Роман терпеть не мог эти долгие, на полглобуса, перелеты. И добро бы, давали время на акклиматизацию и отдых. Куда там! Таможню не успел пройти, а Дубинин уже названивает: как дела, мол, дорогой товарищ?
А какие там дела, если прилетел весь расклеенный, точно после марафона? Думал поспать, но сон, как на зло, не шел. То ли коньяк попался плохой, то ли храп соседки мешал, но за дорогу удалось покемарить от силы часа два, не больше, а так все маета да вертежка. Вследствие чего на американскую землю Роман Евгеньевич ступил в настроении далеко не героическом, употребляя остатки сил на то, чтобы сдерживать поминутно разевающийся рот.
А кто во всем этом безобразии был виноват? Ответ напрашивался сам собой: родная контора и виновата. Пожалела денег на билет в первом классе, вот и прибыл агент на работу никакой. А потом будут пытать, почему плохо сработал? Да вот потому!
Но Дубинину всего этого Роман говорить не стал. Не поймет, да и времени нет. Решил, что выскажется по возвращении.
– Как намерен действовать? – спросил подполковник.
Роман увидел, что ему машет рукой какой-то рослый субъект в сером костюме. Неторопливо двинулся к нему.
– Есть одна мыслишка.
– Делись.
– Хочу подкатить в тот бар, где Ранк назначил встречу Самойлову.
– Смысл?
– Смысл, как всегда, станет ясен на месте. Но думаю, там мне удастся напасть на след нашего черного друга.
– Только засветишься, – возразил Дубинин.
Но возразил больше для формы. Рождал в споре истину, как и положено руководителю.
– Я в любом случае засвечусь, – терпеливо заметил Роман. – А начинать с чего-то надо. Вот и загляну в бар. След верный, я печенкой чую.
– Знаю я, что ты печенкой чуешь.
– А вот это низко. Я, между прочим, сюда работать приехал.
– Ладно, ладно, работай. Но только сделай все чисто, я тебя прошу.
– Не сумлевайтесь, шеф.
– Ну, ну…
Сунув телефон в карман, Роман протянул руку субъекту в сером костюме. Увидел в его глазах сомнение. Это по поводу моего внешнего вида, понял Роман. Еще один ортодокс. А ведь не старше тридцати пяти.
– Сомов, – отрекомендовался ортодокс. – Как долетели?
– Чудно, – отозвался Роман. – Имя ваше как, Сомов?
– Сергей.
– Серега, стало быть.
Сомов неуверенно пожал плечами. Костюм на нем был с иголочки, плюс голубая сорочка и стального оттенка галстук – в общем, на «Серегу» товарищ никак не тянул. Скорее всего, он не возражал бы против обращения по отчеству. Однако кобызиться не стал, что Роман счел добрым знаком. И хотя он недолюбливал этих лощеных чиновников из дипломатического корпуса, Сомов ему чем-то понравился. Не славянской ли ряшкой, которую не могли замаскировать никакие европейские стандарты?
Они вышли из здания аэропорта и направились к паркингу. По дороге Роман блаженно щурился на ласковое нью-йоркское солнышко. Хоть с погодой повезло, честное слово.
Сомов открыл дверцу новенького «Понтиака», сел за руль, надел солнцезащитные очки. Роман устроился рядом и немедленно закурил.
– Не возражаешь? – спросил он, заметив, как сосед едва заметно поморщился.
– А мне чего? – отозвался Сомов, не моргнув глазом. – Здоровье-то ваше.
«Серьезный парень, – решил Роман. – Надо с ним ухо держать востро».
– Куда едем?
– В Южный Бронкс.
Сомов бросил на Романа быстрый взгляд.
– Что такое, Серега?
– Ваш внешний вид…
«Наконец-то».
– Что?
– Не совсем рабочий, что ли...
– Я знаю, – кивнул Роман.
– По дороге мы можем заехать, переодеться. Есть один магазинчик в Восточном Бронксе…
– На обратном пути и заедем. А пока поработаю так, как есть, в спецовке. Все, поехали, поехали.
Водителем Сомов оказался отличным. Летел стрелой, с ходу преодолевая хитроумные развязки. Оживленные районы пропускал стороной, предпочитая сделать крюк, нежели торчать в пробках. Нью-Йорк Роман знал порядочно, в свое время довелось тут серьезно поработать. Но Сомов его просто восхитил. Хоть один раз прислали толкового помощника.
