу указательным пальцем, а я все еще не могла двигаться. Чувствовала себя мухой, запутавшейся в паутине, но, несмотря на это, внутри жила надежда, что Норвин не причинит мне вреда. – Сначала меня насторожило ваше странное поведение, но я списал все на особенности характера, о которых не знал. Ваша речь, непохожесть на местных женщин, равнодушное отношение к смерти отца – все это навевало подозрения. Все ваши слова, причуды…
– Придурь, – буркнула я под нос. – Нейт Блайн, быть может, вы освободите меня, и мы поговорим спокойно?
– Спокойно? – он ухмыльнулся. – В нашем доме пятна крови, вас обвиняют Темнейший знает в чем…
– Я этого не делала.
– Разве я могу вам верить?
Я скрипнула зубами. Вот ведь подстава!
– Да, действительно. Вы имеете полное право не верить мне, но объясниться хотя бы можно? Освободите меня, я не собираюсь сбегать.
Когда магическая сеть ослабла, я слегка покачнулась, схватившись за шкаф. Норвин меня отпустил, но я кожей чувствовала его негодование, смятение и что-то еще.
– Спасибо.
– Пожалуйста, – процедил муж.
Я последовала за ним в гостиную, и мы уселись в кресла друг напротив друга. Мысли метались в голове, как рой потревоженных пчел. Я не знала, с чего начать.
Мой муж… хотя могу ли я теперь так его называть? Он был напряжен и задумчив, брови сошлись на переносице, лоб прорезали вертикальные складки. Вскоре Норвин нарушил это неприятное молчание.
– К сожалению, у меня не было на вас времени, иначе я бы раскусил вас раньше. А потом я вспомнил, что вы говорили о молнии, – он замолк на самой интригующей ноте, испытующе глядя мне в глаза. Я почувствовала, как жар заливает щеки, словно была какой-то девочкой. Впрочем, реакцию можно было списать на то, что это тело гораздо моложе и чувствительней.
– Молния. Магическая гроза.
Он кивнул.
– Я навел справки и узнал у погодников, что в тот день, когда вы приехали в Левилль, действительно была замечена подозрительная магическая активность. Это говорит о том, что гроза могла быть необычной. Я слышал о том, что попадание молнии может вызвать самые разные последствия, вплоть до обретения новых способностей, но о потере памяти никто не говорил, об этом не писал и Корнелиус Гульд в своей книге. Я сразу об этом не подумал, каюсь, но ваш жаркий интерес к труду этого мага… – Норвин многозначительно хмыкнул. – И я решил посмотреть, что будет. Я ведь говорил, что тоже в какой-то мере исследователь. Вы не слишком-то старались маскироваться. Приложи вы больше усилий, я бы долго гадал, что с вами не так. К тому же вселение в тело чужой души – настолько редкое явление, что кажется сказкой, бредом воспаленного сознания.
Я тоже думала, что попаданство – это сказка для взрослых, пока сама не стала невольной ее героиней. И сказка становится все тревожней. Но Норвин снова выглядел почти спокойным и холодным – это обнадеживало.
– И что дальше?
– Потом я захотел проверить вас артефактом, – продолжил он свой рассказ.
– Артефактом?
Я не понимала, о чем речь, и Норвин криво улыбнулся.
– Да. В моем доме. То самое изумрудное колье. Камни теряют цвет, если соприкасаются с нецелителем, но на вас они засияли ярче, чем прежде.
– Вы сомневались в том, что я настоящая целительница? Вы ведь знали, что я уже успела сделать.
– Я всегда во всем сомневаюсь. Вы попали в тело целительницы, но ведь душа играет куда большую роль. Тем более я лично не видел, как вы применяете целительскую магию, вы могли использовать другой вид магии или вообще немагические навыки. И тогда я решил навесить на купол прослушивающие печати.
Прослушка?! Вот черт! Недаром интуиция кричала, что что-то не то, но мой не в меру болтливый язык жил собственной жизнью. Ох, сколько мы с Пискуном трепались о всяком, еще и Норвина обсуждали. Интересно, что он успел услышать?
– Я просил вас о честности, просил не лгать… – продолжал распекать меня Норвин. – Вы кивали, прекрасно зная, что накопился огромный ком лжи. Не понимаю, на что вы вообще надеялись.
