Глава 2

С полным презрением к правилам движения (но с соблюдением скоростного режима) мы промчались по магистрали и миновали несколько развязок. Вскоре, проехав мимо ряда пальм, оказались у арки входа в Тропикану – большое пляжное и клубное пространство под открытым небом.

Аккуратной парковкой Йохен себя утруждать не стал. И сразу несколько человек в ливреях (по такой-то жаре) побежало нам навстречу, когда машина криво подъехала к крыльцу, заскочив правым передним колесом на несколько ступенек. Но так как на господ в ливреях никто из нас внимания не обратил, они просто остановились чуть поодаль в ожидании.

Мы всей компанией быстро выбрались из машины и направились к широким вращающимся дверям, которые вели на заполненный клубами, ресторанами, арт-объектами и развлекательными пространствами пляж.

Господа в ливреях так и держались на почтительном расстоянии от нас, не решаясь обратиться и попросить переставить машину. Многочисленные же туристы с нескрываемым интересом наблюдали за происходящим – не каждый день увидишь группу одаренной молодежи, наряженную в римские туники, еще и дополненные лавровыми венками.

Когда мы проходили через широкие двери, я пристально глянул на идущего впереди Йохена, который припарковался столь вызывающе криво.

– Йохен – большой поборник законности и порядка, – заметив мой взгляд, пояснил Бастиан фон Валленштайн.

– Заметно, – озадаченно прокомментировал я, потому что совершенно не понял пояснения.

– Машина – по факту угнанная, – обернулся все слышавший Йохен. – Но если бы я припарковался по закону, никто бы не посмел ее забрать, мы ведь на ней приехали. А так персонал Тропиканы будет вынужден вызвать службу эвакуации, которая доставит автомобиль на стоянку, откуда его уже передадут законному владельцу. Так будет быстрее, и это меньшее зло, которое вернет на место порядок вещей.

– О-о-о… – оценило замысел Йохена сразу несколько возгласов.

– А на чем мы обратно поедем, ты не думал? – поинтересовался Валера.

– Не думаю, что это будет проблемой, – произнес вдруг молчаливый Судзуки.

– Да лицом торганем, – согласился с ним Барятинский. – Тут автосалон недалеко, я видел, когда парковались.

Мне его фраза про торговлю лицом хоть и оказалась непривычна, но здесь и сейчас она не несла никакого негативного оттенка. Потому что среди одаренных, которые не пользовались имплантами личных терминалов, в порядке вещей было жить без айди и документов, а покупки совершать одной лишь фразой «запишите на мой счет», разрешающей идентификацию платежной системы по скану лица.

Невольно мы приостановились – потому что куда идти, никто, в общем-то, и не знал. Я осмотрелся – мы были на пальмовой аллее пляжного клуба, где отдых не прекращался ни на минуту, вне зависимости от времени суток.

Оглядываясь вокруг, я невольно сравнил происходящее здесь с танцполами клубов Ямы в Южных районах Высокого Града. И при всей внешней непохожести увиденное мне казалось максимально похожим друг на друга. С поправкой на то, что в Яме собирались низы социального общества, а здесь верхи; все то же самое, только здесь все же обертка дороже и ярче.

Наша компания по-прежнему привлекала внимание, хотя и не так сильно, как на площади. Все же разнообразных кадров и без нас здесь хватало – при пляжном минимуме одежды наряды на любой вкус, как было на пляжах Казантипа, пока фестиваль не прикрыли.

И, оглядываясь, я заметил, что вокруг нас, словно круги по воде – только сходясь, а не расходясь, собираются люди. Опытные тусовщики и тусовщицы, модели эскорта и «нужные» околоуголовные личности по типу серых посредников или сутенеров. Собиралась все они вокруг нас будто невзначай потому, что где компания одаренных – там могут быть большие деньги и веселье.

– Сначала за «пылью» или машиной? – между тем поднял руку фон Валленштайн, призывая нас к порядку.

– Надо разделиться и сделать все быстро, нам задерживаться на одном месте не стоит, – произнес молчавший до этого Леонид. – Бастиан, Йохен – с вас машина. Твоя очередь, – глянул наследник греческого престола на фон Валленштайна.

Судя по смешкам Барятинского и Йохена, я предположил, что предыдущая покупка машины совершалась в общей компании Леонидом, и тогда у парней тоже все было весело. Леонид между тем продолжал:

– Мы за веществами, встречаемся… – греческий принц осмотрелся и ткнул в сторону похожей на зиккурат пирамиды чуть поодаль от нас. Когда оба немца удалились, мы – почти перебежками, направились в сторону вытянувшегося вдоль пляжа нескончаемого танцпола.

