Одиссей терпеливо дождался, когда незнакомка подойдет поближе. А развешенная сушиться скатерть скроет от посторонних глаз их беседу.
– У тебя странное имя – начал Одиссей.
От неожиданности девушка вздрогнула, затем развернулась к нему.
– Почему? – улыбнулась она.
– Первый раз слышу, чтобы такую прелестную девушку звали уткой. – объяснил Одиссей – Пенелопа… чудно.
– Это прозвище. Меня дома так называют. Любя. – задорно ответила она. И вновь улыбнулась.
– А как на самом деле тебя зовут?
Девушка на миг застыла. Оценивающе взглянула на случайного собеседника. Симпатичный, приятный. Глаза выразительные. Смотрит на нее с интересом. Даже с восхищением – или мне показалось? Ладно, вроде он не опасен. Почему бы не продолжить разговор, в самом деле?
– Арнея. Когда то давно, еще в детстве, я едва не утонула. Меня спасли утки. Целая стая. Такие, знаешь, с розовыми полосками на оперенье.
На самом деле было не совсем так, но зачем случайному собеседнику об этом знать? Икарий просто бросил новорожденную малышку в Эврот. Известие о дочке не слишком по душе ему пришлось – он сына ждал, а тут такое.
Вот выплывет – решил Икарий – тогда будет жить. Не выплывет – подумаешь, утрата. Пускай рожает воинов жена. Девчонки совсем нам ни к чему.
Икарий развернулся, собираясь уйти домой, забыть благополучно свой поступок, но стая птиц, засуетившаяся над местом, где под водой скрылась девочка, заставила его остаться наблюдать, что происходит.
Утки вытолкнули на поверхность малышку, не дали наглотаться ей воды, окружили, направили кратчайшим путем к берегу. Количеством своим не дали течению увлечь ребенка, громким кряканьем отчаянно старались привлечь внимание сородичей, а, может быть, людей к происходящему. Девочка интуитивно двигалась в воде – так, потихоньку, в окружении птиц, она достигла берега. Утки старались вытащить ее на сушу как могли – своими крыльями, широкими клювами, перепончатыми ногами – лишь бы ребенок оказался на земле. Усилия их наблюдал Икарий.
– Чудно однако – удивился он. – Ладно, пускай живет.
Жене же объявил:
– Какая она тебе Арнея? Утка натуральная. Утка и есть. Пусть будет Пенелопа.
Сегодня продолжала свой рассказ Арнея так:
– Птицы меня окружили, поддерживали, так потихоньку с их помощью я и добралась до берега. Затем крякали на всю Спарту. Пока отец не пришел. С тех пор все называют меня Пенелопой.
– Понятно. А кто твой отец? – заинтересованно спросил Одиссей.
– Икарий. Брат нашего царя. – последовал ответ
– Вот оно что… – протянул Одиссей, соображая, как ему неожиданно повезло.
– Сам то ты кто? – в свою очередь поинтересовалась девушка.
– Одиссей, царь Итаки.
Арнея резко сменила тон – с дружелюбного на холодный. Зря она разоткровенничалась с ним. Ходят тут всякие…
– Понятно. Ты из тех женихов, что приехали сватать Елену?
– Не совсем. – замявшись, солгал Одиссей.
Признавать, что он терпит фиаско на поприще этом ему не хотелось.
– Да ладно. – усмехнулась Пенелопа – Нынче все к нам пожаловали. Все собрались. Такой ажиотаж из-за моей двоюродной сестры, что диву даешься. Как будто больше нет никого. – и ехидно добавила – Она одна – ее на всех не хватит.
– Верно. – согласился Одиссей – Не хватит. Но я то вижу вполне отчетливо, что есть другие девушки на свете. Ты например.
Досада явно прозвучала в тоне ее ответа.
– Про меня нет нынче разговора. Только про Елену все твердят. Все словно помешались. Все смотрят на нее.
– Не все.
Пенелопа лишь отмахнулась.
– Ну конечно. Я точно знаю – пока ее не отдадут замуж, остальным и думать нечего о свадьбе. Мне в том числе.
– Пенелопа, ты закончила? – раздался голос из дома.
Кто вмешивается, не дает поговорить – едва успел подумать Одиссей. Кому что надо?
– Отец меня зовет. – встрепенулась девушка – Ладно, Одиссей, прощай. Иди своей дорогой.
– Постой. – только и успел сказать молодой человек.
Но Пенелопа поспешила на зов отца и быстро скрылась за дверями дома. Одиссей озадаченно смотрел ей в след. Опять он в одиночестве остался. Как, впрочем, и хотел еще с утра. Теперь напротив – целый день готов провести Одиссей с этой милой девушкой-уткой. А может быть, всю жизнь? Тут есть над чем подумать.
***
Похоже, удача сама идет мне в руки – размышлял Одиссей. Нынче все девушки спартанские в цене упали из за Елены. А значит, есть шанс, не потратив ни драхмы, обзавестись женой вполне приличного происхождения и красоты.
Средств у него все равно в обрез, а положение обязывает. Царь все-таки. Известный царский род. Всем землякам, что напутствовали его в дорогу, обещал Одиссей, что вернется с женой подобающего статуса и красоты. Пусть не достанется ему сама Елена, он это ясно понял, но племянница царя Спарты очень даже годится для такого случая. Вполне подходящая партия. А что? Молоденькая, красивая, очень приятная, милая, и, если он, Одиссей, придумает, как обставить дело, то девушка может достаться ему безо всяких капиталовложений. Нет у него средств – совсем нет – всей Итакой сбрасывались люди на эту поездку для Одиссея. В кои то веки выбрался он со своего острова – неужто зря прокатился? И вернется с пустыми руками? Нет, этому не бывать. Никак не может обмануть он ожиданий своих соотечественников.
И не обманет – решил Одиссей, сорвался с места и бодро зашагал к дому Тиндарея. Как он это сделает, Одиссей не знал. Целиком надеясь на подходящий случай и свой острый, изворотливый ум.
Что-нибудь, да придумаю – решил молодой человек.