– Давно здесь? – спросил Роман.
– Третий год.
– Неплохо.
– Что вы имеете в виду? – пококетничал Сомов.
Роман усмехнулся. У каждого есть своя кнопка.
– Как я понимаю, мы скоро приедем?
– Через двадцать минут будем на месте.
– Мне нужен бар «Кубано». Это Клер-стрит, десять.
– Одну минуту.
Сомов понажимал клавиши на пульте управления навигатором.
– Нашел?
– Ага.
– Где это?
Сомов молча ткнул пальцем в дисплей.
Роман присмотрелся, кивнул.
– Встанешь вот здесь, за углом. Подождешь меня.
– Как долго?
– Недолго.
– А если…
– Через полчаса не появлюсь, уезжай.
Сомов помолчал, соображая.
Роман, полулежа в кресле, разглядывал виды респектабельного Паркчестера, относящегося к Восточному Бронксу.
Ухоженные многоэтажки с башнями пентхаузов, весьма смахивающие на московские новостройки. Солидные машины, широченные стекла витрин. Неплохое местечко для спокойной жизни.
– Вам помощь не нужна? – спросил осторожно Сомов.
– Я работаю один, Серега. Поэтому не напрягайся.
– Да я ничего…
«Чего, чего, – подумал с улыбкой Роман. – Небось, наказали следить за каждым моим шагом. Вот и крутись теперь, как хочешь».
– Я мог бы сопровождать вас, – деловым тоном предложил Сомов. – Все-таки в одиночку в Южном Бронксе европейцу появляться опасно.
– Не боишься, что, пока будешь сопровождать, тачку сопрут?
Сомов слегка покраснел. Думал, стало быть, напряженно. Ибо в словах Романа крылась суровая истина. Южный Бронкс – раковая опухоль Нью-Йорка, прибежище для всякого рода отребья, которому что угнать чужую машину, что кого-нибудь пристрелить – одинаково просто. А остаться без машины в таком районе, это, знаете ли, как остаться без лошади посреди мексиканской пустыни. Верная смерть, то есть.
– Вообще-то, вы правы…
– Прав, прав, друг мой Сергей. И вообще, нам в паре лучше не выступать. Мы хоть оба и русские, но выглядим как из разных миров. Поэтому ты оставайся в машине, а я в темпе пройдусь туда-сюда. Так и волки будут сыты, и овцы целы. Согласен со мной?
– Угу, – проворчал без восторга друг Сергей.
– Ну и ладушки. Давай-ка свой номер.
Роман записал номер телефона Сомова, не предлагая ему записать свой. Ни к чему эти обмены. Вполне достаточно и односторонней связи.
Сомов, если и хотел что-то сказать, то счел за лучшее промолчать. Понимал, что не в его компетенции ставить условия. За что Роман поставил ему еще один плюсик.
Потянулись трущобы Мотт-Хейвена. Обветшалые домики, битая мостовая, граффити на стенах, кучки угрожающего вида цветных молодчиков. Тут нормальному человеку лучше не ходить. На лимузин Сомова косились, как на потенциальный трофей. К тому же, чужаков здесь отродясь не жаловали.
– Пистолет у тебя есть, Серега? – поинтересовался Роман.
– Нет, – отозвался тот, как-то весь осунувшись, точно пытался спрятаться за баранку.
– Плохо.
– Мне он не положен по штату…
– Это там он тебе не положен, – махнул Роман себе за спину. – А здесь был бы в самый раз.
– У меня вот…
Сомов извлек из-под сиденья укороченную бейсбольную биту.
– Годится, – кивнул Роман. – До моего возвращения продержишься. Главное, не говори, что ты дипломат. Тут этого не поймут. Ври в крайнем случае что-нибудь про ФБР. Может, сработает.
– Шутите? – догадался Сомов.
– Типа того. Приехали, кажись?
– Приехали.
Они остановились в грязном переулке, под обломанной железной лестницей. Ветер гнал по асфальту сухую листву и старые газеты. В тупике за мусорными баками несколько подростков что-то пили из большой бутылки. Более гнусное местечко трудно было сыскать.
– Ну, я скоро, – сказал Роман. – Держись.
– Ага.