Выбор доступных психоактивных веществ в этом мире – благодаря в том числе и магической алхимии, был существенно больше, чем у меня дома. Кроме того, местные законы запрещали вещества далеко не все (лоббисты каннабиноидов здесь давным-давно победили лоббистов этанола). И из-за подобного разнообразия и условно разрешенного распространения в туристических зонах были неписаные правила продажи веществ, с условным даже дресс-кодом под каждый ассортимент. Так что продавца нужного кайфа найти труда, думаю, нам не составит. И действительно – не составило.

– Вон, у стойки, – первым я заметил человека, явно похожего на нужного дилера. Ну а кем еще может быть смуглый двухметровый тощий парень в растаманской цветастой вязаной шапке, натянутой на густую одуванчиковую копну курчавых волос, вырвиглазного цвета гавайской рубашке и толстой кожаной жилетке?

– Кто организует покупку? – поинтересовался Судзуки.

Вопрос, на самом деле, непростой. Потому что напрямую покупать вещества для аристократа в этом мире – это гораздо хуже для репутации, чем если зарабатывающий на жизнь рекламой ЗОЖа блогер будет застигнут за обедом в бургерной.

Поэтому даже при наличии реальных денег – золотых или серебряных монет, подойти и купить было непросто. Тем более денег у нас не было – только лица. И для того чтобы купить по безналу, нам необходимо было подозвать одного из вьющихся рядом «нужных» людей, иносказательно договориться, заказать пару коктейлей – золотых по цене, еще и с чаевыми, с которых именно бармен покупал у дилера, а «нужный» человек уже у бармена, и вся участвующая грядка с этого имела профит.

В результате всего одна доза для аристократа выходила в такую сумму, на которую я всю Лядскую Лярву в Яме мог отправить в райские планы на несколько суток. Это уже во мне голос и расчеты Олега говорят, отметил я.

Но вопрос был не столько в стоимости. Подобная покупка с многочисленными экивоками не только напоминала ритуальные шаманские пляски, но и занимала уйму времени. Которого – если девушки из Ядовитого плюща решат попробовать вернуть нас под крыло, у нас не было.

– Кто купит? – удивился я, не желая это время тратить. – Да я возьму, пять сек. Валер, закажи, пожалуйста, одну бутылку шампанского, только не открывай.

Валера выдал губами дребезжащий звук, но спорить не стал – подошел к стойке и жестом подозвал бармена.

Увидев, как Леонид удивленно поднял брови, но кивнул, я отделился от компании и уверенно направился к наркодилеру.

– Здорово, бро, – поприветствовал я растамана на английском.

– Мир тебе, брат, – протяжно кивнул тот.

– Есть че? – уже на русском поинтересовался я.

Последовала небольшая пауза. Растаман оценивающе посмотрел поверх моего плеча на остальную компанию, оставшуюся поодаль. Потом удивлено пожал плечами – то, что одаренный аристократ пришел к нему покупать напрямую, его удивило. Но не слишком сильно – судя по виду, растаман сам был в меру обгашен.

– Тебе взлететь или упасть, брат? – сиплым голосом поинтересовался он.

– Всего, и побольше, – кивнул я, – мы гуляем.

Растаман еще раз внимательно осмотрел меня, потом компанию за моей спиной, после чего кивнул сам себе и распахнул жилетку. По многочисленным прозрачным кармашкам которой было расфасовано невероятное количество веществ – от никотиновых сигарет и амфетаминовых колес до ингаляторов с элизиумом.

– Уух ты! – с неподдельной радостью воскликнул я. Отвлекся ненадолго – к нам уже подскочил бармен и поставил передо мной на стойку бутылку шампанского Veuve Clicquot с приметной желтой этикеткой. Вдова Клико – ну вот на фига такое дорогое? Надо ведь было еще уточнить, чтобы подешевле заказывал – укорил я себя запоздало.

– Брат, так ты будешь брать? – запахивая жилетку, поинтересовался дилер.

– Конечно, конечно, – покивал я. А после сделал вид, что достаю из кармана невидимого пиджака невидимое удостоверение, и тщательно выверенным жестом раскрыл его перед лицом растамана.

– Полиция Майами, отдел нравов. Вы задержаны за торговлю запрещенными веществами. У вас есть право говорить, но все сказанное будет использовано против вас. Видимые повреждения, включая выбитые зубы и сломанные кости, согласно еще не написанному протоколу были получены вами до прибытия в участок.

– Чего? – не сразу понял, в чем дело, дилер.

– В участок пошли, что! – повысил я голос. – Полиция, не видишь?! – еще раз показал я ему свое невидимое воображаемое удостоверение.

Растаман и так уже слабо понимал, что происходит, а сейчас у него вообще система засбоила. Но все же слово «полиция» он понял, и это понимание запустило простейшие рефлексы – растаман развернулся и побежал вдоль стойки в сторону соломенного бунгало, в котором, наверное, располагалась охрана.

