Секунду я тупо смотрела на нее, на-деясь, что ослышалась.
– Что?!
– Я выхожу за Джеймса.
Я смотрела на деревья и слушала шум крови в ушах.
Джеймс?
Клэр и Джеймс?
– Поэтому я и позвала тебя сюда. – Клэр начала тараторить, словно боясь не успеть, словно почувствовав, что я в любую секунду выскочу из машины. – Я не хотела… думала, что не следует приглашать тебя на свадьбу, слишком тяжело будет. Но мне была невыносима мысль, что ты узнаешь об этом от кого-то другого.
– Но… кто тогда такой Уильям Пилигрим, скажи на милость?
Секунду Клэр смотрела на меня без всякого выражения, а потом поняла. Лицо ее изменилось, и в ту же секунду я вспомнила, почему мне знакомо это имя. Какая же я дура. Билли Пилигрим. «Бойня номер пять». Любимая книга Джеймса.
– Это его псевдоним для «Фейсбука», – проговорила я отрешенно. – Чтобы фанаты не донимали. Потому и фотографии в профиле нет. Так?
Клэр кивнула с несчастным видом.
– Я не хотела тебя обманывать, – проговорила она умоляюще и теплой ладонью схватила мою, окоченелую и забрызганную грязью. – И Джеймс хотел, чтобы я с тобой…
– Погоди. – Я резко отдернула руку. – Ты с ним это обсуждала?
Она кивнула и закрыла лицо.
– Ли, я…
Она осеклась и сделала глубокий вдох, набираясь духу. А когда заговорила, в ее голосе зазвучала нотка вызова, отголосок прежней Клэр, которая считала нападение лучшей защитой, которая билась бы до последнего, но не склонила голову под обвинением.
– Слушай, извиняться я не стану. Мы не сделали ничего плохого. Я просто прошу тебя дать нам свое благословение.
– Зачем оно вам, если вы не сделали ничего плохого?
– Потому что ты была моей лучшей подругой!
Была.
То, что это вылетело у нее в прошедшем времени, мы засекли одновременно. Я увидела, как моя реакция отражается на лице Клэр.
«Да скажи уже ей. Я вас благословляю. Скажи!» Я до боли закусила губу.
– Я…
Распахнулась входная дверь. На пороге в прямоугольнике света возникла Фло. Прикрывая глаза ладонью, она вглядывалась в темноту. Буквально стояла на цыпочках, чуть не заваливаясь вперед – как ребенок перед праздником, охваченный восторженным нетерпением на грани истерики.
– Клэр? – В тишине ночного леса ее голос прозвучал оглушительно. – Это ты?
Клэр судорожно вздохнула и вылезла из машины.
– Флопси!
Если ее голос и дрожал, то едва различимо. Не в первый раз я подивилась ее актерскому таланту. Вполне ожидаемо, что она связала жизнь с театром, непонятно одно – почему сама на сцене не играет.
– Клэр, лапусик! – заверещала Фло и пулей метнулась с крыльца, шаркая по гравию плюшевыми тапками-кроликами. – Господи, наконец-то! Я услышала, что кто-то приехал, и жду, жду… Ты чего тут сидишь-то одна в темноте, глупенькая?
– Я болтала с Ли. В смысле, с Норой. Я на нее наткнулась у самого дома.
– Наткнулась? Не сбила же, я надеюсь? Ой! – Второпях Фло рухнула на колени, но тут же вскочила, отряхиваясь. – Ничего, ничего, я не ушиблась!
– Тихо, тихо, спокойно!
Смеясь, Клэр обняла Фло и потихоньку шепнула ей что-то на ухо. Фло закивала. Я стала неловко вылезать из машины. Все-таки стоило дойти пешком, зря я после бега сразу села. Мышцы сразу одеревенели, теперь мне было тяжело даже выпрямиться. Клэр посмотрела на меня.
– Ли, все нормально? Ты как будто прихрамываешь.
– Нормально. – Я тоже попыталась говорить как ни в чем не бывало. – Тебе с сумками помочь?
– Нет, спасибо, я налегке. – Она достала из багажника единственную сумку и повесила на плечо. – Ну, пойдем, Фло, показывай, куда мне.
Я с трудом преодолела лестницу на второй этаж, неся грязные кроссовки за шнурки. Нины в комнате не было. Я стянула потную майку и забрызганные грязью легинсы и, оставшись в нижнем белье, залезла под одеяло.
Я лежала, глядя на круг света от прикроватного ночника, и думала.
Как я могла совершить такую глупую ошибку? Зачем я приехала?
Десять лет я пыталась забыть Джеймса, плетя вокруг себя кокон уверенности и самодостаточности. И мне казалось, что я добилась успеха. У меня была хорошая жизнь. Отличная жизнь! Любимая работа, собственная квартира, очень милые друзья, которые не знают ни Клэр, ни Джеймса и вообще никого из моей прежней жизни в Ридинге.
