Горное ущелье в лучах восходящего солнца выглядело столь же величественно, сколь крошечной казалась человеческая фигурка, карабкающаяся по отвесной ледяной стене, образовавшейся из застывшего водопада. Дело происходило в районе Киберийского перевала в Афганистане, а человеком, зависшим над пропастью, был Джеймс Бонд, агент британской секретной службы под номером 007. К обеим его рукам было привязано по ледорубу, на горных ботинках сверкали «кошки», за спиной торчал черный рюкзак, придававший Бонду сходство с пауком. Вонзая когти «кошек» в гладкий лед, он то и дело замирал, чтобы проводить взглядом откалывающиеся глыбы, долго сверкающие всеми своими гранями, прежде чем исчезнуть на дне ущелья.
– Ух-х, чуть не погиб, – говорил он в таких случаях. Или: – А ведь у кого-то работа попроще… – А то и просто: – Ого, круто!
При этом секретному агенту удавалось качать головой и придавать лицу выражение мрачной решимости.
Так продолжалось до тех пор, пока ему не осталось преодолеть последние тридцать футов, отделяющие его от вершины. Как только он вогнал ледоруб в полую стену, она содрогнулась и обрушилась, открывая потрясенному взору мощный поток воды, низвергающийся вниз. Бонд повис на кожаном ремешке второго ледоруба, по-прежнему воткнутого в лед. Его прищуренные глаза отразили лихорадочную работу мысли. Помедлив, он принялся раскачиваться вперед-назад, словно маятник. Когда амплитуда колебаний сделалась достаточно широкой, он замахнулся свободным ледорубом, пытаясь вбить его по другую сторону от водяного потока. Удар – промах, еще удар – снова промах.
А ремешок, обхвативший запястье, вот-вот лопнет…
А ледоруб, удерживающий Джеймса Бонда, кренится все сильнее и сильнее…
– Ого, круто, – забормотали, защелкали языками боевики, сгрудившиеся возле телевизора, установленного в темной землянке.
– А ведь у кого-то работа попроще! – воскликнул юнец с бородкой Че Гевары, отличающийся пытливым умом и сообразительностью.
Джеймс Бонд, раскачивающийся над бездной, никак не прокомментировал ситуацию. Проклятый ремешок таки оборвался. Отчаянный бросок – и вот уже секретный агент повис на другом ледорубе, но ледяная корка внезапно трескается, как яичная скорлупа, и вырвавшийся на свободу водопад без помех обрушивается вниз, где с грохотом разбивается о чудовищные валуны.
Куда делся Бонд, непонятно. Экран погас, дивидишный плеер выключился.
– Опять у них генератор барахлит, – процедил полевой командир Алхан, изгой тейпа Шалоевых, принявший кличку Черный Ворон, дабы подчеркнуть свою полную обособленность от тяготящих его родственных уз. Вороны живут одиноко, но зато независимо и долго. Их не заставляют вершить кровную месть, как того потребовали однажды от четырнадцатилетнего Алхана Шалоева. Не по годам рассудительный, он взвесил свои шансы и решил, что некоторые древние обычаи просто глупы. Разве разумно выступать с дедовской двустволкой в руках против самого многочисленного тейпа в округе? Нет, сказал себе рано повзрослевший Алхан, и остался жив. Нынче ему было под тридцать, и он надеялся, что впереди его ждет столько же лет благословенной Аллахом жизни.
– Никуда не годится, – произнес он по-чеченски, наблюдая за тем, как разочарованные боевики переглядываются, почесывая косматые бороды.
– Сколько это будет продолжаться? – гомонили они, поглядывая на главаря.
– Тихо, – распорядился Черный Ворон.
Он едва шевельнул губами, но был услышан. Командир на то и командир, чтобы подчиненные ловили каждое его слово. Смерив боевиков выразительным взглядом, Ворон выбрался на поверхность и посмотрел в сторону землянки, где был установлен генератор. То, как обращались с агрегатом местные умельцы, никуда не годилось. Сегодня выключился видик, завтра гикнется компьютер. Непорядок. Черный Ворон был близок к тому, чтобы стать обладателем секретнейшей информации командования федералов. По правде говоря, сама информация интересовала его куда меньше, чем четыре миллиона долларов, выделенные спонсорами на проведение операции. В действительности парень, взявшийся похитить штабной компьютер, запросил намного меньше. Таким образом, Черный Ворон намеревался неплохо обогатиться на сделке. Он даже оговорил себе щедрую премию на тот случай, если разведданные окажутся очень уж ценными. А как это проверишь без генератора, являющегося единственным источником электрического питания в горах?
– Проблемы, опять проблемы, – проворчал Ворон, подвешивая на плечо автомат.