Роман выскочил из машины, быстро дошел до угла и свернул на Клер-стрит. До бара «Кубано» метров сто. Можно было припарковаться ближе, но Роман предпочитал не рисковать. Чем меньше о нем будут знать, тем лучше. «Понтиак» Сомова – машина приметная, а лишние приметы им не к чему.
Роман вошел в бар, пустой в это время суток, и сразу же направился к стойке. Бармен – глаза и уши заведения, с ним и вступать в контакт.
За барной стойкой, уперев в нее мускулистые ручищи, стоял усатый, плохо выбритый мексиканец. Лицо его при виде нового посетителя ничего не выразило. Но взгляд в один миг охватил чужака с головы до ног, а ноздри чуть шевельнулись, вбирая незнакомый запах.
«Волчара тот еще», – подумал Роман, усаживаясь на высокую табуретку.
– Добрый день, синьор, – сказал он на изысканном лондонском диалекте.
Бармен ограничился кивком. Насупленные брови его приподнялись в ожидании заказа.
– Виски, – сказал Роман. – Без воды и льда. Двойную порцию.
Брови бармена чуть сдвинулись. Он был удивлен. Вид незнакомца, по местным понятиям, чистого педика, не вязался с серьезностью заказа.
Наливая виски, бармен глянул на незнакомца внимательнее. Увидел насмешливый, жестковатый взгляд и почувствовал себя неуютно. Что-то с этим разряженным в пух и прах красавчиком было не так.
Роман взял стакан, отсалютовал бармену и выпил до дна. Тот совсем растерялся, что было с ним крайне редко. Растеряешься тут, когда твое представление о мире рушится на глазах.
– Повторить, – сказал Роман.
Пока бармен наливал, он закурил, с удовольствием ощущая, что виски, вопреки ожиданию, не так уж плох.
Повторив трюк с опрокидыванием себе в рот содержимого стакана, он решил, что для завязывания беседы он сделал все возможное. В глазах бармена явно читался тот вопрос, который во что бы то ни стало надо разрешить, иначе человек просто не сможет жить дальше.
– Меня зовут Джон, – сказал Роман.
– Хоакин, – отозвался бармен.
По тому, как охотно он назвал свое имя, Роман понял, что разговор состоится.
– Давно здесь работаешь, Хоакин?
– Пятнадцать лет, мистер.
– Угу. Значит, многих знаешь.
Глаза мексиканца блеснули, брови сползли вниз. Он начал понимать, зачем явился сюда этот странный тип.
– Не так, чтобы многих…
– Буду с тобой откровенен, Хоакин. – сказал Роман. – Я ищу одного человека. Не поможешь?
Хоакин уже не спешил с ответом. Он взял тряпку и начал протирать стойку, отодвигаясь все дальше от Романа. Но держался настороже и посетителя из поля зрения не выпускал ни на секунду.
– Чем я могу помочь вам, мистер?
– Джон. Просто Джон.
– Я мало кого знаю, Джон. Мое дело – бар… Ты будешь еще что-нибудь пить?
– Кофе, пожалуйста.
Хоакин налил чашку кофе из кофеварочной машины, поставил перед Романом. Их глаза на миг встретились, и Роман понял, что любопытство Хоакина еще далеко не удовлетворено.
Отхлебнув кофе, Роман сморщился.
– А кофе у тебя хуже, чем виски, Хоакин.
Тот улыбнулся, показав из-под усов крепкие зубы.
– Так и есть, Джон. Ты из каких краев?
– Англия.
– Ого. Надолго к нам?
– Надеюсь, что нет. Если ты мне поможешь.
Хоакин промолчал, и Роман решил, что с дипломатическими уловками пора кончать.
– Тут на днях терся один паренек. Рыжий такой, нервный. Алеком зовут. Ты его, часом, не заприметил?
– Много тут рыжих ходит, – снова взялся за тряпку Хоакин.
– У него были дела с Билли, – продолжил Роман, видя, что бармен его внимательно слушает. – Билли-то ты знаешь?
– Это смотря какого.
– Брось, Хоакин. Ты же понимаешь, о ком я.
– Может, понимаю, может, и нет.
Роман положил на стойку сотенную купюру.
– Билли, черный громила. Вспоминаешь?
Хоакин помедлил, оглядывая исподлобья помещение, затем накрыл рукой купюру и сгреб ее под стойку.
– Может быть…
Роман кивнул.