– Ну как вы не понимаете? Я же просто боялась. Боялась! Особенно после того, как узнала, как в вашем мире обходятся с подселенцами. Думаете, я хотела куда-то попадать? – я нервно усмехнулась и заерзала в кресле. – В совершенно чужой и опасный мир, где нет нормальной медицины, где женщина – всего лишь придаток к мужчине и детям, где нет, в конце концов, привычных удобств – унитаза, стиральной машины и мультиварки. Думаете, эти руки могли бы причинить кому-то вред? – я вскинула ладони, увидела кровь, быстро вытерла ее о платье и подняла снова. – Я даже мухи не обидела! Хотя нет, мух я обижала, но это к делу не относится.
Вдруг в кармане что-то зашевелилось, и на свет вылез Пискун. Я даже не заметила, когда он успел туда просочиться.
– Подтверждаю! – пискнул тоненький, но отважный голосок. – Она не сделала ничего плохого!
Я погладила тиина по шерстке. Нейт Блайн молча выслушал пушистого защитника. Я не могла прочитать по его мимике, что он на самом деле думает. Норвин обладал потрясающим талантом делать «лицо кирпичом».
– Этим вечером я решил немного послушать, что творится в доме. Как раз появилась свободная минута, – он многозначительно замолчал и вскинул бровь. – И услышал много интересного. Это подтвердило все мои догадки и опасения. Из ваших слов даже дурак бы понял, что вы не из этого мира. До этого момента вы казались мне неопасной, поэтому я не стал нестись сюда сломя голову, хотел подождать до утра, но вы вытворили Темнейший знает что! Я как раз лег спать после трудного задания, когда ощутил волнение защитного купола. Сначала он отреагировал на кровь, потом на вторжение гвардейцев. Пришлось срочно срываться.
– Но я действительно не делала ничего плохого. – И рассказала ему о том, как в дом среди ночи ввалился парень с Лесси на руках. – Я не могла выставить его за дверь сразу же, как это сделали лекари из гильдии.
– Они имели право отказать ей в помощи. Лекари всегда были особым сословием, обвинить их в чем-то сложно, если нет железных доказательств намеренного вредительства или убийства.
– Они бы не спасли ее, даже если бы захотели, – перед мысленным взором встало бледное лицо Лес-си. – Повреждения были слишком серьезны даже по меркам моего мира. И лекари это прекрасно понимали. Она могла умереть еще по дороге.
– Теперь должны выяснить, кто в Левилле или его окрестностях занимается запрещенной деятельностью.
– Вряд ли это будет легко.
По истории собственного мира я знала, что таких умельцев во все времена было много. Они делали подпольные операции, несмотря на грозящее наказание, потому что отчаявшиеся женщины приносили последнее, и тщательно скрывали их имена.
– Уверена, что кто-то из лекарей, скорее всего нейт Ойзенберг, меня подставил, – озвучила я свои мысли. – Отправил юношу ко мне, а сам написал анонимку гвардейцам.
– Нейт Ойзенберг, говорите? Чем вы успели ему досадить? Я думал, только нейт Лейн вас терпеть не может.
И тогда я рассказала о нашей взаимной любви и приязни с лекарем. Жаловаться и ябедничать я не любила, но это было необходимо, чтобы обелить себя хотя бы в глазах Норвина.
– Вы знаете, что ваш неуемный энтузиазм сыграл с вами злую шутку? – спросил он, когда я замолчала.
– Понимаю. Но что мне оставалось? Забиться в нору и сидеть, не высовываясь? Я так не могу. У меня есть ценнейшие для этого мира знания, с помощью которых я хочу вывести лекарское дело на новый уровень. Медицина была и есть моя жизнь.
– Там вы тоже лечили, Эллен? – он сощурил глаза. – Или как мне теперь вас называть?
– Мое настоящее имя Елена.
– Эллен – Елена. Эллена… – задумчиво протянул Норвин, и мне понравилось звучание нового имени. Такое нежное, как название цветка.
– Совершенно верно, я была целителем, – сказала я, сложив руки на коленях. – Или доктором, как говорят у нас. Принимала роды и лечила женские болезни, делала операции.