Взяв со стойки бутылку Вдовы Клико, я ее подкинул с вращением, поймал и бросил – с размаха подкрутки, словно бейсбольный пинчер. Крутанувшись в воздухе, бутылка толстым донышком прилетела прямо в затылок растаману. Убегающий дилер замер на полушаге прямо в полете несделанного шага – словно получил разряд тазера, и рухнул ничком.

– Ах это крепкое английское стекло! – восхитился я, подходя ближе и останавливая ногой неразбившуюся и пытающуюся укатиться бутылку шампанского.

К нам уже бежала группа охраны Тропиканы, но, подходя ближе, охранники теряли запал и скорость. А вот «нужные» люди, чувствуя запах наживы, наоборот, как-то вновь стали расходиться – теперь уже правильными кругами по воде. Как полагается, прочь от нас.

– Спокойно, спокойно! Произошло недоразумение, – сообщил я паре подбежавших охранников. – Это мой друг, у него солнечный удар! Сейчас мы отнесем моего дружищу в лаунж-зону, там я дам ему таблетку от головы, и все будет хорошо.

Барятинский восхищенно чертыхнулся, поражаясь простоте решения вопроса. Вдруг рядом громыхнуло – так громко, что я вздрогнул. Обернувшись, увидел, что Леонид скрутил с шампанского пробку и, похлестав пеной по сторонам, сделал хороший глоток прямо из горлышка, а после передал бутылку дальше по кругу.

– Запишите на счет этого господина, – чужим голосом от ударивших в нос газов напитка сказал только что глотнувший Валера бармену и показал на меня.

Я в ответ на это только восхищенно выругался.

– И еще парочку принесите, – добавил Валера, видимо добивая контрольно.

– Вошел: и пробка в потолок, вина кометы брызнул ток, – произнес вдруг Леонид, а после кивнул в сторону распростертого тела: – Пред ним roast-beef окровавленный, и трюфли, роскошь юных лет… – по небрежному отношению к слову ради рифмы я понял, что греческий наследник процитировал Александра Сергеевича.

Ох уж эта аристократия – и ведь он не играет сейчас, это его естественное состояние жизни. А вот Судзуки молодец – безо всякого позерства первым подошел и взял за руку поверженного растамана. Остальные также подхватили тело, растянув пауком, и понесли к месту встречи, передавая друг другу открытое шампанское. Я шел последним – задержался, ожидая, пока бармен принесет еще пару заказанных Валерой бутылок.

В клубе Чичен-Ица мы сразу заняли отдельную комнату. Несколько минут ожидания, и вскоре подошли Йохен и фон Валленштайн.

– Карета подана, господа, – сообщил внук знаменитой одаренной, а после внимательно оглянулся по сторонам. – Оу. Was ist das? – задал он вопрос на немецком.

– Сумка-переноска, – пояснил Барятинский, и после его фразы все принялись за дело. До этого растаман лежал в сторонке, и на него показательно не обращали внимания, ожидая немцев.

Как в каждом уважающем себя клубе, в нашей комнате нашлось зеркало с полочкой, на которую мы несколько пакетиков «ангельской пыли» щедро и высыпали. Позаимствовав коктейльную трубочку – в этом мире купюры не в ходу, а в напитки часто втыкают специальную третью, более короткую и широкую трубку, мы поочередно вдули рассыпанный белоснежный порошок, переливающийся магическим сиянием.

Меня моментально на миг словно вынесло в невесомость – так бывает в полусне с ощущением падения; только сейчас подкинуло верх. За спиной будто выросли крылья, а тело наполнила необычайная легкость.

– Оу-оу-оу, – не выдержал я, чувствуя, что меня перестают держать ноги, и при этом ощущая потребность взлететь прямо сейчас. Мой порыв остановил Барятинский, который поймал движение моей руки и сунул в нее бутылку шампанского. После он помог мне поднести бутылку ко рту и сделать пару глотков.

– Спасибо, – поблагодарил я его, рукой смахивая колючие струйки шампанского, текущие по подбородку. Но моя благодарность потонула в общих возгласах и звуках звенящих бутылок – пили прямо так, из горла.

Только сейчас я понял необходимость заказанного Валерой шампанского, как оказалось, просто останавливающего порыв к полету. Ведь память Олега мне это подсказать не могла: сам он вещества не употреблял. Да и все же в Южных и Яме крутился все больше, и среди его знакомых просто не было тех, кто мог позволить себе «ангельскую пыль», и тем более «слезу». Именно поэтому я и не был в курсе нюансов местных трендов и способов сделать жизнь ярче, но короче.

– За Триаду! – провозгласил между тем тост Валера, и все снова выпили.