– У меня к нему дело. А как его найти, не знаю. Не подскажешь дорогу?
Было видно, что Хоакин испытывает большие сомнения. Он слишком хорошо понимал, какие последствия может иметь его словоохотливость. Однако же и сотни не каждый день с неба падают. Джон, конечно, тип подозрительный. Но он не легавый, за это Хоакин мог поручиться. Скорее, он из деловых. Порнуха, наркота и все такое. А если так, то, может быть, Билли ему еще спасибо скажет?
– Ну так что, Хоакин?
Бармен все еще колебался.
– Я Билли уже с месяц не видел. Может, он вообще свалил в другой район.
Роман положил на стойку еще одну сотню. Ее постигла та же участь, и Роман усилил нажим.
– Скажи, Хоакин, где он обитал в последний раз? Мне этого будет достаточно.
– А рыжий тебе зачем? – спросил Хоакин.
– Рыжий мне не нужен, – не моргнув глазом, ответил Роман. – Просто слышал от него про Билли.
– А…
Хоакин как в ни чем не бывало взялся за свою тряпку.
Делать нечего. Роман положил на стойку третью сотню. Но на этот раз не спешил убирать руку.
– Так мы закончим наш разговор, Хоакин?
Тот покосился на купюру, торчащую из-под руки Романа. Облизнул губы. Но Роман смотрел на него твердо и уступать не собирался.
– У Билли была нора в Моррисании, – сказал едва слышно Хоакин. – Бывшая табачная фабрика. Если там его нет, тогда не знаю, где его искать.
Роман, помедлив, убрал руку. Сотня тотчас исчезла.
– Спасибо, Хоакин. Думаю, нет нужды пересказывать наш разговор кому-либо третьему. Как ты считаешь?
– Хотел сказать тебе о том же, Джон.
– Отлично. Тогда всего хорошего. Рад был познакомиться, Хоакин.
– Взаимно, Джон.
– Буду в этих краях, зайду.
– Всегда пожалуйста.
– А кофе у тебя все-таки дрянной.
Роман засмеялся, хлопнув ладонью по стойке. На его смех выглянула пышнотелая кухарка. Но Хоакин махнул рукой, и та исчезла за дверью.
«Полчаса на исходе, – подумал Роман. – Как бы мой кучер не дал деру».
Кивнул на прощание Хоакину, он вышел из бара и двинулся к переулку. По дороге не без сожаления подумал, что из отпущенной на расходы наличности осталось всего ничего. На безумства уж никак не хватит, точно. Разве что на пару гамбургеров и колу.
Однако кой-какого результата он все же добился. Адресок Билли получен, и это стоило трех сотен. Возможно, на табачной фабрике его и нет. Но наверняка там будет человечек, который оставлен для связи. Или же, если повезет, сам Билли сидит на прежнем месте. В общем, направление поисков конкретизировано, а это уже немало. Дубинин, кстати, перед вылетом советовал начать с квартиры Алека Ранка. Дескать, если не его, то хотя бы запись разговора найдешь. Но Роман этот вариант отверг, как заведомо проигрышный. Не такой дурак Алек, чтобы оставить товар, за который он намеревался выручить немалые деньги, на видном месте. Где-то наверняка есть тайник, и черта с два его сходу обнаружишь. Опять же, из квартиры Ранка логово Билли не увидишь. Поэтому заход на «Кубано» Роман посчитал самым удачным вариантом. И, похоже, не ошибся.
Подходя к переулку, он услышал какой-то шум.
«Не дай бог, опоздал», – встревожился Роман.
Задержавшись на секунду, он выглянул из-за угла.
Сомов, прижавшись спиной к дверце машины, отчаянно размахивал своей битой. Перед ним толпились подростки, те самые, что пили какую-то дрянь из большой бутылки. Они петушками наскакивали на дипломата, выкрикивая всевозможные «факи» и взбивая воздух растопыренными пальцами. Один из нападавших, высокий гибкий мулат, выставил перед собой длиннющую выкидуху и делал угрожающие выпады, норовя проткнуть Сомову желудок.
Роман быстро вышел из-за укрытия, подскочил к мулату сзади, схватил его за руку и резко ее заломил, выворачивая кисть. Тот закричал, выпущенный нож зазвенел по асфальту.
Подростки отскочили в стороны, глядя расширенными глазами на нового врага.