– Что у вас за мир? Что он собой представляет?
Мне было что рассказать, и в этот момент я даже ощутила гордость за место, где раньше жила. Интересно, что бы маг сказал, если бы побывал там?
– По развитию мой старый мир ушел вперед от вашего примерно на два столетия. У нас нет магии, только наука и техника. Там люди могут летать по небу в специальных машинах – самолетах, как птицы. Лечить безнадежные в этом мире болезни, разговаривать и видеть друг друга, даже если живут в разных странах.
Показалось, что в серых глазах мелькнул интерес.
– Это разве не магия?
– Это называется наука.
– Интересный у вас мир.
– Ага, был. Но этот мне нравится не меньше, я успела здесь освоиться и настроить планов. – Я замолчала, чтобы собраться с силами и задать последний волнующий вопрос. Во рту разлилась сухость, откуда-то изнутри поднималась буря. – Что вы собираетесь со мной делать? Выдадите властям?
Норвин молчал некоторое время, потирая подбородок. Будто нарочно испытывал мое терпение.
– Сделать это было бы проще всего, но…
– Но?
Я видела, что у него на лице отражается борьба с самим собой.
– Как ни странно, я вам верю.
От этих слов меня наполнила легкость. Я безоговорочно ему поверила, потому что успела понять, что Норвин не из тех, кто нарушает свое слово. Он невыносимо, даже болезненно честен.
– Теперь мы с вами связаны даже крепче, чем раньше. Я не стану вас выдавать, мне по-прежнему нужна жена-целительница.
А вот последняя фраза немного разочаровала.
– А если у вас будут проблемы из-за того, что вы меня покрываете? – спросила я негромко, продолжая поглаживать спину Пискуна. Эти движения успокаивали.
– Вы уж постарайтесь, чтобы об этом никто, кроме меня, больше не узнал, – он невесело усмехнулся.
Сделать так, чтобы никто, кроме него, не узнал… И вдруг словно током шарахнуло.
– Мне кажется, Эллен пытались убить этой грозой. Только вопрос – почему?
И я тут же поведала о своих странных снах-воспоминаниях и парадоксальном страхе, который накатил при виде незнакомца в библиотеке. Норвин слушал, напрягшись всем телом, и все сильнее хмурился.
– Знаете, Эллена, у вас потрясающая способность влипать в нехорошие истории. В своем мире вы были такой же?
– В своем мире я влипала только в плохих мужей, – выпалила я и запоздало хлопнула себя по губам.
Лицо Норвина вытянулось.
– Вы были замужем? И не единожды? – в голосе прозвучало самое искреннее удивление. Бедняга Норвин! Думал, что взял в жены невинную ромашку, а тут такой сюрприз.
– А что, в вашем мире так легко развестись? Или вы… – он предостерегающе понизил голос: – …черная вдова?
Я едва не рассмеялась.
– Нет, уверяю, мужей я не травила и не мучила. В моем мире совсем другие законы. Если вас смущает этот факт моей биографии, то мы можем не жить, как семья…
– Смущает, но не настолько, – заверил нейт Блайн и переплел пальцы. – У нас еще будет время поговорить обо всем этом.
Кажется, у моего мужа произошел разрыв шаблона. Уже в который раз. Разница менталитетов – страшное дело.
– Ваш мир очень странный. То, что сейчас я разговариваю с иномирянкой, кажется бредом, будто не со мной происходит. Я всегда был прагматичным и здравомыслящим, но вы, Эллена, привнесли полный хаос в мою жизнь.
Он постоянно повторял новое имя, которым меня наградил, словно оно ему нравилось. Или чтобы подчеркнуть, что я не Эллен.
– Зато с ней не скучно! – влез Пискун.
– Я не желала того, что случилось, говорю же. Не люблю никому мешать или быть обязанной. И мне очень жаль Эллен, она тоже ни в чем не виновата.
Норвин вздохнул, чуть наклонился вперед, уперев локти в колени и сцепив пальцы в замок.
– Отличный сегодня день, – продолжил устало. – А не пьян ли я? Сижу и разговариваю с попаданкой из другого мира, на службе очередные неприятности, в доме побывал труп и гвардейцы. И нам как-то предстоит со всем этим жить.