Вот про это я слышал. «Великая студенческая триада»: «слеза» блокирует защиту от алкоголя, «слезу» снимает «ангельская пыль», а наркотический эффект «ангельской пыли» снимает алкоголь. От которого можно избавиться способностями одаренного и вновь пойти на очередной круг, закапав «слезу».

– Итак, господа, – прервал многочисленные возгласы фон Валленштайн. – Мы сейчас отсюда выйдем, и у охраны будут к нам справедливые вопросы по поводу насилия над личностью, – показал он на находящегося в беспамятстве растамана.

Ему и Йохену уже успели рассказать, как я «купил» вещества.

– Не рискнут, – фыркнул Леонид.

– Если мы возьмем с собой его ношу, тогда, несомненно, возникнут, – показал на распахнутую жилетку дилера рассудительный фон Валленштайн. – А если нам захочется вновь достать адское зелье и райское пойло, каждый раз подобное устраивать?

– Я же с ним подружился, – произнес я после секундной паузы, показав на тело.

– И?

– И мы не будем ничего у него забирать и отбирать, а просто возьмем его с собой целиком, – закончил я. – Это же мой новый друг!

Через несколько минут, допив шампанское, мы вышли из бунгало. Очнувшегося растамана – который впрочем тщательно это скрывал, притворяясь почти мертвым, тащил за собой теперь один Барятинский, взяв того за щиколотку. Голова дилера болталась по полу, но густая шевелюра амортизировала даже при подсчете ступеней на крыльце, поэтому опасения за здоровье не было.

Выходили мы из Тропиканы через другие ворота – ближе к пирамиде, не через те, в которые заходили. И ни охрана, ни появившиеся в отдалении офицеры сразу нескольких нарядов туристической полиции нам ни слова не сказали.

Дело было даже не в том, что мы одаренные – и поэтому полиция к нам не приближалась. Здесь – в этом мире, и тем более в курортной зоне, психоактивные вещества не все были запрещены. Но дилеры, конечно же, торговали и запрещенкой – такой, как «ангельская пыль». А туристическая полиция и охрана клубов этого, конечно же, упорно не замечали, делая среди прочих свой маленький гешефт.

Так что им самим гораздо проще и дешевле сейчас проводить нас до двери клуба, делая вид, что не замечают, каким образом безжизненное тело с нами стало безжизненным, и забыть о произошедшем. Потому что, если попробовать задержать одаренных – сразу же прилетят представляющие их интересы юристы, и аристократы поедут домой. А вот вопрос, каким образом у торгующего по лицензии на территории клуба растамана оказались запрещенные вещества, останется.

У крыльца нас ждал ярко-красный кабриолет мерседес, к которому целенаправленно и двинулись фон Валленштайн и Йохен. Последний сразу запрыгнул за руль, Бастиан сел на переднее пассажирское сиденье, а мы втроем – я, Валера и Симадзу, устроились на заднем.

Подождали немного, пока Барятинский и Леонид запихнут растамана в багажник. Закончив, оба запрыгнули к нам назад, заставив потесниться – мест уже не было, и они сели на сложенный тент крыши. Йохен сразу мягко тронулся с места. Но как тронулся, так сразу и остановился – потому что из багажника пришедший в себя наркодилер попытался выбраться.

– Эгей, друг! – обернулся к нему Барятинский. – Ты без сознания, и лучше бы тебе там оставаться. Или придется повторить, – показал он характерный жест удара. Растаман дураком не был и снова сделал вид, что он все еще без сознания. Поворочался только еще немного осторожно, поудобнее устраиваясь в багажнике.

– За одеждой? – поинтересовался я.

– А надо? – задумчиво спросил Леонид, оборачиваясь и осматривая нас. – Мы вроде и так неплохо смотримся.

– Это действительно будет забавно, – пробормотал негромко фон Валленштайн себе под нос, а после добавил что-то по-немецки.

В результате недолгого обсуждения решили, что сначала в нормальный бар за выпивкой, а после уже определимся, что делать. Поехали мы еще дальше к основанию пальмы – на знаменитые на весь мир барные улочки. Когда доехали, кстати, нас уже сопровождало несколько машин туристической полиции. Видимо, для проформы – ни приближаться, ни тем более арестовывать пока никто не собирался.

В первом же баре, уже после второго бокала с Белым русским действительность вокруг меня приобрела рваный вид, отпечатываясь в памяти отдельными картинками. То и дело, когда алкогольная кома подступала все ближе, я очищал организм, осматривался вокруг трезвым взглядом – и, понимая, что смотреть на это невозможно, закидывал в себя очередной коктейль.

Ближе к полуночи, перемещаясь по всей Хургаде в марафонском темпе претендующих на золото в командном чемпионате мира по литрболу, мы успели побывать не менее чем в двух десятках баров и клубов, а еще поучаствовали в трех веселых драках. После второй, кстати – с английскими футбольными фанатами, мы поменяли все же туники на костюмы. Которые нам пошила прямо в одном из баров прибывшая с выездом команда ателье с прет-а-порте принтером в специальном грузовике, в кузове которого была и раздевалка оборудована.