Роман отпустил мулата, и тот, шипя, принялся растирать запястье.
– Сука! – выдавил он. – Чего стали? Бейте его!
Еще мгновение – и вся орава набросилась бы на Романа.
Но он, ни слова не говоря, сунул руку за пазуху и сделал короткое движение навстречу нападавшим. Те моментально сыпанули прочь из переулка и через несколько секунд их и след простыл.
– Спасибо, – с чувством сказал Сомов, поправляя первым делом галстук. – Я уж думал, что мне кранты.
– Что ж ты не сказал про ФБР?
– Сказал. После этого они и накинулись.
– В следующий раз говори, что ты из налоговой полиции, – наставительно заметил Роман.
– Надеюсь, следующего раза не будет.
Роман на это только усмехнулся.
– Черт, – охнул Сомов. – Царапина.
По левому заднему крылу «Понтиака» тянулась глубокая борозда, оставленная гвоздем.
– Сволочи. Вот сволочи! Убивать таких надо.
– Да ладно тебе, Серега, – сказал Роман. – Машина, чай, казенная?
– Все равно жалко.
– Брось. По казенному добру убиваться – рано состариться. Лучше пожалей этих пацанов.
– Вы все шутите?
– Нет. Что они хорошего видели в жизни? Бандиты, наркотики, тюремные нары. Половина из них и до тридцати не дотянет. А ты – машина.
Сомов промолчал, оставшись, как видно, при своем мнении.
– Ну что, бензин-то они не слили?
– Нет.
– Ну тогда поехали.
Роман сел в машину, подождал, пока влезет Сомов.
– Куда? – пристегиваясь, спросил тот.
– Что ты там говорил про магазинчик в Восточном Бронксе? Это ведь недалеко отсюда?
– Минут пятнадцать.
– Поехали. Там и гостиницу найдем.
Когда выбрались из трущоб Мотт-Хейвена, Сомов сел свободнее.
– А откуда у вас пистолет? – как бы мимоходом поинтересовался он.
– Какой пистолет?
– Ну, которым вы этих молодчиком пугнули?
– Господь с тобой, Серега! Нет у меня никакого пистолета.
Сомов смотрел недоверчиво. Пришлось Роману отвести полу куртки.
– Хэх! – покрутил Сомов головой. – А я уж подумал, сейчас начнется пальба. Ну вы даете! А если бы они не поверили?
– Ты же поверил.
Сомов захохотал, впрочем, несколько нервно. Видно было, что происшествие в переулке на Клер-стрит далось ему нелегко.
«Надо ковать железо, пока оно горячо», – подумал Роман.
– Слушай, Серега, ты меня до магазина довези, а там мы на время расстанемся.
– Э-э… – замялся Сомов.
– Ты оставишь мне машину, а сам вернешься домой. А утром мы снова встретимся, и ты получишь свою машину обратно. Идет?
Сомов заерзал на сиденье, точно ему мешал ремень безопасности.
– То есть… Что значит, оставить вам машину?
– Мне нужны колеса. На сегодняшний вечер. Есть одно дельце, которое я должен провернуть. Но это очень опасное дельце.
Роман замолчал, давая Сомову возможность переварить информацию.
– Но я должен сопровождать вас, – помолчав, возразил тот. – Мало ли какие трудности у вас могут возникнуть с властями…
– С властями у меня не возникнет никаких трудностей, уверяю тебя, – сказал Роман. – А вот с теми, кого я должен посетить, вероятно возникнут. И на этот раз дело дойдет до настоящих пистолетов. А скорее всего, и до автоматов. Подумай: оно тебе надо?
Если бы не происшествие в переулке, Сомов, вероятно, продолжал бы настаивать на своем. Он получил задание повсюду сопровождать гостя и не собирался отступать.
Но его смутило поведение Романа. Он видел его лицо во время стычки с малолетними бандитами. Такое лицо может напугать кого угодно. Полное спокойствие и при этом непоколебимое стремление убивать. Такой человек не остановится ни перед чем. И если он говорит, что дело предстоит жаркое, то, скорее всего, так оно и есть.
– Я тебя не неволю, Серега, – добавил мягким тоном Роман. – Если хочешь, можешь и дальше сопровождать меня. Но только потом не будь на меня в претензии. Риск – моя работа, мне за нее платят. А тебе, как я полагаю, платят совсем за другое.