В этот момент мы как будто стали ближе друг другу. Как сообщники, скрывающие страшную тайну. Не хотелось нарушать это ощущение, но я все-таки спросила:
– Как быть с моим арестом? Я не могу долго сидеть в четырех стенах, – и нервно сжала подол платья. – У меня пациенты, ученица, а в госпитале при гильдии лежит Тай Отто, я делала ему ампутацию, и теперь не могу оставить его на растерзание Ойзенбергу. Я знаю его гнусный характер, он не удержится от искушения снова подгадить, при этом свято веря в свою правоту. И чем дольше я буду тут сидеть, тем больше слухов обо мне будет гулять по городу. Мои враги сделают все, чтобы закопать мою репутацию, а сверху еще гранитный камень положить.
Нейт Блайн посмотрел на меня так, словно хотел сказать: «Женщина, прищеми хвост».
– Я разберусь, – пообещал Норвин. – А вам советую пока поумерить пыл. Вы быстры и переменчивы, как ветер, вам бы очень подошла стихия воздуха, Эллена. И запомните, я делаю это потому, что снова поверил вам. Поверил в вас, – он выделил последнее слово и поднял указательный палец. – А еще потому, что мне интересно разобраться в этом феномене: в переносе душ из других миров. И, если Эллен действительно была убита, преступник должен понести наказание. – Лицо его стало жестким, а руки сжались в кулаки.
– Это все? Или есть что-то еще? – спросила я внезапно. Сама не знаю, что хотела услышать.
Он поднялся с кресла и сунул руки в карманы брюк.
– Не понимаю, о чем вы. Вы говорили, что видите во снах воспоминания Эллен?
Я кивнула. Нейт блайн нахмурился и потер пальцами виски.
– И там было что-то, что здорово ее напугало?
– Верно. Но я не могу контролировать процесс. Воспоминания приходят не каждую ночь, я все время хожу вокруг да около, а стоит приблизиться к разгадке, сон обрывается.
– Так научитесь им управлять! – сказал Норвин так уверенно и просто, будто это был совет из разряда научиться жарить яичницу. – Вы уже изучили украшения, что я вам подарил? Среди них есть крупный кулон с лунным камнем в серебряной оправе. Моя бабушка была сновидицей, этот артефакт подчинялся только ей. Если у вас получится его пробудить, он может помочь. Еще я принесу вам книгу по магии сновидений.
Я не была уверена, что у меня получится. Но так же я думала и о магии в целом, а сейчас начала потихоньку использовать целительскую и бытовую.
– Мне пора. Меня ждут, – с этими словами он уверенно направился к выходу. – Надо еще с вашим делом разобраться и наведаться кое-куда.
– А можно попросить вас больше не использовать прослушку?
Он ничего не ответил. Закатил глаза, дернул ручку и переступил порог.
– Сидите дома и ждите, я сам сообщу вам новости. Попробую узнать, не применят ли к вам допрос у менталиста.
– Норвин? – позвала я, когда мужчина спустился на тропинку.
– М-м? – обернулся он через плечо.
– Спасибо.
– И после этого ты скажешь, что он не пусечка? – вздохнул фамильяр, когда мы остались в одиночестве.
– Пискун! Не повторяй это глупое слово! – я почувствовала, как краснеют кончики ушей. Не дай бог Норвин услышит, что его называют пусечкой. Это как гордого усатого тигра назвать кисулей.
– А знаешь, я немного в шоке. Сначала думала, что Норвин порвет меня на сотню маленьких Леночек, но и в этой ситуации он повел себя на редкость спокойно и рассудительно.
– Эл, ты вроде неглупая, за спиной есть кое-какой опыт, третий раз замужем. Ты что, не видишь, что ты ему интересна как женщина?! – проорал тиин мне в ухо так, что барабанная перепонка едва не лопнула. – Ты ему нравишься! Но он, скорее всего, этого пока не понял. Либо такой же упрямый остолоп, как и ты.
Я прошла на кухню с твердым намерением налить себе успокоительного чая, а потом обмозговать все как следует. Сна не было ни в одном глазу, то и дело накатывали волны нервной дрожи. На полу кое-где виднелись кровавые пятна, их следовало немедленно вытереть. Жаль, нельзя так же удалить болезненные воспоминания.