Пока выбирали костюмы и переодевались, мы под руководством фон Валленштайна выучили почти весь текст Was wollen wir trinken, а уже после – в одном из тематических клубов с переодетыми в монашек официантками, с моей подачи заучили припев песни Истребители вампиров.

Ближе к ночи, протрезвев в очередной раз, я поймал момент и намекнул Валере, что нам пора бы отчаливать в сторону виллы FV33, в которой должна находиться Марьяна. Принц долгое время пытался сфокусировать на мне пьяный взгляд и собрать в кучу мысли.

– Прямо сейчас уходим?! – сквозь гремящую музыку заорал мне прямо в ухо Валера.

Как назло, крикнул он это аккурат в момент паузы между долбящими из колонок басами, так что его возглас услышал фон Валленштайн. Валера уже – запоздало, очистился стихийным импульсом и, придя в себя, кивнул. Но было поздно – на нас обратил внимание не только пра(пра)внук знаменитой одаренной, но и греческий наследник. Оба они подошли ближе, также стряхивая опьянение.

– Нам пора, – просто сказал Валера, скупым жестом показывая в сторону выхода.

– Ой ладно, так хорошо ж сидели, – воскликнул Барятинский, который также, заметив серьезность во взглядах, быстро скинул с себя пьяную пелену. Я только выругался мысленно – вот это вот ушли незаметно, по-английски.

Судзуки тоже подошел ближе. Один Йохен не присутствовал при разговоре – он спал на диване, запрокинув голову и смачно причмокивая.

– У нас здесь есть некоторые дела, – произнес я, взвешивая каждое слово. – Которые, при всей для нас важности, могут запятнать репутацию, поэтому нам лучше сейчас ретироваться.

Общий возмущенный гомон был наполнен смысловыми возгласами о том, что пили вместе и отвечать будем за все вместе. И вообще, это не мы должны бороться за репутацию, а репутация за нас.

– Это… личное, – произнес я, вновь пытаясь найти подходящие слова.

В ответ высказались почти все, и в многочисленных упреках прозвучало, что я сам в случае, если бы кому нужна была помощь в решении личных проблем, в сторону отходить бы не стал.

Подумав немного, я переглянулся с Валерой. Действительно, помощь бы нам не помешала, а план у меня нарисовался сразу достаточно простой. Для его исполнения потребовалась бутылка водки, два стакана яблочного сока, Барятинский и разбуженный Йохен. В результате первого этапа проводимой операции «Пьяный водитель и пьяный Казанова» через четверть часа мы уже летели по магистрали, оглашая ночную Хургаду песнями и криками.

Туристическая полиция также по-прежнему следовала за нами, но это было уже всего два патрульных автомобиля, а не целая кавалькада, как в самом начале. Вели мы себя прилично, хотя и не задерживались нигде надолго в безумном марафоне, поэтому количество сопровождающих к ночи уменьшили. И в сопровождении небольшого эскорта мы пролетели по стволу пальмы-острова, в сторону верхних веток.

Проезд в элитный район был перегорожен резными чугунными воротами, которые – на удивление, нам открыли. Потому что Йохен принялся громко сигналить, а Барятинский кричать о том, что его ждет прекрасная дама, с которой он познакомился совсем недавно, но уже беззаветно влюблен и желает предложить ей свою руку и сердце.

План был достаточно прост – и в финальной стадии его исполнения наш кабриолет въехал вместе с воротами на территорию виллы FV32. Йохен, которого с половины бутылки водки, выпитой из горла, уже ощутимо вело, будто бы случайно не справился с управлением. Мелькнули кусты, разорвали воздух самые разные крики, и кабриолет, пролетев через сад, заехал в красивую беседку прямо у бассейна, ломая деревянные решетки, увитые вьющимся растением.

Оставшаяся в машине компания принялась пьяными голосами звать прекрасную деву, кто-то сразу нырнул в бассейн. По легенде, Барятинский просто перепутал адрес – якобы или прекрасная дама сообщила его, сознательно введя в заблуждение, или он просто неправильно запомнил, ах какая незадача. И сейчас, пока впереди разборки с удивленной полицией и хозяевами участка, у нас достаточно времени. Которое с Валерой мы не теряли – выскочив из машины, едва пролетели через выбитые ворота.

Двигались в скольжении – мир вокруг расцвел серыми красками, растянувшись в серую пелену на периферии зрения. Ускорились мы оба для того, чтобы камеры – если они есть на участке, нас не заметили.

Перемахнув через отделяющий от соседней виллы забор, мы с Валерой двумя тенями заскочили на открытую террасу. Именно в этом доме – по информации Эльвиры, проживала Марьяна.