Я была независима – эмоционально, финансово и как угодно еще. И мне это нравилось.
Мне это очень, очень нравилось, всем спасибо, все пошли на хрен.
А теперь я вляпалась вот в это.
И хуже всего то, что я не могла винить Клэр. Они с Джеймсом действительно не сделали ничего плохого.
Они ничего не были мне должны. Мы с Джеймсом расстались больше десяти лет назад. Нет, виновата только я. В том, что так и не отпустила его. Так и не смогла отпустить.
Я ненавидела Джеймса за то, какую власть он продолжал надо мной иметь. За то, что я до сих пор сравниваю с ним каждого мужчину, проявившего ко мне интерес. Последний парень, с которым я переспала – а было это два года назад, – разбудил меня, потому что я металась и говорила во сне. «Кто такой Джеймс?» – спросил он и, увидев панику на моем лице, встал, оделся и ушел из моей жизни. И я не стала его возвращать.
Я ненавидела Джеймса и ненавидела себя. И прекрасно осознаю, какой я выгляжу неудачницей: влюбилась в шестнадцать и десять лет не могу забыть. Поверьте, никто не понимает этого лучше, чем я. Если бы я услышала эту историю от незнакомца в баре, я бы тоже была полна презрения.
Снизу слышались болтовня и смех, доносился запах пиццы.
Мне надо было спуститься туда и тоже болтать и смеяться. Вместо этого я лежала калачиком под одеялом, зажмурившись и беззвучно крича.
Наконец я собрала волю в кулак и вылезла из постели, морщась от боли в мышцах. Взяла верхнее полотенце из стопки, которую Фло заботливо уложила в изножье каждой кровати, и пошла мыться.
Ванная располагалась в конце коридора. Я закрыла дверь, бросила полотенце на пол. Здесь тоже было выходящее на лес огромное окно без штор. Конечно, заглянуть в него снаружи можно было, лишь забравшись на высокую сосну, и все же, раздеваясь, я подавила желание стыдливо прикрыть грудь.
С минуту я раздумывала, не обойтись ли без душа, просто переодевшись в чистое. Потом решила, что лучше все-таки смыть усталость, и осторожно влезла в душевую кабину. Душ пару раз фыркнул, и из его широкого раструба хлынул сильный поток горячей воды. Я стояла под ним, с наслаждением потягиваясь.
Из кабины было видно окно, хотя в темноте в нем мало что можно было разглядеть, кроме призрачного круга луны. Яркий свет превратил поверхность стекла в зеркало, и, намыливая и брея ноги, я видела свое отражение сквозь дымку пара. Все-таки что за женщина хозяйка этого дома? Он построен для вуайеристов. Нет, это те, кто любит смотреть… А как называется, когда наоборот?
Для эксгибиционистов.
Для тех, кто любит выставлять себя напоказ.
Может, летом тут по-другому – когда свет льется в окна до позднего вечера. Может, тогда стеклянные стены оправданны, поскольку дают возможность любоваться на горизонт. Однако сейчас все выглядело наоборот. Дом напоминал стеклянную витрину с диковинками, на которые интересно поглазеть. Или клетку в зоопарке. Вольер для тигров, в котором негде спрятаться. Я подумала о животных в зверинцах, которые день за днем, неделю за неделей меряют шагами свои загоны, медленно сходя с ума.
Выключив воду, я осторожно ступила на пол и посмотрелась в затуманенное зеркало, протерев его ладонью.
Собственное лицо меня испугало. Это было лицо человека, который приготовился к драке. Отчасти такое впечатление создавали короткие волосы – мокрые и кое-как вытертые полотенцем, они агрессивно торчали в разные стороны, как у боксера между раундами. Лицо в ярком свете казалось бледным и осунувшимся. Мрачные, обвиняющие глаза окружали темные круги, словно меня побили.
Я вздохнула и полезла в косметичку. Хотя у меня нет обыкновения делать полный макияж, блеск для губ и тушь я прихватила. Румян не было, но я втерла немного блеска по линии скул, чтобы немного убрать бледность. Потом натянула чистые узкие джинсы и серую футболку.
Внизу включили музыку. Билли Айдол, «Белая свадьба».
Эй, сестренка, что наделала ты?
Эй, сестренка, где тот, о ком твои мечты?
Эй, сестренка, кто твой супермен,
Где тот, кто был тебе всем?
Эй, сестренка, вот ружье!
Не начать ли все сначала?
Кто-то решил так смешно пошутить?
– Ли… в смысле, Нора! – крикнула Фло с лестницы. – Не хочешь перекусить?
– Иду! – прокричала я в ответ, тяжело вздохнув.
Потом завернула грязное белье в полотенце, подхватила косметичку и открыла дверь.