– Именно потому, что у меня есть опыт тесного общения с противоположным полом, меня воротит от всех этих любовных соплей, – для верности я поморщилась и достала с полки коробочку с травами. – В последние годы жизни в своем старом мире я пришла к выводу, что отношения – это слишком проблемно. Лишний геморрой. И стала, что называется, сильной и независимой женщиной. Мне больше по душе теплый дружеский союз.
– Ага, теплый-теплый. Даже горячий, – тиин подергал меховыми бровями и ехидно продолжил: – А еще самовнушение – великая вещь! Ты только подумай, на что пошел Норвин, чтобы уберечь твою тайну. Он ведь, по сути, преступление совершает, покрывая тебя.
Я все это понимала. Как и то, что, несмотря на свою самостоятельность, чувствовать чужую поддержку и заботу приятно, хотелось ответить тем же. Показать, что на меня тоже можно положиться.
Я пыталась представить на месте своего теперешнего мужа Владика или Сережу. Как бы они поступили? И тут же ответила сама себе: «В первую очередь они бы думали о своей безопасности. Ну и что, что целительница? При желании можно найти другую, избавившись от неудобной жены».
Огненный маг снова подкинул мне пищу для размышлений. Если сейчас из дома не выйти, потрачу время с пользой. У меня еще много книг нечитанных, и упражнения на развитие магии не сделаны. А начну, пожалуй, с артефактов.
Рассвет уже постучался в окна, когда я вернулся в штаб. Это утро было каким-то серым, тусклым и никак не желало вязаться с эмоциями, которые я испытывал. Полный сумбур и безумие.
Прислонившись к холодной стене оружейной, я закрыл глаза.
– Эй, Норвин, – окликнул Эрн, мой друг по оружию. – Ты что такой потрепанный?
– На себя посмотри, – отозвался я лениво. – Ничего не случилось, пока я отсутствовал?
Эрни подошел ближе и, зевнув в кулак, покачал головой.
– С тех пор, как территорию зачистили, все спокойно. Закурить есть?
– Бросил.
Он кивнул и ушел восвояси, поняв, что сейчас я не в состоянии поддерживать беседу и думать о том, о чем, вообще-то, должен. Бессонная ночь и пережитые волнения делали свое дело.
Под закрытыми веками мелькали рыжие всполохи. Болели старые раны, в груди саднило. Я слишком много и часто использовал магию, и по всем прогнозам выгорание одолеет меня раньше, чем отца.
А мысли все крутились вокруг одного и того же. Точнее, вокруг одной и той же женщины, которая лишила меня покоя с того самого момента, как я переступил порог дома в Левилле. Тогда меня обескуражили ее наглость и дерзость. Ее, конечно, стоило наказать, проучить за побег, но это не вписывалось в мой характер и было бы мелочно с моей стороны. Отец учил быть великодушным.
Я знал, что Эллен не хотела этого брака, и даже чувствовал некую вину перед ней. Но она была нужна мне для подпитки сил, а я – нужен короне. И для этого с женой надо было поладить, а начинать семейную жизнь с обид и насилия – глупое решение. Я никогда не понимал разных схем и махинаций по соблазнению, просто жил и делал, что считал должным.
Я чувствовал в ней что-то странное, но и подумать не мог, что встретил самую настоящую попаданку из другого мира. Более того, оказался на ней женат. Звучит, как бред. И все же этот факт не стереть.
Я усмехнулся. Должно быть, сам Темнейший приложил к этому руку. Но, несмотря на то что писали об иномирянах, этих подселенцах в чужие тела, я с самого начала не чувствовал от нее никакой опасности.
Я плохо знал настоящую Эллен, но за две короткие встречи успел запомнить ее мимику, жесты, манеру разговора, поэтому «новая» она удивила. Сначала я подумал, что, вырвавшись из-под родительской опеки, целительница стала вести себя более раскованно и дерзко. Потом стал замечать все больше и больше странностей.
Та, настоящая Эллен, не вызывала у меня никаких чувств. Ее внешняя привлекательность не имела значения, не зажигала, не будоражила, потому что внутреннее наполнение было мне не интересно.