Только оказавшись под крышей, мы с принцем практически одновременно вышли из скольжения, возвращаясь к нормальному течению времени. К нормальному течению времени, но не облику – Валера так и остался в форме черного ягуара.

Вот только мельком глянув на него, я обратил внимание на изменения. В прошлый раз, когда видел принца, обернувшегося в иную форму, он был просто большим хищником, кожа которого была словно подернута мглистой пеленой лоскутов Тьмы. Сейчас же вполне обычный раньше на вид черный ягуар словно прошел апгрейд – лапы его стали шире, когти длиннее, а на глянцево блестящей шерсти узорами темнела чернотой густого мрака вязь растительного орнамента.

Это он так усилился в процессе обучения, или его облик изменился после ритуала кровавого союза? – заинтересованно подумал я, когда столкнулся с желтыми глазами хищника.

Вопрос оставил на потом – от угла к углу, от укрытия к укрытию мы передвигались по коридорам и залам просторного здания в поисках Марьяны. Следов человеческого присутствия видно не было – вокруг стерильные чистота и порядок, вилла словно необитаема. Внутренним радаром я сознательно не пользовался – потому что Марьяна может это почувствовать.

Валера не зря не стал возвращаться в свой истинный облик: в форме черного ягуара он обладал нечеловеческим нюхом и уверенно привел меня к лестнице на второй этаж.

Двумя бесшумными тенями мы поднялись, прошли по длинному коридору галереи и оказались у двери спальни. Створка была приоткрыта, а на пол ложился мерцающий отсвет огня живого света.

Нашли, надо же – удивился я.

На несколько секунд мы замерли, обдумывая дальнейшие действия. Краем восприятия я при этом слышал суету в соседней усадьбе – громкие голоса Барятинского и Йохена, которые рассказывали полиции занимательную историю знакомства с прекрасной дамой, демонстрируя забытый ей предмет гардероба. Это, кстати, был бюстгальтер – который Барятинский довольно виртуозно добыл в перерыве между глотками водки перед выходом.

После небольшой паузы я переглянулся с Валерой, глядя в желтые глаза ягуара сверху вниз. И пожал плечами: мол, что стоять – раз уж пришли.

Створка двери распахнулась, и мы вдвоем залетели в комнату, будучи готовыми в любой момент встретить угрозу – все же Марьяна одаренная, пусть и оперирует силой Земли. Я не знаю, в каком она ранге, но в гимназии часто поднималась тема того, что директор наша выбрала путь развития тупиковый, без возможности разрушения и лечения. Причем часто в разговорах сквозило пренебрежение – потому что тупиковой эту ветвь развития признали вполне официально, эдиктом одного из номерных конвентов стихийных одаренных, исключив из перечня обучения в магических заведениях.

Марьяна Альбертовна была здесь. Отстраненная от работы директор гимназии сидела в кресле у трюмо с зеркалом. Она была в полупрозрачном пеньюаре, с тщательно уложенными волосами и в фамильных – судя по блеску бриллиантов в свете свечи, драгоценностях.

– Вы пришли, – негромко произнесла Марьяна, глядя на нас через отражение в зеркале.

– Были сомнения? – с трудом контролируя голос, произнес я.

Краем глаза оглядевшись, я отметил, что эта комната – единственное место в доме, где видны следы человеческого присутствия. Увидел сбитое белье на широком ложе, несколько бутылок из-под вина на прикроватном столике, полупустой бокал. На подушке лежала перевернутая книга. «Бесы» Достоевского.

– Была, так скажем, надежда, – улыбнулась Марьяна.

– Не оправдалась, – глядя по сторонам больше не глазами, а внутренним радаром, произнес я. Говорить было непросто – я сейчас вошел в скольжение, будучи не в движении. Первый раз подобный трюк провернул с Самантой Дуглас, когда сражался с ней на смертельном турнире.

– Совсем наоборот, – вновь улыбнулась Марьяна.

Надо же, сумела удивить. Она что, нас ждала?

– Меня вам уже не стоит опасаться, – почувствовала напряжение силы в моем голосе Марьяна. Подняв руку, она заставила материализоваться свой ранговый перстень, после показала его нам, сняла и бросила перед собой на трюмо. Кольцо – с удивительно громким в наступившей тишине звуком, щелкнуло и проскользило по блестящей поверхности.

В темно-зеленом щите печатки горела сдержанным светом силы серебряная римская цифра «VIII». Увидев это, я знатно… удивился. И замер, буквально впав в ступор, просто не зная, что делать: если Марьяна решит оказать нам сопротивление, я не уверен, что мы сможем с ней справиться. Вернее, уверен, что не сможем.