В последнее время денежные потоки, стекающиеся в Чечню, значительно поредели. Выбить на Западе сколько-нибудь приличную сумму стало сложно, качество и количество проводимых акций, соответственно, снизилось. Прошли те благословенные времена, когда в распоряжении сепаратистов находился весь республиканский бюджет и многочисленные благотворительные фонды, когда боевики безнаказанно грабили поезда и склады, а их командиры имели десятки рабов, гаремы и дворцы, в которых припеваючи жили, пока русские солдаты прочесывали «зеленку».
Теперь приходилось торчать в горах, питаться всухомятку и кормить вшей, как каким-то отверженным абрекам. Где справедливость?
Насупившись, Ворон зашагал через лагерь, рассеянно прислушиваясь к тому, как гравий скрежещет под его новехонькими ботинками с высоким берцем. Обувь ладная, легкая, с усиленной подошвой, чтобы без помех по горам бегать. Американцы в такие ботиночки своих десантников нарядили, когда те в Афганистане в войну играли, но и братьев-чеченцев не забыли, уважили. А камуфляж на воинстве Ворона – турецкий, выгодно отличающийся от русского и по рисунку, и по качеству ткани. Молодцы иностранцы, хоть и скуповаты. Не дают захлебнуться освободительной борьбе чеченского народа. Знай себе: постреливай, жги, взрывай, режь. Об остальном иностранные разведслужбы позаботятся. Куда им, разведслужбам, без Ворона и ему подобных? Чем оправдывать свое существование, на каком основании требовать все новых и новых денежных вливаний?
Всем денежные вливания нужны, буквально всем. А Черному Ворону – в первую очередь. Остановившись возле входа в землянку, он взял «АК» на изготовку и негромко окликнул:
– Эй…
Из лаза выбрался перепачканный Нахим, покосился на автомат и нервно попросил:
– Послушай, убери своего «красавчика», а?
– Что с генератором? – спросил Ворон.
– Заартачился, – ответил Нахим.
– Ты ведь слышал, что в лагерь скоро доставят компьютер, правда?
– Слышал, слышал, – буркнул Нахим, отворачивая физиономию.
– Ты ведь знаешь, что компьютер работает от электричества, – с нажимом продолжал Ворон.
– Кто не знает? Только я не волшебник. И не неверный, которого нужно подгонять оружием.
– Ты будешь мне указывать? Ты?
– Почему бы и нет? – передернул плечами Нахим. – Каждый мужчина имеет право голоса. Чем пугать меня «красавчиком», лучше бы на установке генератора не экономил. Нельзя было нанять специалистов?
Это было произнесено резким, почти вызывающим тоном. Можно было бы понять намаявшегося с техникой Нахима, войти в его положение… Если бы не десятки наблюдающих за командиром глаз. Не зря воины Аллаха называют себя волками, они волки и есть. Каждый только и ждет, когда вожак стаи проявит слабину, чтобы попытаться занять его место.
– Мне не нравится, как ты тявкаешь, пес, – процедил Черный Ворон, обхватывая указательным пальцем спусковой крючок.
Только теперь Нахим понял, что должно произойти с секунды на секунду. Высокий, в тщательно подогнанном камуфляже, очень бледный, он поднял руки в примирительном жесте:
– Все, командир. Умолкаю.
– Умолкаешь, – подтвердил Ворон и, оскалившись, дал длинную очередь с бедра, не позволяя задергавшемуся стволу задраться к небу. Из груди Нахима полетели кровавые ошметки, затем лопнула голова, содержимое которой расплескалось во все стороны.
– Ага! – вопил Ворон. – Ага-га!
Внезапно автомат в его руках сухо щелкнул и смолк. Понятное дело, увлекся, разрядил сразу все патроны, которые оставались в магазине. Ворон сплюнул и повел налившимися кровью глазами по сторонам. Всякий раз, когда ему приходилось убивать, он чувствовал себя так, словно нажевался дурманящего наса, смешанного с известью. В венах бурлило, в груди бухало, в глотке першило от невероятной сухости.
Боевики, ошеломленные расправой, молча смотрели на окровавленный труп Нахима. Даже самые свирепые волки понимают, когда разговариваешь с ними на языке силы. Ворон любовно погладил свой автомат и горделиво расправил плечи. Он воин Аллаха, а не тот сопливый мальчишка, которого Нахим когда-то учил плавать, лазить по скалам и выискивать мины. У него черная разлапистая борода, у него волосы перехвачены зеленой лентой с арабской вязью и эмблемой волка, у него в руках автомат с пристегнутым к стволу гранатометом. Он Черный Ворон.
Трепещите, неверные!
Правоверные – тоже.