Но женщина, что предстала передо мной, была вся неправильная. Не такая, к каким я привык. В ней чувствовалась бешеная жажда жизни, знаний и свершений, простой человеческой судьбы ей было мало. Она вела себя так, будто ей плевать, что о ней подумают другие. Хотела исцелять людей, обладала железным упорством и харизмой, которая при любом раскладе била наповал, даже если бы у нее была внешность крокодила. Что уж говорить про смесь этой самой харизмы и женской привлекательности. Я видел, как на нее смотрели мужчины в доме градоправителя, и это будило во мне ревность и собственнические инстинкты. Моя служба не вязалась с семейными отношениями, я был женат на работе. Но последнее время ловил себя на мысли, что хочется почаще бывать дома.
Я чувствовал, что она меня опасается, но тогда и подумать не мог, что это все из-за боязни раскрыть иномирное происхождение. После приема показалось, что мы нашли общий язык. Я долго думал над всеми словами и поступками Эллены, вспоминал все, что она говорила, и понял, что разгадку надо искать именно в угодившей в мою жену молнии. Визит в столицу подтолкнул меня к тому, чтобы поставить на дом заклинание прослушки, я просто обязан был убедиться в правдивости своей теории, какой бы невероятной она ни казалась.
И задавал себе вопрос: «Что я буду делать, если моя жена действительно окажется иномирянкой?»
Как оказалось, слуга короны из меня плохой. Свои интересы я поставил выше долга.
Когда я ощутил чужое проникновение сквозь купол и кровь, когда ворвался в дом через портал, я был очень зол. На ситуацию, на гвардейцев и самого себя, на то, что эта проблемная женщина так подставилась. Вышел из себя, хотя со мной такое случалось редко. А сегодня хотелось все спалить.
На какой-то миг я поверил, что Эллена и правда провела операцию, которая является тяжким преступлением. А мысль, что она так долго была не откровенна, только добавила масла в огонь. Было огромное желание вытолкать гвардейцев из дома пинками, а потом устроить ей допрос с пристрастием. Но в такой острой ситуации стоило вести себя дипломатично, чтобы не повредить и без того шаткому положению своей жены. Капитан Ферри с неохотой вспомнил, что не имеет права забирать ее в участок до выяснения всех обстоятельств, и убрался ни с чем.
А потом был самый странный и сложный разговор в моей жизни. Я чувствовал, как рушится моя вроде бы устоявшаяся действительность.
Жена на самом деле оказалась подселенкой. Даже не пыталась юлить и отрицать, словно безумно устала от своей скрытности. Но и в тот момент она не переставала думать о других: о своих пациентах, беременных, ученице. Интересно, много ли похожих людей живет в ее мире? Мире, где господствуют наука и техника и совсем нет магии.
А еще она была замужем. Дважды.
Я стянул перчатки и посмотрел на свои ладони. Главы лекарской гильдии, к огромному сожалению, не было на месте, зато был тот, о ком говорила Эллена. Мерзкий человечишка, надо сказать. С первого взгляда чувствуется, что с гнильцой.
Он сказал, что этой ночью на пороге гильдии действительно появился парень, чья подруга исходила кровью. Его отправили прочь со словами, что девочка уже покойница, никто не будет пытаться ее спасти. Но клялся, что это не он надоумил его повезти Лессу к моей жене.
Как же, не он. От каждого его слова разило ложью.
Нам запрещено применять силу против гражданских, за исключением особых случаев. А этот нейт Ойзенберг такой тщедушный, что тронь его пальцем – развалится. Бить такого совсем не по-мужски, но я не смог удержаться от искушения устроить небольшой пожар на его столе.
Лекарь аж в лице переменился, пытаясь потушить свои бумажки, и визжал, как поросенок. Надеюсь, эти маленькие профилактические меры предостерегут его от необдуманных действий и вложат в голову мысль, что ссориться с магами себе дороже.
Еще многое предстояло сделать. Эллена – моя жена, и я обязан ее защитить. Я узнал, что ее должен проверить менталист – это необходимая процедура, чтобы доказать ее невиновность. Значит, придется потолковать с этим самым менталистом.