Да, она повелевает созидательными силами природы – очень узконаправленными и здесь, в пустынной местности побережья Красного моря, сильно, так скажем, урезанными; да, у нее просто нет атакующих заклинаний, но если мы с Валерой попробуем ее пленить или убить – даже призвав всю возможную силу Тьмы, мы можем разобрать по кирпичикам близлежащий квартал, а вот Марьяна даже не сильно устанет защищаться. Все же восьмой золотой ранг – это почти космос.

– Вы уже мертвы. Вы знаете это? – неожиданно произнесла бывшая директор гимназии.

– Не удивили, – только и фыркнул я пренебрежительно.

– А ведь действительно, – покивав, в какой-то мере даже удивилась сама Марьяна и даже обернулась к нам.

Только сейчас я заметил, что с макияжем и прической она весьма и весьма красива и привлекательна. За строгой маской директора гимназии на это внимания как-то совсем не обращал.

– Марьяна Альбертовна, может, к делу? – поинтересовался я. – У нас есть вопросы, у вас ответы.

Бывшая директор гимназии только покачала головой и засмеялась.

– Ты очень наглый, Артур Волков. У меня есть к тебе предложение.

– Внимательно слушаю.

– Я сообщу тебе место, где хранятся мои записи и дневники. А ты не будешь мешать мне умереть красиво.

Несколько десятков секунд в спальной стояла тишина.

– Я не…

– Я не торгуюсь.

То, что мы с Валерой гарантированно ее не загасим, с таким-то рангом, – это очевидно. Можем попробовать, но этот азартный танец может продолжаться хоть до завтрашнего вечера. Примерно с таким успехом можно пытаться победить гусеничный тягач МТ-ЛБ, вооружившись двумя молотками.

Несмотря на это, Валера, кстати, незаметно отошел чуть в сторону. Он так же, как и я, вошел в скольжение, будучи готовым в любой момент броситься на Марьяну.

Но это нереально. К тому же если бы мы были на полигоне, пытаясь совершить удивительное, – это одно. Но ведь когда начнут рушиться стены дома, сюда на огонек точно заглянет полиция. А после гарантированно инквизиция – темные искусства дело такое.

Но Марьяна не хотела и не собиралась с нами сражаться.

Она сказала, что «мы уже умерли» – что бы это ни значило. Но и она сама уже умерла – я вижу на ее столе опасную бритву и ингалятор с элизиумом. Райские врата, своеобразный способ самоубийства, весьма популярный среди экзальтированной молодежи и проигравшейся аристократии.

– В общем и целом я согласен, – произнес я. – Но у меня есть вопрос.

Марьяна Альбертовна чуть приподняла брови. Во взгляде ее мне почудилась некоторая насмешка.

– Вы давно так сидите? – кивнул я на опасную бритву и ингалятор. – Нас дожидаетесь или собирались с духом?

– Ты догадливый, – усмехнулась бывшая директор гимназии. – Вас дожидалась.

– Зачем?

– Вы не знаете, с какими силами связались, – покачала головой Марьяна.

– И?

– И я не знала. Из-за этого умерла. Я немного поторговалась, немного схитрила и купила себе жизни до вчерашнего дня. Хорошо, что вы пришли. Хотя шли вы очень долго, почти опоздали, – не скрывая пренебрежения к нашей скорости и разочарования этим, покачала она головой.

– Постойте, – немного с глуповатым видом выдал я. – Так адрес виллы, получается…

– Какой ты догадливый, Артур Волков, – фыркнула Марьяна.

Ну да. Не Эльвира нашла адрес виллы бывшего директора гимназии, а сама Марьяна подкинула ей каким-то образом его.

– Так мы здесь при чем?

– При том, что чудеса ведь случаются. И вдруг у вас что-то получится.

– Против тех, кто против нас?

– Да.

– Но почему бы вам не принять участие на стороне нас, потому что вы теперь и против тех, кто против нас?

Марьяна даже вникать не стала в смысл озвученных мною связей, устало вернувшись взглядом к своему отражению и поправляя выбившийся из прически локон.

– Но вы ведь можете хотя бы сказать, кто против нас, – уже с интересом осведомился я.

Марьяна промолчала, а после пальцем – вдруг объятой темно-зеленым пламенем руки, едва-едва коснулась виска, постучав пару раз. Действие стоило ей невероятного напряжения – в отражении зеркала я видел, как на лбу у женщины выступили многочисленные капельки пота.

Причем ее жеста я вообще не понял и смотрел сейчас на бывшего директора как баран на новые ворота. Чем вызвал ее разочарование – отходя от удивительного усилия выполнения простого жеста, она недвусмысленно подняла брови и покачала головой.

«Ментальный блок?» – услышал я мыслеречь Валеры, который в отличие от меня сразу догадался, о чем речь.