По тому, как зарумянились тугие щеки Сомова, Роман понял, что тот готов сдаться.
– Не знаю… – протянул Сомов. – Мне надо позвонить.
– Никуда не надо звонить, – оборвал его Роман. – Это наше частное дело.
– А как же мне быть?
– Езжай домой. Метро рядом. А утром, как договаривались, встретимся. Я позвоню.
Сомов покраснел еще больше.
– А если вы… вас того? Дело-то опасное, вы сами говорите.
– Ничего со мной не случится, – заверил его Роман. – Вот те крест.
Сомов все еще колебался.
«Если не согласится, придется избавляться от него более сложным способом, – подумал Роман. – И машину искать… Эх, хлопоты».
Приставить к нему сопровождающего – это был идея Слепцова. Чтобы не натворил чего, не оскандалил ГРУ и Россию в глазах мирового сообщества. Как будто Роман был стажером, который нуждался в опеке. И ведь не повозмущаешься. Никто слушать не станет. Надо – и все. Правила такие. А то, что эти «правила» связывали Романа по рукам и ногам, до этого Слепцову нет дела. Ему так, видите ли, спокойнее. А работать как? Тащить с собой этого галстучника из дипкорпуса, который даже из рогатки стрелять не умеет? Нонсенс. Просить Слепцова, чтобы дал добро на одиночное плавание? Бесполезно. Так что остается решать свои проблемы самостоятельно.
Сомов был неглупым парнем. Понимал, что гастролер приедет и уедет, а ему здесь жить. Но жить – это в том случае, если он будет держаться от него подальше. За каким же чертом ему соваться в пекло, если человек сам предлагает спасительный выход?
– Магазин, – сказал Сомов, останавливаясь.
– Угу, – отозвался Роман.
Он не спешил покидать машину.
– Так что мы решили, Серега?
Тот сглотнул.
– Что я скажу начальству?
– Да ничего не говори. Пока. А утром я дам тебе всю необходимую информацию. Договорились?
– Документы на машину в бардачке, – решился Сомов. – Ключ я оставляю в замке зажигания. Надеюсь, утром вы позвоните.
– Во сколько тебе удобно?
– Ну… Скажем, в семь.
– Ну нет. В семь я еще буду спать. Что, если часиков в девять?
– Ладно, – обреченно вздохнул Сомов. – Я пошел?
– Давай.
Сомов вылез из машины и направился к станции метро.
«Надо было взять у него пару сотен, – подумал Роман. – Хотя сейчас, наверное, его лучше не трогать. Пускай себе уходит подобру-поздорову…»
Зазвонил телефон.
Дубинин.
– Слушаю.
Роман постарался, чтобы голос его звучал не слишком радостно. Пусть Дубинин поймет, что присутствие няньки действует на него не лучшим образом. И доложит Слепцову. То-то старичку будет приятно.
– Как дела?
– Нормально, – скучно отозвался Роман. – Адрес Билли получен. Вечером поеду проверять.
– Хм. Быстро ты управился.
– Стараюсь.
– Молодец. Как напарник?
Роман покосился в спину Сомова, который в эту минуту поднимался по лестнице, ведущей к надземной станции метро.
– В порядке.
– Значит, устраивает тебя?
В голосе Дубинина слышалось подозрение. Не верил, что Роман, индивидуалист до мозга костей, так просто смирился с потерей самостоятельности.
– Знаешь что, подполковник! – процедил сквозь зубы Роман. – Сказал бы я тебе...
Дубинин с облегчением рассмеялся.
– Ладно, ладно, потом скажешь. Только парня не покалечь.
– Жив будет твой парень, – огрызнулся Роман.
– Ну все, работай. Не буду вам мешать.
И Дубинин, поперхнувшись смешком, дал отбой.
«Шути, шути, – беззлобно подумал Роман. – Главное, чтобы от меня отстали».
Он вышел из машины, потянулся. До того здорово было ощутить себя вольным человеком – слов нет. Так бы, кажется, и взлетел.
Приобретя в магазине за смешные деньги джинсы, майку, ветровку и пару крепких спортивных ботинок, Роман через пару минут припарковался возле небольшого, уютного отеля, который порекомендовала ему любезная хозяйка магазина. Не став тратить время на ознакомление с номером и видами за окном, Роман повалился на широкую кровать и уснул.