Ментальный блок? Это что получается – если Марьяна сейчас что-то начнет говорить нам за пределами разрешенного, ее голова просто взорвется, как у допрашивающих меня менталистов? Но у меня блок поставлен на внешнее вмешательство, а у нее на собственные действия. И понятно сейчас ее напряжение – ментальный блок ведь ставит барьеры в самом сознании. Причем частично она все же может с этим справиться. Хотя совсем неудивительно, что смогла – она ведь восьмого ранга…

Так, стоп – все же начал до меня понемногу доходить уровень происходящего. А кто тогда, holy fucking shit, тот, кто вообще смог ей – одаренной восьмого ранга, ментальный барьер поставить?

В другой ситуации я бы, наверное, почувствовал, что у меня, без обмана, задрожали ноги, и ощутил бы себя бегущим по рельсам в атаку навстречу гудящему локомотиву, несущемуся на полной скорости. Но я начал свой путь в этом мире с контракта с Князем Тьмы Астеротом. А сегодня ночью вообще переспал с Анастасией – опекаемой, между прочим, Князем Света Люцифером.

«А вот последнее, может, и поопасней будет», – рассудительно подсказал внутренний голос.

– Мы согласны, – кивнул я Марьяне.

Собеседница подтверждающим жестом прикрыла глаза и развернулась на стуле. Когда глаза она открыла вновь, они горели густым темно-зеленым огнем. Как и кисти женщины, объятые магическим пламенем. Достав из ящика трюмо письменные принадлежности, она – судя по виду и отсвету магического пламени, максимально сосредоточилась и сконцентрировалась. Макнув старомодное перо в чернила, Марьяна быстро написала что-то на чистом листе, и только после этого приняла прежний вид. Почти прежний – потому что руки ее, уже лишенные окутывающих лоскутов магической силы, заметно подрагивали, а сама она была бледной до молочной белизны.

Сделав несколько глубоких вдохов, Марьяна с невеселой, но какой-то удовлетворенной усмешкой протянула мне лист бумаги.

«Et_in_Arcadia_ego» – было написано на нем каллиграфическим почерком. И ниже приписка: «Ел-д, в-л, а/к 33».

Елисаветград, вокзал, автоматическая камера хранения, ячейка тридцать три – быстро расшифровал я сокращения к коду доступа.

– А теперь оставьте меня, будьте любезны, – произнесла Марьяна.

Мы с Валерой переглянулись, но с места не сдвинулись.

– Ну, как знаете, – неожиданно покладисто улыбнулась бывший директор гимназии. Больше не обращая на нас абсолютно никакого внимания, она обернулась к зеркалу, оставшись наедине сама с собой. Женщина внимательно себя осмотрела, после снова поправила все выбивающийся локон, легко коснулась бриллиантового колье и взяла опасную бритву.

Вены себе она перерезала без раздумий и качественно, так что кровь щедро брызнула на пеньюар. Улыбнувшись самой себе в зеркало, Марьяна посидела несколько секунд, вглядываясь сквозь свое отражение в прожитые года.

– Марьяна Альбертовна, – окликнул я ее.

Все же как-то она устроила встречу, отсекла хвосты и дождалась нас, спасибо ей за это. Пусть и делая это только из-за того, что самой не получилось нас убить и использовать. И для того, чтобы насолить своим палачам и нашим противникам.

После моих слов бывшая директор гимназии с нескрываемым раздражением посмотрела мне в глаза через отражение в зеркале. Ее верхняя губа дрогнула в злой гримасе – все же не в самый подходящий момент я ее отвлек.

– Я еще не знаю, кто против нас. Но с нами Бог, так что пусть другие боятся, – ровным голосом произнес я и улыбнулся самой мерзкой улыбкой, на которую был способен.

Пусть у нее остается надежда. Мне не жалко, а ей приятно.

Моя догадка подтвердилась – видя мою спокойную уверенность, Марьяна Альбертовна вдруг улыбнулась, а после окровавленной рукой взяла ингалятор и пшикнула в рот элизиума.

Сверкнула краткая вспышка – наркотик высшей пробы, с магической составляющей, и лицо Марьяны сразу разгладилось. Для нее мгновенье остановилось – она сейчас плавала в океане блаженства. Ворота в рай – об этом старом как мир способе самоубийства я слышал, но видел в первый раз.

– Уходим? – негромко поинтересовался вернувшийся в человеческий облик Валера, заставив меня вздрогнуть.

– Она сказала, что времени купила себе до вчерашнего дня.

– И?

– И думаю, что она наверняка запутала свои следы – иначе нас бы здесь ждали. Но в любом случае ее найдут, и в любом случае кто-то придет проверить, выполнила ли она свою часть договора, самоубившись. Будем мы ждать этого проверяющего здесь или понадеемся на ее записи, которые вообще не факт, что есть, и прямо сейчас стартанем в Елисаветград?

Загрузка...